Соленый поцелуй Гаваны.

 

…Солнце приходит и уходит, и снова приходит и снова… Неизвестно, что нас радует больше, его приход, или уход…Сегодня был прекрасный закат. Пупин никогда не видел такого заката.

Конечно, закаты он видел и даже очень впечатляющие, но такого, не припомнит. Он лежал на не совсем удобной тахте, накрытый влажной простынею, смотрел в окно своего нового, холостяцкого жилища и любовался небом. Он не знал, который сейчас час, да ему и не хотелось об этом думать, он просто лежал и смотрел, не отрывая взгляда на то, как перистые облака, непередаваемого розового оттенка и оранжевого и синего перетекали один в другой, проникая друг в друга, перемешиваясь, превращались в прежние чистые, однако недолго. Неуловимость того, когда все это происходило, восхищала и пугала Пупина. Почему-то именно сейчас он понимал, что загнан в неведомую ему западню, но сопротивляться этому у него нет ни желания, ни сил.

- Да, брат, Пупин, Куба. Здесь одним служебным рвением не обойдешься, тут что-то другое, интуиция нужна. Где наша не пропадала?

Он вскочил с кровати, рывком, в несколько прыжков очутился под прохладным душем. Для проверки включил горячую воду,

- Надо же, идет…

Он стоял под душем, подставляя водяным струям лицо, отплевывался…

 

…Учтите, Кубинская Госбезопасность, это чуть ли не единственный конек режима Кастро. Вы должны себе зарубить на носу, не более чем в ста милях начинается территория нашего злейшего врага…

- Почему злейшего, почему врага? Шептал чуть слышнее, чем надо сосед по студенческой скамье, неизвестный Пупину старший лейтенант, явно латиноамериканской наружности,

- Там живут родители моего друга, очень хорошо живут. Он говорит, что они даже не представляют себе, где находится Москва,

- Тише, Вы, - Пупин строго смотрит на старшего лейтенанта,

- не мешайте слушать, скоро зачет…

…Органы Государственной безопасности Кубинской республики имеют сложную, разветвленную структуру. В настоящее время ГУР Кубы состоит из шести департаментов, оперативные и поддержки. Нас, вернее Вас больше будет интересовать «поддержка», а именно, управление военной контрразведки, которая, в частности и ведет радиоэлектронную разведку и радиоэлектронную борьбу…

…Особой целью для Вас должен стать Американский департамент ЦК Компартии Кубы, это касается агентов этого департамента, которые внедрены под прикрытием в такие организации, как Кубинское агентство «Пресса Латина», офисы компаний Кубана Эирлайнс, дома Дружбы народов…Нам известно и то, что кубинская агентура неоднородна и по своему профессиональному составу и социальному. Участились случаи утечки важной информации, поступления дезинформации, явной подтасовки фактов, многие работают как двойные агенты…

 

…Пупин, Вам предстоит важная работа, и не только в качестве одного из руководителей проекта «Меркурий», а главное, это выявление возможной сети утечки информации, как по данному проекту, так и в целом. Не исключено, что в эту сеть могли попасть работники из Лурдеса, в частности гражданские специалисты, молодые офицеры, не исключаем и рядовых военнослужащих. Для Вас настает время «Ч», майор. Вы долго готовились к этому. Командование вправе ожидать от Вас положительного результата. Вашим «резидентом», в кавычках, будет тамошний третий - третий секретарь нашего посольства. Подружитесь с ним. Человек на Кубе он бывалый, обстановку и детали знает досконально, молодой, Вам будет легко найти общий язык. Все необходимые инструкции, дополнительную информацию получите на месте.

О вас уже знают в посольстве. Слух пошел. Это хорошо. Ваше появление там не будет неожиданным. Только не перестарайтесь, ведите себя естественно, будьте «своим, среди своих». Ну, учить этому мне Вас не приходится.

