Кто под звездой счастливою рожден,

Гордится славой титулом и властью.

А я судьбой скромнее награжден

И для меня Любовь – источник Счастья.

В. Шекспир, перевод С. Маршака.

 

На этом кладбище давно запрещалось кого-либо хоронить. Оно оказалось в центре нового микрорайона и власти выжидали положенный срок, чтобы разбить на этом месте сквер. Предприимчивые люди предлагали построить современный Луна-парк, уж больно местоположение было подходящим, — несколько жилых комплексов задыхались от недостатка свободной территории. Подросткам приходилось собираться вечерами в подъездах и подвалах, и это порождало конфликты и несчастья. Но председатель райисполкома, умудренный работой с людьми и знавший многих, кто лежал на том кладбище, предотвратил бурное развитие идеи и она благополучно захирела.

Рядом с кладбищем находились дачи садового общества «Победитель» - оно образовалось одним из первых в городе еще в пятидесятые годы и состояло в основном из заслуженных фронтовиков. Тогда получить участок под сад было делом непростым, не то, что сейчас, когда каждая городская семья может заиметь пять-десять соток земли, если захочет.

Правда, дачи ветеранов вернее было бы назвать домиками для отдыха и укрытия от непогоды. По сравнению с современными дачными постройками часто двух-трех этажными, с гаражами и шикарными баньками, они выглядели убого, но выгодно отличались ухоженностью земли. Ни один ее клочок не пустовал, и яблоньки плодоносили ежегодно. Хозяева освоили, учась друг у друга, основы садоводства и огородничества. К тому же, многое они знали еще с тех времен, когда жили в деревнях, а потом пришли строить заводы города, да и остались на них работать. Намаявшись в горячих цехах и в тесноте бараков, они отводили душу на своих участках, очень их любили, заботливо выращивали цветы, деревья, овощи.

Павел Петрович был одним из них. Я познакомился с ним случайно, через своих друзей, его соседей по даче, побывав у них осенью, когда земля щедро одаривает тех, кто за ней прилежно ухаживает. Среди дачников Петрович был хорошо известен. Он имел агрономическое образование и научную степень, прекрасно владел различными способами прививки плодовых культур, а его опыты по скрещиванию дыни с тыквой были известны в научных кругах. На участке у него хорошо прижились: лимонник, орех и даже женьшень - растения, присланные из Манчжурии, где он в молодости воевал артиллеристом на КВЖДе и был награжден: Петрович купил эту дачу у одной вдовы. Многое переделал: расширил, утеплил. Сам сложил отличную печь с хорошей разделкой для трубы в потолке, и давно жил здесь круглый год, оставив квартиру в городе дочери.

В тот день Петрович позвал нас на годовщину, которую он отмечал ежегодно - день встречи с женой. Жена его умерла, и вот уже двенадцать лет он празднует без нее. Этот день был главным в их семье. Дети, родившиеся еще до войны: сын Саша в тридцать восьмом и дочь Наташа в сороковом, всегда стремились в этот день домой, на побывку. Но сегодня по разным обстоятельствам они не приехали, и с Петровичем был только внук Саша, студент сельскохозяйственного института. Раньше он жил с матерью в Абакане, а потом они переехали в Красноярск. После окончания школы, Саша поступил в институт, здесь в городе. В общежитие не пошел, жил с дедом. Они славно ладили, это я сразу заметил. Не часто встретишь спокойное уважительное отношение молодого парня к взрослым. Обычно молодежь это скрывает под маской бравады и фамильярности. Здесь чувствовалось, что эти двое верные друзья - родственники и любят друг друга.

После товарищеского обеда в честь и память женщины, которую из нас, приглашенных,

никто не знал, Петрович и Саша собрались пойти на кладбище. Я пошел с ними:- по краю кладбища недавно отсыпали новую дорогу, и мне было по пути. По дороге у нас затеялся интересный разговор о жизни пчел и шмелей, благо все мы интересовались природой и образование имели одинаковое - агрономическое, только в разное время полученное: Петрович - в тридцать четвертом окончил агрономическое отделение во Владивостоке, я, в шестидесятом, в Ленинграде, Саша закончит учебу через полгода, в девяностом. В разговоре Петрович проявил прекрасную эрудицию по биологии. Оказалось, что еще подростком- гимназистом, когда их семья жила в своем доме, переехав в Красноярск из Тайшета, он сделал искусственное гнездо для шмелей со стеклянной стенкой, как рекомендовалось в одном журнале о природе, и наблюдал жизнь этих полезных насекомых. Вспоминая о далеких годах, Петрович оживился, рассказывал ярко образно, и я подумал: « Вот бы его попросить рассказать о жене, об их судьбе! Несомненно, это было бы что-то неординарное, важное» Но мы почти незнакомы, и задавать такие вопросы бестактно. И тогда, я рассказал ему о том, как жил во время войны в эвакуации в совхозе под Саратовом, как полюбил лошадей и природу, узнал голод и послевоенную разруху, а после школы поступил в Ленинградский сельхозинститут изучать самую мирную науку - агрономию.

За интересными разговорами мы незаметно дошли до кладбища. Могила жены Петровича оказалась рядом с дорогой. Она была хорошо ухожена. С фотографии на небольшом бетонном памятнике смотрела миловидная коротко стриженная, по всему видно,- энергичная, женщина. Про таких говорят, глазастая. Смотрела, как бы спрашивая: « Ну, как вы живете без меня, мои родные?» Петрович поставил рядом с памятником букет свежих астр, а повядший убрал. Они с Сашей присели на скамеечку внутри оградки. Я поклонился могилке, попрощался с ними и ушел, размышляя о новых людях, к судьбе которых только чуть прикоснулся, приблизился, но они уже не были мне чужими.

Петрович обладает прекрасной памятью, хотя ему восемьдесят один – родился в 1908 году. Его жизнь пришлась на период великих перемен в стране: революции, индустриализации, победы над фашизмом в тяжелейшей войне, послевоенного возрождения, прорыва в космос, наметившегося в последние годы, экономического и политического кризиса. Он участник и свидетель этих событий может многое рассказать.

Зима отступала. В конце февраля еще стояли по ночам крепкие морозы, но днем солнце пригревало, и прохожие заметно добрели лицами, когда шли ему навстречу. Случилось так, что мне опять пришлось идти по дороге рядом с кладбищем, Я вспомнил осенний день, когда был здесь с Петровичем и Сашей, захотел проведать могилу Марии Сергеевны, - так звали покойную жену Петровича. Мне сразу стало понятно, что в оградке появилась вторая могила. Холмик был старательно закрыт снегом, но ветром местами обнажило землю. С тяжелым предчувствием я пошел на дачу.

На вполне миролюбивый лай Бульки - собаки Петровича, на крыльцо вышел Саша. Мы тепло поздоровались, и он пригласил меня в дом. Я вошел и сразу все понял – Петрович скромно и приветливо улыбался мне с фотографии в траурной рамке. « Когда?» - спросил я Сашу. « Сегодня как раз сорок дней. Наши приходили, поминали» - ответил он, достал водку, соленья, заготовленные еще с дедом. Я обратил внимание на то, что в избушке был все тот же порядок, тепло, чисто. На письменном столе разложены бумаги – Саша готовился к защите дипломной работы в конце мая.

