И это – тоже Начало…

 

Стрельцу снился огромный город с бьющей отовсюду в глаза мерцающей неоновой рекламой и с массами людей на улицах. И он, в этой многотысячной толпе горожан, вдыхает крепкий «коктейль» из компонентов вечернего смога и свежего морского воздуха, активно поступающего из городской гавани за западным молом…

Быстро темнело и холодало… Внезапно разразился ливень, принесённый мощным ураганом, который «набросился» на город, и которого здесь, по-видимому, никто не ожидал… Затем, последовало несколько сильных толчков землетрясения… Удар стихии был просто ошеломляющим своей силой, а главное, внезапностью…

Паника, возникшая вместе с треском и грохотом на довольно тесных и многолюдных улицах города, превратилась в настоящий кошмар после того, как начали гаснуть и лопаться уличные фонари, искрить и обрываться провода, разрываться огромные рекламные неоновые изображения на разрушающихся строениях.

Всё перемешалось в уже почти кромешной темноте… Ошалевший ветер, как шелудивый пёс, сорвавшийся с цепи, хватал всё и всех подряд, трепал с исступлением и злобой последнего варвара, и бросал без всякого разбора куда попало, калеча вещи и тела друг о друга, как будто, снова и снова пытаясь доказать бренность всего сущего, и несущественность различия между живой пло-

тью и другими, бездушными материалами, в хаосе кружащимися между гибнущими жизнями.

Продолжающийся сильный дождь обильно поливал всё это извивающееся в воздухе «безобразие», создавая липкую грязь, и одновременно отмывая от неё живые раны ещё копошащихся тел людей и животных.

- Цунами.., Цунами..! - Раздался пронзительный, сбивающийся на визг женский голос, и вслед за тем, огромная грохочущая чёрная волна размером с двадцатиэтажный дом рухнула откуда-то сверху, раздавив и унеся с собой всё, что до этого находилось на поверхности содрогаемой земли и летало над ней в беснующемся воздухе. Следующая волна, уже с меньшим грохотом, соскребла остатки предметов и тел с поверхности земли, обозначив большую промоину, в которую тут же хлынул подоспевший мутный поток уже ослабевшей стихии. И среди этого множества предметов и тел, Стрелец ясно увидел и своё обезображенное стихией мёртвое тело, беспомощно влекомое в тёмную пучину волн…

Он просыпался… Сердце его колотилось, всё тело дрожало от холода и пережитого страха. Спать дальше Стрелец не мог. Осторожно, чтобы не разбудить Тонику, он выбрался из кровати, и пошатываясь, почти в полной темноте привычно ощупывая родные стены и предметы мебели, добрался до туалета… Превозмогая необычайно сильный спазм мочеточника – кое-как помочился, охладил воспалённые кисти рук и лицо водой из металлического рукомойника и, наконец, проснулся окончательно.

- Тьфу, наваждение какое-то..! - Стрелец несколько раз вдохнул полной грудью, зажёг свет на кухне, взглянул на настенные часы… Половина пятого утра… Через час надо было вставать. Так что, какой теперь сон? Лучше не спеша собраться в дорогу, немного прогуляться по улице…

Это был хмурый мартовский понедельник, и Стрелец со своей женой Тоникой, находившиеся на своей даче примерно в восьмидесяти километрах от Москвы, должны были рано утром возвратиться в город.

Для того, чтобы не попасть в дорожную пробку, успеть до работы заехать в московскую квартиру, переодеться, побриться, перекусить и появиться в девять часов на службе, надо было уехать с дачи не позднее шести… В планах сегодняшнего дня Стрельца была ещё вечерняя встреча с братом Филином в кафе «Ёлки-Палки».

В общем, для супругов это был привычный, обязательный утренний ритуал в тех случаях, когда они не возвращались в Москву в воскресенье вечером, и ночевали на даче. Вставали Стрелец с Тоникой обычно в 5.30; быстро умывались холодной водой; по-дорожному одевались; выпивали по стакану чая, или просто горячей воды из залитого на ночь термоса; иногда съедали по печенью, булочке, глазированному сырку; выгоняли из гаража машину; быстро закрывали дом, ворота..; и вперёд..! В Москву.., в Москву..! Так было и на этот раз…

Предстоял насыщенный и непредсказуемый своими «изгибами» первый рабочий день недели. Нестабильность во всём, в том числе и в буднях медицинских учреждений Москвы, в последние

годы всегда предполагала что-то худшее, по сравнению с тем, что было ранее… И действительно, каждая новая неделя очень часто начиналась с каких-то негативных событий…

Длящаяся уже годами реорганизация, заключающаяся, в основном, в переподчинении медицинских структур новым хозяевам, постоянные попытки закрытия тех или иных диагностических и лечебных отделений, или целых учреждений (то ли на ремонт, то ли навсегда…), не давали рабочей стабильности, а соответственно, и финансирования, так необходимого тяжело больной московской медицине…

