Гумилев Николай Степанович – в 2016 году исполняется 130 лет со дня рождения поэта.

 

* * *

 

Здесь по дорогам рыщут банды,

А солнце иссушает взор,

Дряхлеют здесь негоцианты

В тени блаженных сикомор.

 

И, как к себе домой, в деревню

Безлунной ночью входит лев,

Где проходил дорогой скверной

Неутомимый Гумилех*

 

Его ашкерную ватагу

Я не нашёл в холмах сухих,

Но на базаре мне бродяга

Читал всю ночь его стихи.

 

 

* * *

 

Перезарядившись опытом,

Бью с вершины зим и лет

Где ни попадя, где попадя,

Где в копейки белый свет.

 

Нету времени покаяться,

Есть привычка на авось.

Эх, учись, сынок, покаместь я

Не состарился насквозь.

 

Пополам хлебнём минуточку -

Ты взахлёб, а я навзрыд,

Как трамвай по переулочку

Медью старою звенит.

 

* * *

 

В четырнадцатом, спеша на войну,

Чтобы спасти от врагов страну

Все кричали "ура" и не ждали, что война продлится так долго.

Потому что мы все за Бога,

А Бог за нас.

А война ненасытным Фенриром-волком

Вцепилась в горло. И даже строгий

Государь-император уже не спас,

Закашлявшись кровью в пороховом дыму.

Господи, дай спасения смертным

И светом

Путь укажи сквозь тьму.

 

* * *

 

Наши в городе. Не наши -

Тоже где-то здесь.

Окна остро просят каши,

Люди просят есть.

Где же ты волшебный мальчик

С яхонтами слёз?

Кто от холода не скачет,

Тот уже замёрз.

Ты не спас свою гитару,

Не сберёг ситар.

Но пройди по тротуару,

Но зайди в театр.

Там за сценой, прокопченной

Пламенем вождя,

Где-то прячется девчонка

С голосом дождя.

Пусть она тебе покажет

Путь на белый свет,

Где на наших и не наших

Разделенья нет.

Где покой не только снится,

И у царских врат

Человек, и зверь, и птица

С небом говорят.

 

* * *

 

В конце незаконного лета

Концы все с концами свести

И с первою порослью света

В неверную морось уйти.

 

А дальше - лесами, лугами

Вышагивать день напролёт,

И чувствовать землю ногами,

И слышать, как небо поёт.

 

А ночью, догнавшею следом,

От близости звёздной хмелеть,

И ждать откровенье ответа,

И знать, что немыслима смерть.

 

* * *

 

Чем ближе к лету,

Тем больше маюсь.

Всё не уеду

И не останусь.

В купейном - бюргер,

Мне ж хоть плацкарта

До Петербурга

До Петрограда,

Где лёд растаял

В воде суровой.

До белой стаи,

До Гумилёва.