Философ нашего села - Иван Иванович Наливайко. Как точно подходит к нему фамилия. На протяжении долгих лет я не видел его в трезвом состоянии. Он всегда «под мухой». Он никогда не напивается до «поросячьего визга», но алкоголь в его организме присутствует всегда.

Разговорились мы как-то с ним на эту тему, и вот во что наша беседа в итоге вылилась.

— Я ведь без повода не выпиваю.

— То есть? — удивился я. — Неужели вы хотите сказать, что у вас каждый день есть повод промочить воротничок?

— А как же? — он даже возмутился моим замечанием. Достал из комода толстую, в девяносто шесть листов, тетрадь. — Вот. Собирал все прожитые годы. Это сейчас у вас интернет. Что хочешь – мигом найдёшь. А я по крохам собирал, не одну книгу облизал.

— Что это?

— Поводы! — он раскрыл тетрадь. — Тут у меня записаны все праздники. Например, православный календарь. Знаешь, сколько тут праздничков? О-го-го! Почти каждый день.

— Погодите. Но не все же праздники столь значимы и большие. Рождество, Пасха, Покров. Это я понимаю. Это святое. Ну, к примеру, Никита – гусятник? Что это? А во-вторых, православная церковь осуждает пьянство.

— Правила для того и существуют, что бы нарушать их. А именинники? Они же каждый божий день. А у меня знакомый пол района.

— Даже с такими экзотическими именами как Агафон или Африкан?

Иван Иванович не отреагировал на мою иронию, продолжая листать пожелтевшие страницы.

— Есть мусульманский календарь.

— Но… — начал было возмущаться я.

— У меня много друзей из татар. — Перебил меня Наливайко. — Я же могу выпить рюмашку в знак уважения.

Его философия начинала меня забавлять, ведь дальше стало еще интереснее.

— Имеется и иудейский календарь праздников.

— Вы еврей? — саркастично поинтересовался я.

— Еврей – это не национальность. — На полном серьёзе ответил он. — Это стиль жизни.

— Понятно. Что еще?

— Государственные, профессиональные.

— Ну, труженики сельского хозяйства – это не отнять, это заслуженно. А как быть, например, с днём работников машиностроения?

— Да ты что? — искренне удивился философ. — А что они, не люди что ли?

— Но какое отношение к ним имеете вы?

— Прямое. Я хлеб выращивал всю жизнь. Я кормил всех. И металлургов, и врачей, и строителей, и военных всех мастей и всех родов войск.

— Согласен, — кивнул я головой, опасаясь, как бы он не стал перечислять все профессии. При этом прятал улыбку, чтобы не навлечь на себя его праведный гнев.

— Далее дни рождения и дни поминания всех родных и близких. Тут как говорится. Сам Бог велел.

— Бесспорно, — согласился и я. — Не возникает ни каких вопросов и возражений.

— А дни рождения и годовщины великих людей? — он хлопнул по тетради и глянул мне в глаза. — Тут собраны даты жизни всех великих ученых, литераторов, политиков и актёров.

— Ого! — мне стал понятен его титанический труд и усердие. Посему я просто ограничился этим восклицанием.

— А ещё имеются даты событий.

— Каких?

— Сражений, которые изменили ход истории. Природные катаклизмы. Экономические крахи и дефолты. Дни провозглашение независимости всех стран, от Америки до Азии. Да в одной Африке их больше пятидесяти.

— Ну да, — кивнул я. — Где вы, а где Гвинея-Бисау. Связь-то, какая?

— А что, я не могу порадоваться за гвинейцев, что ли?

— Можете, — мне надоело спорить с его аргументируемыми умозаключениями. — И всё же, а есть ли в вашем календаре чистые дни? Ну, там без повода.

— Есть. — Грустно сказал Иван Иванович и вздохнул. Так искренне, с таким сожалением. И смех, и грех.

— Неужели? — теперь пришла и моя очередь удивляться без притворства.

— Но я всё равно пропускаю рюмочку. Одну, крохотную совсем.

— Без повода? — обрадовался я.

— Как это без повода? — возмутился он. — Повод есть. И весьма весомый.

— Какой же?

— Я пью за то, что бы как можно меньше оставалось белых пятен.