Великий пост Вот зима и ушла без оглядки, И ручьи зазвенели весной. А душа у меня не в порядке: Снова хочет в весенний запой. Ах, тоска, почему ты такая? Почему снова гложешь меня? Даже солнце, глаза раздражая, Не согреет меня без огня. Снова пью, и становится легче, Будто в прошлое бросил я мост. Будто снова я парень беспечный, А в душе - только радость и пост! Пост и радость - они неразлучны. Пост Великий бывает весной. Все постятся, а мне это скучно. И душа не находит покой! Не могу я поститься без Веры. Пост без Веры - диета одна! Что-то давит на слабые нервы, И опять раздражает весна. Где-то в генах ведь я православный, И крестили когда-то меня. Только Бог во мне умер бесславно, И не дали мне в душу огня. Всё по полочкам мне разложили: Вот природа, а вот - Дарвинизм. Обезьяной меня окрестили И послали вперёд - в Коммунизм! Коммунизм - тоже Вера святая, Много лет нас вела за собой. Только шли к ней, людей распиная И лишая их веры былой. Кто-то всё же нас создал из праха И сказал: "Размножайтесь пока. Да не жить вам без боли и страха!" Дух вложила в нас чья-то рука. Бог ли, дьявол ли, высшая сила? Каждый чувствует это в себе - Будто чья-то рука замесила И ведёт нас по нашей судьбе. Мне умом не понять это чувство. Веры тоже так мало во мне. Жить без Веры - большое искусство, Жить, топя свои чувства в вине! Пост Великий, наш пост Православный Пусть очистит нас, зло не любя. Бог великий, Бог древний и славный! Почему я не верю в тебя? Почему... я не верю... в тебя??? Бомж Моё сердце стучало опять невпопад. Что-то больно кололо в груди. Может, это конец? Что же, я буду рад, Что мученья мои позади. От трубы паровой растекалось тепло. Я в подвале на стружках лежал. От тоски одиночеством душу свело У забытого Богом БОМЖа. Что же, был я когда-то и молод, и смел. Я по жизни не шёл, а плясал. Но по глупости только влетел я и сел. Так я в клеточку мир увидал. Ну, а в зоне, понятно, там волчий закон. Хочешь выжить - любого дави! Вышел - женщины, водка, весёлый притон И услады продажной любви. Снова зона. Вернулся туда, как домой. Там - порядок, и строгость, и власть. А на воле - бардак, а на воле - запой. Чтоб прожить, надо что-то украсть. Было мне тридцать пять, когда вышел опять. И решил жизнь по новой начать. Лучше было б себя, как Иисуса распять, Но поставил я в паспорт печать! Белой кожи атлас, глубина твоих глаз, Что, как море, блестят бирюзой. Всё на свете забыл, я тебя полюбил, Окунувшись в простор голубой. Но промчались года. Так бывает всегда: Вдруг остыла горячая кровь. Дверь на кухне скрипит, и разбилась о быт Моя с первого взгляда любовь! И ушёл Одиссей от жены, от детей. Надоели четыре стены! И носило меня, как лихого коня По стране от весны до весны. Был на Севере я, и в Крыму есть друзья, И на Дальнем Востоке мой дом. Магадан, Колыма, я от вас без ума. Золотишко возил за кордон. Хоть неправедно жил, но меня Бог хранил: И во власть и в малины был вхож, Но в сумятице дел я кого-то задел И влетел прямо грудью на нож. Как известно, беда ходит рядом всегда, Доводя нас нередко до слёз. Когда рану лечил, я от горя запил И схватил ещё туберкулёз. До сих пор не пойму, отчего, почему, Дотянув до глубоких седин, Как осенний листок, я попал в водосток И остался на свете один? Ни кола, ни двора. Мне бы выпить с утра Огуречный зелёный лосьён. Завалиться на печь иль на солнышке лечь, А под вечер - достать самогон. Так бродяжничал я. Появились друзья. Всё тащили, что плохо лежит. Я плевал на закон, покупал самогон. С ним на свете так весело жить! Но однажды зимой не дошёл я домой. Провалялся всю ночь на снегу. Прихватил мне мороз руки ноги и нос, И теперь я плясать не могу. От трубы паровой так хотелось домой. Я в подвале на стружках лежал. Но откуда же дом? Только тряпки кругом У забытого Богом БОМЖа. Мне не долго осталось свет Божий коптить, Но одно только смог я понять: Что за всё в этой жизни придётся платить И любимых не надо терять... Любовь зека "О, прекрасная дама, простите меня, Что не сразу пишу вам ответ. В моём сердце так много любви и огня, И от сердца я шлю вам привет! Я