В Лурдесе никто, даже командир части не в курсе Вашего основного задания. Ему даны инструкции, мужик он толковый, технарь до мозга костей. Кстати, Ваш однокашник служит там же, у него несколько иная функция, надеюсь, Вы, по дружбе, не разболтаете ему про то, о чем мы здесь с Вами говорили. Вас встретят…

С богом…

 

…Улыбающаяся физиономия Славки выглядывала из-за дверного косяка

Струи дождевой воды стекали с плащ-палатки, завиваясь в прозрачные жгуты, стекали на пол, образовывая невнятные лужицы,

- С каким таким богом? Разве у нас есть бог?

- Эй, вы, уже разговариваете сами с собой?

- Слава богу, говорит тебе Слава, игра слов, о нем ты вспоминаешь, я уже грешным делом подумал, не в нирване ли вы, господин майор? Ты проспал, Пупин, четырнадцать часов. Тебе не стыдно? Меня уже в столовой все замучили, где новенький майор, куда делся? А мне и ответить нечего. Так, быстро одеваться, нас ждет красавица Гавана…

 

…Да, Гавана, несмотря на то, что несколько часов кряду шел проливной дождь, и в вечернем воздухе пахло грозой, а на дорогах отблескивали лужи, город, он, а все же она, была прекрасна. Гавана, умытая и готовая к встрече, стремилась всеми своими сверкающими авенидами, сотнями колле к своей единственной цели, к океану,

- Хочу к океану, - твердил себе Пупин, - хочу…

Набережная Малекон тянулась вдоль океана без начала и конца. Машина выехала на соседнюю, с набережной улицу со стороны Проспекта Пасе. За невысокими домами Пупин не мог разглядеть набережную и прибой, но он уже ощущал солоноватый его вкус на губах, его гуд доносился до его ушей,

- Здесь машину оставлю, дальше – кирпич,

- Как скажешь…

Оба вышли на набережную, предвкушая особое зрелище. Солнце уже полностью утонуло в синих, бескрайних водах океана. Бесконечная стихия по-настоящему синева. Прибой, ударялся в бетон набережной, передергивал белыми косматыми лапами. Барашки бурунов перепрыгивали через двойную изгородь волнореза, прокатывались по парапету, с шипеньем вонзался в плиты набережной, темно-зеленые, словно поросшие мхом. Влево и вправо, насколько хватало зрения, стояли люди с удилищами, их было так много, что могло показаться, это вовсе не люди, а статуи, водруженные здесь, чтобы пугать прибой,

- Ну, как? Слава достал из портсигара небольшую, тонкую сигару, поднес к лицу зажигалку, закрывая ее от порывов ветра,

- Здорово, - Пупин во все глаза пялился на океан, пытаясь зацепиться глазом хоть за что нибудь, не находя нужного предмета, смаргивал слезу, выкатывающуюся в уголок глаза, то ли от напряжения и волнения, то ли от ветра,

- Ты, чего, дрожишь? Замерз?

- Нет, это нервное,

- Какое, нахер, нервное? Ну, брат, ты посмотри туда,

- Это у них должно быть нервное, - Слава указывал на север,

- Если бы они знали, кто сейчас смотрит в их сторону, наверняка застрелились бы,

- Брось, Славка, не смешно, да и…

Не переживай, нас все равно никто не слышит, разве что он,

- Слава демонстративно поднял к небу глаза,

- Дети, старики и шпионы, не в счет, ты понял меня, Пупин, не в счет. Хочешь рыбу половить, здесь такие экземпляры попадаются, не поверишь…

Они подошли к самому краю парапета. Внизу стены, отгораживаясь от бурлящего потока, вдоль всего берега шел темный желоб, который, собственно и трепал накатывающиеся волны, превращая их в куски белой пены. Вода внизу шипела. В этот самый желоб, дождавшись отлива, прыгали загорелые мальчишки, совершенно не обращая внимания на зрителей,

- Цирк, да и только. Мы, иногда балуемся, бросаем несколько сентаво, мальчишки достают. Бедно здесь жить, Пупин, очень бедно. Ты думаешь, они рыбу ловят потому, что без рыбалки жить не могут? Ерунда, многих наверняка уже тошнит от океана. Для них это почти единственный способ поужинать. Это для нас омары, лобстеры, марлины, каранксы, тунцы. Им же ничего из этого не доступно. Они мясо видят только по праздникам. Слушай, а ты как, рыбачить любишь?

