В глубоком подземелье, за дубовой дверью, запечатанной сложным

магическим уравнением, находился Архив Сказочных Происшествий.

Тысячи папок, талмудов и истинных фолиантов пылились на стеллажах,

увешанных канатами и лесенками. По ним, словно паук, ловко

передвигался архивариус Ус — щуплый старичок с пышными усами и

фонариком на лбу.

 

Однажды, после того, как он, гремя ключами, отправился на ночлег, от

стены со скрежетом отделился кирпич, и из образовавшейся дыры

выглянула старая крыса. Она повела носом и грузно спрыгнула на

каменный пол.

- Сегодня, крошка Бэнч, ты, наконец, отведаешь вкус приключений! -

оглянувшись, сказала она.

- Бабуина!!! Ты самая лучшая на свете! – с восторгом подпрыгнул

полосатый крысёнок и подёргал бабушку за усы.

- Выбирай книгу и давай-ка, напишу тебе волшебные слова, которые

выручат в любой беде и вернут тебя домой. Что, страшно?

- Не-ее, просто у меня хвостик дрожит.

- Ерунда, это от любопытства! – улыбнулась крыса и вывела угольком на

ладошке внука: «лакустра-лафанжа»

 

Бэнч взбежал по лесенке на самый верх и стал изучать книжные корешки

- «Сны горных привидений», «Дело о похищенном водопаде», «Лягушачий

дворцовый переворот», «Хаос микровселенных»…

- А что такое хаос?

- Хаос – это полнейшая неразбериха, ты ещё мал для этого.

- Мал?! Мне уже целый год! Да я в два счёта из неё разбериху сделаю!

Бабуина, ты обещала, что я сам выберу!

- Я не думала, что ты вскарабкаешься под потолок! – воскликнула бабушка

и добавила: - Тут внизу есть потрясающие истории про винегретный хор,

про бал глиняных тыковок, про фруктовую азбуку…

 

- Это всё для малявок, а мне нужны вселенные! – Бэнч схватил

потрёпанный томик и, скатившись вниз, звонко пропищал:

- Лакустра-лафанжа!

Ветхая книга, как будто, ждала этого целую вечность. Она со стоном

облегчения зашелестела страницами и сделала глубокий клокочущий вдох.

Ураган букв, запятых и многоточий в один миг затянул под книжный

переплёт весёлого крысёнка Бэнча, а поднатужившись, и его упитанную

усатую бабушку.

* * *

На лесной поляне, в кругу заснеженных елей и приветливых снеговиков,

стоял двухэтажный деревянный домик с мансардой, чердаком,

скворечником и антенной. К его порогу и свалились неизвестно откуда -

длинноносая старушка в серой лохматой шубе и таком же капоре, и

мальчик в полосатом меховом комбинезоне. Сидя в сугробе, они какое-то

время любовались вертящимся флюгером на крыше, а потом одновременно

встали, отряхнулись и дёрнули колокольчик над дверью.

 

Тотчас на порог выскочила растрёпанная краснощёкая хозяйка. Её руки и

лицо были в муке, на фартуке блестели брызги соуса и масла, а из кармана

торчали венчик и пучок морковки.

 

- О, наконец-то! Я ничего не успеваю! Тоб, Фаж, Бель и Рик свалились с

крыши прямо на Лу, Рей, До и ещё дюжину малышей! Я их всех уложила в

постели… Бер, Дин, Ло, Нид и Флой побежали на ледяную горку. Спустя час

на их поиски отправились Рос, Жан, Брю и Точ… до сих пор не вернулся

никто! Праздничный ужин ровно в семь, но три торта уже подгорели,

потому что Тоб, Фаж, Бель и Рик, прежде чем свалиться с крыши, включили

духовку на полную мощность! Просто голова кругом! Вы из Бюро Домашних

Услуг? Я – Джемма, а вы.....

- Бабуина и крошка Бэнч, - сказала старушка. – Что за праздник? И сколько

у вас детей?

 

- Детей – триста шестьдесят пять, соответственно триста шестьдесят пять

Дней рождения в году! Я их всех так люблю, так люблю!!! Сегодня

именинник – Бер! - она указала на енота, макающего печенье в чашку с

молоком. - Вчера именинницей была ежиха Хлоя, позавчера – бурундук

Тоб, а завтра - лягушонок Лу. Каждый раз я пеку торты и кексы, кому - с

шоколадом, кому - с колбасой, и с пшеном, и с сушёной речной ряской – на

любой вкус!

