С трудом встал, опираясь на стенку, дошел до кухни. Сердце бешено застучало, голова стала неметь. Хлебнул из бокала сок. Не проходит. «Умру, сегодня!» – мужчина помассажировал сердце. Морщинистое лицо перекосилось от боли. Дышать становилось труднее и труднее. Пёс зашёл на кухню, посмотрел на хозяина умными, грустными глазами. Лизнул руку, стараясь подбодрить человека. - Шарик, ты же голодный? Мужчина, держась за стол, подошёл к холодильнику и, достав из кастрюли большую кость с мясом, попытался положить в миску. Но та вывалилась из ослабевших рук и плюхнулась рядом. - Ешь, Шарик! – и тяжело опустился на стул. Собака подошла и стала робко есть, постоянно оглядываясь на хозяина. - Умру, я сегодня, - он тяжело вздохнул. – С кем ты останешься? Ведь и у тебя, кроме меня, нет никого. Может соседка возьмет. Будешь у тёти Оли жить. Слушайся её! Хотя, не возьмёт она тебя. У неё дома чистота идеальная, и внуки часто приходят. Да, ты ешь, ешь! Не слушай меня. Но пёс слушал. И не только слушал, но и понимал. Скоро жизнь изменится. Хозяина опять заберут люди в белых халатах, от которых так резко пахнет. И его долго не будет. Но он чувствовал и что-то более страшное, находящееся за границами его собачьего разума. Человек подождал, когда собака догрызёт кость, и по стенке пошел в комнату. Голова немела всё сильней и сильней. Он буквально рухнул на кровать, не хватало сил даже пошевелиться. На ощупь взял с табуретки таблетку и засунул под язык. Если и помогло, то самую малость. С трудом повернулся на спину и постарался успокоиться, уставившись в потолок. «Умру, и никто не заметит, что жил на белом свете такой Белов Владимир Григорьевич. Старался всю жизнь помогать родным и друзьям, а умирать будет один, - он почувствовал на руке влажный шершавый язык и тихо произнёс. – Один только ты у меня и остался. А пёс продолжал лизать руку человеку. Мол, всё будет хорошо, хозяин! Да, только становилась его ладонь всё холоднее, и пахло от неё чем-то неприятным. Вот рука легла на его голову и заскользила по загривку. «Какое приятное ощущение. Хозяин меня любит», - светился радостью его взгляд. «Каких-то десять лет назад у меня было всё: жена, сын, своё дело и друзья, много друзей. Затем… - на щеках человека появились слёзы, – …сын ушёл в армию и попал в плен к чеченцам. Когда по интернету передали его фото, где он раненый и измождённый лежал, в каком-то сарае… Жена не выдержала, сердце у неё и так болело». Владимир Григорьевич положил под язык очередную таблетку, прекрасно понимая, не помогут. Говорят: перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. «…а после фото крупными буквами требование о выкупе. Пятьсот тысяч долларов. Видно знали, что такие деньги я найду. Пришлось всё продать. Сына привезли в крайне тяжелом состоянии. Но я выходил своего мальчика. Правда, прожил он после этого всего четыре года. Похоронил его рядом с матерью. Скоро приду к вам, дорогие мои! И мы вечно будем вместе». Очередная таблетка отправилась под язык. «А друзья? Не было их, оказывается, настоящих-то. Да, на них и не обижаюсь. У всех своя жизнь, свои проблемы. Странный, видно, я человек. Даже на чеченцев зла не держу. Плохие люди у всех народностей есть. У нас их может больше, чем у других. Пусть Бог всем судьёй будет». Человек вновь почувствовал на руке влажный язык. - Что, Шарик, плохи наши дела? – он провёл слабой рукой по голове собаки. – Не встану я больше. Как же мы друг без друга будем… Рука потянулась за таблеткой и застыла. Последний удар сердца. Последний глоток воздуха… Темнота… И где-то там в конце свет. Туда… Туда… *** «Что с хозяином? – жалобный вой вырвался из пасти. – Надо спасать! Дверь всегда открыта». Пёс выбежал на