- Нет, вернее, не знаю, иногда,

- Иногда, где? В наших речках-вонючках, плотву дергаешь? Мы с тобой на тунца пойдем, парусника увидишь, вот это рыбалка, как говорится, ты про все забудешь…

Шли по набережной, рассматривая людей, их рассматривали люди…

- Какие две красавицы пошли, мама моя, нет, ты посмотри,

- Слава долго смотрел в след двум креолками, которые, в свою очередь, оборачивались, весело хихикали,

- Красавицы, за жопу вот так бы взять, красота, - он изобразил понятное движение, попыхивая при этом сигаретой,

- А баб ты любишь, Пупин? Сколько у тебя было баб? Ты, случаем, майор, ни того?

- Слава, не болтай ерунды, просто…

- Понятно, просто светишься от собственной святости, и то правильно, мораль. Ладно, проехали. Так, набережную ты видел. В том конце, - он указал на юг,

- пляжи начинаются, там и там, поедем. В другую сторону крепость, за ней порт, кстати, сейчас в порту стоит наш линкор «Ленинград», склянки отобьют и наши морячки клешами их кале заметать будут. Хочешь, пойдем, полюбуемся мощью нашего флота, так сказать, присоединимся к Русской морской славе,

- Нет, честно, Слава, не охота, давай лучше город посмотрим,

- Город, говоришь. Ночью мы ничего толком не увидим. С освещением у них туго, давай я тебя лучше в одно укромное местечко отвезу, настоящее, кубинское, без подмесу, за одно и поедим вкусно,

А? Что? Вижу по глазам, кушать, кушать…

- Нас ждет славная рыжая машинка, поехали!

…Гавана в вечерних сумерках казалась уставшей, по-настоящему старой. Стоило отъехать несколько сот метров от океана, как показались невзрачные улочки, с покалеченными домами, напоминающими кубинских стариков, худых, сморщенных, безалаберных. Дома, на фасадах которых еще заметны остатки колониальной роскоши, однако уже не хотели противостоять времени и неурядицам. Стояли они, словно ожидая наказания, как и их обитатели, рабы, тесно прижавшись, друг к другу своими облупившимися фасадами, с черными дырами глазниц-окон, зачастую без стекол. В некоторых, горел свет, толи от зажженных лампочек, толи от свечей, или газовых светильников,

- А зачем им стекла? - Слава заметил взгляд Пупина,

- Они на ночь закрывают окна деревянными ставнями и баста,

- А электричество, пережиток нашего времени…

- Электричество говоришь? А известно ли Вам, сударь, что все, что здесь построено, построено в славном восемнадцатом, тире, девятнадцатом веке, в двадцатые, тире, тридцатые годы нынешнего века. Нет, конечно, и в наше время постарались, но не очень чтобы. Только вот насчет электричества, скажу так, оно им и при капитализме надоело, решили при социализме пожить при лучине. Ты видел здесь хоть одну новую машину,

- Да, «Жигули» бегают, даже восьмерку видел. Волг, много. На номера смотрел?

- Да, в общем,

- В общем, дипломатические это номера, наши, понимаешь? А все машины, другие американский металлолом, сороковых, пятидесятых годов, латанный перелетанный. Социализм.

Их бабы, самые лучшие проститутки в мире, а казино, а казино ты здесь видел?

- Нет, не видел,

- И не увидишь.

