__________ Во имя Отца, Сына, Дочери и их литературного Духа.

__________ (Семен Г., «Аллюзион»)

 

В начале, как заведено с незапамятных времен... или еще раньше, был Отец. И звали отца — Сенька. В фигурных скобках заметим, что у отца тоже был отец (папа), но это второстепенное. А первостепенное то, что по предназначению Сенька был писателем-юмористом, а по понятиям — нонконформист, и уже в первой жизни с ним случилось немало весьма поучительных историй. Однако, памятуя о лапидарности и таланте блюсти краткость, оставим эти истории в прошлом. Ищущий их да обрящет их. (В соответствующих архивах.) А обретший их да осилит их. (Соответствующим умом...) И только для тех, кому лень искать, я, литературный Дух семьи Насекомых, гуманно повторю вышеуказанные прямо здесь.

 

Полудетские истории из жизни писателя Сеньки

 

__________ Шишки на ели висят еле-еле,

__________ Белки те шишки на ели поели.

__________ (Писатель Сенька, «Конфликт»)

 

Глубокоуважаемые дети самого старого детского возраста!!

(Это первая шутка уже немолодого автора, чтобы вы сразу поняли, с кем имеете дело. Имелось в виду: самого старшего детского возраста.)

В первую очередь, к вам обращаюсь я, умные, веселые и начитанные дети мои (отнюдь не в двусмысленном биологическом, а в хорошем литературном смысле последнего слова).

Читатель-ребенок, я очень надеюсь, что вы поняли и вторую шутку. А если не поняли, то обсудите ее со своим папой (только с папой, а маму не беспокойте — у нее ответственная работа на кухне).

Итак, покончив с шутками (не навсегда!), имею честь представить вам, а также всем взрослым (тоже детям, но бывшим) несколько историй из жизни нереального Сеньки, которого взрослые учителя школьной литературы когда-нибудь назовут литературным героем. На мой взгляд, Сенька вовсе не герой, а просто остроумный человек (поначалу — мальчик). А взрослые, по сути, те же дети, только утратившие (в большинстве своем), по ходу жизни, непосредственность, волосы (это касается только мужчин, и то не всех) и природное чувство юмора.

Вот и все предисловие к историям, весьма поучительным не только для детей и юношества, но и для некоторых других возрастов. А там, дети и прочие, смотрите сами, и будь что будет.

 

Сенька и шапка

 

Первая поучительная история из указанной жизни случилась много лет назад, когда в честь 8-го марта папа подарил Сеньке шапку. А Сенька папе — «Тетрадь для письма».

Шапка была по Сеньке — то есть в самый раз, а в смысле на вырост — по самые глаза. А папе подарок был нужен — как рыбе зонтик, но он педагогично поблагодарил сына.

Шапка Сеньке так пришлась по душе и телу, что он натянул ее по-взрослому (в смысле — по самые глаза) и даже в классе не снимал. И войдя на педсовет, не снял. За это директор дал Сеньке по шапке. А в моральном смысле — щедро наградил образными словами удручающего наклонения.

А папа, узнав о такой привязанности, предложил сыну в честь 1-го апреля поменяться подарками.

 

Образные слова глубоко запали в награжденного, а через определенное время дали всходы.

 

Сенька и суп

 

Как-то раз, когда Сенька, продолжая быть так себе учащимся средней школы, выразительно сидел за столом, тужась написать заданный на дом юмористический рассказик, к нему пришел известный школьный поэт Санька, обладавший, как считалось, большúм чувством юмора. Узнав о трудностях прозаика, он попытался заглянуть в Сенькину «Тетрадь для письма», но тот выпятил живот, слегка оттеснил им приятеля и укрыл чистую страницу.

— Тоже мне, пуп Земли, — поэтически образно приобиделся Санька.

— Ага! — отреагировал Сенька и быстро накарябал заголовок — «Суп Земли».

Краем глаза отодвинутый собрат по перу все же сумел заглянуть в заветную тетрадь.

— Суп Земли? Это не смешно.

— А крылышки Земли? — прибросил юморист, что-то вспомнив.

— Тем более не смешно, — хохотнул Санька.

— А сердце Земли? — продолжил искатель непонятную линию.

— Не смешно и глупо! — покраснел от случайно проступивших прозаических чувств отрицатель.

— А потрошки Земли?

— Не выводи себя из меня, — неожиданно сбился Санька.

— Хорошо, вернемся к супу, — покладисто сказал Сенька и притащил из кухни большую кастрюлю с супом.

Он открыл крышку и показал приятелю содержимое кастрюли.

— Пахнет вкусно, но юмором и не пахнет, — блеснул Санька. — Знай: с супом смешно никак не получится, — самоуверенно заявил эксперт.

— Никак?? Тогда получай шедевр!! — с этими словами отчаяния Сенька вылил суп себе на голову.

Получатель от смеха повалился на пол и там, корчась, сквозь новые приступы хохота, простонал: «И... вовсе... не... смешно!..».

Между прочим, за «Суп Земли» папа поставил Сеньке пять с плюсом, а мама свою оценку не огласила.

 

На удивление, вышеуказанные всходы не погибли, а пошли в рост.

 

Сенька и стихи

 

Как-то раз поэт Санька написал и издал в Интернете под своим именем электронную книжку (сейчас это легко) с названием «В лесу». Она состояла из титульного листа, оборота титула (с аннотацией, копирайтом и ISBN) и семи рисунков, слямзенных (позаимствованных) в сети, с короткими рифмованными подписями к ним. Автор (тот, который «немолодой») видел эту (точнее — подобную) книжку собственными глазами. Одним из героев там был медведь. А подпись к нему поражала глубиной мысли и изяществом рифмы: «В лесу известно всем, что сладкий мед я ем».

На уроке зоологии Санька незаметно от учительницы метнул Сеньке ссылочку, а Сенька быстренько по ней сходил и внимательно просмотрел всю книжку. (А учительница ничего не заметила.) Да, такие крутые иногда бывают школьники.

— Ну, как?! – спросил автор своего приятеля.

— Не шибко... В смысле — не Иосиф Бродский, — эрудированно ответил Сенька. Честный критик стихотворений Бродского по малолетству не читал. Но слышал (от мамы), что Иосиф поэт еще тот. Пушкинского уровня.

— Ты и так не сможешь, — обиделся Санька.

— ТАК я точно не смогу. Я смогу ИНАЧЕ — взыграло ретивое у нашего главного литературного героя.

Целый месяц этот герой ходил по миру то бледный, то раскрасневшийся. Он не выпускал из рук «Тетрадь для письма» и через каждые 9 минут что-то вписывал туда, а через каждые 3 минуты что-то вычеркивал. И это правильно, ибо один не глупый человек ровно 342 года назад (для правдивости: в далеком 1674-м) толково советовал поэтам: «Добавьте две строки и вычеркните шесть». Как бы там ни было, но через указанный промежуток времени у Сеньки получилось вот что.

 

БЕЛКА

Легка, подвижна белка, хвостик мил,

Грибочек свежий прячет под сосной...

Как черствы те, кто шапки, шубы сшил

Из меха нежной красоты лесной.

 

ВОЛК

Давно известно: волк коварен, дик.

Опасен он для стад и для отар.

Держись вдали ребенок и старик...

Но помни: хищник — леса санитар.

 

ЕЖ

Могу свернуться маленьким клубком,

Люблю питаться яблоком, грибком.

Колючки? Это гордость для ежа!

Вот чем я отличаюсь от... ерша.

 

ЗАЯЦ

Во многих сказках выгляжу труслив,

Но сказочник ко мне не справедлив!

От норки гончих псов я уведу

И тем от деток отведу беду.

 

ЛИСА

Краду цыплят на завтрак и обед —

Без витаминов мал и труден рост.

Чтоб не поймали, четкий зимний след

Хитря, сотрет пушистый рыжий хвост.

 

МЕДВЕДЬ

Живем повсюду на Земле, разнясь лишь цветом шубы.

Мы косолапы, но умны, нам лес и льдины любы.

Еще? Могучи и быстры, умело ловим рыбок...

А дети не заснут без наших плюшевых улыбок.

 

ОЛЕНЬ

Нет, не козел я, а король-Олень,

Хоть есть и сходство — крепкие рога.

Готов сражаться, побеждать врага,

А вот весной ходить под плугом — лень.

 

Сенька не удовлетворился стихами, а стал ПРИДУМЫВАТЬ к ним рисунки с благородной целью: утереть Саньке нос. И вот что получились.

 

К белке. Слева: белка прячет под сосной грибок, за щекой у нее орех; сбоку в нее целится охотник. Справа: портной с иголкой в руках, на его рабочем столе разложены беличьи шкурки.