лестничную площадку и стал громко лаять, жалобно подвывая. Из двери напротив, выбежала пожилая женщина: - Шарик, ты что воешь? С Григоричем что-то? Пёс схватил её за полу халата и потащил в квартиру, к своему другу. - О, Боже! Григорич? – она пощупала пульс. – А-а-а! Бросилась к телефону, набрала номер и стала, что-то кричать сквозь слёзы. Вскоре в квартиру зашли двое мрачных людей, от которых пахло, чем-то ужасным. Положили хозяина на брезент… Пёс злобно зарычал. - Шарик! – соседка схватила его за ошейник. – Не вернуть уже Владимира Григорьевича. Он внимательно посмотрел в глаза женщины, стараясь понять, что она сказала. Но сквозь её слёзы понять это было не возможно. «Надо ждать», - взглядом проводил соседку и улегся на коврик. Всю ночь он пролежал на коврике, иногда тихо завывая. Наутро раздался скрежет замка. И вместе с соседкой в квартиру вошёл мужчина. - Что здесь собака делает? – раздражённо спросил тот. – Сейчас брата привезут. Он под ногами мешаться будет. - Шарик, пошли! – соседка вывела его на лестничную площадку. – Что же мне с тобой делать? Сиди здесь! Поесть вынесу. Вышла с пакетом и повела собаку во двор. Завела за гаражи. - Пока здесь поживёшь, - выложила перед ним вполне аппетитные остатки пищи. – Сейчас лето – не замёрзнешь. Потом что-нибудь придумаем. Пёс понюхал пищу и лёг рядом, не притронувшись к ней. Тяжело было на его собачей душе. От этой машины, подъехавшей к их подъезду, ощетинилась шерсть на загривке. Шарик встал и, крадучись, подошёл к ней. Из кузова вынули большой ящик, обитый красной материей, в котором лежал его хозяин. Но пахло от него чем-то ужасным. И пёс жалобно завыл. - Уберите собаку! – раздражённо крикнул кто-то. - Это его хозяин, – раздался грустный мальчишеский голос. – Они любили друг друга. Весь день он пролежал за гаражом, тихо скуля. Ночью, когда вышла луна, раздался жалобный вой. И какая скорбь была в этом вое, словно человек плакал, потеряв друга. К полудню у подъезда стали собираться люди, подъезжали машины. Вынесли его хозяина в том же красном ящике. Затем погрузили в машину и повезли. Пёс бросился вслед. Долго бежал, стараясь не упустить машину из виду. Та остановилась у изгороди, за которой росли деревья и стояли кресты над страшными холмиками. Люди понесли его хозяина за изгородь, а он осторожно пошёл за ними. Остановились у глубокой ямы. Постояли и… стали опускать туда его хозяина. Шарик бросился к ним, жалобно скуля, словно спрашивая: «Что вы делаете, люди?» - Собака, собака! Сейчас в могилу упадёт, - раздался чей-то голос. - Это его пёс. Бедный, как переживает. Кто-то схватил его за ошейник и тихо произнёс: - Не вернётся, Шарик, твой хозяин! Могилу засыпали, и люди разошлись. А он лёг рядом и стал ждать. Пёс был уверен, что скоро встретится с другом. Не мог он оставить его одного. Проходили дни и ночи, а Шарик всё лежал около могилы и ждал, когда вернётся хозяин. И вот, когда уже силы совсем оставили его, а в глазах темнело, кто-то подошёл к могиле. - Шарик! – раздался полный ужаса возглас. – Уже девять дней, а ты всё здесь. Пёс с трудом повернул голову. Эта была их соседка. - Что же ты делаешь? – продолжала причитать она. – На, поешь! Он покачал головой и посмотрел ей в глаза, благодаря: «Спасибо! Я есть не буду. Скоро придёт хозяин и заберет меня с собой». - Что же делать? – женщина огляделась и увидела пожилого мужчину. Тот подошёл и спросил: - Ваш муж? - Нет, сосед. - А это его пёс? - Да! - Я здесь сторожем работаю, - мужчина горестно покачал головой. – Пытался его, и накормить, и к себе взять. Не идёт и пищу не берет. Не трогайте его! Он навсегда с хозяином остаться хочет. Все ушли, и наступила тишина. Луч заходящего солнца ударил по