Куба это рай на земле, конечно не для всех, а с шестидесятых, только для избранных. Правда, местным доставалось. Здесь были самые фешенебельные отели во всех Америках. Сюда приезжали отдыхать самые значительные люди со всего мира. И что? И ничего. Куба строит социализм, а их бабы хотят трахаться, понимаешь ты это, хотят. Теперь, бесплатно, социализм, правда, триппер бродит повсеместно, ты это учти.

Ладно, приехали…

 

Paladar «Dona Felicidad».

 

…Кривенькие, узенькие улочки и вот автомобиль ныряет в проулок, нет, тупик. По обе стороны, покосившиеся дома времен колониальных войн и освободительных революций, деревянные двери, выкрашенные дешевой коричневой краской,

- Наши сараи напоминает,

- Так, сараи и есть…

Над дверями, открытые окна, черные, без признаков жизни. Только в двух свет,

- Электричество?

- Аккумулятор, наверняка…

В переулке стоит одинокая машина. Она припаркована у ступеней торцевого дома, белого, испанский стиль. Справа, двухэтажный дом, обвитый колючим кустарником. У входа несколько столиков, за которыми сидят люди,

- Приехали, дона Фелисидад готова нас порадовать свежими лобстерами и запеченным каранксом.

- Пахнет вкусно,

- Вкусно, не то слово, Владимир Григорьевич…

Пупин подошел к старому американскому автомобилю. Слава закрыл машину, подошел с другой стороны,

- «Импала», - он погладил автомобиль по его никелированным деталям. Металл на ощупь ноздреватый,

- Ржавчина побила, - грустно заключил Слава, - морской климат, агрессивная среда,

- Да, среда здесь агрессивная…

Пройдя мимо занятых столиков, они задержались в дверном проеме. На дверной створке, выкрашенной неаккуратно корабельной краской, можно было прочесть вывеску,

- Паладар, Дона Фелисидад,

- Вкус Доны Счастье?

Да, Володя, ни больше и ни меньше, вкус счастья, и поверь мне, это не шутка,

- Ох, и трепач ты, Славик, ты мне лучше скажи, откуда у тебя машина и почему второй день не на службе?

- Машина? Скажу. Эта наша общая машина, всехняя, так сказать для общего пользования, купили вскладчину, и тот, кому повезет, на ней катается в свой выходной день. Повезло мне, у меня выходной день,

- Что-то не очень я верю в такие везения, колись, Слава, давай,

- Нет, Володя, правда. У меня сегодня переходной, - он перешел на шепот, - ключевое слово, так сказать, признаконесущий элемент, говорить надо очень тихо,

- Что и здесь прослушивают, а как же, это моя епархия…

Вон, столик у барной стойки давай туда…

удобное местечко. Отсюда просматривается небольшой зал, вход,

- Куда ты меня привел? - Пупин обвел взглядом помещение, - это что за забегаловка?

- Это не забегаловка, это паладар, место в которое приходят наслаждаться, пообщаться, так сказать, со вкусом, забегаловка.

Я тебя привел в замечательное место, - к столику уже пробрался крупный креол, лет сорока пяти, в светлой, голубоватой гуябере, он приветливо улыбался Славику,

-hola, camarada capitán, Con la otra? Era la primera vez que contamos, se ve.

- Como Siempre?

Tal vez. Sólo la langosta del agua con salsa de nata. Bien, señor.

Здравствуйте, товарищ капитан, с другом? Он впервые у нас, оно и видно.

- Как всегда?

- Пожалуй. Только лобстера подавай в сливочном соусе.

Хорошо, сеньор.

- Да! - искренне удивился Пупин, ты по-испански чешешь, как по писанному.

- Дело не хитрое, прислушивайся, запоминай, через полгода тебя никто от испанца не отличит.

Он придирчиво оглядел Пупина,

- Нет, брат Пупин, за испанца ты и через сто лет не сойдешь.