Тем не менее, жизнь продолжалась… Оказалось, что можно, и довольно долго, жить в условиях действующего вулкана. Тем более, что находясь вблизи его постоянно тлеющего кратера, удавалось ещё и «погреться» от участия в многочисленных «постановках», несуразностях, и даже нелепостях сегодняшнего отечественного здравоохранения..; и если бы только его…

Ну а коли уж рванёт, так ведь сие, как говорится, от нас не зависит..; а если и зависит, то скорее теоретически.., чем на самом деле… Раньше россияне считали, что там, наверху, лучше знают.., что и как надо делать для их же блага… Теперь все понимают другое: подавляющее число людей при должностях и деньгах делают всё для приумножения своей личной власти и бесконечного увеличения своих же доходов. Неверие, разочарованность, нищета масс, и даже отчаяние определённой и весьма значительной части людей, – вот главные итоги так называемых либе-ральных реформ последних двух десятилетий в России.

Поэтому, с тем, чтобы как-то ослабить упорное давление ставших уже хроническими обстоятельств самого различного толка на легкоранимую человеческую душу, некоторые, преимущественно думающие люди, стали всё чаще переключать своё сознание со стандартных житейских и производственных проблем человеческого существования на темы ненормированного, неавторитарного, внежитейского, а порой, и внеземного существования материи и духа, порока и совести…

Философов в мире постоянно прибавляется ровно на столько, насколько более несносной и «загрязнённой» становится психологическая и физическая экология нашего «земного шарика»; насколько жёстче и немилосерднее становится противостояние между станом более менее благополучных граждан - и бедными, бесправными людьми, а также массами просто человеческих изгоев.

Стрелец (Александр Олегович Бобров) к своим шестидесяти годам был доктором медицинских наук, заведующим лабораторией. Он долго жил и работал по законам того советского лживого времени, которое, вдруг, в конце восьмидесятых, как-то неуклюже треснуло, и затем раскололось… При этом, большая часть его содержания так и осталась в прошлом. Но другая, действительно настоящая составляющая - породила новое поколение менее лживых, но зато более гнусных и бессовестных «хомо сапиенсов». Последние, вместе с остатками постепенно вымирающей старой пар-

тийной элиты, принялись перекраивать и перестраивать «под себя» всё то жизненное пространство, что осталось после развала СССР, и снова, как и прежде, называлось Россией.

И естественно, что эта новая реальность не могла не внести серьёзных корректив в жизнь и творчество Александра Олеговича. Вступив в должность заведующего лабораторией, естественно, он стал меньше просто работать, лично выполнять те или иные медицинские диагностические и лечебные манипуляции. Но стал более задумчив, серьёзен, склонен к размышлениям, обобщениям и нерадостным выводам… Что-то неуловимое, очень грустное, и даже вполне предопределённое в его словах и рассуждениях, обращало на себя внимание окружающих, друзей, знакомых… Одни считали это «стариковским предмаразменным синдромом», другие, – внимательно вслушивались, пытаясь «зацепить» не только саму мысль, но и скрытый подтекст слов; а третьи.., их конечно было меньшинство.., можно сказать единицы.., общались с ним в этом поле несколько искажённого для других сознания, как свои, на равных…

С некоторых пор отношения родных братьев, то есть Стрельца и Филина, стали приобретать именно такой, для других «птичий» характер, язык и смысл… Встречались братья - редко. Причин тому было множество. Это - и особенности воспитания в детстве, в семье, в которой старший и младший братья в основном не сотрудничали, а противостояли один другому; соперничали дома и почти не общались на улице. Это были и разные

интересы и предпочтения в выборе занятий и друзей в школьной и институтской среде… А с началом семейной жизни, сначала у Филина, а потом и у Стрельца, какое-то довольно долгое время их общение вообще носило больше ритуальный, чем братский характер. Встречались - иногда у родителей, на больших событиях.., таких как свадьбы детей..; на похоронах..; бывало, по работе… И всё… А теперь, уже ушли из жизни все родители, умерла жена Филина - Валерия, стали полностью самостоятельными дети…

И вот прожив фактически не общаясь почти всю жизнь, они, наконец, начали понимать, что интересны друг другу, жалеют один другого, а значит, и любят… И даже прежняя раздражительность, появляющаяся иногда при их общении друг с другом, уже не разводила их надолго и не мешала осознаванию близкого духовного родства.

Сегодняшняя встреча Стрельца с Филином была согласована братьями в телефонном разговоре ещё на прошлой неделе. Затем, был дежурный звонок, и вот сегодня после работы, в 17.00, наконец, - сама встреча… Решили посидеть и поговорить за обедом в ресторане «Ёлки-Палки».