пишу, и в письме я хочу вам сказать, Что люблю и навеки любим. Моих чувств на бумаге нельзя передать. Наши чувства... в сердцах... сохраним! Ваше фото согреет мне душу зимой, Образ ваш сохранят мне века. Не помеха ваш сын, он мне будет родной. Вот вам сердце моё и рука!" Краснобай замолчал и на этом утух: "Хватит, нечего тратить слова!" Под диктовку писал нашей зоны "петух". В такт качалась его голова. Запечатав с довольной ухмылкой конверт, Он пошёл по тюремным делам. За решётку не скоро вернётся ответ. Время медленно тянется там. Да, в неволе у времени странный отсчёт. Умирают там дни и года... Мимо жизнь, будто Волга, ширОко течёт Из небытия... и в никуда... Но сработала почта. Конверт голубой Получила младая вдова. И в сердечко запали, позвав за собой, Начинённые... ядом... слова! Как же, узник... несчастный... ему тяжело За решёткой в темнице сырой! Ей письмо одиночеством душу свело И, как в бой, повело за собой. Передачи, свидания, писем гора... И свобода маячит вдали. Завертелась, помчалась игра у ворА, Зазвенели в кармане рубли! А вдова трепетала, любила, ждала. Её Вера по жизни вела. Ей хотелось уюта, любви и тепла. Её сердце... метель замела! Время быстро бежит, как сквозь пальцы песок, Будто в швейной машинке игла! Постучит, прострочит... Вот и кончился срок. И дождалась, кого не ждала! Он вернулся, пришёл, но какой-то не тот, Кто ей письма писал и любил. Глаз недобрых огонь, перекошенный рот, И душа, - будто капля чернил! Но у женской души нет дороги назад, И любовь в ней, воистину, зла. Расцветает в душе майский розовый сад. Она хочет весны и тепла! Отогрелся в тепле её новый кумир, Их любовь вознесла до небес. НО! Сколько волка ни грей, как его ни корми, Волку всё-таки хочется в лес! Да, недолго тянулся их нежный роман. Так сумел вор... её обвести! И открылся вдове вероломный обман: ОН УКРАЛ, ВСЁ, ЧТО СМОГ УНЕСТИ! Но она не хотела поверить глазам, И слеза покатилася с век. Ты не плачь, не рыдай. Вор не верит слезам... Он не верит, что ты - человек! И ему, будто слышал, кричала она: "Всё прощу! Счастья Бог тебе дай!" Не меняй своё счастье на кружку вина, И на деньги его... не меняй! Не меняй свою совесть на кружку вина, И на деньги её... не меняй! Не меняй свою душу на кружку вина, И на деньги её... не меняй! Я её повстречал... Я её повстречал на крутом берегу. Синева ярких глаз, что немного раскосы. Но забыть я её никогда не смогу, Как не могут забыть... сине море матросы. На крутом берегу ветер нежно ласкал Край одежды её... Блеск её "Мерседеса", И зубов белизна, и улыбки оскал, И в дали голубой в синей дымке - Одесса. Обратился я к ней: "О, Аврора моя, Ты из пены морской выплываешь навстречу! Как назвать мне тебя, ты скажи, не тая? Я люблю и, конечно, надеюсь на встречу!" Но сказала она, улыбаясь в ответ: "Нам не надо встречаться, весёлый повеса". И махнула рукой, и простыл её след. Замечательный след от её... "Мерседеса". Я не ел, я не спал. Как её я искал! То не знает никто! Только помнит Одесса: Я хотел утопиться, разбиться со скал, Но меня задержал гул её... "Мерседеса". И опять я стою на крутом берегу, И опять её локоном ветер играет. И опять мои мысли по кругу бегут. И вдали корабли... в синей дымке мерцают. "Ты княгиня моя! Или ты дочь Раджи? Нет, ты просто Шахиня! А может разведчица? Как назвать мне тебя? Поскорее скажи!" Но сказала она: "Я - простая... миньетчица!" И фуражка моя поползла набекрень. Встали волосы. Тут я всосал папиросу. И в глазах потемнел народившийся день, А по берегу шли к "Мерседесу" матросы. "Я вас лучше потом, дорогой, обслужу!", - Мне сказала она, нежно взором лаская. Что почувствовал я, никому не скажу. Повернулся, пошёл, словно зомби... ступая. Сколько жутких кикимор, беззубых старух, Словно тленом могильным, в лицо мне дохнули! Вдруг заныло в груди, помутился мой дух. И желанья во мне, будто в склепе... уснули. Хоть сто лет проживу до волос до седых, Не пойму: почему, где её сердце бьётся, В этом теле прекрасном, в глазах голубых - Нет ни капли того... что душою... зовётся?! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