Им подали напитки,

- Предпочитаю ром с чаем, мятой и льдом, надеюсь, тебе понравится,

- Так, говоришь, место тебе не по вкусу, а если я тебе скажу, что здесь собирается весь цвет кубинского МИДа, кое-кто из семей членов ЦК, представители крупных международных компаний, и это только часть. К нам подходил Бенито, он здесь старший, все знают, что он работает на Кубинскую контрразведку, только предпочитают об этом не распространяться. Само заведение, так себе, артель профсоюза почтовых работников, вон видишь, марки по стенам расклеены, кстати, не увлекаешься? Здесь запросто можно приобрести, или обменяться. Неплохие экземпляры,

- Нет, филателия и я, где филателия и где я,

- Понял, а зря. Среди этого брата, филателиста, любопытно потолкаться,

- А откуда он знает, что ты капитан?

- Ох, и нудный, ты Пупин. Сестра его у нас работает, в прачечной, понял?

- Понял, понял. Так, ты говоришь, здесь интересно? А как же. Иногда заслушаться можно, столько любопытного…

- И что?

- И ничего.

Поднесли тарелки наполненные чем-то странным. Пупин поковырял ложкой,

- Ешь, не бойся, это суп из черной фасоли, там много всякого, попробуй. Я сюда захожу поесть, попить, а делами я потом занимаюсь, ешь, и наслаждайся,

- Извини, Слава, странная жидкость,

- Это правильно, что интересуешься, только ни к чему это, ты закрой глаза и ешь.

Ты ешь, а я быстро…

Слава проворно выскользнул из-за стола, в несколько шагов оказался у лестницы в секунду исчез,

- Лихо, с этим Славиком ухо востро надо держать. В Москве, одно дело, здесь другое. Пупин отхлебнул обжигающую жидкость,

- Перцу не пожалели, как бы не пронесло…Пупин знал за собой такую слабость, избегал особо острых блюд. Однако, на этот раз суп был, хоть и остер, но вкусен, фасоль, огромная, разваристая, таяла во рту,

- А, будь, что будет, - в это время на лестнице появился Славик с бутылкой в руке. За ним спускалась женщина, не молодая, мулатка, в цветастом сарафане на тонких бретельках. Женщина была грузная, она с опаской ступала на ступени винтовой лестницы,

- А вот и я, - Славик ставил на стол бутылку виски «Джек Даниель»,

- Откуда?

- Не задавай глупых вопросов, - из бара уже несли два стакана,

- Как можно праздновать твой приезд, повышение, и назначение без виски, находясь в сотне милей от родины этого напитка?

- Так это же я должен проставиться,

- Правильно, вот и проставляйся…

Неожиданно забренчала гитара. Пупин обронил взгляд в сторону.

Худощавый малый, в стираной белой майке, темных, рабочих штанах, на которых лоснились жирные пятна, водил пальцами по струнам, добиваясь нужного звука. Рядом с ним стояла та самая мулатка, которая только что спустилась по лестнице. Парень настроил гитару, улыбнулся, обнаружив отсутствие двух передних зубов,

- Выбили в драке, - подумал Пупин,

- Выбили в драке, - Славик разливал виски, подставляя Пупину стакан со льдом,

- Здесь только так, или ты, или тебя…Зазвучала, гитара, смело, без прелюдий, мелодия, то падала вниз, то срывалась, и словно райская птица летела вверх. Женский голос, сперва несмело, затем ухватив мелодию за гриву, слился в удивительный унисон с гитарой. Сальса…

- Ну, с приездом, Владимир Григорьевич, будь здоров…

…Шел третий час ночи,

- Слышишь, Вов, что мне делать, ответь, Ирка не хочет со мною жить. Понимаешь, не хочет. Конечно, я ее прощаю. А зря, наверное. Хотя, она там привыкла, мама, подруги, любимая работа, что она забыла на этом грёбаном острове? Кто я для нее такой? Муж? Она меня неделями не видела. Карьера? Даже не майор. Хе, хе. За майора пили?

- Пили, - мотнул головой Пупин.

- Давай еще?

