«Мы сделаны из вещества того же,

Что наши сны.

И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь».

Шекспир. «Буря».

…Кап. Кап. Кап. Дождь наигрывает на своем излюбленном инструменте,

старой, крытой дубовыми досками крыше, бесконечную дразнилку…Кап.

Кап. Кап. Как бесконечная мелодия временного реквиема по засыпающей

осенью природе. Как уныние метронома, отсчитывающего невозвратные

секунды. А за осенью придет время глубокого белого сна. И белых, чистых

сновидений…

В эту осень я решил послушать тишину, поэтому и бросил унылую

человеческую пустыню, уехав размышлять о вечном во внутренние покои

природы. Дело в том, что у меня есть небольшая дача, расположенная на

берегу почти заросшего травой лесного озера, зеркало которого настолько

мало и тускло, что еле отражает красоту небес. Да и дойти еще нужно до

этого зеркала по узенькой тропинке в зарослях тростника. Дача моя

представляет собой старый-престарый дом, сложенный лет двести назад из

чудовищной толщины бревен. Вокруг дома – старый-престарый сад,

единственной достопримечательностью которого является беседка из

изъеденного временем серого гранита. Посреди беседки бьет родник, чистая

вода которого скапливается в мраморной чаше, искусно сделанной в виде

раковины с картины Боттичелли. Дом и беседка окрашены зеленым мхом,

или лишайником…я не особо разбираюсь в растениях. Только когда осеннее

солнце смотрит с бледно-голубого неба, капельки воды искрятся на шерсти

этого мха-лишайника подобно крупицам благородного металла на том самом

руне, которое не принесло счастья Ясону и его друзьям.

Я приезжаю сюда, в основном, осенью. После того, как я бросил

педагогическую работу, я всегда беру отпуск в это время года – это

спокойно, особенно, когда нет изнуряющих дождей, изливающихся из

небесного мрака…

Но эта осень выдалась дождливой. Когда немного прояснялось небо,

поднимался ветер, который приносил сырую мглу. Солнца почти не было.

Никогда. Никогда. И все-таки, я уехал в эту осень, уехал из перенаселенной

пустыни города.

В эту осень мне захотелось каким-нибудь экзотическим образом, может

быть, на каком-нибудь экзотическом языке выразить свои мысли.

Поэтому я взял с собой сундук ноутбука, наполненный доверху книгами, а

также бесконечным количеством писчей бумаги, на которой можно

бесконечно писать, а затем стирать, или не стирать, любую ерунду,

взбредающую в голову.

«Книги стоит читать. Но не менее стоит размышлять над текстом, и

размышлять, конечно, чаще на уровне интуиции, озарения, не извлекая

смысл, а привнося его. Текст есть текст. Он оживает, говорит, дает ответы

только тогда, когда есть вопрошающий. Вопрошающий же есть человек в

единстве эмоционального и рационального. В том-то и состоит

гениальность писателя, если одно его творение дает ответы на разные

вопросы в разное время одному и тому же человеку». Такие мысли посетили

меня вечером первого дня моей свободы. Я сидел в беседке и лениво

переносил на электронную бумагу обрывки облаков. День закончился, и я

планировал выспаться. Писатель из меня сегодня не очень получился.

Ночью мне приснился странный сон. Началось все как-то уж очень

обыденно. Я блаженно потянулся на постели и внезапно оказался в

белоснежной палате. Белый потолок, сверкающие белизной стены. В окна

бьет яркий солнечный свет. Небо ясное. Не осень, а лето. Я лежу на чистой

и белой постели, надо мной – какое-то сооружение, наподобие

хирургического фонаря, или как там это называется.

Открылась дверь, и вошел высокий, стройный человек в белом халате. Меня

в этом сне, а я уже был уверен, что сплю, охватило чувство какой-то

кондовой банальности происходящего… «Как в фантастическом рассказе

графомана-плагиатора», - подумал я, - «Белые постели, чистое небо,

ощущение блаженной безопасности изъятого из земного круга человека,

возвышенного умными и красивыми пришельцами до своего,

небожительского, бытия».

Человек в белом халате присел на краешек кровати.

- Как вы себя чувствуете, Пол? – голос показался мне отдаленно знакомым,

как будто я уже слышал его когда-то давно.

- Не знаю. По-моему, я сплю, а вы мне снитесь…, - я замолчал, мучительно

вспоминая, где я мог бы слышать его голос…

- Ну, смелее, - голос человека в белом халате был мягко-насмешливым. Он,

не торопясь, достал портсигар, вынул сигарету и со смаком закурил. –

Смелее. Не каждую ведь ночь персонаж вашего сна так осмысленно и

связно разговаривает с вами. Неужели не интересно? Может быть, вы что-

то важное услышите и что-то мучительное разрешите для себя? Вы ведь

сейчас думаете, откуда вам знаком мой голос, верно?

Я вынужденно кивнул.

- Просто мы с вами знакомы очень давно. – Человек в белом халате встал,

подошел к окну и, стоя ко мне спиной, глубоко затянулся. Затем медленно

повернулся ко мне. – Очень давно. Лет двадцать пять, наверное. Ну, или

около того…Вот как вы думаете, кто я?

Я решил поделиться мыслями, ведь был уверен, что сплю.