Перенесение времени обеда на вечер, для деловых россиян – вещь вполне нормальная. На работе, в обеденный час - попил чайку или кофе с бутербродом.., и до вечера… Впрочем, 17 часов дня, – «ещё совсем не вечер»…

Встретились, как и договаривались, прямо в обеденном зале. Очередь у стойки с закусками была небольшой. Голод уже давал себя знать, по-

этому тарелочки были наполнены должным образом… Затем, дополнительно заказали у официанта по жареному куску свинины и литр клинского пива, уютно устроились за маленьким столиком на балконе второго этажа, и постепенно разговорились, периодически возвращаясь к тому несколько странному, но и заинтриговавшему обоих телефонному разговору недельной давности…

Стрельцом владела какая-то эйфория. После нескольких минут общего разговора, он перешёл к тому, что волновало его больше всего…

- Я ещё не знаю, как мне относиться к приснившемуся мне моему «криминальному суперпрошлому», о котором я говорил тебе в прошлый раз… Но «сегодняшней» ночью я получил ещё и другую информацию… И снова, то что я увидел во сне, было настолько потрясающим, что до сих пор я не могу отделаться от ощущения абсолютной реальности всего происходившего. И после довольно напряжённого сегодняшнего рабочего дня, ни одна деталь увиденного во сне пока не изгладилась из памяти. Моя тревога – совершенно натуральна плотски, и вот я начинаю дрожать от холода и чувствую смятение перед тем, что вот-вот произойдёт снова…

И Стрелец рассказал брату во всех подробностях сон последней ночи…

Филин с ответом не торопился… Ему, как учёному с большим научным и клиническим опытом и стажем, важно было «переварить», что ли, рассказанное братом, а главное, соотнести услышанное с тем необычайно взволнованным состоянием последнего (человек - вроде бы не в себе), которое он непосредственно, лицом к лицу, наблюдал и изучал последние полчаса.

- Не болен ли..? Нет, кажется вменяем…

- Знаешь, брат.., - начал он задумчиво… - Я давно уже усвоил, что наука о жизни, хотя и бесконечна, но далеко не всесильна; она - всего лишь несколько раздвигает пределы ограниченности даже учёного человека. Более того, природа разговаривает с нами языком кода. А это значит, что не расшифровав последнего в мельчайших подробностях, мы не можем даже подумать о глубинном проникновении в тайны нашего Бытия, а тем более, Сознания. В своей жизни я не раз убеждался и в том, что кем-то, и зачем-то, для нас, людей, везде расставлены тысячи хитроумных ловушек, ведущих сначала, как правило, к заблуждениям… Не попасться в них – просто невозможно, а выбираться обратно из тупика.., - ой как сложно… Нас действительно окружают великие тайны; а то что мы знаем, или можем узнать - совершенно ничтожно, по сравнению с тем, чего мы не знаем, а вероятно, и никогда не сможем узнать…

- Да брат.., - активно отозвался Стрелец; - Действительно, наша жизнь, по-видимому, не только то, или совсем не то, что мы чувствуем и понимаем. Она – нечто большее и по содержанию, и по смыслу… Дневное сознание человека ограничено, в основном, рамками настоящего и небольшого предшествующего опыта; оно – всего лишь часть айсберга, видимая на поверхности. А основные клады прошлого находятся в подсознании – в высшей духовной сфере человека… Но эти клады, как правильно ты сказал, опечатаны нерасшифрованными пока кодами, а потому, - недосягаемы для основной массы людей. А всякие утечки информации из подсознания отдельных личностей, что возможно и случилось ночью у меня, воспринимаются другими людьми с большим недоверием, как ненормальности психики. Я видел, как ты меня «сканировал» вначале. Думал, не того ли я..?

- Признаться, была такая мыслишка, - хохотнул в пол-лица Филин. - Но потом я тебе поверил…

- Тогда слушай дальше… Сегодня я, кажется, отчётливо понял, что в природе нет ни абсолютной жизни, ни абсолютной смерти… А всякая жизнь, в том числе и ушедшая преждевременно, имеет индивидуальную ценность. Наши тела и дух – диалектически едины и противоположны, подобно веществу и антивеществу, жизни и смерти… А понимание истинных механизмов смерти начинается только с уходом из этой жизни материального тела. Да, смерть – это главное испытание на Земле. Человек, вообще, приходит в этот мир для испытаний, проходящих обязательно, в том числе, и через смерть. Поэтому сегодня, проблематика преступлений, которые, по-видимому, я совершил в одной, а может и не в одной из своих прежних жизней, всё ещё хотя и беспокоит меня, но становится сопричастной теме жизни и смерти в их глобальном столкновении.

- Ты хочешь сказать, что конкретно совершённые преступления можно предать забвению, или даже оправдать..?

Филин отвёл взгляд от пронзительнопечальных глаз брата, внезапно осознав бестактность столь прямого вопроса, в контексте тех переживаний последнего, о которых Стрелец поведал ему ещё в их прошлом телефонном разговоре.

- Я действительно начинаю думать, что смерть является болью и страданием для живых, но благом - для умершего.., или убитого… - Стрелец сомневался; его взгляд искал поддержки такого предположения…

Филину вдруг захотелось, вместо активного спора, попробовать обсудить, а может быть, и поддержать мысли брата с научной точки зрения.