- Нет, я пас,

- Какой же ты нахер чекист, если не пьешь? У тебя ничерта не выйдет,

- Выйдет,

- Говорю, не выйдет, если… - он налил виски в стакан, стал разглядывать бутылку,

- Две, это много или мало?

- Очень, много, Славик, я тебя прошу, нам пора,

- Нет, Пупин, ты не должен просить, ты должен приказывать,

- Слава, успокойся. Ты мне лучше скажи, где наше посольство находится?

- Где посольство? А ты у этого чудака спроси, он оттуда, - Славик показал пальцем на молодого человека, сидевшего за столиком у входа,

- Брось, Слава, я тебя прошу,

- Ладно, скажу, город Гавана, Мирамар, пятая авенида, 6402, это пароль, тише, - Славик оглянулся. Если ты пойдешь по Мирамару, до набережной, где мы с тобой были, и пройдешь километр, ты наткнешься на страшного монстра, это там,

- Понятно,

- Что тебе понятно, с последнего этажа этого чудовища виден Нью-Йорк,

- Ты лучше мне скажи, как мы доберемся домой?

- Домой? Нет проблем, – он подозвал к себе официантку, та пригласила Бенито…

Через четверть часа они уже мчали по шоссе,

- Пупин, а ты знаешь, что означает Лурдес?

- Нет, откуда,

- А, хотя бы от меня…

Лурдес, это то место, где видели Деву Марию, - и, помолчав, добавил,

- Интересно, а нас она видела?

 

Спасибо, Маркони.

 

…Мы пожертвуем некоторой частью временного континиума, словно погрузившись в сон, будем наблюдать за разными событиями и явлениями, происходящими в единицу времени, или в тысячную ее часть, не зависимо от того, в каком положении застигнул нас Морфей…

Интересно, сможет ли кто нибудь, когда нибудь, толково и ясно поведать каждому из нас, сколько непознанного и бессмысленного приходит на ум тогда, когда сквозь нас проносятся мириадами микроволны мирового радио эфира? Скажете, ерунда, мы не можем этого знать, потому, что слышим только малую часть огромного спектра этого замечательного явления. Хорошо, а птицы могут? Не могут, тогда почему они летят туда, куда им нужно, почему микроволны слышат простые металлические проволочки, привязанные к надувному шару, или бумажному воздушному змею, запущенному в небо из небольшого, огороженного каменным, невысоким забором, сада, где нибудь, в районе городишка Бриония Монто, неподалеку от погоста. Здесь на подворье кладбищенского сторожа, Деметрио Сакко, старика Деметрио, живущего в обнимку со старым псом Гуго, когда никогда, ближе к вечеру, появляется старенький синий «Шевроле» пятьдесят седьмого года, из которого выходит высокий, грузный мужчина, из породы рабов, привезенных из районов Симбебаса. Собака, услыхав знакомый шум двигателя автомобиля, хромая на одну ногу, выбегает навстречу двигающемуся к усадьбе авто. Пес глухо лает, поравнявшись с пыльными колесами, пытается их укусить, зная, что это невозможно. Автомобиль останавливается под аркой ворот, из-под него поднимаются клубы пыли, рыжей, такой же, как лающий пес.

Деметрио, почти слепой, выходит навстречу,

- Бенито, это ты? – он спрашивает не потому, что не знает, а потому, что знает, что это Бенито. Таков ритуал,

- Это я, Деметрио, я кое что тебе привез из провизии. Здоровяк открывает багажник, достает оттуда свертки,

- Не ластись, Гуго, все равно, прежде чем все не выложу, тебе не достанется.