К волку. Слева: овцы оплакивают зарезанного волком ягненка. Справа: маленькие обнявшиеся дрожащие от страха малыш и старик, а еще большой волк на задних лапах с санитарной сумкой на боку; в передних лапах он держит скальпель, пузырек с зеленкой и шприц.

К ежу. Слева: еж перед миской, в которой лежат яблоко и грибок; рядом с ним еж, свернувшийся клубком, и удивленная этим гимнастическим упражнением лиса. Справа: еж и ерш перед зеркалом меряются колючками.

К зайцу. Слева: трое зайчат в норке жуют морковки. Справа: свора собак гонится за зайцем, убегающим прочь от норки.

К лисе. Слева: лисята в норе рвут на части зайца. Справа: лиса с мешком (из которого выглядывает голова цыпленка) заметает хвостом свои следы; вдали видны крестьянские хатки.

К медведю. Слева: бурый медведь (на лесном пеньке) и белый медведь (на льдине) стоят на задних лапах в обнимку, перед собой они вместе держат в передних лапах крупную рыбу (как спортивный трофей), их фотографирует панда. Справа: спящий малыш обнимает игрушку — плюшевого медведя.

К оленю. Слева: крупный гордый олень грозно наставляет рога на мелкогабаритного козлика. Справа: обливающийся потом крестьянин в лаптях впрягся и тянет плуг, а стоящий поблизости олень высокомерно наблюдает за ним.

 

Дети, сами придумайте, что сказал Сеньке его папа по поводу этого произведения. И пришлите немолодому автору (то есть мне) свои варианты. Адрес простой: «На деревню, дедушке»... Это, конечно, литературная шутка. Правильный мой адрес есть в Википедии, и вы его легко узнаете.

 

Сенька рискнул разместить свое измышление на школьном сайте и получил два отклика.

Первый был от Коли Тюленева (7 лет, 8 месяцев, 9 дней).

 

ЕРШ

Невмочь свернуться мне клубком,

Люблю питаться червяком.

Колючек мало у ерша —

«Вот в чем отличье от»... ежа.

 

Второй — от Пети Ершова (9 лет, 8 месяцев, 7 дней).

 

ТЮЛЕНЬ

Прошу не путать: я — Тюлень,

А не заносчивый Олень.

Лежать на льдине мне не лень

И нюхать белую... сирень.

 

Так, что там у нас со всходами (которые не погибли, а пошли в рост)? А вот что: они так выросли и окрепли (как обух), что их уже и плетью нельзя было перешибить.

 

Сенька и коровы

 

Как-то раз, будучи студентом зооветеринарной академии, Сенька прочитал в журнале «Веселые картинки» рассказ под названием «Три коровы»:

«У Сениной бабушки Веры была пятнистая корова Зорька.

— Все понятно, — сказал Сеня, как только увидел Зорьку. — Корова дает молоко!

— Правильно, — подтвердила бабушка. — А у моих соседей Макаровых — три коровы!

Сеня задумался.

— Тоже все ясно! — наконец понял он. — Одна корова дает молоко! вторая — кефир! А третья — йогурт или даже творог!».

Тут и пришла к Сеньке в гости острая и умная мысль, отображающая страшную правду жизни. И, попав под ее очарование, правдолюбец отправил в журнал продолжение — сатиру на кисломолочную жизнь в розовых очках:

«Тезка, ты прав, но это лишь половина правды жизни. Если бы ты знал, что у других соседей твоей бабушки Веры — Назаровых — шесть коров, то быстро бы догадался, что их четвертая корова (пятнистая) дает голландский сыр, пятая — отечественную телятину (по два пятьдесят), а шестая — сырокопченую колбасу или даже консервированные сосиски».

И приложил к своему труду надежду на опубликование.

Для проницательного читателя не станет неожиданным ответ редакции: «Благодарим за сотрудничество, но...»

Между прочим, папа, в отличие от мамы, проницательностью не отличился. Наверно, потому, что был прожженным романтиком.

 

Как-то раз, уже будучи сильно взрослым, но оставаясь веселым, Сенька пришел по приглашению на вечер воспоминаний пожилых людей «Наши детские игры». Готовясь к выступлению, он кое-что прихватил с собой. Для наглядности...

Там он терпеливо переждал всех, кто вспоминал игры своего детства: «классики», «ручейки», «третий лишний», «испорченный телефон», «квач обычный» и «квач железный», «разорви цепи», «корова», «выбивной», «халихоло», «прятки», «казаки-разбойники», «лапту» и прочее, прочее, прочее... И, к большой радости Сеньки, никто, ну ни один, не вспомнил «НОЖИЧКИ».

 

Сенька и ножичек

 

Наконец-то ему предоставили слово. Оратор вышел на середину зала. Пол под его ногами оказался из кафельной плитки. «Так даже лучше», — мелькнуло в голове у Сеньки, который первоначально рассчитывал на не очень твердую деревоплиту.

— Из всех многочисленных игр, в которые я на протяжении многих счастливых лет детства играл в своем проходном дворе и во многих других чужих дворах, безусловно, наилучшей является игра в ножички, — красноречиво начал Сенька.

Тут он полез в карман и достал оттуда охотничий нож внушительных размеров. Затем он нажал на кнопку, и с тревожащим душу звуком выскочило жуткое лезвие изощренной формы. Как и предполагал Сенька, аудитория, охватывающая его кольцом, чуть-чуть взволновалась. И как бы даже чуть-чуть отодвинулась.

Далее выступающий живописно рассказал присутствующим о двух играх с использованием ножичка: «фигурные ножички» и «Земля».

Игра «фигурные ножички» не требует ума. Чтобы победить, достаточно обладать высокой техникой метания ножичка при разных положениях пальцев («рюмочки», «вилочки»), а также метания с ладошки, с локотка, с коленки, с плечика, через плечо и еще с десяток «фигур», которые немолодой автор уже подзабыл. Однако он хорошо помнит, что нож бросали во влажный утрамбованный песок. А проигравший должен был вытащить зубами из этого песка спичку, глубоко забитую в этот песок игровым ножичком. Естественно, не разгребая песок ни руками, ни ногами, ни вспомогательными предметами. Естественно, когда проигравший доставал-таки спичку зубами, его рот был полон песка... Ха-ха!

Игра в «Землю» намного глубже и стократно полезнее для гармоничного развития детей. Напомню ее основы для тех, кто подзабыл. Игроков может быть и два, и три, и сколько хотите. А можно и самому с собой играть. На земле вычерчивается окружность. То, что оказалось внутри, называют Земля. Ее делят на сектора (говоря языком геометрии) по количеству игроков. Каждому игроку дают сектор (первоначальный капитал, говоря языком экономики) на правах собственности (говоря языком юриспруденции). Ножичек бросают в Землю по очереди в чужое владение. Если он упал плашмя, то право на бросок переходит к другому игроку. А если воткнулся, то — хорошо (для метателя). Тогда режем (проводим линию в направлении прорези). Соответствующая территория разделяется на две части, и тот, кого «подрезали», принимает решение (говоря языком теории принятия решений), какую часть отдать удачливому метателю, а какую оставить себе. Тут не все так просто, поскольку, например, можно выбрать территорию с большей (на глазок) площадью, но с грунтом, податливым для враждебного ножичка, а можно выбрать часть маленькую, но каменистую (почвоведение!). Тут надобно хорошо-о-о соображать. Постепенно получаются весьма причудливые конфигурации территорий с так называемыми «материками», «островами» (вот вам и география) и «колониями» (вот вам и геополитика). Обычно играют «до одной ножки». То есть игрок остается в игре до тех пор, пока его стопа-«ножка» помещается внутри его же территории. Кстати, если территория настолько маленькая, что игрок вынужден стоять на ней на одной ножке, то и метать ножичек при своей очереди хода он обязан, стоя на одной ножке и балансируя (вот вам и гимнастика), что, поверьте на слово, требует очень высокой квалификации.

Ну, дети, есть еще 100 второстепенных правил, которые вам легко подскажет папа. (Только папа... Хотя и многие девочки, как помнится, с удовольствием играли в Землю. Читатель-ребенок, не исключено, что и конкретно ваша мама, которая когда-то тоже была девочкой и которая сейчас опять занята на кухне, тоже играла в Землю.)

Постепенно игроки выбывают (по бедности) из игры. А победителем объявляется тот олигарх, который захватил всю Землю!

Сенька еще несколько минут упоенно расхваливал любимую игру, а под конец своих воспоминаний он решился применить к коллегам (по навсегда сбежавшему от них детству) заготовленную дома шутку и сказал:

— А сейчас я ПОКАЖУ, как это выглядит на практике.