- Да, убийства – в природе человека. Мы на самом деле постоянно убиваем животных и растения, чтобы кушать и познавать; а иногда, и друг друга, - чтобы выжить в экстремальной, и часто не по нашей личной вине, обстановке. В общечеловеческом смысле, можно сослаться и на следующий «посыл»: открыв радиоактивный атом, и затем создав атомное оружие и мощные радиационные энергетические установки на различных технических объектах, человечество, по-видимому, подписало себе смертный приговор. И теперь, вопрос лишь за тем, как долго будет длиться отсрочка приведения его в исполнение… А сколько других, в том числе, и независимых непосредственно от человека возможностей убийства… Это – и природные стихии, и космические катаклизмы, и земные болезни…

Подумав немного, Филин продолжил…

- А что касается природы смерти, то с научной точки зрения, можно представить её себе, как закономерное, постепенное растворение в Среде… Раствориться в среде – не значит исчезнуть, пропасть..; ибо, всё природное – совершенно; даже в грязи смачно «хлюпает» Истина… Поверить в это – значит, и понять… Смерть, сама по себе - неприглядна, и как-будто бы, даже бессмысленна… Но ведь существует она в структуре циклического биоритма Жизнь-Смерть для возрождения качественно новой жизни. А в этом смысле, эволюционный цикл каждого, взятого в отдельности индивидуума, безусловно выходит за рамки земной жизни.

Теперь, Стрелец слушал Филина с каким-то упоением, и даже восторгом..! Он боялся его прервать, и помешать, таким образом, логическому ходу мыслей последнего. Ведь Филин, являясь сегодня известным учёным, профессором физиологии, подводил научную базу под эмпирические рассуждения и мысли многих, хотя и выдающихся, но философов, доверия к которым, увы, у научной общественности, особенно в эпоху великих технических открытий 19-21 веков, оставалось не так много…

Стрелец тоже был учёным, но его научная деятельность носила не фундаментальный, как у Филина, а прикладной характер. В сфере научных интересов последнего, находились клинико-лабораторные методы исследований и диагностика заболеваний. Тем не менее, философская мысль Стрельца постоянно ставила вопросы, которые не могли быть разрешены никакими, даже самыми высокими и фундаментальными научными открытиями. В частности, его уже давно буквально преследовал вопрос о том: как, каким образом, в течение только одной, в общем-то, очень короткой жизни, человек из маленького ничтожества превращается в «Нечто»… Хотя, в это «Нечто», как известно, превращаются далеко не все.., и не всегда… Для себя, Стрелец объяснял такое положение дел, сравнивая смерть человека со своеобразным выпускным вечером в школе жизни, со своими отличниками, хорошистами, троечниками и двоечниками… Отличников и хорошистов – всегда меньшинство, но именно они, по-настоящему, движут и науки, и искусства, и творчество в целом.

- То есть, когда мы умрём, мы тоже будем..? - Стрелец, наконец, решился снова вступить в разговор.

- Да, но по-видимому, в ином качестве… Наше сознание нас переживает. Последнее, скорее всего, нематериально; иначе бы мы так долго не топтались на месте, в смысле раскрытия его тайн. Но я уверен, что нематериальное тоже познаваемо человеком, и может быть, - даже методами науки..; просто ещё не пришло время… Вообще-то, главными волшебниками на Земле являются учёные; именно они объясняют чудеса, и постепенно переводят их в разряд обычных материальных явлений. Примеров тому - предостаточно… И современному учёному не стоит бояться вторгаться в проблемы, на первый взгляд лежащие за пределами компетенции материалистической науки. Главное – быть честным, и всегда помнить о том, что признание непостижимого непостижимым - более научно, чем постоянное манипулирование сложными терминами, всего лишь скрывающими природу последнего. И вообще, запредельное умствование – никогда не убеждает, ибо оно - от бессилия перед истиной. В высокой науке важен

не признак, но совокупность разных признаков… И пока этой совокупности не состоялось - выводы делать преждевременно… По моему мнению, даже большие учёные рождаются и гаснут также, как и звёзды на небе; и все они были нужны, и все они были правы… Но дело то в том, что до абсолютной истины в этой земной реальности, не дано добраться никому…

- И всё-таки, с точки зрения современной науки, можно ли утверждать, что эволюционирование разумной жизни на Земле, в основном, осуществляется через переход материального количества жизни в её духовные качества?

Стрелец уже не сомневался в положительном ответе Филина. По сути, тот уже высказался об этом прежде. Но хотелось утвердиться в таком важном убеждении ещё раз…

Филин как будто и не заметил настойчивого требования Стрельца повториться…

- Поскольку, в основе идеи человека лежит вечный конфликт материального и духовного, то и человеческая эволюция, в смысле совершенствования его сознания, должна вытекать из самой гущи этого противостояния, и им же определяться… Ведь любой достаточно крупный конфликт – это, с научной точки зрения, стресс; а уж такое, ни с чем не сравнимое противостояние материального и духовного в нашей жизни и смерти, - тем более… И именно стрессы (и биологические, и социальные, и психогенные) готовят тело к смерти, а дух - к полёту.., полёту в неведомое…

- Я знаю, что когда мы умрём, мы тоже будем..; я это видел вчера ночью… - Теперь, говорил Стре-

лец… - И сегодня я могу каждому умирающему с уверенностью сказать: «Умирая, - живи»!