Джемма поставила ладошку козырьком, и грозно сведя брови, прокричала:

- Я всё-всё вижу! Слезьте с дерева и перестаньте есть снег!

 

Она, улыбнувшись, развела руками и пригласила гостей в дом. На тусклой

хрустальной люстре чистили пёрышки синицы и удоды, на ступеньках

лестницы, ведущей на второй этаж, спали разноцветные коты, на

затоптанном блеклом ковре дремали пять доберманов, улыбались пудели и

храпел королевский дог. В аквариуме на всю стену, сквозь липкие следы

носов, языков и лап, сверкали радужные рыбы и улитки. В тазике с водой

плавала, словно сшитая из ослепительных шёлковых лоскутков, утка

мандаринка. У окна стрекотали сороки, на оборванном ламбрекене

качалась мартышка, поросята гоняли по коридору кукурузный початок, а

белки раскладывали орехи по баночкам.

 

- А где же хаос микровселенных? – растерянно пробормотал Бэнч.

- Каждый дом, каждая семья, каждый из нас и есть – микровселенная, -

ответила его мудрая бабушка. – А хаос? Он вокруг нас, посмотри по

сторонам. Я займусь уборкой, а ты иди, познакомься со всеми!

* * *

Спустя час люстра засверкала, как новенькая, к коврам вернулись яркие

краски, ламбрекен заструился фалдами, а стенка аквариума, будто вообще

перестала существовать! Кроме того, Бабуина легко привела с горки гусей -

Бера, Дина, Ло, Нида и Флоя, а также индюков, отправившихся на их

поиски - Роса, Жана, Брю и Точа.

 

- Как же ловко вы со всеми управляетесь! - восхищалась Джемма, не

подозревая, что милая старушка в минуты гнева становилась похожей на

крысу и даже могла укусить за непослушание. - Приходите к нам и завтра!

Я спеку совсем другие торты и пирожные, и, как всегда, вслух прочитаю

какую-нибудь сказку – дети их обожают!

- Они такие разные, и совсем не похожи на вас, - заметила старушка,

накрывая на стол и поглядывая на дикобраза, сойку и ящерицу, играющих

в лото.

 

Джема побледнела и заговорила шёпотом:

- Ещё три года назад всё было иначе — муж мой работал главным егерем в

лесничестве и росли у нас три маленькие дочки. Однажды, во время охоты

выскочил на него из чащи разъярённый вепрь-секач. Муж выстрелил в

него из арбалета и, как только стрела коснулась зверя, тот превратился в

гигантский камень, а рядом на снег упала раненая олениха. Сама - белая,

низ живота серебристой шёрсткой подбит, рога – будто сучья заснеженных

деревьев, вымя гладкое, как груди женщины-кормилицы, а глаза полны

слёз. Сказала ему олениха по-человечьи: «Тяжело рожать да растить, а

убить – легко. И мои, и твои детёныши отныне могут принять облик любого

зверя, птицы, рыбы… если отыщешь их и вырастишь в любви и заботе, то в

положенный срок всё станет как прежде» В тот же день наши дочки

бесследно пропали. Ближе к вечеру, разыскивая их повсюду, обнаружила я

в обгоревшем дупле трёх обессиленных бельчат, а муж подобрал раненого

лиса. С тех пор, найдёныши находят у нас приют, и мы, любя их всей

душой, верим, что и наших девочек оберегает чьё-то большое, доброе

сердце.

 

- Возможно, это был не вепрь, а злой лесной дух, питающийся страхом! –

Бабуина нахмурилась. – Нужно отыскать тот камень и выстрелить в него

стрелой с хрустальным наконечником. Своим многогранным сиянием такая

стрела приумножает Добро, а вот Зло дробит на мелкие осколки.

- Камень давно исчез с того места. И где нам взять такие наконечники?

- Ваша люстра ждёт своего звёздного часа! Среди детей есть бобры?

- Роб и Боб, мы их нашли в прошлом году совсем крошками…

- Пусть сойка снимет пару подвесок с люстры, а вы объясните бобрам, как

их нужно обточить. Поторопитесь, дорогая Джемма, времени у нас не много,

а я пока расчешу свою шубу и капор - не люблю выглядеть лохмато.

