Встретил он как-то недавно перестраховщицу. Красивую, тонкую, гибкую,

умную, страстную, яркую и... да-да, и это тоже. Была она в чем-то собой

же придуманном, укутанном, наброшенном. Искрилась остроумием и

большим разрезом от... и ...до. Ну почти "до". Совсем чуть-чуть не хватало

до. А если бы хватило, то вокруг нее собралась бы куча озабоченных и

потирающих.

 

Но... до "до" оставалось совсем чуть-чуть. И она смогла пройти мимо

клубящихся озабоченных и потирающих и подойти к нему.

 

Он стоял, облокотившись о стену. Просто стоял и не видел ее. Даже когда

она шла с чуть-чуть до "до" не доходящим разрезом мимо клубящихся

озабоченных и... Ну, в общем, дошла она. Остановилась. Брызнула

глазами, усмехнулась, коснулась длинным указательным пальцем

идеальной выгравированной шеи, закусила нижнюю губку на пару секунд

и опустила свои откровенно бесстыжие глаза вниз. На пару секунд.

 

И снова посмотрела. Куда? Никто не видел.

Только Он и Она. А она посмотрела вниз.

Так и стояли они. Он курил и облокачивался.

Она закусывала и опускала.

И стояли бы еще долго, если бы...

Если бы не страсть.

Набросились вдруг друг на друга они.

Он, облокачиваясь и уже не куря, а отведя руку с сигаретой в сторону, как

бы не обжечь что-нибудь интимное...

Она, закусывала теперь уже не свою губку нижнюю, и смотрела уже не

вниз.

Зачем смотреть? Можно было ощущать, трогать.

 

А вокруг все также шумели клубящиеся озабоченные и потирающие от

досады все еще саднящее от сожаления собственное естество. А вокруг

гремела музыка. Клубился сигаретный дым. Танцевала скучающая

полуголая танцовщица. Билась в истерике ревнивая спутница. Кидались

друг к другу больные на голову судьи. Истерически хохотал над всем

происходящим его хороший знакомый. И давился вишневой косточкой

банкир из соседней страны.

 

Они вышли из душного помещения.

- Цирк! - воскликнула она.

- Пародия, - подтвердил он.

- Паранойя... - прошептала она.

- Жизнь, - доверил ей тайну он.

- Бред, - не поверила она.

 

Вышли они на улицу и пошли по залитому молочным светом фонарей, по

мокрому асфальту после недавно прошедшего дождика, вдыхая чистоту и

свежесть...

 

И было хорошо.

 

А кто-то остался в свете прожекторов и в криках сожаления тех,

потирающих ушибленное место. Каждый свое, родное, интимное.

И все также клубился сигаретный дым. Танцевала скучающая полуголая

танцовщица. Накурилась? Или пассивно курила все тот же дым.

Билась в истерике ревнивая спутница. Интересно, чья она спутница?

Кидались чем-то мерзким друг в друга больные на голову судьи. Не

вылечишь уже. Поздно.

Истерически хохотал над всем происходящим его хороший знакомый.

Бедный, не смог вовремя остановиться.

И давился вишневой косточкой банкир из соседней страны.

Неизвестно, выжил ли.