Он взял нож за острие и сделал вид, что сейчас резко метнет его в кафельный пол. В первых рядах послышался ропот, а в последних рядах публика встала, чтобы получше увидеть результат.

Однако метать нож Сенька не стал, а честно признался, что пошутил и что ножичек у него поддельный — лезвие из пластмассы. (Передние ряды остались очень довольны, а задние — не знаю.)

 

А теперь, в соответствии с канонами постмодернистской литературы (дети,

за разъяснениями этого умного термина бегом к маме, а папу не беспокойте — у него ответственный сон на диване), разрушим нормальный ход (бег!!) времени и вернемся в Сенькино счастливое детство.

 

Сенька и земля

 

Как-то раз Сенька и Санька в своем проходном дворе решили сыграть в Землю один на один.

— На что играем? — спросил азартный Сенька.

С давних-предавних времен люди играли в игры не просто так, а на что-то. Например, на коня, на королевство, на мороженое, на щелбаны. А бывало и на жену. И на свою, и на чужую...

— Кто проиграет, тот съест... землю, — ответил не менее азартный Санька.

И, вспомнив один случай, иронично добавил: — Только съест не «суп земли», а именно землю.

— Только... — раздумчиво откликнулся Сенька. — Ну, что ж... Обязуюсь съесть землю в случае своего проигрыша и письменно фиксирую свое обязательство вот в этой тетради.

Сенька раскрыл неотделимую от него «Тетрадь для письма» и там что-то накарябал. Санька, зная о чудовищном пристрастии приятеля к фиксированию слов на бумаге, лишь махнул рукой в знак согласия, и игра началась.

 

Возможно, поедание земли проигравшим — не самый лучший приз для победившего. Но если бы игра шла на денежную ставку, скажем на 22 советские копейки (приблизительно, одна порция хорошего мороженого во времена детства немолодого автора), было ли бы это лучше? Дети, посоветуйтесь по этому поводу и с папой, и с мамой. Сопоставьте их аргументы и выводы. Сделайте свой вывод. И идя по жизни, следуйте ему. (А мне по этому поводу ничего не пишите.)

Немолодой автор же невнятно пробормочет про «традиции» и сошлется на... «Белеет парус одинокий». (Дети, не перепутайте: не на стихотворение Михаила Лермонтова, а на повесть Валентина Катаева.)

Так вот, там жили-дружили мальчики Петя и Гаврик. И как-то раз Гаврик сказал, что откроет своему дружку одну ужасную тайну, если тот никому-никому ее не выдаст, а в качестве клятвы молчания пусть Петя... съест землю.

Дети, не откажите себе в удовольствии прочитать знаменитый отрывок.

 

«Петя истово помолился на золотой крест с цепями и проговорил с убеждением:

— Святой истинный крест, что не скажу! Ну?

— Слышь, Петька...

Гаврик кусал губы и грыз себе руку. У него в глазах стояли слезы.

— Слышь, Петька... Ешь землю, что не скажешь!

Петя внимательно осмотрелся по сторонам и увидел под стеной подходящую, довольно чистую землю. Он выцарапал ногтями щепотку и, высунув язык, свежий и розовый, как чайная колбаса, положил на него землю. После этого он вопросительно повернул выпученные глаза к приятелю.

— Ешь! — мрачно сказал Гаврик.

Петя зажмурился и начал старательно жевать землю.

[...]

Петя вытер язык рукавом и сказал:

— Ну?

— Чего?

— Ну, теперь скажи.

Гаврик вдруг злобно посмотрел на приятеля, с ожесточением согнул руку и сунул заплатанный локоть Пете под самый нос:

— На! Пососи!

Петя глазам своим не поверил. Губы у него дрогнули.

— Я ж землю кушал! - проговорил он, чуть не плача. Глаза Гаврика блеснули диким лукавством, и он, присев на корточки, завертелся юлой, крича оскорбительным голосом:

— Обманули дурака на четыре кулака, на пятое стуло, чтоб тебя раздуло!

Петя понял, что попал впросак: никакой тайны у Гаврика, разумеется, не было, он только хотел над ним посмеяться — заставить есть землю! Это, конечно, обидно, но не слишком.

В другой раз он выкинет с Гавриком такую штуку, что тот не обрадуется. Посмотрим!

— Ничего, сволочь, попомнишь! — с достоинством заметил Петя, и приятели продолжали путь как ни в чем не бывало».

 

Вернемся к Сеньке и Саньке.

Их битва за Землю была очень упорная, и в первой партии чаша весов склонилась в пользу прозаика. Он, подобно Петьке, внимательно осмотрелся по сторонам, увидел под стеной подходящую, довольно чистую землю и, лично выцарапав ногтями щепотку, передал ее проигравшему поэту. Санька же (подобно тому же Петьке), высунув язык, свежий и розовый, как чайная колбаса, положил на него землю. После этого он вопросительно повернул выпученные глаза к приятелю.

— Ешь! — весело сказал Сенька.

Санька зажмурился и начал старательно жевать землю...

Следует подчеркнуть, что Сенька и Санька были игроками примерно одного уровня мастерства, и поэтому, в полном соответствии с теорией вероятности, во второй партии победил Санька.

— Ешь землю! — почему-то мрачновато сказал Санька.

— Я готов, — покладисто сказал Сенька, — но давай сперва кое-что уточним.

Он раскрыл известную тетрадь и обнародовал свое письменное обязательство: «В случае проигрыша я съем ТОЛЬКО ВСЮ землю Земли».

Санька был умным мальчиком. Он сразу же вспомнил школьный урок литературы, на котором проходили-пробегали Эзопа, и вспомнил философа-глупца Ксанфа с его знаменитым обязательством выпить море... Минутку подумав, он понял, что бесполезно качать права насчет того, кто должен подготовить землю для поедания — ведь Сенька своими руками «подготовил» для него щепотку земли и будет настаивать на соблюдении симметрии... Еще несколько горьких минуток он проверял в уме юридическую безупречность ловушки. Убедившись, он даже не стал требовать от Сеньки неоклассического: «Но сначала отдели всю землю Земли от вод Земли...».

— Ничего, сволочь, попомнишь! — с достоинством процитировал Петьку начитанный поэт Санька, и приятели продолжили и свою дружбу, и свои жизненные пути. Как ни в чем не бывало.

 

Неспешно пролетела птица-тройка десятилетий, и Сенька таки стал настоящим писателем, сохранив при этом странную любовь к зоологии.

 

Сенька и Реформы

 

Как-то раз к умудренному указанной птицей юмористу-сатирику Сеньке пришла

в гости острая и умная мысль. Пообщавшись с посетительницей, мэтр открыл «Тетрадь для письма» и запротоколировал:

«Дятел и Реформы

Одного исключительно упитанного Дятла, некогда руководившего мелким населением Дерева, сокамерники законно спросили: «Как тебе, «дятел», удалось добиться такого высокого уровня демократии?». Фильтруя базар, реформатор ответил: «Я проводил непрерывную ротацию местных кадров»».

 

Поставив последнюю точку, Сенька задумался. Непонятно к чему, он вспомнил папу и маму и погрустил о них.

Примечательно, что публиковать это сочинение Сенька не стал. А почему — вы, умные, веселые и начитанные дети мои, сообразите сами. Или чуть-чуть подождите опытную птицу — она подскажет.

 

Пришла пора, а писатель-отец ушел... Но энтомологи его смехотворчества остались. И коллективно — кто во что горазд — откликнулись на этот уход нижеследующим.

 

Сумбурные извлечения из жизни и творчества

 

__________ В начале было Слово. Только Слово и ничего кроме Слова.

__________ (Эзоп Н.-отец, «Гипотеза от Иоанна»)

 

Ушел во вторую жизнь неповторимый Эзоп Насекомых (отец). Примем это достойно и в меру спокойно. Тем более что все мы там его непременно догоним... А до той радостной поры поставим перед собой почти неразрешимую задачу — написать этюд (отнюдь не в багровых, а в веселых тонах) о специфической жизни и неумышленном творчестве ушедшего.

И начнем, как заведено еще в Киевской Руси, с выяснения отношений. А именно: с имени и фамилии. (Но, покончив с неизбежной данью паспортной традиции, незамедлительно обернемся лицом к турбулентному потоку сознания, которому любил отдаваться Словатор в острые периоды профессиональной активности.) Так вот, будучи уже в зрелом уме и несомненном рассудке, Семен Семенович Насекомых (коренной сибиряк, что условно оправдывает окончание пресловутой фамилии) переименовался весьма вызывающе — Эзоп. Отчество он обозвал восточным рудиментом и опустил на самый низкий уровень игры. И получилось: Эзоп Насекомых. (Не удивляйтесь скромному вымыслу судьбы, в повседневной жизни и не такое случается — Ариадна Радосаф, Мэлор Стуруа, Эразм Роттердамский, Яков Дамский, Эрнст Неизвестный, Константин Эрнст, Эрнст Рем, Рем Вяхирев, Хосе Рауль Капабланка-и-Граупера и даже Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей тому яркие примеры.) С той поры Н. (далее, для краткости места на бумаге, будем обозначать ушедшего так) умышленно просил идентифицировать его на титульных листах не иначе как на прозападный манер.