* * *

А в это время, вокруг Бэнча собрались все обитатели лесного дома.

- Сегодня последний день зимы, - сказал он. - Давайте построим снежную

крепость, а вокруг дома проложим дорогу и пустим по ней санный поезд…

- Последний день зимы был вчера – двадцать восьмого февраля, и мы ели

вишнёвые маффины на Дне рождения Хлои. А сегодня, первого марта —

мой День рождения, - непрерывно жуя печенье, заметил енот.

 

- А вот и нет, - возразил Бэнч. - Этот год високосный, он бывает раз в

четыре года и в нём триста шестьдесят шесть дней. Сегодня двадцать

девятое февраля – единственный день, в который вы никогда не

праздновали День рождения. Так давайте устроим праздник для вашей

мамы! Пусть она почувствует, как вы её любите! Я уже придумал, что мы

сделаем, для этого нам понадобятся воздушные шары, глина, фрукты и,

возможно, винегрет!

* * *

Снегоход мчался по лесу, бесстрашно рассекая тьму и метель, а потом вдруг

закашлялся, забуксовал и заглох. Джемма спрыгнула в снег и направила

луч фонарика перед собой: на пригорке чернел силуэт гигантского вепря —

с горящими клыками и взъерошенной гривой на спине.

- Он жив!! - ужаснулась она и глянула на свою спутницу.

 

Та, подняв воротник и натянув капор на лицо, менялась на глазах - нос

стал ещё длиннее, лицо вытянулось и покрылось шерстью, а туловище в

серой шубе раздалось настолько, что ни рук, ни ног уже не было видно.

Она повела носом, чихнула и, окончательно превратившись в крысу,

помчалась на кабана с оглушительным воплем «лакустра-лафанжа!»

 

Джемма дрожащими руками схватила арбалет и, натянув тетиву, выпустила

волшебную стрелу. Раздался звериный рёв, хрустальный звон тысячи

осколков и зловещий силуэт вепря рассыпался чёрными обугленными

головешками, потом они превратились в пепел, потом – в прозрачные

льдинки…

Джемма покачнулась, упала на снег и увидела, что над ней стоит олениха

– белая, низ живота серебристой шёрсткой подбит, рога – будто сучья

заснеженных деревьев…

- Вот и пришёл срок. Теперь всё станет, как прежде! – тихо сказала она и

шагнула в метель, а два белых оленёнка побежали за ней.

* * *

В доме пахло сдобой. Джемма открыла глаза – вокруг, словно планеты,

летали надувные шары, на столе - цветущие крокусы, а из фруктов были

вырезаны буквы: «Маме с любовью».

На каминной полке лежали, вылепленные из глины, тыковки – круглые и

ребристые, длинные и грушевидные, жёлтые, оранжевые, красные.

Тыковки покачивались, и казалось, что они танцуют на своём, никому

неведомом, балу. Но самое удивительное оказалось в тарелке – оттуда

доносилось еле слышное, изумительное хоровое пение! Джемма

склонилась над ней – там пел винегрет!!!

 

Она рассмеялась, вышла из спальни и спустилась в холл: муж чинил санки,

три их маленькие дочки сидели на ярком ковре посреди комнаты и плели

друг другу косички, а стены были увешаны чудными фотографиями. На них

были изображены белки, ящерицы, енот, лиса и радужные рыбы, пять

доберманов, удоды, стая канареек, гуси, индюки и два смешных бобра. А

ещё – дикобраз, бурундук и большая серая крыса в обнимку с полосатым

крысёнком.

 

- Девочки, давайте-ка, я почитаю вам волшебную сказку! - предложила

Джемма и, уже подошла к книжному шкафу, как вдруг, от стены со

скрежетом отделился кирпич, и из образовавшейся дыры выглянул щуплый

старичок с пышными усами и фонариком на лбу.

 

- Не пугайтесь, душечка. Бабуина и крошка Бэнч столько о вас

рассказывали! Именно такой я вас и представлял! – архивариус Ус

приложил указательный палец к губам и, прежде, чем исчезнуть, шепнул: -

Никому ни слова, «лакустра-лафанжа»!