Они входят в дом. Здесь, кроме тахты, накрытой старой кошмой, стола, сколоченного из нескольких досок, очага, электроплитки, малюсенького холодильника, радиоприемника и всякого хлама, сваленного в углу, был лишь фотопортрет, вырезанный из журнала, на котором Фидель Кастро смотрит на говорящего с кем-то Че Гевара. Сквозь небольшое оконце без стекла видна окраина поселка,

- Я тебе мяса привез, до конца месяца должно хватить, положи в холодильник,

- Я его не включаю, зачем? Сухого льда у меня достаточно, Деметрио, взял сверток, вышел во двор, под навесом, под небольшим стожком сена был сделан лаз, погреб. Там на глубине нескольких метров хозяин хранил продукты. Бенито последовал за ним,

- Да, у тебя тут можно жить, - из расселины потянуло холодком,

- А ты думаешь, почему я так хорошо сохранился, чуть что, я сюда. Пес, следовал неотступно за хозяином,

- Сейчас, сейчас, погоди, - Деметрио положил в оловянную миску съестного, дал собаке. Пес, завилял обрубком хвоста, стал жадно хватать куски пожирнее, заглатывая их целиком,

- Хороший у тебя пес, верный,

- Да, что верный, так это точно, старый он, как и я,

Остальное, привезенное Бенито, старик аккуратно отсортировав, разложил на полке, почему то прибитой под окном,

- Сегодня будет хорошая погода, дождь собирается, как раз через час пойдет,

- Пиво надо было в холодильник поставить, теплое,

- Дался тебе этот холодильник, он столько электричества наматывает, я на эти деньги месяц могу прожить,

- Ладно, тебе, старый скряга, не прибедняйся,

- Это я прибедняюсь?

- Нет, я, - усмехнулся Бенито, отпивая пиво из бутылки,

- Я тебе в прошлый раз передал двести песо, можно было пару бутылок пива запихнуть в этот чертов холодильник,

- Что твои деньги? Разве мне много надо. Кусок лепешки да стаканчик рома, вот и вся моя нужда,

- Ты же знаешь, все, что я смогу здесь заработать, я все передаю ей, моей Сарите, пусть хоть ей судьба улыбнется, - помолчали,

- Слышишь, старик, я давно тебя спросить хотел, почему ты тогда не дернул со всеми?

- Гм, почему? Ты не видел моей Катарины, - старик перекрестился, - какая красавица, ты себе представить не можешь, таких и в Гаване раз, два и обчелся. Это было, - старик задумался, прикрыв глаза, - точно, август пятьдесят девятого года. Я уже был пристарком, сорок девять лет, а Катарина, молоденькая красавица, двадцать два года. Мне так хотелось, чтобы она стала моей женой…

И вот, мы стоим в костеле, она вся в белом…Ее родители не слишком хотели этого брака, хотя, я был богат, у меня было все, чего можно было желать, и потом, я любил мою Катарину…

Она уже была беременна, через семь месяцев родилась дочка, Сарита. Разве я мог подумать, что здесь все будет по-другому? – старик махнул Рукой, посмотрел на фото пламенных революционеров, обратился к изображению,

- Что, лучше стало? – он встал, подошел к столу, взял бутылку пива, открыл,

- После родов оказалось, что занесли какую-то инфекцию, Катарина постоянно болела. Потом, все хуже, хуже. С фабрики, меня, как бывшего директора уволили, потом следствие, арест, второй. Катарина все время болела, чахла и…Я им этого никогда не прощу, - Деметрио, замолчал, склонив голову, видно было, как заходил его кадык, он смахнул слезу…

- Вернулся, узнал, Катарину схоронили, здесь, дочку, младенца, поместили в детский приют, затем, не знаю как, она попала в дом дона Антонио, святая дева храни этого достойного человека, ну и…сейчас она живет в Бостоне, а я тайком высылаю ей деньги…

Теперь я здесь, поближе к моей Катарине…

- Понятно, - Бенито допил пиво, бросил бутылку, сквозь открытую дверь на кучу мусора, возле изгороди. Пес, уловив движение предмета, помчался вдогонку, подбежав к упавшей бутылке, обнюхал ее со всех сторон, убедившись в ее бесполезности, затрусил обратно в лачугу. Бенито вышел на порог, осмотрелся вокруг. Через полчаса можно начинать. Он подошел к автомобилю, открыл багажник, достал картонную, увесистую коробку. Деметрио последовал за ним, нес целлофановый пакет, довольно приличного размера и веса,

- Бенито, не боишься, что тебя остановят и найдут вот это?