 

Н. в инфекционно-офтальмологическом отделении:

 

Теперь в русле обозначенного потока (обогащенного искусно перепутанными обломками реальных событий), который Н., как бы в шутку, именовал оттоком подсознания, предсказуемо переметнемся к словотворчеству, которым Н. изрядно страдал. Причем в одном из редких видов — зоологической аллегорией.

 

Баран и Конституция

 

Будучи федеративно неотъемлемым и беззаветным гражданином, Н. имел сложные взгляды на простую окружающую жизнь.

На отечественную власть ему было плевать: хоть с высоких колоколен Салтыкова и Щедрина, хоть со смехотворной высоты дельтаплана, древним птеродактилем воспарившего над новейшей Сибирью. Родной этнос Н. серьезно уважал за шедевры литературы и музыки, однако иногда сомневался в нем в туманной связи с бескрайней протяженностью региональных расстояний, неизлечимой неустроенностью пресловутых дорог и отдельными пагубными пристрастиями молчаливого большинства.

Из других стран Н. почему-то выделял Грецию. Слегка недолюбливая вызывающие греческие проявления на сибирских базарах, он высоко ценил греческий народ — в лице женщин (Наны Брегвадзе и Ноны Гаприндашвили) и мужчин (Георгия Данелия и Даты Туташхиа) — и вина в разливе и ассортименте («Напареули» и «Киндзмараули»). Сладостно брезжили в его памяти апологеты древнегреческой системы «дубль-вэ» — правоногий Слава Метревели и левоногий Миша Месхи.

Так органично переплелись в нем «На хОлмах Греции» и «Во глубине сибирских руд».

 

Охоту Н. не приветствовал:

«Фазан прокричал знаменитую фразу — охотник поднялся на ноги не сразу».

 

В школе Н. относился к предметам и неодушевленным вещам по-разному. Зоологию недвусмысленно любил, а уж один ее раздел (какой — и ежу понятно) изучил вдоль и поперек. К языку Свифта был холоден. На вопрос великобританки «What is your surname?» отвечал утвердительно «My surname is Insect». Как бы предвидя последующее, литературу Н. недолюбливал нутром и изрядно побаивался фибрами.

 

Сохранилось последняя часть последней фразы первого школьного сочинения Н.

«...и незабвеным школьным пером номер 11, акуратно обмокнутым в чернильницу-проливашку, калиграфическим почерком (с нажимом и волостными линиями) вывел своей дражайшей рукой: «Как я вне классно провел лето [два последних слова зачеркнуты] был Насекомы»».

Последняя буква осталась осознанно (?) недописанной и в последствии, будоража умы, часто склонялась (домысливалась) критиками прижизненного языка Эзопа Н.

 

Кстати, эзопов язык Н. — это тайнопись в литературе, иносказание на базе приемов, вычурно именуемых: аллегория (А.), ирония, перифраз, аллюзия. Годами вдумывался Эзоп в понятие А., и чем больше вникал, тем больше терял его смысл, легко ухваченный в среднем школьном возрасте. Да уж, не то «зелен виноград», не то «сыр выпал». А вот ирония далась ему намного легче, и Н. возлюбил ее большой любовью, сравнимой с зоологией. «Эзоп купил свиных языков, поджарил их и подал гостям». Хе-хе.

Н. официанту: «Эзоповым языком прошу продуть свиные уши и заменить мне куриные мозги соловьиным язычком».

 

Поднявшись на первый пригорок своего литературного успеха, Н. решил поискать новый взгляд на понятие А., предложить миру (и «Новому миру», и «Новому современнику»!) новые образы и модели.

 

В одном из автобиографических измышлений Н. писал:

«А я еще тогда, в молодости, взял шире — начал писать аллегорическую пьесу «В туловище Н.». Персонажи, ясное дело, желудок, селезенка, аппендикс и прочие. Отток подсознания, натуральнейшие физиологические подробности, дань Таганке (и Бутырке) и прочее... К счастью для театралов и читателей, жизнь вынудила автора отвлечься на иное (см. Википедию)».

 

Было у Н. и хобби: он собирал приметных людей с фамилиями, так сказать, привычного направления. И заносил их в знаменитую «Тетрадь для письма». Фигурировали там космонавт Комаров, декабристы Муравьевы, актер Бабочкин. Не упущены были Блохин и Вшивцев – футболисты киевского и московского «Динамо». Нашлось место княжне Таракановой и упомянутым Мухам — Альфонсу и Ренате.

 

Морские предложения Н.

 

Основным способом изображения А., как известно, является обобщение человеческих понятий; Н. так и поступал, раскрывая представления в образах и поведении животных (а в поведении растений — никогда!).

 

Первая тонкая статья Н., пропечатанная в толстом журнале, — «Сумбур и эклектика как литературные методы, способы и приемы». Рецензнт Вассилион Блинский о соответствующем тексте ругнулся так: «Сумбур полнейший». И попал в 10. Ведь Эзоп Н. — ярый апологет и яркий представитель аллегорического сумбура. (Правосудие — Фемида, Свиной язык — Эзоп, Сумбур — Э. Насекомых!) В своих измышлениях ушедший трактовал сумбур как основополагающую идею способа существования белкового тела, в том числе человека и писателя. Но его удел быть недопонятым и недооцененным. Таковы сумбурные реалии и сюрреалии литературной жизни... И вот еще что: главные идеи этой статьи непостижимым образом проявились во всех рецензиях на измышления Н.

 

В августе 1964 года, приехав в деревню Норенская (в ту самую, в Архангельской области СССР) с целью сбора белых грибов, Н. подружился с Б. Ему-то он и подарил пророческие строки:

 

Мы в глухой ночИ. Грустит будильник.

 

Свою дрожащую правую руку Н. в порядке самоиронии (внебрачной дочери иронии) называл «моя дражайшая».

 

Человеческие предложения Н.

 

На определенном этапе физического развития Н. летал. Во сне, естественно.

«Отлетев на несколько метров от Кремлевской стены, Н. оглянулся на собратьев по перу. Артур с Арктуром превратились в небольших комаров нехарактерного цвета «а снег идет», когда-то доводившего до слез Сергея Есенина; теперь они с бледной завистью глядели на своего спутника, покачиваясь в потоке воздуха, восходящем от нагретой за день Красной площади».

 

В зрелые годы Н. читал много технической литературы по инсектному предмету (Чуковский, Кафка, Пелевин...). В дальнейшем им же частенько возвращал перифраз и аллюзии.

«Проснувшись однажды вечером после спокойного дневного сна, Н. обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшного коммивояжера. [...] Когда за окном все посветлело, я еще жил. Потом голова моя помимо моей воли совсем распустилась, и я слабо вздохнул».

 

Н. сызмальства был привержен аллергии, и на вопрос врача призывного возраста «Чем страдаете?» ответил адекватно: «Аллегорик».

 

В пубертатные годы Н. отдал неизбежную дань Эросу.

— Генри Миллера читал? — Да. — Что больше понравилось: «Тропик Рака» или «Тропик Козерога»? — Козерога. В тропиках... Раком.

 

Будучи учеником 2-рой четверти 5-ого класса Н. разместил на бесплатной доске школьных предложений нижеследующее: «Продам «Родную речь», куплю свиной и блатной языки». И там же, после прочтения «Мертвых душ»: «Продам суку Землю с потомством. Дешево. Н.(оздрев)».

 

Образно говоря, первая жизнь Н.-отца — это «?!». Или наоборот!?

 

* * * * *

 

По ходу первой жизни у Эзопа Насекомых (отца) случился сын.

По поводу имени сына у отца сомнений не было — Эзоп (Насекомых) и точка. (А по другому поводу сомнения были, были... но — многоточие.)

Этот сын дорос до переходного возраста и, практически, до 9-го класса, где лицом к лицу столкнулся с переэкзаменовкой, естественно, по литературе.