глазам пса, но он это не почувствовал. Последний удар сердца. Последний глоток воздуха… Темнота… И где-то там в конце свет. Туда… Туда… Утром его нашёл сторож, так и лежащего возле могилы. Вырыл ямку и похоронил верного пса рядом с хозяином. *** Прозрачный туман и отливающаяся серебром прямая дорога, словно разделяющая этот туман. Во всём теле легкость, словно и не было никогда всех этих ненавистных болезней. Тела не было, лишь прозрачное очертание силуэта и такая же прозрачная накидка. «Где, я? – попытался крикнуть Владимир Григорьевич, но голоса тоже не было. – Вот значит, какой он, «тот свет». Свет, действительно есть и дорога. Значит надо идти. Как легко шагается!» И человек пошёл по этой бесконечной дороге, продолжая размышлять: «Нет тела, но облик и мысли остались. И душа. Наверно, душа и есть наши мысли. А куда ведёт дорога? Возможно, где-то здесь жена с сыном». Он не знал, сколько шёл. Время перестало существовать. И вдруг – перекрёсток, и рядом с ним силуэт. Человека! В такой же, как и он, накидке. «Где я?» - задал всё тоже вопрос Владимир Григорьевич. Голоса по-прежнему не было, но судя по улыбке, его поняли: «Кончилось твоё земное существование! – и голос собеседника не был слышен, но понятен. – Сейчас ты на дороге, которая может привести тебя как в рай, так и в ад. Иди по ней! На каждом разветвлении или примыкании дорог тебя ждёт встреча или испытание. Ты будешь по своему желанию сворачивать на любую дорогу и приближаться или удалятся от рая или от ада. Пока не дойдешь до своего постоянного места обитания. Когда и куда попадешь, зависит лишь от тебя. Иди!» И он вновь пошёл по дороге. И вновь бесконечный путь в пространстве и времени. И новый перекрёсток. Пустой. Человек остановился, в надежде, что-то увидеть. И действительно, где-то далеко показалась точка. И она приближалась, словно летела, и превратилась… «Шари-и-и-к!!!» Он подбежал, попытался лизнуть. Владимир Григорьевич присел, хотел потрепать по загривку. Плоти не было, но радости не становилось меньше. Рядом был друг. «Шарик, как ты здесь очутился?» «Нас похоронили рядом», - человек это понял. «Друг ты мой верный! - человек понял всё. Дальше он пошли вместе, разговаривая о своём прошлом и будущем. Что их теперь может разлучить? Новая развилка, и человек в белом. «Куда ведёт эта дорога?» - спросил Владимир Григорьевич. «В рай», - человек хитро улыбнулся. – Я страж этой дороги и решаю, кто пойдёт по ней. Вам туда дорога открыта». «Чем же я заслужил такой чести?» - что-то не понравилось Владимиру в словах этого стража дороги. «Вы достойно прожили жизнь. И там вас ждут жена и сын». Не было плоти и не было сердца, но мысли унеслись туда к родным, единственным, любимым. И он сделал шаг, но тут же услышал голос стража: «Вы идёте в рай. С собакой туда нельзя». Остановился человек и посмотрел в глаза своего верного друга. «Иди!» - говорили глаза пса. – Там твои родственники, тебе будет хорошо с ними. Что поделать, если мне нельзя с тобой. Будь счастлив!». Задумался хозяин, но вот на его губах мелькнула улыбка: «Что ж, Шарик, ничего не поделаешь. Идём дальше!» И они пошли по серебристой дороге, человек и пёс. У обоих на душе было немного грустно. Но и светло – ведь рядом друг. Очередная развилка и возле неё страж в белом, другой, без улыбки. «Куда ведёт эта дорога?» - обратился к нему человек. «В рай! Но путь туда не близок». «Что и с собакой можно? – робко спросил Владимир. «Можно!» - улыбнулся страж дороги. И они пошли по этой дороге. Не выдержал Владимир Григорьевич, остановился и спросил: «А как вы решаете, кому можно в рай, кому – нет?» «В рай можно тем, кто друзей не предаёт». | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