Спокойное течение беседы братьев прервал официант, который уже не однажды с некоторой досадой поглядывал на их столик…

- Не желаете ли ещё чего-нибудь..; пива, водочки.., десерт..?

- Благодарим, не надо, - ответил Стрелец, взглядом уловив такое же мнение брата, и потянулся за кружкой с остатками пива…

И в этот самый момент, где-то внизу, но очень близко, что-то грохнуло и сверкнуло молнией… Возникший вслед за этим густой чёрный дым, а также удушающий и всё испепеляющий жар, в мгновение ока поглотили часть обрушившегося балкона вместе со столиками, клиентами и обслуживающими их официантами…

Но каким-то странным образом, братья по-прежнему сидели друг напротив друга, как бы продолжая общаться..? То же делали и некоторые другие клиенты балконных столиков… Два официанта.., один из них тот, который обслуживал Стрельца и Филина, как ни в чём ни бывало, продолжали работать с посетителями…

Но что-то изменилось… Нет.., изменилось всё.!? Всё.., кроме сознания и некоторых образов…

 

Свободные и счастливые

 

Кафе «Ёлки-Палки», что на Большой Дмитровке, после произошедшего внутри него взрыва, горело… Тем не менее, некоторые посетители, не спеша довершая трапезу и допивая из бокалов напитки, спокойно готовились разойтись… Другие же, в какой-то суматохе, и даже панике, метались между опрокинутыми столиками, разбитыми витринами, искарёженными и обожжёнными деревянными, пластмассовыми и металлическими конструкциями внутреннего интерьера кафе.

Как-то странно было одновременно наблюдать две эти группы посетителей… Только что, все они находились в одинаковом положении отдыхающих и спокойно общающихся между собой людей… И вдруг – резко разделились, явно не замечая уже друг друга… Испуг, крики, стоны и вопли одних.., мечущихся в поисках спасительного выхода из рушащегося помещения кафе; и спокойное, хотя и не без интереса, и некоторого удивления.., - отношение к происходившему у других…

Стрелец и Филин были в этой второй группе людей, мирно наблюдающих за суматохой в зале, и не пытающихся никуда бежать. Правда, и продолжать прерванную внезапно беседу, они уже не могли… Какие-то молниеносно промчавшиеся на огромной скорости события: сначала в абсолютной темноте, а затем, при ярчайшем свете дня, с прокруткой в сознании эпизодов из собственной жизни, полностью вытеснили тему разговора братьев, и заставили их сосредоточиться на настоящем, со-

вершенно необычном моменте, который воспринимался сознанием, зрением и слухом очень ярко и отчётливо.

С некоторой внутренней тревогой и дрожью в теле всматриваясь в хаотическое месиво из обломков балкона, разбитой мебели, посуды, фрагментов человеческих тел, раненых, и на первый взгляд, как будто не пострадавших, но мечущихся в панике людей, Стрелец уже был готов прийти на помощь тем, кто в этом явно нуждался… Взгляд Филина тоже выражал сострадание и желание помочь... Но что-то явно удерживало обоих..; и не только их, но и ещё человек десять, также «не пострадавших» вследствие произошедшего, и относительно спокойно наблюдавших из-за столиков на уцелевшей части балкона за происходившим в зале на первом этаже.

Там, внизу, находились и другие люди, которые не бежали вон, а наоборот, приходили с улицы, наклонялись над пострадавшими, оказывали им посильную помощь, и взявши наиболее сильно покалеченных за руки и за ноги выносили последних из разрушенного помещения. Детей несли на руках..: испуганных, окровавленных, обожжённых; живых и мёртвых… Появились санитары с красными крестами на нарукавных повязках и с носилками для эвакуации.

Внимание Стрельца, который по-прежнему мог всего лишь наблюдать происходившее, привлёк пожилой человек, бездыханно лежащий ничком в правом углу кафе, придавленный к полу толстой деревянной балкой обрушившегося балкона. Несколько молодых парней, появившихся внутри кафе уже после происшествия, с трудом освободили тело бедняги от балки и перевернули его на спину.

Что-то вспыхнуло перед глазами Стрельца, и ударило как взрывной волной..; да так, что его «вышибло» из кресла, в котором он сидел и подняло вверх под обожжённый потолок кафе. В лежащем внизу на полу, синем от асфиксии теле, он узнал Филина.!?

- Не может быть.!! Вот же он, Юра (Филин), в кресле напротив меня…

Да, Филин был рядом, но уже не в кресле, а парил, также как и сам Стрелец, на уровне разбитой, но не погасшей совсем огромной хрустальной люстры под потолком.

- Значит, и я где-то там, внизу, - почему то уверенно решил Стрелец. - Но ведь я - здесь..; и Юра, - здесь.?! А кто же там!!? Там – наши тела, а мы.., - здесь?!!

Эта мысль поразила Стрельца, как «гром среди ясного неба», несмотря на то, что он много читал, и сам писал об исходе «Я», души из тела, в случае смерти человека.