- Вы – проекция моего подсознания, некто, вроде всех тех любых людей,

которые видятся нам во снах. Сейчас я сплю в комнате на своей даче, и мне

снится интересный сон. Мозг спящего человека работает в

непредсказуемых режимах, поэтому я и вижу такое сложное сновидение…

Мужчина в белом халате внимательно слушал меня. Вновь затянувшись

сигаретой, он спросил:

- А помните ли вы самое раннее свое сновидение?

Я задумался на мгновение…

- Конечно!

- Стойте, стойте…Я угадаю. Это было видение чудовища. Страшной змеи,

поднявшей свою голову над вашим родительским домом. Антуражем сна

была очень снежная зима, она ведь вам часто снилась, согласитесь…Вы ее

ненавидели и любили...

- Но…

- Но затем «внезапно изменилось сновиденье» (вы же читали Байрона в

одном из снов….), и вы проснулись дрожащим от страха маленьким

мальчиком в доме своей бабушки. Темным утром марта. Вы никогда не

думали, почему так страстно любите раннюю весну, то есть, извините,

позднюю зиму? – Человек в белом халате подошел к стене, нажал

невидимую кнопку. В открывшемся баре он выбрал бутылку дорогого виски,

и взял стакан. Плеснул в него янтарного нектара, понюхал и отхлебнул,

смакуя.

- Да, так оно и было. И есть…И…и что же….?

Меня стал захватывать азарт, смешанный с ужасом безысходности. Как

будто я бегу, бегу в роли таракана на состязании. А меня дергают за нитку,

привязанную к ноге…Задней ноге.

Человек в белом халате снова закурил.

- Понимаете, Вы были выбраны как наиболее чувствительная натура. Тут

мне трудно Вам что-либо объяснить, потому что Вы прожили тысячи не

своих жизней, жизней в Ваших снах.

Человек в белом халате присел на краешек моей кровати.

- Я, наверное, открою Вам нечто новое, неизведанное, известное Вам. Вы –

уникум, какие редко рождаются в наш век нулей и единиц. Цивилизация

пришла к своему логическому завершению. Мы перестали видеть сны. То

есть, мы совсем перестали естественным образом видеть сны. Вы это знаете

и знали. Иначе бы не согласились быть донором снов.

Человек в белом халате курил, глядя в окно. Я поймал себя на мысли, что не

могу уловить ни черт его лица, ни его выражения…Знаете, так бывает,

когда составляешь себе портрет литературного персонажа, читая какое-

либо произведение…Образ складывается и расплывается, чтобы стать лично

твоим, родным, намертво сросшимся с твоим воображением. Когда потом

смотришь даже хорошую экранизацию, чувствуешь некоторое

разочарование и отторжение. Когнитивный диссонанс творческого

воображения. Так как-то.

- …Так вот. Мы нашли вас случайно. – Я не сразу понял, что человек в белом

халате вновь обращается ко мне. - Наша компания, вполне себе

респектабельный медицинский центр, производит сны. Сон, вообще,

явление сложное…Остановимся на том, что сновидение – сторожевой пес

сна. Сновидение компенсирует остаточные явления сознания и человек

отдыхает. Кошмары символизируют расстройства психики. Это знак, что

организму нужна помощь. В нашем мире без снов – огромное количество

душевных расстройств. Всеобщее нервное истощение…

Он на секунду задумался.

- Мы перестали видеть сны. И лишились огромного защитного механизма.

Поэтому была разработана методика считывания мозговой активности

людей, способных продуцировать сновидения. Чтобы потом предложить

сны людям, забывшим о волшебном мире. Беда в том, что спящих почти не

осталось.

Ускользающее лицо обратилось ко мне.

- Вас мы нашли случайно. Вы написали отличный пост в социальной сети.

«Какая нелепость, нелогичность…» - подумал я.

- Ну, почему же нелепость? Во сне возможно все. Мы могли бы найти вас по

случайно оброненной фразе. По списку покупок. По трамвайному маршруту.

Все, что угодно. Это ведь сон. – Человек в белом халате усмехнулся моим

мыслям.

Явь не наступала, она ускользала вместе с лицом моего странного

собеседника.

- Вы согласились быть донором снов…И исправно служите делу помощи

человечества уже много-много лет. А сколько раз мы беседовали с вами на

те же темы, что и сейчас! Этот разговор у нас с вами носит традиционный

характер. Есть вот побочный эффект в нашей работе – сон путается с явью.

Чтобы вы чувствовали себя более или менее комфортно, восстанавливали

силы, мы, с вашего согласия, отправляем вас на дачу, кстати, один из

лучших ваших снов, где вы засыпаете и возвращаетесь в реальность.

Человек в белом халате снова прошел к бару.

- Вы великолепный художник сна! Вы тот, кто присутствует во сне спящего

в разных лицах. Спящий видит вас, как фантазм, который говорит с ним,

помогает ему, помогает разыгрывать пьесу сновидения. Вы тот, кого

проснувшийся вспоминает потом всю свою жизнь. Ведь во сне вы можете

быть ему другом, врагом….Можете быть прохожим, случайным

собеседником. Вы становитесь частью его жизни. Вас видят во сне,

понимаете? Вы демон сновидений…В хорошем смысле.

Я решил спросить человека в белом халате. И спросил.

- Насколько ценна моя жизнь?

И человек в белом халате ответил мне, отхлебнув виски и затянувшись

сигаретой…

- Абсолютно…. Помните старый мультик… «Будет ласковый дождь»?

***

Реальность (сон) стали ускользать…

***

Кап. Кап. Кап.

В эту осень, в ее бесконечный день (как я его люблю) я проснулся….

…Это прекрасно. Обыденность….