Наконец-то познакомилась с произведениями Нины Берберовой. Прочитала её «Рассказы в изгнании» - понравился и авторский стиль, и затронутые темы, и сюжетные линии. Взяла вторую книгу «Железная женщина»: «Рассказ о жизни М.И. Закревской – Бекендорф - Будберг, о ней самой и её друзьях».

Имя Марии Игнатьевны Закревской мне попадалось часто, но ничего определённого из этих «встреч» я для себя не вынесла. Но книга Берберовой расставила всё по местам, хотя бы для меня лично. Здесь не буду писать что-то конкретное, определяя, как я представила для себя теперь личность этой незаурядной женщины и её окружения. Скажу только одну деталь: в её кабинете, в центре Лондона, в 1974 году (а умерла она в возрасте 82-х лет, осенью 1974 года) среди огромного количества книг, писем, записок и рукописей находились три портрета: Роберта Брюса Локкарта, Максима Горького и Герберта Уэллса. Три великих человека в её жизни.

Решила посмотреть, что же есть в интернете о М. Закревской. Лучше бы не смотрела! Конечно, каждый автор представляет её неоднозначную историю со своей точки зрения и пользуется разными источниками, но хронологию событий можно же проверять!? Поэтому: «Читайте книги, господа, читайте книги!»

 

В «Железной женщине» образ Горького представлен совсем не так, как запомнился мне по НАШЕЙ истории, которую изучали ещё в школе. Решила почитать что-нибудь современное, так сказать узнать чей-нибудь «взгляд издалека». Взяла книгу Анри Труайя «Максим Горький».

Не совсем то, что мне хотелось бы прочитать, но хотя бы теперь (мне) стало понятно, почему он стал «буревестником революции» и почему после 1917 года написал только одну значительную вещь (не считая двух пьес и романа «Дело Артамонова»), и то не законченную «Жизнь Клима Самгина» (1925 – 1936 год). Которую, кстати, официально посвятил М. И. Закревской (не Бенкендорф, не Будберг, а М.И. Закревской).

 

Есть и места в книге о Горьком, которые можно занести и в «Записные книжки писателя». Например, вот это: «Насколько Чехов любил в сказках и рассказах Горького спонтанность, свободу языка, настолько же его беспокоила новая, дидактическая ориентация автора «Фомы Гордеева».

В понимании Чехова беллетрист должен показывать, а не доказывать, и его персонажи должны жить своей жизнью, в мире своих противоречий, а не быть иллюстрациями общей идеи; их история должна волновать, а не убеждать в чём-то.

В целом он был против «ангажированности» в литературе и догадывался, что Горького всё более и более влечёт к тенденциозным произведениям.

В понимании Чехова писать – всё равно, что рисовать; в понимании Горького писать – это доказывать».

 

Если мои краткие заметки заинтересовали кого-нибудь, то очень советую прочитать эти книги: «Железная женщина» Нины Берберовой и «Максим Горький» Анри Труайя.