- Наши с Филином тела погибли, также как погибли и тела других людей, которые продолжали относительно спокойно и даже как-то отстранённо наблюдать происходящее…

Хотя, некоторые из них пытались вмешиваться, то есть, оказывать помощь пострадавшим… Но этого у них не получалось… Их быстрые, прямо по воздуху перемещения и попытки оказания физической помощи лежавшим на полу людям, не давали никакого эффекта… Но они и не мешали другим заниматься спасательными работами. Судя по всему, те их просто не замечали, не видели и не чувствовали…

Филин был всё это время рядом, и по-видимому переживал сходные со Стрельцом мысли и чувства. Общения их между собой не происходило… Они жили каждый своей, новой и совершенно необычной жизнью..; жизнью, как будто освобождённой от веса, а вероятно, и от какого-то другого груза проблем, тягот и забот, которых вдруг не стало… А всё наблюдаемое ими сейчас со стороны, было некой таинственной прелюдией к чему-то новому и ещё неизведанному…

Стрелец, кажется, перестал остро воспринимать происходившее внизу. Его внимание и мысли всё более сосредотачивались на тех людях, которые, казалось, были несколько обескуражены своим благополучным состоянием среди моря страдания, боли и крови… Постепенно, после тщетных попыток некоторых из них вмешаться в происходящее, все они концентрировались вверху помещения, совершенно не реагируя на гарь, пыль, огонь, а также воду из брандcпойтов, которой подоспевшие пожарные пытались тушить разбушевавшийся внутри кафе пожар…

Внезапно, двое из находившихся рядом и паривших под потолком людей, в одном из которых Стрелец безошибочно узнал официанта, того самого, который обслуживал их с Филином столик, как бы сорвавшись с высоты, мягко скользнули в самую гущу людей внизу и исчезли из вида, растворившись среди пострадавших, которым тут же, на полу или на носилках, оказывалась разнообразная медицинская помощь. Кому-то, врачами скорой делались инъекции в различные части тела... В относительно мало пострадавшем дальнем углу кафе, прямо на составленных вместе двух уце-левших столиках, другие врачи проводили дефибрилляцию сердца одному из потерпевших…

Стрелец снова взглянул на Филина… Кажется, тот тоже ожидал своей очереди на оказание ему помощи, с надеждой поглядывая вниз… Безусловно, состояние взвешенности под потолком, - смущало…

Хотя, некоторые «благополучные соседи» начали постепенно исчезать из поля зрения Стрельца, покидая помещение кафе..; но не через двери, и даже не через окна, многие из которых были выбиты, а прямо через потолок и стены здания… Жуткая, и всё же очень любопытная картина… Ужасно гримасничая и страшась контакта с потолком и стенами, вытаращив глаза, и выставив для защиты вперёд руки и ноги, все они как один, благополучно, и без всяких видимых усилий, проникали насквозь любые предметы, будь то, бетонные блоки, деревянные или металлические перекрытия.., - и уходили…

- А как же мы..? - Стрелец чувствовал, что не хочет уходить один. - Только - вместе… Туда.., или, - сюда…

Но больше хотелось назад.

- Там, внизу, мой дом.., моя Тоника… Нет-нет.., я не хочу уходить… Спасите меня.., - шептал он беззвучно людям в белых халатах, упорно не обращавшим на них с Филином никакого внимания…

Вдруг, Филин, как бы окончательно решившись, стал подниматься выше, с каким-то отчаянием во взоре глядя на Стрельца… Стрелец хотел его удержать, и в этот момент ещё не увидел, но уже

почувствовал чьё-то тайное присутствие и чью-то постороннюю волю…

- Вас мы забираем с собой..; - не слова, произнесенные кем-то, а мысль, переходящая в действие, относилась и к Филину, и к Стрельцу…

- Здесь не место и не время распоряжаться, - грустно и с полными от «сухих слёз» глазами подумал Стрелец.., и вслед за Филином, неведомой ему силой был поднят ещё выше, пока не прошёл насквозь через потолок, чердак, крышу дома и не вылетел на открытый воздух…

Никакого сопротивления, никаких препятствий… Движение.., а теперь уже и полёт со всё возрастающей скоростью.., но не в открытом небе, а в какой-то неземной, сотканной как бы из воздуха с лучиками света полузатемнённой конструкции своеобразного воздушного моста с великолепными ажурными очертаниями свода…

Филин летел впереди, и несмотря на постоянные вибрационные колебания светотени, был виден очень хорошо. Тонкий и гибкий изящный стан, как бы окутанный или крепко схваченный искрящимся турбулентным потоком, напоминал маленький степной смерч в жарком лете, уносивший в себе нечто таинственное и достойное продолжения жизни…

- Неужели и я со стороны выгляжу также..? - с достоинством подумал Стрелец, ни на метр не отставая от Филина…

Впереди, немного их обгоняя, также стремительно неслись вперёд по играющему светотенью воздушному мосту силуэты ещё нескольких изящных вихревых смерчиков…

- Только бы не отстать от Филина..; не хочу остаться один… Он ни разу не оглянулся..; но ведь и я не могу оглянуться назад… Есть какая-то несвобода во всём этом; даже, - насилие… Ведь я не хотел улетать… Так надо..? Кому так надо..?