- Я? С чего мне бояться, - он достал из заднего кармана удостоверение темно вишневого цвета,

- Вот, - он развернул его и предъявил Деметрио,

- Да, с такой книжицей ты можешь возить с собой хоть бомбу. Хорошо тебе, бар, считай свой, служишь вот,

- Во-первых, бар не мой, а казенный, я там так, для проформы, хотя, иногда приходится поработать. Во–вторых, это удостоверение я не имею права никому показывать, и если те, кто мне его выдали, узнают о том, что я его свечу, меня расстреляют без всякого суда. Понял?

- Понял. Тогда, зачем тебе все это?

- На этот вопрос я не могу тебе ответить, Деметрио, вернее, могу, но не хочу,

А пока, я преступник, а ты, в лучшем случае, свидетель,

- Кто, я?

- Да, ты, Деметрио Сакко,

- Ври, какой я свидетель?

- Верно, никакой, - посмотрев на Деметрио, смягчившись, добавил,

- Давай, разматывай, времени болтать нету…

…Через несколько минут, в черное, укутанное грозовыми тучами небо, над притихшим в ожидании ненастья Брионии Монто, взметнулся черный шар-зонд, в секунду подхваченный ветром, затрепетал, натягивая металл. Его никто не мог разглядеть, если бы даже очень хотел. И старик Деметрио потерял его из виду уже через несколько секунд, после запуска. Не видел его и Бенито, и не потому, что обладал слабым зрением, а потому, что в это время занимался наладкой радиоаппаратуры, вернее радиопередатчика особой конструкции.

Только неугомонный пес Гуго, носился вокруг хижины, задрав голову, лаял на невидимую сферу, словно говоря, ну, давайте…

- Ветер стихает, дождь пошел – отряхивал дождевые капли Деметрио. Он заложил окно деревянной ставней, включил свет,

- Не стоит, зажги лампу. Старик достал керосинку, поджег фитиль,

- Хорошая штука?

- Лучше не придумаешь, этот совсем новый, говорят чудо, что за техника.

- А на нем можно музыку послушать?

- Можно, - Бенито достал кассету, совсем обычную, вставил ее в шахту касетоприемника,

- Теперь пусть слушают, пусть добром поминают Гульельмо Маркони…

…Утро было солнечным. Над озером, что в ста метрах от кладбища плыл синеватый туман, на кладбище щебетали, проснувшиеся птицы. Гуго, гонял по двору, выбегал к дороге, носился за дразнящими его вьюрками. Те с шумом улетали, приземлялись неподалеку в дорожной пыли, ожидали очередного набега веселого пса.

- Кажется, все уложили, проволоку, хорошенько смотай в бухту и заверни антенну во что ни будь, смотрю, ржавчина уже кое где появилась, почисть,

- Хорошо, хозяин, - смеялся, дымя сигарой Деметрио,

- Ох, уж…Бенито сел в машину, завел мотор,

- Добрая у тебя тачка, старая, правда,

- А что старая, и ничего. Вон, ты старый, а ничего, - засмеялся Бенито,

- Береги себя, старик, я тебе там сотню оставил, пива в следующий раз купи…

Машина развернулась, поднялся клуб пыли. Когда пыль стала оседать, автомобиль уже въезжал на окраину Брионии Монто …

…Деметрио Сакко, ковыляя, шел к лачуге, рядом с ним, всматриваясь в лицо старика, вышагивал старый пес Гуго,

- Что, дружек, - обратился Деметрио к собаке, - пойдем, навестим мою Катарину, пора.

Он взял в руки инструмент, жестяную лейку и они, не спеша, о чем-то споря, направились в сторону заброшенного кладбища…

…Святая дева, храни Маркони!