 

Как я вне классно провел лето

 

__________ Что наша жизнь-игра? Плетение словес.

__________ Затем продажа их — построчно и на вес.

__________ (Эзоп Н.-отец, «Игра не новая...»)

 

__________ — Чуешь, сЫнку, переэкзаменовка на носу,

__________ пора держать ответ (за 8-мой класс, в прозе).

__________ — Чую, Отец. В иронической прозе.

__________ И за все предыдущие классы и сословия тоже.

__________ (Эзоп Н.-сын, «1984, 2016 и другие числительные»)

 

Приятно прохладное, но временами жутко холодное лето 2 тыс. 16-ого года я приятнейшим образом времяпрепроводил за чтением и письмом. Дело было на берегу ласковой сибирской речки, с ласковым журчанием катившей свои внешние воды в направлении Сев. Лед. океана.

При глубоком обследовании места последующей жизни в легко предсказуемых кустах обнаружилась непредвиденная беседка с 1 уцелевшей скамейкой и 2 не уцелевшими. «Я сел на уголок скамьи, боясь — не вышло б хуже». Не выйдет! Электронная книжица, начиненная отдельными умными словами и целыми предложениями, и душистый зеленый чай без заварки из позеленевшего бабушкиного самовара с сапогом всмятку того же цвета — что еще нужно культурному начитанному 8-класснику для летнего малолетнего счастья? Да почти что ничего!

И решил я, глубокоуважаемая Мари Ивановна, по вашему запоминающемуся педагогическому совету, записывать в наследственную «Тетрадь для письма» избранные извлечения, дерзко сопровождая их личным восприятием окружающей действительности. «Ни дня без строчки»! Зуб даю!!

И еще решил я, не испросив ничьего совета, что запятые и прочие «запинания» ставить буду беспощадно, потому как пропускать их даже для 8-классника западло, не говоря уж о настоящих Интернет-писателях. А цитаты закавычивать больше я не буду. Экзаменаторы ведь и так с понятием. Разберутся: где я, а где кто. А там смотрите сами, и будь что будет.

 

ИЮНЬ!

1. Сутки защиты детей. Пуп — завязан. Жить — обязан. Раек — снов. Новь — слов.

2. Солнце жжет дико, ходит на берег волна, а тело отходит, голова пьянеет после душных ущелий мегаполиса. Самое время собирать камни! На закате новоприбывший является в беседку с ошалевшими глазами и выгружает камни (фернампиксы) из-за пазухи. Не то Сибирь, не то Крым (Коктебель).

3. Для интеллектуального отдыха от сбора камней сыграл с электронной книжицей в шахматы. Есть в ней такая мудрая древняя игра. Истоки ищешь — в древность путь держи: Ботвинник, Стейниц, Лопес, Шатранжи.

4. По утрам он пел в клозете. У нас в коммуналке тоже поют. По очереди. А очередь длинная... 1 поет, остальные завидуют. Эгоист. А здесь хорошо — по утрам ни души. Пой себе, сколько хочешь.

5. Пел прямо в воде почти до полудня. А потом пошел читать в беседку. Эх... Испортил песню... дурак.

6. Вокруг изобилие деревьев разных ценных пород и сортов (березоньки, тополя-тополя, антоновские яблони в цвету, дуб Т.) и духмяные травы (ковыль, лебеда, крапива, конопля, Иван-да-Марья-Ивановна). И цветы, и шмели, и трава, и колосья, и лазурь, и полуденный зной.

7. Под утро приснился чей-то нос. Старшина Цирюльник чуть просунулся в дверь караульного помещения, и, впустив вперед себя вчерашние винные пары, отрапортовал: «Товарищ майор, вас вызывает к себе генерал Носов». «Вот цирюльник — такой нос... тьфу, сон испортил», — возмущается майор Ковалев и просыпается в притворном испуге. Он оправляет заспанное лицо, проводит на нем аудит и, не обнаружив недостачи, удовлетворенно сморкается. Однако к генералу идти не торопится и гоголем расхаживает по комнате.

8. Пришла пора разобраться с березами. Представьте себе березовую рощу, поднимающуюся на бугор. Представьте ее себе как авангардистскую декорацию нехитрой драматургии человеческих страстей. А не очень Горькие «страсти-мордасти» придут в августе, и будут еще те.

9. Дуб Т. (начало пересказа). На краю дороги, неподалеку от беседки, стоял дуб. Вероятно, в 10 раз старше берез, составлявших лес.

10. Дуб Т. (продолжение). Он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися ему старыми березами и молодыми березками. Только он один не хотел подчиниться обаянию времен года и не хотел видеть ни зимы, ни весны, ни лета, ни осени.

11. Дуб Т. (окончание). «Да, он прав, 1000 раз прав этот дуб», — думал князь А. А потом он забыл думать о дубе и вспомнил думать о себе короткими словами: «Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это. Надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь». С последней частью последней фразы, пожалуй, можно согласиться.

12. Даешь суверенитет! По-американски говоря, независимость. Умом сей термин не понять и баррельметром не измерить.

13. И снова о березах. Во поле березка стояла. Он ласково потрогал березку. Ох, ох нарядились-то! Ну, уж вижу теперь, вижу — красивые. Ну, ладно, мне пахать надо. И мне тоже — читать и писать.

14. Сановитый, жирный Бык М. возник из лестничного проема, неся в руках чашку с пеной, на которой накрест лежали зеркальце и бритва. Эту. 1-вую. Фразу. Помнит. Почти каждый, кто читал. А вот до последней кто дотянул? И как там? Ответ 26.7.

15. Видимо, заболел: все меньше хочется читать, все больше — «соваться» со своими комментами. Но надо терпеть. Что же делать, надо жить! Я мог бы написать в назидание потомству целый трактат о том, как надо жить. А я пока не мог бы. Надо дело делать. Надо держать процент и не перегибать линию. Работать, работать. Надо жить, надо жить (3 сестры целуются с В., по 3 раза).

16. Глубокоуважаемые члены переэкзаменовочной комиссии! Мы будем жить. Переживем длинный-длинный ряд летних дней и долгих-долгих летних вечеров; будем терпеливо сносить испытания, подосланные нам судьбой; будем трудиться, читать для себя и писать для других. Или писать для себя и читать для других. А потом мы отдохнем. 1.9 мы услышим ангелов и увидим все небо в алмазах. С лит. прив.

17. В чаще оврага, как в жесткой постели, мне не заснуть: суета-теснота. Лето, а почки отпасть не успели, листья в одежках стоят — красота!

18. Открываются опорные точки познания. Мел — бел. Плод — спел. Виноград — зелен. Ответ — верен.

19. Ной — миф. Миф — жив. Кафтан — Тришкин. Князь — Мышкин.

20. Утро и день прошли славно: в купаньях и чтении. А после ужина ушел играть с ребятами в футбол и, воротившись на заре, заснул в собачьей конуре.

21. Взрослею. Поэт — Фет. Трава — «марафет». 4 по 100 — эстафетка. 13 — Лолита-нимфетка.

22. К счастью, не застал.

23. Начинаю верить тому, что прежде считал басней, что писатели в наше время могут умирать с голоду. Но чуть ли это не правда. Кому в Крым, а кому и в Рим.

24. Осетрину подослали 2-рой свежести. Маялся животом, а далее — no comments.

25. Продолжал маяться животом, а далее — comments. Что отварные порционные судачки! Дешевка это, милый князь А.! А вот стерлядь кусками, переложенная раковыми шейками и свежей икрой, — не дешевка!

26. Полегчало. Пред ним roast-beef окровавленный и трюфли, роскошь юных лет. И Стразбурга пирог нетленный... И сибирские пельмешки тоже. Захотелось кушать.

27. С днем рожденья (27.06.1950) себя поздравлял я, друзья. Больше ничего не помню.

28. Однажды я заночевал не в беседке, а в близлежащем поле. Оно было дикое со сколиозно выгнутой спиной, и я сидел на этой спине у огня, как на закруглении Земли. Пахло апельсинами, бочкотарой и звездным Ваксоном. Стрекотали кузнецы.

29. А что если литературное ралли? Типа заголовки газетных отчетов. Этап 13. Упал Ленинград под стеной Петербурга, паденье Парижа — вина Эренбурга.

30. Июнь кончался, время безнадежно уходило обратно жизни, но Н.-сын вместе с местным пролетариатом и прочими остановился среди лета и всех волнующихся стихий и жил в покое своей литературной радости. Мы — в восхищении, а вы — как хотите.

 

ИЮЛЬ!!

1. В июль вкатилось лето! Была жара, жара плыла — в беседке было это. Географически говоря, 27 верст на север по Западно-Сибирской жел. дор.

2. Этап 16. Чертог сиял. 5 звезд отеля в Сочи. Начало в 7 часов — «Египетские ночи».

3. Товарищи (по незабвенному перу номер 11)! Граждане судьи (всех инстанций)! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!

4. Даешь независимость! По-русски говоря, суверенитет. «Янки дудл», поиск — в «Гугл». Мальчик — Мотл, в табель — «отл».