Простые человеческие чувства не оставляли Стрельца всё время их полёта… Никакого внешнего присутствия каких-либо сопровождающих он больше не чувствовал, и тем более, не видел…

- Это похоже на автопилот, - теперь уже не без тени иронии подумал Стрелец, и сам удивился такой ассоциации… - Пора бы уже и прилететь куда-нибудь.., - продолжал он произвольно «забавляться», не в состоянии, тем не менее, сбросить с себя хотя бы самую малую йоту того напряжения и страха перед неизвестным, которые уже начали проявляться в «новой реальности»…

Простор распахнулся навстречу летящим совершенно неожиданно и мощно. Тьма отступила совсем и растворилась где-то позади… Их осталось двое: он и Филин…

- Какое счастье! - подумал Стрелец, глядя на сияющего от возбуждения Филина… Волна человеческого тепла и любви братьев друг к другу разлилась в мягком и добром свете, но.., уже без солнца, без теней, без посторонних бликов и отражённого сияния…

 

Станция «Ментал»

 

Стрелец видел чудесный золотистый свет, в котором холмистые луга с ярчайшим зелёным покровом чередовались с массивами великолепного смешанного леса-сада.

При этом, по сравнению с аналогичными земными пейзажами, видимость всего этого «природного заказника» была абсолютно ясной, чистой и увеличенной по крайней мере раза в три – четыре.

Ближайшие луга и сады с множеством каких-то экзотических фруктовых деревьев, были особенно хороши. Огромное количество диковинных пернатых наполняли пространство разноголосым, но мелодичным хором, больше напоминавшим серенады виртуозов-исполнителей на каких-то божественных небесных инструментах, чем птичьи голоса…

Филин тоже любовался неземными пейзажами, и внимая всему этому великолепию, переживал сходные со Стрельцом чувства. Его сияющее светом лицо выражало внутренний восторг, а глаза были полны мысли. Яркие изогнутые лучи жёлтого цвета, прямо исходящие от головы, шеи и плеч, струились вниз по телу, закручивались вокруг рук,

талии, ног, создавая подобие крыльев; частично рассеивались в окружающем пространстве, а частично, - возвращались к верхней части туловища и к голове…

- Дорогой брат, - впервые после прерванного разговора в кафе, обратился Филин к Стрельцу. Стрелец не то чтобы услышал, но совершенно ясно воспринял это обращение к нему брата.

- Теперь ты знаешь, - продолжил Филин, - Ответ на главный, мучавший тебя там, в кафе, вопрос. Знаю его и я... Сейчас я чувствую себя космонавтом, впервые ступившим на неизведанную планету, и ещё не представляющим себе своего второго шага. Если бы я не помнил всего того, что произошло в «Ёлках-Палках», то настоящее было бы для меня сном. Но ведь сон не может продлевать реальность. Сознание там, и сознание здесь, – одно сознание… Это ведь так..? Как понимаешь это ты?

Стрелец на мгновение задумался...

- Мы умерли.., но мы - есть! Правда, теперь не на Земле..; так где же мы..? А главное - зачем?! Опять, – зачем..? Совершенно очевидно, что несмотря на смерть, мы живы, поскольку не утратили, как мне кажется, своей индивидуальности… А что касается нашей внешности…

Стрелец внимательно вгляделся сначала в лицо, а затем, и в сверкающее золотистое тело брата.

- Мы явно изменились... Ты теперь не старик, каким был там, впрочем, также как и я..; тела наши легки и послушны, как никогда... Я любовался тобой в полёте… Действительно, мы - как птицы небесные... Сколько нам лет..? Или здесь это уже не имеет значения..?

- Со временем, мы это поймём… Меня сейчас занимает другое: где мы, и есть ли тут разумные существа..?

Эта мысль Филина буквально выпорхнула из него и растворилась в окружающем пространстве… И последний увидел, наконец, этих небожителей… Издали, их тела смотрелись как полупрозрачные светящиеся сферы или овалы… Вблизи, всё внимание переключалось на большие круглые головы с красивыми сияющими лицами и как будто брили-

антовыми глазами… Головы удивительным образом были «встроены» в туловища; вращались и перемещались во всех направлениях, появляясь с определённой периодичностью в разных местах тел. У других же, более светлых индивидуумов, тела напоминали видимые в океане издалека «крылатые» парусники. Над их крупными подвижными головами ярким жёлтым светом вспыхивали вибрирующие язычки наподобие пламени, и прямо посередине высокого лба возникали нежно-розовые пульсации небольших шестиконечных звёздочек, подсвечиваемых мягким сиянием удивительно человеческих глаз…

- Эти здесь по случаю, - почему-то решил Филин, послав Стрельцу многозначительный взгляд...