Выпили. Помолчали. Я рассказал, какое сильное впечатление осталось у меня о Петровиче с той первой, и как оказалось, последней встречи прошедшей осенью. Посетовал, что за делами мы часто забываем о скоротечности жизни и краткости нашего пребывания на земле. Спросил, как удалось похоронить Петровича рядом с женой?

Не ответив, Саша достал из шкафа кожаную командирскую полевую сумку. Сумка была сильно потерта, кое-где аккуратно зачинена. Саша сказал: «Здесь письма, дневники, наградные листы Павла Петровича. Когда у него сильно воспалились легкие, и он понял, что может умереть, он отдал эти бумаги мне, как самое ценное, что имел. Многое я знал из его рассказов, но письма прочитал только после похорон. Конечно, мне бы самому нужно написать о нем, возможно, я это когда-нибудь сделаю, но я чувствую, - надо написать сейчас, а я не готов пока. Мы с ним говорили о вас, читали ваши статьи, Думаю, он бы одобрил, что я доверяю эти документы вам».

Я в некотором смущении взял сумку, поблагодарил, пообещал все вернуть в сохранности. Поговорили о его учебе, и я стал собираться домой. Поборов свои сомнения, Саша сказал: «Вы догадались, что мы похоронили его рядом с бабушкой. Это была его последняя воля.

Похоронили фактически тайно, нелегально, ведь даже известных людей не разрешают там

хоронить. Дедушка сам еще два года назад ходил по инстанциям, разрешения не дали. А он ведь потому эту дачу купил и жил здесь, что хотел быть с бабушкой рядом. И чтобы похороненным быть здесь, пусть даже если будет сквер. Что было делать, когда он умер? Я пошел в исполком к председателю и рассказал ему все. Хороший человек оказался. Разрешить, говорит, я тебе не могу, но Павла Петровича знал, редкий был человек, коммунист, о таких говорят – соль земли! Под Москвой три танка подбил в сорок первом – вот две медали «За отвагу»! Был ранен, а потом снова в боях до Вены! Так неужели я буду против его последней просьбы? Хороните, только прошу быстро и аккуратно, чтобы не привлекать внимание. Пробьемся! - Летом я сделаю фотографию и табличку на памятник. После института остаюсь здесь, поступаю в аспирантуру, как он мне советовал».

В сумке имелось несколько фотографий, я разложил их в хронологическом порядке и стал тщательно разглядывать. На первой, относящейся к 1930 году, среди военных – орденоносцев я узнал Петровича – молодого, крепкого сложения, улыбающегося, в очках, с орденом на гимнастерке. Фотография была профессионально сделана, как обычно делают на торжественных приемах. На обороте было написано: « КВЖД, Москва» и имена награжденных. Затем, шла фотография Петровича с Машей, Марией Сергеевной,- смеющиеся, счастливые, а рядом высокий парень в пробковом шлеме. Петрович в тенниске, грудь и руки накачаны, как у гимнаста. Маша в платье крупными горошками на ладной фигурке – оказывается, она была почти на голову ниже невысокого Петровича. Надпись, «Опытная станция. Наш день, 21 сентября 1935 года. Стэн – американец». Вот, пятьдесят четвертую годовщину какого дня мы отмечали прошедшей осенью 1989 года! Стэн, пробковый шлем, что – то иностранное? Дальше, фотография 1942 года, зимняя. Петрович в какой-то непонятной шинели, больше похожей на пальто, сидит на снарядном ящике рядом с орудием, а около него, пожилой старший лейтенант с блокнотом – очевидно военный корреспондент. Помечено, « Ржев, Белый, 13 февраля». Потом фото Петровича в больничном халате – « 1942, декабрь. Ульяновск, госпиталь». Дальше, шли фотографии мирного времени на отдыхе с детьми, внуками, на работе с друзьями. Наконец, та, где Петрович и Мария Сергеевна вдвоем. Она держит букет гвоздик, он при наградах. Надпись: «1977 год, День Победы. Последнее фото вместе» И еще семейная фотография недавнего времени – «Байкал 1983 год. Мне 75 лет»…

Три блокнота дневников Петровича, были написаны плотно, но вполне разборчиво, чему я обрадовался – легче будет с ними работать. Один дневник содержал довоенные записи,

другой, - в кожаной самодельной обложке, явно побывал с хозяином на фронте, третий был послевоенный.

Небольшая пачка писем удивила тем, что это были письма Петровича к жене. Очевидно, она их берегла и передала ему перед кончиной. Только одно письмо было от нее из Дарасуна, где Мария Сергеевна лечилась в 1977 году. Отдельно в сумке лежало письмо к внуку Саше. С волнением я развернул первое по порядку письмо из пачки.

«12 апреля 1936 г. Красноярск.

Друг мой, любовь моя, Машенька!

Эта неделя агрономических курсов в Красноярске тянется нестерпимо долго. Но, я - староста группы от района, отвечаю за всех, поэтому нам придется потерпеть, родная, пережить эту маленькую разлуку.

Вчера наши механизаторы после культпохода в цирк на борьбу слегка подпили и устроили в общежитии небольшой цирковой филиал. Васька Хоменко настолько возомнил о себе, что решил завтра же выйти на ковер против « Француза» - такая кличка у одного борца. Заборю, кричит, - премию возьму, велосипед куплю! Парни смеются. Тебе, говорят, велосипед нужен на гусеничном ходу! Какой другой твои сто двадцать килограмм выдержит? Да, дорогая, я был у Николаева в горкоме, помнишь, я рассказывал тебе, как мы с ним служили в Манчжурии? Он серьезно предлагает мне отдел по спортивной и оборонной работе здесь в городе. Но, ты знаешь, солнышко мое, как я люблю исследовать, наблюдать, - я биолог по натуре, гуманитарий. Поэтому с большим трудом ушел из армии. Командовать людьми мне трудно, много сомнений в себе, в своем праве приказывать. Представляешь, селекция – это мой выбор навсегда. У меня дух захватывает от желания найти новые лучшие растения для гибридизации, а потом, волнуясь, ждать результатов отбора. Да и ты на месте! Разве я не вижу, как ты, моя москвичка, увлеченно вникаешь в свою работу по семеноводству, тебя совсем не пугает сельская жизнь. Спасибо тебе, ненаглядная, мы будем счастливы!