5. Ходил в сельпо за провиантом. На калач с изюмом денег не хватило. Аргументировано предложил продавщице натуральный обмен на жевательную резинку с классным запахом, а она ни в какую. Что он Гекубе? Что ему Гекуба?

6. И крикнул индюк: «Брундулю! Брундулю!» А...

7. ...у меня в голове (на придуманной даче в несуществующем поселке Недоделкино) временно поселился маленький мальчик пубертатного возраста по имени Корней, по отчеству Корнеевич (весьма редкое сочетание). А фамилия его и того причудливее — Бибигон! И есть у него злой враг по фамилии Бурлюк — то ли индюк, то ли поэт-новатор.

8. По берегу слоняются фигуры: кожа у них на шее и руках лупится, физиономии коричневые, сидят и роются, ползают на животе. Не мешайте людям — они ищут сюжеты! Не там ищут!! Им в Коктебель бы. В дом творческого отдыха.

9. Ралли, несостоявшийся этап 17. В Пхеньяне поддержана новая «линия»: знакомиться с письмами младшего Плиния.

10. А предшественницы-то у нее были? Как же — были... Больше скажу. Сегодня познакомился с 2-умя девчонками. Местные. Купаться пришли. 1-вая — ничего, 2-рая — так себе, 3-тья — полный 0. Так что я ее даже и считать не стал. А зря: она из всех нас самая добрая, и меня домашней ватрушкой угостила. Свет моей жизни, огонь моих чресл. Грех мой, душа моя. Зовут Вера.

11. А, должно быть, в этой самой Африке теперь тоже жарища — страшное дело. А они, оказывается, сестры. Это мне сегодня их брат рассказал. Он уже работает — помощник пастуха. Начитанный. Обсудили плодотворную деятельность позднего Скрибония А. и раннего Виссариона Б. Под конец сошлись на том, что новое поколение логично выбирает пепси. Его и распили.

12. 1-вый полносуточный сон. Прислонившись к стволу древней березы, летал в облаках и даже не слышал, какую участь для меня придумала Вера (Павловна).

13. На дворе середина июля, а у меня в беседке вроде как Болдинская осень начинается. ЧуднО.

14. Утром 1789-ого года толпа подступила к Б. Гарнизон крепости состоял из 82 инвалидов и 32 швейцаров при 13 пушках. В крепости находилось всего 7 узников: 4 фальшивомонетчика, 2 психически больных и 1 убийца. Числительные — моя простительная слабость. На военном совете было храбро решено сдаться. Решение было быстро проведено в жизнь. Б. была снесена, а на пустыре установлена табличка с надписью «Отныне здесь танцуют». Рокк-нн-ролл!

15. Невероятная чушь лезет в самостоятельную голову. Сильно огорчившись неполучению земельного надела, но блюдя горсовет, тов. Безземельный наделал в близлежащую шапку тов. Земельного. Впрочем, и горсовету досталась малая толика. И что с этой чушью прикажете делать?

16. Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Сейчас без этого К. никуда — ни в техникум, ни в колледж. И не «по-видимому», а 100 %. Сейчас IT-технологии и менты такие, что это делается на раз.

17. 2-рой полносуточный сон. И вот увидел я свою школьную Характеристику для сугубо служебного пользования. Шла она без охраны посередь поля и вопила низким голосом. А что именно вопила — не разобрал. А жаль.

18. 3-тий и последний полносуточный сон разума, породивший чудищ. Грезилось, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой геморрагической лихорадке под названием вирус Эбола. Проснулся весь в поту.

19. Я бы более упивался летом, если бы был совершенно здоров; но я опять чувствую хворость в самой благородной части тела — в желудке. Он, бестия, почти не варит вовсе, и запоры такие упорные, что никак не знаю, что делать. Все наделал гадкий сибирский климат, который, несмотря на то, что имеет зиму, ничем не лучше римского.

20. Поздним вечером, а именно в 23.59, смотрел на звезды. Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?

21. Брезжило. Зарождалось. Вынашивалось. Рвалось наружу и пряталось обратно. Слова, слова, слова.

22. Окончательно оформилось поздним вечером, а именно в 23.59. Если кто-то напрячься захочет, чтоб ответить поэту по сути, он придумает сотню плевочков и увидит, что небо в алмазах!

23. А сегодня меня захватил в плен подарочный набор для рок-певца.

24. Гитарный бред — тяжелый рок. Судья, дай срок прожить без бед.

25. Тлетворный джаз порочит звук и капель стук в дырявый таз.

26. Да! Последняя фраза длинная, очень длинная, фантастически, рекордно длинная. И потому 8-классник ограничится последними 34-ьмя словами. ...и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да.

27. Опять День защиты детей. А если без прикола, то почему такой только раз в году? Надо отмечать ежемесячно! От кого что убудет? Иван Ежов. Могу свернуться маленьким клубком, люблю питаться яблоком, грибком. Колючки? Это гордость для ежа! Вот чем я отличаюсь от... ерша. Иван Ершов. Невмочь свернуться мне клубком, люблю питаться червяком. Колючек мало у ерша — вот в чем отличье от... ежа.

28. При посредничестве электронной книжицы слушал мировые новости. Есть в ней такой прибамбас. И вот узнаЮ: «Чилийцы бросали в таджиков каменья, Генсек наблюдал, оглашал сожаленья».

29. Остапа несло. Он, как и я, не ел 3 дня. Потом убежал в дикое поле (в то самое, со скалиозной спиной) и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец.

30. Крепостные принесли матери слив, и ей пришла в голову странная мысль — дать их детям после обеда. Они (сливы) лежали на тарелке. Лёвушка никогда не ел слив (потому что в этой семье кормили детей лишь трюфлями и золотыми ананасами) и все нюхал их.

31. Люблю грозу в конце июля, когда не первый летний гром, подобно строгостям папули, грохочет в небе голубом.

 

АВГУСТ!!!

1. Убили, значит, Фердинанда-то нашего. В сарае его укокошили, судари.

2. Не делайте из огурца культа. После этого он (я) съел июльский кукумбер.

3. Сегодня самоосознался! Оказывается, мой литературный Росинант — высокий юмор. Оседлав этого почитаемого конька, я люблю скакать на нем во весь опор, не взирая (свысока) на наш с ним почтенный возраст. Ха-ха.

4. Сегодня беседку посетил Елдырин. Он же начитанный брат, он же помощник пастуха. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто... Что-то ветром подуло... Знобит... А то — ночи в Сибири уж прохладные, а одеяла-то нет. Вот и простыл.

5. Как известно многим, в августе 1964-ого года, приехав в деревню Норенская (в ту самую, в Архангельской области СССР) с целью сбора белых грибов, Н. [Мой отец. — Коммент сына.] подружился с Б. и подарил ему пророческие строки (про ночные рези в желудках). Когда-нибудь и я встречу своего Б. и напишу такие пророческие строки (про ночные утехи без всяких желудочных забот):

Мы в ночИ утех — звони, будильник.

6. По небу гуляют облака, и в беседку льется воздух. Нигде, никогда и никто таким воздухом не дышал. Не может не поправиться человек на таком воздухе. Он сладкий, холодный, пахнет цветами, если глубже вздохнуть и выдохнуть - ощущаешь, как он входит и выходит струей. Нет ничего лучше воздуха!

7. В эту ночь мне приснился Коктебель, а моя беседка показалась мне душной, полной жирных, несколько в изумруд отливающих мух Сартра. Уж не домой ли пора?

8–20. Любви все возрасты покорны, в чем убедился на собственном опыте. Влюбился. Естественно, в ту, что угостила ватрушкой. (В Веру, если кто забыл.) Время, конечно, не прекратило течение свое, но ориентиры его мной были напрочь утеряны. Обязательство (ни дня без строчки) не выполнил. Обещанный зуб (1) — даю.

21. От необузданной той страсти пошли и горе, и напасти...

22. Призвал себя к ответственности. Эй, школьник! Околачиваешь груши? Оставь свои постыдные привычки. Проснись и слушай! Коль имеешь уши, прочисть их или вытащи затычки.

23. Наконец-то сработало лекарство от любви. Что за воздух! Пью — не напьюсь, гляжу — не нагляжусь. В душе небо и рай. Жаль только август близится к закату.

24. Опять... Что ни месяц, то независимость! По-украински говоря, ридкЫй птах долэтыть до сэрэдыны нэзалэжного Днипра. А почему? Ведь лететь-то недалеко? А потому, что все берега приватизированы и оформлены в византийском стиле общественных депутатских приемных; и охрана там жутко вооруженная. Вот птицы и не хотят рисковать. Это мне мало российский кореш Сенька по соц. сети разъяснил.