Но последний, похоже, пока не видел того, что видел Филин. Он всё ещё был поглощён удивительными пейзажами, которые как-то плавно менялись перед его мысленным взором, позволяя заглянуть в различные пространства этого ни с чем не сравнимого прекрасного острова в безбрежном океане мыслей и чувств. При этом, стоило только Стрельцу акцентировать своё внимание на чём-то конкретном, как тотчас, это конкретное раскрывалось ещё более полно, и пропускало его сознание внутрь рассматриваемого.

- Всё это надо ещё переварить, - подумал про себя Стрелец.

И вдруг, в разговор снова вступил Филин...

- Кажется, я уловил одну любопытную закономерность... В этом безусловно живом и одухотворённом мире сказки, в котором мы с тобой, брат, сейчас находимся, все явления посещают нас по первому мысленному запросу... Или они приходят к нам вроде бы из ниоткуда, или мы посещаем их... Тебе не кажется то же самое..? Интересно, что каждый из нас одновременно видит одно и то же, и разное; и эти картины перед глазами всё время меняются..? И даже друг друга мы наблюдаем периодически, а точнее, только тогда, когда активно вспоминаем о нас, или общаемся... Не так ли..? Знаешь, секунду назад я видел «местных жителей»..; их много, и похоже, что они счастливы... Среди них были и отдельные «чужаки», но как мне показалось, - ангельски прекрасные и очень умные существа... Мне кажется, они ждут контакта... Сами они, вероятно, уже имеют с нами одностороннюю связь... Не отвлекайся пожалуйста... Давай попробуем действовать вместе... Без них нам здесь ни в чём не разобраться...

Стрельцу и самому, эти мысленные метаморфозы с перемещениями по экзотической местности показались как-то связанными с его личными переживаниями и пожеланиями.

- Стоит только подумать, или просто захотеть..; здесь мысль творит окружение.?!

Теперь уже не сговариваясь, вместе, братья попросили о встрече и о помощи в новых обстоятельствах жизни; жизни после их физической смерти…

Помощь пришла даже быстрее, чем они ожидали... Фигуры двух светящихся существ - из тех, которых, кажется, минутой раньше уже видел Филин, немедленно и одновременно возникли перед мысленными взорами Филина и Стрельца. Они улыбались улыбками очень добрых «людей», дав-

но не видевших своих любимых, и оттого любящих их сейчас ещё больше…

- Я – Симеон, - представился тот, что был слева, и плавно приблизился к Филину на расстояние вытянутой руки…

- А я – Октопес, - отрекомендовался другой, тронув за локоть Стрельца...

- Мы – ваши новые проводники и сопровождаем вас с тех пор, как вы расстались с физическим миром и с вашими земными хранителями – нашими друзьями, Александром и Георгием...

Это прозвучало так просто и внешне буднично, что в первый момент братья отреагировали на представления Симеона и Октопеса, как на рядовое земное знакомство..: в гостях ли, на службе.., или в туристической поездке... Манера общения проводников совершенно не напрягала, хотя их внешний вид был совершенно непривычен, эк-зотичен и вызывающ даже на фоне изменившегося облика самих братьев…

Проводники имели что-то вроде знаков отличия. У одного их них (Октопеса) во лбу сияла розовая шестиугольная звёздочка; а у Симеона, вместо волос, над головой колыхалось желто-голубое пламя в виде нескольких волнистых язычков, имитирующих причёску. Оба, с головы до ног, светились мягким голубоватым свечением, вырывающимся отовсюду из под безукоризненно чистых белых одежд, напоминающих систему парусов-крыльев, управляющих движением судна с неопределённой и постоянно меняющейся ориентацией движения… Их лица были человеческими; даже удивительно человеческими… Глаза – совершенно

без каких-либо признаков беспокойства, настороженности и любопытства. Понимание, дружеское расположение, покой и мудрость - были в этих глазах…

- Сюда мы ещё вернёмся, - проговорил Симеон. - А сейчас вам предстоит на время сбросить с себя ваши ментальные «доспехи» и побывать Дома…

На самом деле, Симеон не произносил слов, а посылал их братьям мысленно, но при этом - очень «членораздельно»…

Упоминание Симеона о «Доме», как ножом полоснуло по сердцу Стрельца, и повергло в смятение Филина. Это было так неожиданно, - оказаться снова дома, на Земле...

- Вы не так поняли, - вмешался в разговор Октопес. - Речь идёт о другом вашем доме, не земном... Не всем удаётся побывать там даже кратковременно. Но вам повезло..!

В следующее мгновение, братья почувствовали себя совсем невесомыми, легче воздуха, легче всего на свете..; и такими сильными и свободными, какими ещё никогда и нигде себя не ощущали… Стремительно возвращалась память, память о прошлом. Но не о том - совсем недавнем земном мире, из которого они пришли сюда, а об очень и очень далёком пространстве истинной, не стеснённой никакими материальными оболочками души; души вечной, незамутнённой, изначальной...

Они поднимались выше и выше. Незримые восходящие потоки из любви и света открывали всё новые пейзажи, мелькавшие так живо и так стремительно, что братья не могли уже ни о чём думать и ничему удивляться. Они просто жили в этой

возвращающейся Вселенной, в узнаваемых и таких родных местах…