Был на ипподрме, узнавал, как просил директор, о наших лошадях. Мгла уже участвует в бегах, ее готовят на чемпионат Сибири. А Орлика тренируют, - больно горяч, срывает часто, хотят ставить его в тройку. Помнишь, как Орлик перевернул нас на косогоре под Спасовкой, когда искали переезд для тракторов? Хорошо еще, что ты как мячик скатилась подальше и тебя не накрыло ходком. Признаться, мне тогда было ужасно стыдно. Первый раз вместе, наши милые разговоры, мне так хотелось хорошо выглядеть перед тобой и вдруг такой нелепый конфуз! И как я был благодарен тебе, радость моя, когда ты, не без опаски, но все-таки села рядом с не очень умелым кучером. Именно тогда я почувствовал, что, наконец, встретил, счастливо нашел, ту, о которой мечтал всегда! Мне уже двадцать семь. Твой образ шел рядом со мной давно, с тех пор, как я стал задумываться о сути любви. Он был со мной, как прекрасная мечта, даже тогда, когда я сутками качался в седле, гоняясь за бандами с отрядом тайшетского ЧОНа в двадцать шестом году. В тифозном бреду, когда казалось, что жизнь уходит и смертная тоска о несостоявшейся встрече с тобой, сменялась жгучим желанием подняться, жить. В бреду я видел тебя в образе моей матери, а наяву – в образе сиделки, Стеши, которая теплыми руками держала мою, трясущуюся как у паралитика, голову, когда я, лязгая зубами о край железной кружки, пытался напиться. Ты виделась мне на сцене Большого театра, куда мы попали на концерт после награждения. Мы могли бы встретиться тогда в Москве, но встретились в Сибири. Судьба счастливо свела нас на опытной станции, куда мы попали по распределению, ты из Тимирязевки, я, из Дальневосточного сельхозинститута. Я благодарен судьбе! Наконец, после душевной сумятицы, сомнений, ошибок, одиночества среди друзей, у меня появилась ты. Началась совсем другая жизнь. Мне все удается, хочется жить для тебя, для нас, Я чувствую – это будет правильная умная жизнь! Ты, как чистый звук камертона, настроила мою душу на счастье. Я всегда любил жизнь, но ты открыла мне новые ее горизонты - горизонты любви. Работать над собой, работать постоянно, чтобы быть достойным тебя, стать интересным незаменимым. У тебя нет недостатков, ангел мой. Не улыбайся! Если что-нибудь и есть – так это капля по сравнению с океаном моих слабостей Я сделаю все, чтобы даже маленький ручеек не мог разделить нас. Смеешься, наверное, а мне приятно – все-то ты понимаешь, ничего я скрыть от тебя не хочу и не буду. Счастье – это когда все вмести! Я часто думаю, откуда у тебя эта мудрость, умение понять людей, такт, отсутствие позы, спокойное отношение к бытовым трудностям, неизбежным при жизни в деревне, умение быть аккуратной и привлекательной каждодневно. А главное, - желание действовать во благо людей, вызывая их доверие. Но иногда ты мне кажешься очень наивной беззащитной девчонкой. Люблю тебя.

Ночь, все спят, а я веду с тобой самый нужный мне разговор с помощью этого письма. И нет сна, нет расстояний, нет усталости. Стэну привет, он неплохой парень и механик от бога, но с чувством меры не дружит, раскованность легко переходит в нагловатость. Здесь я узнал, что готовятся получить в край еще одну партию тракторов Джон Дир. Нам в совхоз-гигант, конечно, выделят. Поговаривают, что лучших механизаторов повезут в Детройт на завод, познакомят с конвейером сборки. Контракт Стена заканчивается, скоро будем его провожать.

Целую тебя, обнимаю, хороших тебе снов. Я с тобой чудо мое. Павел».

 

« 20 ноября 1937г. Ленинград.

Друг мой, жена моя, Машенька! Здравствуй!

Очень соскучился. Приеду через неделю, не грусти, любимушка.

В Москве благополучно сдали годовой отчет. Обещают прислать нам хорошую зерноочистительную машину и сеялку « Саксония». Побывал у твоей тети на Таганке. Все

сокрушается: Зачем ты уехала из Москвы в Сибирь, да еще живешь в деревне? Не собираешься ли скоро вернуться? Вообщем, неинтересно, как ты и предполагала. Перед отъездом в Ленинград был в Третьяковке. Самые сильные впечатления, от картин Левитана, Куинджи, Айвазовского. Ты знаешь, как я люблю природу, охоту, воду.

В Ленинграде, в ВИРе, приняли меня хорошо. В отделе интродукции обговорили твою заявку на новые сорта для испытаний. Но, главное! Сидим, разговариваем, и входит Николай Иванович! Сразу меня цап глазами, узнал, откуда я, оживился, давай расспрашивать, Это такая эрудиция и энергия – все по существу дела, самое главное и так захватывает. Веришь, сама форма разговора научная, глубокая. Я подобрался, пишу об этом с удовольствием, и очень неплохо доложил о направлениях наших селекционных работ. Особенно он интересовался коллекцией многолетних трав, собранной экспедицией по Енисею, сказал, что сам, возможно, будет участвовать в следующей. Машенька, Вавилов действительно глыба, человечище, ученый. Как много такие люди дают другим даже при кратком общении. Когда он узнал, что я подаю документы в аспирантуру, одобрил: « Вот и хорошо. Будем работать». Это счастье, Маша,

счастье интересной работы, без которой мы не мыслим будущего, Верно, радость моя? Как ты себя чувствуешь? Когда я вспоминаю, что нас уже не двое, что ты бережно носишь под сердцем нашего ребенка, волны глубокой нежности охватывают меня. Эти волны идут, я знаю, от тебя дорогая. Но как много вокруг недоброго! Тем более нам надо беречь

свою любовь Я не голый идеалист и хорошо усвоил заповедь своей матери: « Сынок, не радуйся слишком сильно. Беда подстерегает человека всегда и больнее бьет, когда он расслаблен». Я побывал здесь, представился случай, на научном семинаре. Бог мой, как у Вавилова все непросто! Шла абсолютно неприкрытая борьба людей, а не идей. Какое страшное жонглирование идеологическими штампами в научном кругу! Прямые провокации в адрес Николая Ивановича, голые обвинения в нежелании создать новую советскую науку. Что происходит? Тревожно это! Борьба идей, несомненно, движет науку, но где, как не в науке, важна преемственность знаний, отобранных временем, - селекция знаний. Периоды застоя в науке, я думаю, порождаются победой одного направления, «пирровой победой», за которой неизбежно вырастает будущее поражение. Диалектика! Политики требуют от ученого конкретных рецептов на все времена, на все случаи, да таких эластичных, чтобы можно было обвинить или оправдать все и немедленно. А принципиальный ученый понимает, что нет безошибочных рецептов. Отсюда колебания ученого и частое презрительное отношение недалекого чинуши к науке. Так что, мы с тобой, малышка, выбрали трудный участок деятельности, спокойной жизни не будет. Как ты говоришь?: « покой нам только снится…»

Я люблю, когда ты читаешь Блока, Горького, у тебя, несомненно, есть дар слова. Радуюсь твоим успехам в режиссуре. Как люди тянутся к искусству и охотно идут к тебе в драмкружок. Ты, как магнит, притягивающий железные крошки. Я радовался и гордился тобой несказанно на вашей премьере «Свои люди - сочтемся» по Островскому. А этот парень, слесарь из мастерских, Миша, который играл Подхалюзина, как он открылся, какой глубокий, интересный человек оказался! А Зина, учительница – это дар божий! Наверняка будут теперь приглашать в свахи. Вот что значит народное искусство, талант народа, стремление уберечь в обыденной жизни сокровенные искорки души, извечное стремление к красоте. Ты, моя искорка, мой драгоценный подарок в жизни. Я буду беречь тебя мой подарочек. Жду встречи с тобой. Обнимаю, крепко целую. Павел.

