Как-то раз шлимазл Сёма ехал великом без «шлёма», ехал великом без «шлёма», потому что «вмазал» Сёма: пошабашив натощак пил он водку и коньяк, так как сильно тёр аппендикс заваляшный четвертак. Сёма ехал, Сёма охал, Сёме было очень плохо, Сёма ехал и стонал, маму чью-то поминал, через каждые сто метров столб фонарный целовал. ...Дом, квартира, тётя Тома. Где ж её супружник Сёма? Скучно жить без пьяной рожи и замок молчит в прихожей. Извелася тётя Тома: час звонила по знакомым, в морг звонила десять раз, в Тель-Авив и в Мосгоргаз – отовсюду тёте Томе лишь один был дан ответ: раньше не было такого, и сегодня тоже нет. Плачет дома тёта Тома, слёзы льются в три ручья, и мечтает тётя Тома, что она уже ничья: завтра утром три отгула в счет прогулов – и вперёд, а её шлимазл Сёма и с собакой не найдёт. Три грузина с кучей денег Тому в Гагру повезут, три грузина тётю Тому, как цветочек, изомнут. И она вернётся вскоре вся в шиншилах и серьгах, и просить прощенья Сёма будет у неё в ногах. ...Ехал Сёма через город, велик охал и стонал, ехал Сёма, падал Сёма, а зачем – и сам не знал. Вот и улица родная – спит усталая страна, дяде Сёме тётя Тома, слава Богу, не видна. Пять попыток вставить ключик, скрип распахнутой двери... -тётю Тому было слышно от Тамбова до Твери! О, могучий и великий русский матерный язык! -молча слушал тётю Тому мирно дремлющий мужик. ...Блекнут звёзды, город синий, Сёма тоже синим стал, то ли мёрзнет он в прихожей, то ли так за день устал. Нервно всхлипывает Тома – снятся Гагры и грузин, и пальто за тыщу баксов, и с серьгами магазин. Вот грузин её целует, приглашает сесть в авто, апельсины, мандарины и грузинское вино. Вот она на фоне виллы и мужчины, как в кино, свежий ветер с моря дует – не укрыться от него. И проснулась тётя Тома, сорока с кусочком лет, а в супружеской постели никого, простите, нет: нет усатого грузина, что готов измять, как цвет, нет Семёна... И картина называется «Привет»! Сколько бабьих лет осталось? Лучше этого не знать, и себя так жалко стало, что наладилась рыдать. ...Слёзы женщин сохнут быстро и минуток через пять засвистела Тома носом. Да и нам пора уж спать. Ну, а что шлимазл Сёма – что ему, и как ему? Да ништяк: храпит сердешный в коридоре на полу. Ничего ему не снится, мужичок здоров, как бык, утром снова на работу. Только велику – «кирдык»! ...Эх, ты жисть-жестянка наша: хлеб, селёдка, огурец. Бриллиантов нам не надо, но без выпивки – пипец! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