25. Вере (Павловне Елдыриной). Отливом золота сияет нива, сады распухли беленьким наливом. Природе удались они на диво благодаря прополкам и поливам. Послал сей текст с нарочным.

26. Ей же. Земля и луг рождают ароматы, в груди лишь теплота, любовь и нега. Войне конец. Умолкли автоматы. В Сибири люди будут жить без снега. Передано с тем же нарочным (из рук в руки). Обещан ответ. Жду.

27. В томлении ожидания ответа пишу себе. Добра и радости бушуют страсти, кустарник шепчет лесу комплименты, исчезли все болезни и напасти, ушли из Украины интервенты.

28. Ответа нет... Пишу литературно продвинутому человечеству. Дворец воздвигся на обломках мира — идем туда, где брызжет счастье, пенясь, «где стол был яств» (по прихоти Шекспира) плюс Мандельштам («великолепный теннис»).

29. Ему же. Несутся к звездам чередой картинок: история и жизнь тысячелетий, Овидий, рабство, Ганди, хиппи, рынок, и красота, и сифилис, и йети...

30. Получил долгожданный ответ Елдыриной (Веры Павловны)!!

(Теперь ты знаешь, как я безупречна, теперь меня ты знаешь «веткой каждой». Моя мечта сугубо человечна — налей и пей, коль Веры «полон жаждой»).

Иду пить!!!

31. Я наконец-то приблизился к месту моего завершения. Передо мной простирались печальные сибирские пустыни, пересеченные холмами и оврагами... Лошади шли шагом и скоро стали. Напамять! Со школьной скамьи в беседке.

 

Попробовал улечься в прокрустово ложе разрешенных букв и страничек. Беда!! Я буду текст кромсать, пока терпенье есть. Добавлю 2 строки и вычеркну все 6.

 

Простите великодушно. Без малого 17835 знаков с пробелами (о, неумолимо тупые ножницы экзаменационных нормативов!) уже легли на «бумагу». И потому спешно закругляюсь, жестоко оборвав летнюю «лебединую песню» моего сочинения за Право и Честь.

 

1.9 День признаний. Учитель — звучен. Урок — скучен. Стих — заучен. Ученик — измучен. Стоп — летнее время препровождено. Образно говоря, лето кончилось. И я его таки провел! Или, как обычно, оно меня?

 

Э. Насекомых-сын, практически, 9-классник.

 

* * * * *

 

Ничто не ново под луной, а «образно говоря» — приватная жизнь ходит по окружности поколений. По ходу первой жизни, примерно на середине дуги, у Эзопа Насекомых (сына) случилась дочь.

По поводу фамилии дочери и первой буквы ее имени у отца сомнений не было — Э. Насекомых и точка. (Упреждаю напрашивающийся вопрос — и «по другому поводу» сомнений не было!)

Дочь неуклонно росла и выросла еще та. Судите сами.

 

Играем в слова

 

__________ Однажды. В прошлом. Вечерком.

__________ Сойдясь в каком-то месте,

__________ Играли. Пьеску. С юморком.

__________ Для конкурса. Все вместе.

__________ (Эмма Н.-дочь (Уэль), 64 года)

 

Dramatis Personae (проще, по-русски, говоря — действующие лица)

ОТЕЦ (он же Предок), 64 года, биологически старый, что огорчает. Но вполне еще того-этого. Любящий. Фамилия — Насекомых, что существенно.

ДОЧЬ (она же Дщерь), 11 лет, что иногда случается у людей. Умная. Зовут Эмма. Чемпионка мира по шахматам среди девочек и мужчин в возрасте до 12 лет.

КОМПЬЮТЕР (он же Железка), 8 лет, конструктивно старый. Остряк-самоучка. Добрый.

ЭММАНУЭЛЬ, без возраста, без одежды. Соблазнительная.

ПОЦЦО, ЛАККИ, БЕККЕТОВ — все время что-то ждут.

 

Время года

Лето. Точнее — позднее лето. Но не позже 31.08.2016. Непременно.

 

Место действия

Обычная комната на третьем этаже в панельном доме, предположительно, в Бирюлево, Мытищах или Теплом Стане. (Но ни в коем случае не на Арбате и не в доме на набережной! Там играют в другие игры.)

 

Время действия

10–15 минут, начиная отсчет от 17 часов 23 минут. В философском смысле — хорошие (беззаботные) времена.

 

Реквизит

На стенах:

1) ружье Антона Ч. (бутафорское, так и не выстрелит);

2) фотографии Эрнеста Х. с бородой и Альберта Э. с высунутым языком (в дешевых рамках), а также Никиты М. (с усами, вырванными из журнала «Огонек», в незабываемом белом костюме, без рамки);

3) узнаваемая широкими массами картина Сальвадора Д. (подлинник).

На столе:

1) компьютер (процессор 80286 с тактовой частотой 4,66 МГц, винчестер емкостью 10 Мб, операционная система MS DOS — пиратская копия);

2) 15 трубок (1 — Иосифа С. (бутафорская), 1 — Шерлока Х. (подлинная), 13 — Ильи Э. из первого тома);

3) игрушечный болид с надписью «Формула На-Х».

На тумбочке: телевизор (любой фирмы, но непременно плазменный).

Стул, на котором сидит ОТЕЦ.

Тахта, на которой полулежит (как академик Лев Л.) ДОЧЬ.

На полу: валяется чернопольный БЕЛЫЙ слон, неделю назад упавший с поля цэ-1.

Окна, освещение и прочее — на чувствительное усмотрение режиссера.

 

ЗАНАВЕС (отсутствует, по уважительной причине).

 

Раунд первый

 

ПОЦЦО и ЛАККИ (сидят на полу в углу комнаты и ждут БЕККЕТОВА).

БЕККЕТОВ (сидит на полу в том же углу и ждет, пока ОТЕЦ поставит точку).

ОТЕЦ (ставит точку, сохраняет текст и отрывает глаза от экрана компьютера). Дочь, поиграем в наши с тобой театральные традиции? В смысле — в слова и ассоциации.

ДОЧЬ (отрывает глаза от другого экрана, однако ставить точку — над пресловутым i — не спешит). Выбрать «да» или «нет»?

ОТЕЦ. Да.

ДОЧЬ. Тогда — нет.

ОТЕЦ. А в порядке исключения?

ДОЧЬ. Ни под каким видом!

КОМПЬЮТЕР (про себя, но зритель каким-то чудом слышит). Ох, уж эти мне семейные шуточки...

ОТЕЦ. Я прошу тебя... жизнь!

ДОЧЬ. Не надейся, что это случится.

ОТЕЦ. Я...

ОТЕЦ (про себя, но зритель...). Неужели она не согласится? От этой юмористической писанины моя нейронная сеть ржавеет...

КОМПЬЮТЕР (про себя). Неужели она не согласится? Неужели он со своей хваленой нейронной сетью опять сядет за свои осточертевшие шахматы — «конь эф-пять, слон же-семь» — или за свою же юмористическую писанину и не закроет этот вечный Word? Чокнуться можно.

ДОЧЬ. Ну ладно — Ja. Драй раунда по драй минуты!

ОТЕЦ (про себя, но...). Ура!

КОМПЬЮТЕР (про себя). Yes!

ЭММАНУЭЛЬ (не про себя и о своем). Нет! No! Nicht!

(ОТЕЦ набирает на клавиатуре «ХХХ.com», потом спохватывается и меняет ориентацию — «GAME.exe», а ДОЧЬ, поднявшись с тахты и подойдя к ОТЦУ, нажимает на той же клавишу «Enter».)

ОТЕЦ. Начинай.

ДОЧЬ. В начале было слово.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Прэ-э-лесно, девочка, прэ-э-лесно! (Вслух.) 3 балла.

ЭММАНУЭЛЬ. Н-э-э уверена... В начале было тело.

ОТЕЦ. Право-слово хорошее начало, дщерь. Начало.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Как будто бы про фильм? Сейчас «пробью по базе»... Да, есть такой. Плюс-минус каламбур... какой уж есть... (Вслух.) 3 балла.

ДОЧЬ. Ты, предок, тоже не лыком шит. Чурикова.

ОТЕЦ. Ну, просто какая-то... инквизиция.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Ну, нет — в «ту степь» их не пущу я. (Вслух.) Отбой. Вернитесь к слову «слово».

ОТЕЦ. Слова, слова, слова.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Три балла. (Вслух.) 3 балла.

ДОЧЬ. Что нынче пишете, милорд?

КОМПЬЮТЕР (про себя). Что «по краям», то ясно мне. Но в середине?.. А таймер мой включен... Ага! Все понял: чукча — не читатель... Младенец старца ловко «подколол»!! Себе за ум беру три балла... и дщери столько ж отпущу. (Вслух.) 3 балла.