Да, Машенька, поступок Стена – подарок мне «Вилисса» перед отъездом, он объяснил трудностями возвратного оформления машины и дружеским расположением ко мне. Я предлагал ему сделать этот широкий жест в пользу станции, но американец считает, что у собственности должен быть конкретный хозяин. Он договорился и оформил дарственную на меня. Конечно, это будет машина станции.

Еще и еще целую твои глаза. Счастье ты мое глазастое! Обнимаю. Скоро приеду».

 

Из дневника Петровича.

«Сентябрь - Ноябрь 1938г. Улька.

Машенька, чудо мое. Друг мой единственный. Любовь моя!

Не могу не писать, боюсь сойти с ума. Если со мной что-нибудь случится, эти записи тебе

передаст Ерофей. Сейчас этого делать нельзя, чтобы не подставить под удар его, тебя и других людей, которые нам помогают. Самое важное, с глазу на глаз, будет, как договорились, передавать Аня, наша лаборантка. Она из Тайшета, племянница Ерофея. Мне надо записать все как было, чтобы не забыть детали. А помнить этот кошмар необходимо.

Когда, в отпуске, в конце августа, я поехал в библиотеку в Красноярск, - нашему Саше исполнилось три месяца, мне неожиданно позвонил Николаев и предложил прогуляться по вечернему городу. Это встревожило. Он рассказал, что в особом отделе уже полторы недели идет проверка доноса, поступившего от сотрудников станции, на меня. Они работают и живут рядом. Так и хочется крикнуть тебе, предостеречь. Будь осторожна и предусмотрительна родная, дело идет о нашей жизни, счастливой жизни, которой позавидовали эти нелюди. Слезы гнева и боли душат меня. Почему? За что? По какому праву нас обрекают на страдания? Я терзаюсь, мучаюсь от этих вопросов. Понимаю, что надо держать себя в руках, иначе ненависть меня задушит и умертвит. Теперь я знаю, что задушить, - это значит сломать душу человека.

Николаев кратко рассказал: Меня обвиняют во вредительстве, в распространении овсюга по краю с посылками семян зерновых культур. Обвиняют в подозрительных связях с иностранцами – не зря подарили машину! Вот как все повернулось, Машенька, нелепости, похожие на бред идиота, становятся смертельными обвинениями.

Иван, мой друг, боюсь за него, предупредил, что меня могут взять здесь в городе. Надо срочно исчезнуть, чтобы не попасть под горячую руку нового начальника НКВД. Решили: в гостиницу не возвращаться, будто я задержался где-то у знакомых. Ночным поездом домой. Как ты, голубушка моя, удивилась и встревожилась, неожиданно увидев меня! Потом спешные сборы, во время которых я рассказал тебе все. Договорились: - Я уехал на охоту. Куда? - ты не знаешь. Уехал утренним поездом. Вернусь через неделю. Где ты, моя родная, нашла силы, чтобы проводить меня в неизвестность! Наверное, ты верила в чудо, моя путеводная звездочка.

Мы решили, что ты постараешься письменно запросить агрономов хозяйств, когда у них на полях появился овсюг, как бы для изучения способов борьбы с ним. Сами мы знаем, что овсюг был завезен в край переселенцами с семенами более ста лет назад. Это снимет с меня главное обвинение. С машиной проще, в бухгалтерии станции есть путевки и заправочные листы, подтверждающие ее общественное использование. Собери, родная, и береги эти письма и документы. Николаев сообщит тебе, а ты мне через Ерофея, когда приедет в Красноярск комиссия партконтроля. Тогда я и появлюсь перед ней с бумагами. Будем верить, мое солнышко, что справедливость победит. А задержался? - В тайге можно и ногу повредить.

Тяжело тебе, радость моя, придется, - все надо делать экстренно, а у тебя на руках наш лобастик Шурка. Обратись к Жене Назинцевой, она поможет, когда я «потеряюсь» в тайге. Надолго ли? Жди меня, мы всегда будем вместе, любовь нас сбережет!

Из Тайшета мы с Ерофеем, собрав необходимые охотничьи припасы, скрытно ушли в Кедровый. Там, после закрытия лесоучастка, остались жить две семьи староверов. Имеют пасеку, охотятся, держат лошадей, в том числе и двух коней Ерофея, на которых он вьючно завозит все необходимое в свои охотничьи избушки. Одолжив у хозяев два пуда муки и мешок сухарей, мы на конях отправились в самую дальнюю избу, в верховья речки Ульки.

Как замысловаты повороты судьбы! Представляешь, Маша, я живу сейчас в бывшем зимовье Егора Нисковских, где он, десять лет назад, скрывался от советской власти, а я ловил его со своим отрядом. Я тебе рассказывал, как он мог меня застрелить, но почему-то не сделал этого, - бросил оружие, сдался. В своем рапорте я этот факт особенно выделил: - сдался самостоятельно, оружие сознательно не применял, заявил: «Устал прятаться. Всю жизнь от людей не набегаешься». К сожалению, не помогло – его расстреляли. И вот теперь я прячусь и тоже от советской власти! Я ничего не сделал ей во вред. Больше того, я делал все для ее укрепления, всем сердцем хочу строить новую жизнь. Я теперь многое знаю и умею, намного больше того что знал, когда приходилось стрелять и ненавидеть. Я узнал нашу любовь. Она окрылила меня, нацелила на созидание, на служение людям!

Значит, что-то случилось с властью, которую я защищал, какой-то страшный недуг съедает ее! Эта волна красного террора после убийства Кирова, процессы над троцкистами, над крестьянской партией? Они вызвали в народе недоверие и молчаливое неприятие, хотя нам старательно втолковывают, что все нормально, советская власть укрепляется, партия очищается. Моя партия... Эти неразумные чистки, доносительство – их как бы специально поднимают на щит, делают нормой жизни. Запугать народ, неужели это возможно? Не верю! Хотя чувство вины после гражданской войны у всех нас есть. Неужели, страх и апатия народа, нужны нашей власти, желающей создать нового советского человека, свободного и творческого? Что-то не так, не так, родная моя. Тяжелые испытания грозят нам, но ради нашей встречи, нашей любви, я готов перенести все. Верю, что ты еще более стойкий боец, чем я. Когда теперь увидимся? Прочь сомнения! Зло неизбежно будет наказано, только надо мобилизовать себя, постоянно помнить о вероломстве и предательстве, но не ожесточить сердце, верить, что хороших людей больше, надеяться на их помощь и доброту, отличать людские слабости от подлостей. Любовь моя, ты даешь мне силы и веру в лучшее. Думая все время о тебе, я прохожу с тобой все твои тяготы, пытаюсь хоть мысленно поддержать тебя.

Мои друзья! Николаев! Из-за меня подвергает опасности себя, свое положение, будущее семьи. Как важно и прекрасно, что есть такие верные люди как он и Ерофей. С Ерофеем я не успел тебя познакомить. Этой осенью собирались мы съездить в Тайшет, когда сынуля

окрепнет, да разлучила нас беда. Ерофей, мой дядя по отцу, на тринадцать лет старше меня, родился в 1895 году. Какой это мастер в любом деле! Есть же такие душевные люди с «золотыми руками». Он никогда не позволит себе посмеяться над неумением другого, покажет, научит, при этом обходится минимумом слов. Красноречив он только, когда рассказывает о природе, редких находках, повадках зверей и своих собак. Он, как и я, - однолюб. Любовь свою встретил в Белоруссии, в шестнадцатом году, когда воевал в первую мировую. Это целый роман фантастических событий его жизни. Домой вернулся только в двадцатом, с двухлетней дочках на руках – жена умерла при родах. С тех пор он живет с матерью и дочкой в Тайшете, но больше находится в тайге на промысле, чем дома. Чудесный мужик! Он помог мне подготовить зимовье к холодам: проконопатить стены, утеплить потолок, подремонтировать печь из дикого камня. Главное же – заготовить дрова и продукты на случай, если придется зимовать. Нам удалось насушить грибов – их было много этой осенью, набить полтора куля кедровых орехов, ведерный берестяной туес брусники и, конечно, заготовить мясо. На днях добыли марала « на трубу». У них гон и Ерофей подманил одного быка на выстрел. Мясо, нарезали тонкими пластинами, отбили и закоптили – будет нам с Белкой лакомство в стужу. Белка, это молодая лайка, которую Ерофей оставит мне, чтобы я не захандрил от одиночества, когда глубокие снега лягут кругом. Обнаруживать себя выстрелами или дальними выходами на лыжах я не должен. Зимовье Ерофея от меня в десяти километрах, и он будет зорко следить за подступами ко мне, иногда проведывать. Но, может быть, нам повезет, и зимовки не будет? Где ты удача?

Машенька!

Теперь о хорошем:

Обследуя местность вокруг зимовья в сентябре, по чернотропу, я нашел много интересных растений, и мне пришла счастливая мысль собрать коллекцию семян злаковых и бобовых трав для твоих испытаний на станции. И как это хорошо получилось! Я обрел себе полезное и желанное дело здесь в тайге. Мое неожиданное изгнание в эти труднодоступные места я буду считать научной экспедицией! Н.И. Вавилов собирал и собирает растения по всему миру, я соберу их здесь, в Саянах, где редко ступала нога человека. Настанет время, когда собранные мною семена, мы с тобой, любовь моя, высеем на делянках, сравним с введенными в культуру сортами. Может быть, мы найдем формы высокоурожайные, устойчивые к болезням. Какая спасительная для меня идея! Она, как нить, за кончик которой я едва потянул, - появились новые задумки. Например, жимолость! Почему у нас в Сибири почти не ведется селекция по этому ягоднику. А какое ярчайшее разнообразие кустов по форме и величине ягод, скорости созревания, вкусу? Я собрал под кустами более пятидесяти образцов осыпавшихся ягод, выделил семена, они имеют прекрасную всхожесть – проверил, время хватает. Маша, а семена я храню в берестяных цилиндриках, подвешенных связками к потолку. Накопилось много, они, как гирлянды, украшают мое мрачноватое жилище. Отдыхая, я смотрю на них и мечтаю о работе с тобой. Когда? В любом случае Ерофей сохранит коллекцию, а придется, - перешлет в ВИР.

Идет снег! Кончается октябрь. Скоро я буду надолго отрезан от тебя метровой толщей снегов, лютыми морозами. Страшит безмолвие и безделие. Я пробил небольшой путик-лыжню вокруг родника, из которого беру воду. Буду ставить петли на зайцев и силки на рябчиков – все-таки дело, да и разнообразие в еде не помешает. Не сидеть же в зимовье безвылазно, зачахнешь. Снег падает большими хлопьями, снежинки задевают друг друга в полете, шуршат, ложась на сухую траву. Как же я соскучился по тебе, по сыну! Обними меня, посмотри на меня. Ничего не говори – только смотри, как тогда, при расставании. Нежность моя, свет мой неизбывный! Когда я вижу здесь в Саянах дивные манящие дали, то сразу ощущаю твое присутствие рядом в этом прекрасном и грозном мире, ты - берегиня нашей любви, нашего счастья».

 

Письмо.

«3 мая 1939г. Пос. Большой мост.

Машенька! Друг мой, жена моя. Ерофей заехал ко мне на праздники, с ним посылаю тебе весточку. Давно не писал, и ты знаешь почему.

Вот уже полгода я нахожусь здесь, - то ли на свободе, то ли в ссылке. Организую новый сортоиспытательный участок, исполняю обязанности заведующего. Приказ уже есть, набираю штат лаборантов и рабочих. Имеется вакансия агронома, которую я сохраняю для тебя. Так что готовься к переезду, радость моя. Конечно, жаль оставлять опытную станцию, где у нас все хорошо шло. И с аспирантурой ВИРа, очевидно, не получится, - мне запрещено покидать пределы района, нахожусь в распоряжении НКВДе. С жильем уладилось, - сортоучастку выделен двухквартирный дом. В одной квартире будем жить мы, а в другой будет контора. Для производственных целей нам отдали старый, но еще крепкий листвяжный амбар, рядом с основным полем, где разместим сортоиспытание и опыты географической сети с удобрениями. Есть старая конная сеялка, лошадей будем брать в колхозе по договору. Начнем работать! Конечно, условия здесь трудные, но вместе мы все преодолеем, любовь моя. Шурка, наверное, ходит уже? Надеюсь, скоро увидимся. Народ здесь, как и везде, разный. Много интересных людей. А судьбы! Маша, Машенька! Какие трагедии! Рядом с поселком, находится лагерь заключенных, рубят тайгу, делают шпалы. Наши простые и непростые русские люди. Не грусти, не волнуйся за меня, скоро будем вместе, зорька моя ясная, чудо мое. Целую, Павел».

 

Из дневника.

«Ноябрь 1938г. – Май 1939г.