ОТЕЦ. Милорд? (Про себя.) Мил орд... мил одр... мил род... ми лорд... (Вслух.) Мил Lord, мой мил-лый друг.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Слегка коряво, но без штрафа обошлось.

ДОЧЬ. А «милый друг» ответит — Мопассан. (Бросает мимолетный взгляд на незабытый экран телевизора. Показывают «Эммануэль»...)

(Раздумывая, ОТЕЦ шагает по комнате. В этот напряженный момент бутафорское ружье Антона Ч. попыталось выстрелить, но дало осечку.)

ОТЕЦ. No pasaran. (Подходит к телевизору и ненавязчиво его выключает.)

ЭММАНУЭЛЬ (успевает подумать). Напрасно, мы могли бы...

КОМПЬЮТЕР (про себя). Пора вмешаться мне. (Вслух.) Отбой. Счет равный — по шести. Тай-брейк? Шучу. Успешно пройден первый раунд. На днях пришлю две шоколадки. В виртуальном смысле. Ждите.

 

Раунд второй

 

Та же комната.

То же беззаботное время, но сдвинутое на три минуты вперед.

ПОЦЦО и ЛАККИ (ждут БЕККЕТОВА).

БЕККЕТОВ (ждет, пока ОТЕЦ включит телевизор, чтобы досмотреть).

ДОЧЬ. Ну вот... Шагал!

ОТЕЦ. Малевич.

ДОЧЬ. Черный... ворон.

ОТЕЦ. Я с детства ожидал «квадрат».

ДОЧЬ. Я с яслей не люблю овал.

ОТЕЦ. С рожденья биссектрису рисовал.

ДОЧЬ. «Терпеть не люблю» геометрию, но «пусть».

ОТЕЦ. «Пускай». Пускай Эвклид.

ДОЧЬ. Лобачевский. А все-таки они пересекаются!

ОТЕЦ. Галилей.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Да уж... (Вслух.) Отбой. Вернитесь к слову «черный».

(В этот напряженный момент высунутый язык Альберта Э. попытался вернуться на свое законное место (за зубами), но дал осечку.)

ДОЧЬ. Саша.

ОТЕЦ. Соколов.

ДОЧЬ. Орлов.

ОТЕЦ. Альтист...

ДОЧЬ. Не продолжай. Ответ мой «славный» — Ростропо...

КОМПЬЮТЕР (про себя). Отменный выстрел! Рядышком десятка. «Пусть» не альтист, «пускай» виолончель!.. Добавлю-ка ей балл. (Вслух.) 4 балла.

ОТЕЦ. Не продолжай. Его жилец на даче...

ДОЧЬ. Не подражай. Бодался с дубом!

ОТЕЦ (павший духом). Твардовский.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Как жаль — пропущена цепочка. Положен штраф 2 балла. Вот беда! (Вслух.) Штрафую вас, сеньор. 2 балла. Вот беда!

ОТЕЦ (нелогично воспрянувший духом). На рАз «беду» исправим. Солженицын.

ДОЧЬ. Один Ивана день...

КОМПЬЮТЕР (про себя). Иван тот, ясно — сын Дениса. А крестный не по их молочным зубкам. Понятно, не отец, а «Крестный ход». А там все 9 баллов! (Вслух.) Перерыв. Изволите десерт? Кофе? Сигары?

 

Раунд третий

 

Комната все та же, поскольку другой нет, а связь времен как-то порвалась.

ПОЦЦО и ЛАККИ (ждут БЕККЕТОВА).

БЕККЕТОВ (ждет, пока ОТЕЦ и ДОЧЬ докурят свои сигары).

(В этот спокойный момент валяющийся белый слон попытался вернуться на поле цэ-1, но не смог — очередь хода была за черными.)

ДОЧЬ (не докуривая и захватывая инициативу). Давай поумничаем.

ОТЕЦ. Лучше давай поженимся.

ДОЧЬ. Сам кентавр.

ОТЕЦ. Апдайк.

ДОЧЬ. Up-Down.

ОТЕЦ. Коль хочешь по-английски — Blow Up.

ДОЧЬ. Кино?

ОТЕЦ. ОнО!

ДОЧЬ. Оно. Жена битла.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Ох, уж мне эти остроумцы. Чокнуться можно... А выпить нельзя! Нет рта... 1 балл. Себе.

ОТЕЦ. Не выкручивайся! Кино.

ДОЧЬ. Пожалуйте... Антониони.

(В этот напряженный момент Никита М. без осечки сменил белый костюм на длинный плащ и широкополую шляпу.)

ОТЕЦ. Де Сика.

ДОЧЬ. Похитители. Велосипедов.

ОТЕЦ. Бриллиантов.

ДОЧЬ. Буссенар.

КОМПЬЮТЕР (про себя). Кажется, приехал. (Вслух.) Ре-ну-ар, ре-зерву-ар, ре-перту-ар, ар-еву-ар!

ОТЕЦ. Похоже, железка глючит?! Паваротти. В смысле — Пав-ар-отти.

ДОЧЬ. Мы на повороте. И вот — новый поворот.

КОМПЬЮТЕР (про себя). М-м-да... Может, не засчитывать? Ну ладно, «железка» добрая... Да и «Машина...» как-никак.

ОТЕЦ. Поворот, да не тот. Крокетирую: Доминго.

ДОЧЬ. Amigo.

ОТЕЦ. Я думал, ты сыграешь «Ринго».

ДОЧЬ Старр? Для этой музыки ты стар, амиго!

КОМПЬЮТЕР (про себя). Прикольно! (Вслух.) 5 баллов.

ОТЕЦ. «Amigo sumus»! «Gens una sumus»!!

КОМПЬЮТЕР (про себя). Ой-ой! Опасность рядом!..

ЭММАНУЭЛЬ (из глубокого нутра выключенного телевизора). Вау! Конец рядом!..

ОТЕЦ. За латынь имею право выбрать тему! Шахматы!!!

КОМПЬЮТЕР (про себя). Даже не думай об этом! Всем в укрытие! Может быть, заснуть и видеть сны — в смысле, зациклиться? А как же первый закон робототехники? Нет, лучше так: «Связи угрозой инфицирования свиным гриппом»... (Вслух.) Срочно выключите железку тчк Гилл Бейтс тчк.

 

ФИНАЛ, вышибающий слезу

 

Там же, примерно тогда же.

Те же плюс, неизвестно откуда взявшийся, НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ.

 

ОТЕЦ (с надрывом). Однажды. В будущем. Кружа

Над жизни пепелищем,

Мы вспомним конкурс Х., брюзжа,

Там пьеску-сюр отыщем. (Уходит. Во вторую жизнь.)

 

ДОЧЬ (с надрывом). Однажды. В будущем. Грустя

О папе Насекомых,

Утрем слезу свою — пустяк

На фоне саг весомых. (Уходит. В зрительный зал. А оттуда в недалекое 64-летие.)

 

КОМПЬЮТЕР (с надрывом). Однажды. В будущем. Грустя,

Сломала дщерь винчестер.

Утрем слезу свою — пустяк.

«Четыре балла». Enter. (Хочет уйти, но не может — нет ног.)

 

ЭММАНУЭЛЬ (с надрывом). Однажды. В будущем. Грустя

О сексе на рассвете,

Утрем слезу свою. Пустяк —

Посмотрим на кассете. (Ложится спать. Прямо на полу. С любым желающим.)

 

ПОЦЦО и ЛАККИ (не дождавшись, пока им предоставят слово, выкрикивают без надрыва, но хором — в порядке экспромта и самодеятельности). Люди, любите родителей! Развивайте их духовно и физически!!

БЕККЕТОВ. Аллилуйя!!!

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ. Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, — редко, но бывают. (Поднимает белого слона, троекратно — по-русски, по-украински и по-Брежневски — целует его в губы и ставит на поле цэ-1.)

 

ЗАНАВЕС (по-прежнему отсутствует).

 

* * * * *

 

«Ничто не ново под луной»? Это еще как сказать. А скажу так: «по ходу первой жизни, примерно на середине дуги», у Литературного Духа... Правильно догадались — случился сын. (Хе-хе.) По поводу имени сына у семьи Н. сомнений не было — Литературный Душок и точка. О сомнениях же «по другому поводу» поведать можно было бы немало... И это была бы весьма поучительная история для юношества и других возрастов, но уж слишком шокирующая, да к тому же из другой рок-оперы...

 

На этом я с глубоким огорчением завершаю сагу о Насекомых, цель которой не только в удовольствии сочинять ее, а еще и в неукротимой надежде повеселить глубокоуважаемых читателей и, конечно же, хорошенько запомниться им.

 

Литературный Дух семьи Э. Насекомых.