Ерофей! Ерофей Гавриилович! Друг наш, ангел-хранитель! Это, благодаря ему, прошлой осенью, когда казалось, что все ужасно и беспросветно, мне удалось пробиться в Красноярск. Он появился внезапно, ночью. Я проснулся от тяжелого топота вблизи избы, схватился за ружье, вдруг медведь-шатун или сохатый? Но громкое фырканье усталых лошадей, и добродушное: «Принимай гостей, хозяин!» - сняли нервное напряжение. Неужели все получится, как задумано? А вдруг, еще какая беда? Нет! Голос Ерофея обнадеживал. Дрожа от возбуждения и неизвестности, я бросился в его объятия, рыданья душили меня. Он ласково гладил мою спину холодными, с мороза, ладонями и басил: «Ну, будет, полно тебе, саянский пленник. Готовься Паша, час настал! Твоя Мария – золото! Хотя бы одним глазком на нее глянуть» Оказалось, что две недели назад он сильно простыл, стал было лечиться самостоятельно, но получалось плохо, и он спешно выбрался к староверам, а потом, в Тайшет. Дома активно подлечился, - не вылезал из бани и пил всякие настойки, заготовленные матерью. Помогло, и после Октябрьских праздников он собирался вернуться на промысел. И вдруг, три дня назад, удачно, под праздники, примчалась Аня – комиссия приедет в Красноярск 10 ноября и будет работать неделю. Все что мне надо: кое - что из одежды, обувь, ты, солнышко мое, прислала Главное, ты ничего не забыла из документов, в том числе орденскую книжку, о которой я уже стал подзабывать – чудо ты мое ненаглядное! Ерофей добирался до меня два дня, обратно, по следу, пройдем быстрее, если повезет с погодой.

 

Тайшет, 8 – 9 ноября 1938г.

Пока все складывается удачно. Ерофей со мной, как живой талисман нашей надежды. У

него в доме я привел себя в порядок, отмылся, отъелся. Целый день писал и правил свое заявление в комиссию. Старался не подставить под удар кого-либо из друзей. Наверняка спросят, как узнал о доносе? – Случайно подслушал разговор соседей. Почему прятался? –

Хотел собрать оправдательные документы против несправедливых обвинений. Конечно, если захотят, то нароют и закроют. Одна надежда, что в моей биографии нет ничего порочащего коммуниста и это должно убедить комиссию в моей невиновности. Знаешь, родная, как трудно толково ответить на глупейшие вопросы? Право, для этого надо самому притвориться дураком, а для нормального человека, это большое испытание.

 

Красноярск, 11 – 15 ноября 1938г.

 

Как мне тяжело было проезжать в поезде мимо дома! Мимо вас, мои дорогие, любимые.

В Красноярск приехал утром, одиннадцатого числа и сразу пошел в крайком. В бюро пропусков предъявил паспорт, партбилет и орденское удостоверение, записался на прием в парткомиссию по личному вопросу. Собранные тобой, Маша, документы передал секретарю комиссии под расписку. Удачно назначили прием в тот же день, ближе к вечеру. Как-то все пройдет? Сколько пережито, передумано, выстрадано за эту осень? Удача! Помоги нам!

Собеседование, как я и ожидал, проходило трудно. Горько вспоминать. С абсурдностью обвинений доноса кое-как согласились, но началась настоящая травля по поводу – Почему скрывался? Почему сразу не пришел, когда прознал о «сигнале»! Не веришь в партию? В ее чистоту? Струсил, опозорил звание партийца!

В общем, приказали явиться через три дня, никуда не выезжать из гостиницы «Дом колхозника», где я остановился.

Окончательное решение: Использовать меня, как квалифицированного специалиста сельского хозяйства. По согласованию с земельным отделом, направить для организации нового сортоучастка в подтаежной зоне под контролем НКВД. Партбилет временно сдать в отдел кадров. Испытательный срок – два года. Разрешить заехать домой на три дня для сборов. К работе приступить с 20 ноября с.г. Поселок Большой мост.

 

Июнь – Декабрь, 1939г.

Посевную провел с большим трудом, но в срок. Большой объем ручных посевов, поэтому дополнительно нанимал рабочих из поселка. Среди них есть ссыльные поселенцы, которые с большим желанием и интересом работают на опытном поле. Творческое начало в человеке неистребимо. Основа селекционных посевов и сортоиспытания, это материал, полученный с Тулунской опытной станции. Посылки пришли вовремя, семена хорошие.

20 июня! День Радости! Мы вместе! Пусть далеко, пусть трудно, но мы рядом, рука об руку и счастье чуть-чуть виновато, но с надеждой улыбается нам.

Маша с сынулей не без труда приехали ко мне. Со станции их, по моей просьбе, привез заместитель начальника лагеря, ездивший на железную дорогу по делам.

Сашка! Чудо! Ему год, пытается бегать, но ползать лучше получается. Это, Машенька, нам с тобой бесценный подарок от счастья, подарок – надежда. Мы все преодолеем.

С появлением тебя, мое солнышко, наша квартира стала домом. У меня почти не было мебели и, по твоей просьбе, я позвал из стройчасти столяра, ссыльного латыша. Надо было видеть, как после вашего милого разговора за ужином, этот малоразговорчивый, как все многосидевшие люди, человек оттаял душой и захотел сделать все так, чтобы тебе понравилось. Наверное, вспомнил свой край, дом, семью. Работал почти месяц. Все получилось просто, надежно, красиво, удобно. Не зря потом наши соседи обращались к нему: « Сделай, как у Марии – агрономши!» Я давно заметил, драгоценная моя, как мужчины при общении с тобой как бы подтягиваются, становятся внимательнее и интереснее. Думаю, ты относишься к типу женщин милых. Милая, миленькая моя жена. Главная находка в жизни!

13 октября1939г.

Завтра Покров. В заветерках уже лежит снежок. Если весной в посевную было тяжело, то в уборку мы, как говорят местные, « наглотались мурцовки по уши». Холодный дождливый сентябрь затянул созревание хлебов. Убрали все, - не дай бог не убрать! Но с поля ушли только к октябрю. Сейчас работаем в амбаре, куда свезли снопы. Это самое ответственное дело, - нельзя при обмолоте перепутать снопы, засорить сорта. Начал готовить отчет, Работаю по ночам. Маша помогает.

5 ноября 1939г.

Отправил отчет в Крайзо. Первый отчет нового сортоиспытательного участка страны. Нашу работу теперь будут знать, она войдет новой строкой в общий анализ оценки отечественных сортов и заграничных дорогостоящих. Приятно, Машенька, - я уверен в нас. Мы свое дело делаем хорошо! Будем ждать оценки специалистов. Готовь праздничный стол.

30 декабря 1939г.

Завтра будем провожать уходящий и встречать Новый, 1940 год! Что он сулит нам?

Прошедший год мы проводим большой рюмкой горького вина. Вспомним все плохое, его было много, неоправданно много. Но обстоятельства не разлучили нас, многому научили. Наш сынок Саша впервые прошелся по полю босиком, когда мы втроем ходили на опыты.

Ему понравилось. А мы стояли, обнявшись, и с умилением любовались нашим произведением, нашим маленьким, крепеньким человечком. Хорошо, что в прошедшем году мы не болели и были всегда вместе, правда, иногда мысленно. Ты был разным, как жизнь, прошедший год. Мы тебя будем помнить. И еще, - вчера позвонили из района. Мне объявлена благодарность за успешную работу. Это важно!

Дружно наряжаем самую красивую елку. Здесь вокруг их много.

23 апреля 1940г

Готовимся к посевной. В этом году объем работы заметно увеличится. За зиму пришли посылки с семенами почти со всех сортоучастков Сибири, с опытных станций. Маша составляет посевные ведомости, журналы наблюдений, Она, умница моя, беременна и обещает мне дочку. А я верю! Как она хочет, так и будет. Мы получили новенький трактор «Универсал», легче будет с подготовкой пашни для посева. Правда, трактор малосильный, недавно застрял в большой луже на дороге, пришлось вытаскивать тройкой лошадей. Удобрения для опытов обещают привезти к Первомаю. Детсада в поселке нет, Сашу водим к соседке, у которой свой ребенок такого же возраста.

25 мая 1940г.

Посеяли в оптимальные сроки. Чувствуется, коллектив приобретает навыки исследовательской работы. В мой адрес иногда приходят приглашения на совещания, но выезд мне не дают. Разрешили, правда, выписать для участка два научных журнала и две газеты. Мы привыкли заготавливать черемшу, она растет в лесу прямо за огородами. Молоко и сметану покупаем, иногда - мясо и мед. Зелень, овощи и картофель выращиваем сами. Хотим завести кур.

Осенью у нас уже будут двухлетние данные наблюдений и результатов опытов. Можно готовить к публикации научные статьи, но напечатать их пока не разрешат. Будем надеяться и ждать лучшего.

17 ноября 1940г.

Нас уже четверо! Родилась чудесная дочка Наташа, так мы ее назвали в память о Машиной матери. Живем, и будем жить!

Уборку провели успешно. Годовой отчет отправили в срок. Зимой в работе нет такой напряженки, как летом. Заказываем и выкупаем через магазин подписные издания для домашней библиотеки, очередь небольшая.

Летом к нам приезжала краевая комиссия по приемке посевов. В ее составе был представитель опытной станции, по черному доносу которого мы оказались здесь. Живет, благоденствует, нас сторонился. Закончится моя ссылка, буду просить о переводе на другую опытную станцию в лесостепную зону. Там, более благоприятные природные условия для успешной селекционной работы. Попробую восстановиться в аспирантуре. Планы у нас с тобой, любимая, большие и светлые. Когда подрастут дети, ты снова продолжишь работу по селекции трав, надеюсь, мы испытаем коллекцию, собранную мною в Саянах. Я хочу кроме пшеницы начать селекцию овса, уже сделал отборы из местных сортов.

15 мая 1941г.

Весна в этом году ранняя. Черемуха белым кружевом украсила поселок. Здесь ее принято сажать у каждого дома. Говорят, если дружно цветет черемуха – быть урожаю! Зима была суровая, морозная, но безветренная, настоящая сибирская. В такие зимы особенно веселы и звонки свадьбы, гуляют улицами. Как гармонисты сберегают пальцы на морозе?

Посевную успешно закончим к июню. Вот уж тогда народ погуляет на отсевках!

Дети – наше утешение, здоровы и это главное. Наташе полгода, такая шустренькая улыбчивая девчонка. Саша в ней души не чает, играет, помогает матери. Жизнь прекрасна!

Беспокоит то, что мне не возвращают партбилет. Почему? Может быть, в текучке забыли?

Позвонил в райком, обещали узнать. Когда?

22 июня 1941г.

Война! Позвонил в особый отдел, напомнил, что имею военный опыт и прошу призвать в армию. Мне ясно дали понять – в таких, ненадежных, армия не нуждается. Что же, буду работать здесь, в тылу для фронта. Маша утешает меня – будем еще лучше работать!

20 августа 1941г.

В лагерь нагрянула группа военных, отбирают добровольцев на фронт! Видно, плохо дело, если зэков вербуют. Сводки с фронтов одна хуже другой. Немцы через Минск, Смоленск рвутся напрямую к Москве. Над страной нависла грозная опасность военного поражения. В поселке не осталось мужиков в возрасте до сорока лет.

Неожиданно позвонили из райкома. Завтра, с военными, приехавшими в лагерь на вербовку заключенных, мне необходимо прибыть в военкомат. Все понятно, ухожу на войну. Иду с тяжелым сердцем, полным обиды на людей от власти, измывавшимися надо мной в последние два года. Ухожу защищать свою любовь и надежду, свою чудесную семью, тебя, мое солнце Машенька, и наших прекрасных детей. Я знаю, ты сбережешь их, наше будущее – будущее нашей родной земли.

Эту последнюю ночь перед отъездом на войну, я сохраню как чудесный памятный оберег в своем сердце, как залог победного возвращения к вам, родные мои, любимые. До свиданья!»

 

Письма:

« 21 сентября 1941г. Горький.

Здравствуйте, мои ненаглядные сибиряки! Я служу хорошо, готовлюсь служить еще лучше. Не тревожьтесь, у меня все есть. Обнимаю вас крепко, крепко, и целую горячо, горячо! Ваш папка»

Машенька! Не волнуйся, что письма мои редки и коротки, дорога у них непростая. Я навсегда с вами. Вы – моя опора и надежда.

« 5 октября 1941г.

Посылаю письмецо с дороги – едем под Москву бить фашистов. И обязательно побьем! Нас больше! Поднялся народ от « мала до велика». Как работают люди на заводах! Все, для фронта! Все, для Победы! Я уверен, родная, что вы, сибиряки, накормите и оденете наших солдат. Обнимаю, крепко целую тебя и детей, моя любимая. Павел»

Из военного дневника:

« 8 марта 1942г.

Давно не вел записей. Обстановка не позволяла расслабиться. Но, после успешного и крайне важного для народа и армии разгрома зарвавшихся фашистов под Москвой, настроение у бойцов многократно поднялось. Слово Победа твердо вошло в речь и сознание солдат. Стало путеводной звездой для народа, сплотило его. Победа будет за нами! Враг будет разбит!

Даже фронтовая почта оживилась, стала более открытой. Хочу припомнить все, что пережил за полгода. В конце августа сорок первого, когда я прибыл в райвоенкомат и райком, мне, наконец, вернули партбилет и, вдруг, предложили войти в командование ротой штрафников – зэков из «нашего» лагеря, которых отправляли на формирование в Мариинск. Наверное, учли мой «опыт» общения со ссыльными в поселке. Не знаю, как бы все кончилось, но военком внезапно вспомнил о директиве, обязывающей выявить всех артиллеристов и направить в главное управление для назначения по службе. Так я оказался в Горьком на артиллерийском полигоне, где срочно формировались батареи полков и дивизионов. Назначили командиром противотанкового 76-мм орудия УСВ, дали три дня на освоение матчасти и подготовку к боевым стрельбам. Пришлось мне с орудийным расчетом изучить пушку до винтика, и людей узнать близко, расставить по местам. Весь расчет – новобранцы, смотрят на меня как на бога войны, пушку видят впервые. Но ты знаешь, моя родная, как наши люди в деле творят чудеса! Совершенно новое для всех нас орудие они разобрали, изучили досконально, собрали, проверили. Скорость наводки и заряжания отработали особенно тщательно. Я уже вижу, что появилось чувство орудийного расчета, чувство семьи, спаянной одной целью – хорошо делать наше главное дело – воевать с врагом. Меткость и скорость стрельбы, это залог нашей победы, нашей жизни, нашего возвращения домой. В эти дни спали по четыре часа, здорово похудели, понервничали, Но все трудное было забыто и долго вспоминалось потом с хохотом – каких только не было казусов! Мы отстрелялись на полигоне « на отлично» Дали всего три выстрела: первый по неподвижной цели на километровом расстоянии, и два по движущейся на пятьсот метров. Мы готовы бить врага! Ночью погрузились в эшелон, а через двое суток, 7 октября 1941г. уже долбили капонир для укрытия орудия под Вереей, примерно в ста километрах западнее Москвы».

«9 октября 1941 года. Первый бой! С утра немецкие пикировщики начали бомбить переднюю линию окопов пехоты, готовить танковый прорыв. Все мои мысли были только об одном – не обнаружат ли немецкие летчики раньше времени наше орудие и другие пушки батареи? Повезло, не зря расчеты постарались с маскировкой. Сразу после бомбежки появились танки, с десяток, на фронте в полкилометра. Шли уверенно, как на смотру, и вот уже приблизились на убойное расстояние. Открыли огонь два орудия нашей батареи справа от нас. Один танк закрутился на месте, очевидно, потерял гусеницу, и тут же был подожжен повторным залпом. Остальные прибавили скорость и бросились на обнаруживших себя артиллеристов, сосредоточив там огонь пушек и пулеметов. При этом подставили свои борта под огонь нашего орудия. Первым же выстрелом головной танк был уничтожен, загорелся и взорвался. Мой расчет мгновенно перезарядил орудие и успел поджечь еще один. И тут же нас накрыли огнем танковых орудий и пулеметов. Спаслись мы в узком глубоком окопе, который заранее сделали. Там же, в углублении, уложили запасной ящик со снарядами. Минут пять мы пережидали обстрел, затем выбрались и с удивлением обнаружили, что орудие исправно, хотя сильно поцарапано осколками и присыпано землей. Быстро установили пушку в боевое положение, осмотрелись. Три танка утюжили позицию орудий справа, они были всего в двухстах метрах от нас. На таком расстоянии мы пробьем их даже через лобовую броню! От нашего выстрела танк дернулся на месте и взорвался. Два других, прикрываясь подбитым танком и используя рельеф местности, отступили. Можно было бы еще пострелять, но мы не могли развернуть орудие.

Весь расчет наградили медалями «За Отвагу». Есть наш вклад в Победу!

Нас перебрасывают под Ржев, Белый».

«15 апреля 1942г. Почти полгода ведем изнурительные встречные бои. Немцы сильно укрепились по фронту Вязьма – Ржев. Нам не удается ликвидировать этот опасный выступ, нависающий над флангом фронта. Свирепствует их авиация, несем большие потери от минометного огня».

Письмо: «20 апреля 1942г.

Машенька! Солнышко наше светлое! Находочка ты моя заветная! Как ты живешь далеко от меня? Знаю, трудно, тяжко тебе поднимать наших малышей. Но это наше с тобой главное богатство, вечное продолжение нашей любви. Я уверен, что человек не умирает до тех пор, пока о нем помнят. Человека уже нет, смерть взяла его, но он живет в памяти своих близких – детей, родственников, друзей. Вчера погиб Слава Беляков, наш веселый и ловкий заряжающий. Он сибиряк, из Канска, всего-то ему было неполных двадцать лет. Из них, он два года провел в колонии за мелкое хулиганство. Парень, золото. Кто о нем будет помнить? Наверное, только мы, хорошо узнавшие его за месяцы непрерывных боев, когда пламя разрывов высвечивает сокровенную суть человека. И, может быть, мать на смертном одре вспомнит, как отдала сына в детдом, а сама ушла в разгул «легкой жизни» проводницы дальних поездов и вскоре спилась. Слава хорошо повоевал, но не успел пожить. Главное, не успел полюбить. Так и говорил: « А есть ли она, любовь? Может быть, ее и нет?» И в этом «может быть» скрывалось ожидание любви, которая, я уверен, нашла бы этого хорошего парня с неудавшейся пока судьбой. У него ведь была целая жизнь впереди! И вот, нить жизни оборвана осколком мины. Остается только помнить, что этот осколок мог лететь дальше и убить любого из нас, если бы на его пути не встал Слава. В сущности, у всех нас должно быть понимание огромного долга перед погибшими, Это поможет нам лучше воевать и победить.

Извини, родная, загрустил. Войну нельзя понять и простить. Как хорошо, что вы есть у меня! Обнимаю, целую! Павел».

Из дневника: «20 февраля 1942г.

На позицию к нам приезжал корреспондент дивизионной газеты, фотографировал расчет. Обещал сделать и передать фотографии. Мне вручили еще одну медаль « За Отвагу». Присвоили звание старшего лейтенанта и назначили командиром батареи из четырех орудий. Интересный момент! Многим младшим офицерам выдали новые английские шинели с надписью на подкладке: « Советским офицерам от королевы Великобритании». Шинели не серые, как у нас, а зеленовато-песочного цвета, наверное, для войны в пустыне. Сукно хорошее, плотное, но к осени надо обзаводиться своими, испытанными шинельками. А потом, зима, вторая зима войны. Не думали мы, что война так затянется. Ну, а для немцев стало ясно, что они непредвиденно ввязались в войну, которую им не выиграть. В войну на уничтожение. Воистину история повторяется. Сто тридцать лет назад, стоя на стене Кремля над горевшей Москвой, любимец победы Наполеон, осознал, как поется в исторической песне: « Зачем я шел к тебе Россия, Европу всю, держа в руках? Все войско, собранное мною, погибнет здесь, среди снегов. В полях истлеют наши кости без погребенья и гробов». Машина войны запущена, остановит ее только наша Победа над сильным и ненавистным врагом! Здесь, под Вязьмой и Ржевом, мы удерживаем и перемалываем фашистские войска, не даем врагу перебросить их на другие направления. Конечно, и сами несем большие потери - в наступлении они обычно больше, чем в обороне».

« 30 июля 1942г. Ульяновск.

Уже месяц нахожусь в госпитале. Осколком перебило ногу под коленом, хотели ампутировать, но я твердо отказался, хорошо, что был в сознании. Эвакуировали сначала в Москву, а потом санитарным поездом сюда, за Волгу. Врач обещает поставить меня на ноги месяца через четыре. Пойду воевать. Похоже, война без меня не закончится».

Письмо. « 5 августа 1942г. Здравствуйте мои дорогие и ненаглядные! Я на отдыхе, в госпитале в красивом городе Ульяновске. Был ранен в ногу, но успешно поправляюсь, даже прибавил в весе два с половиной килограмма. Вернусь с войны, будем танцевать. В госпиталь к нам часто приходят ребятишки, такие же, как вы, мои любимые. Поют песни, читают стихи. Сашуля! Я знаю, что мама научила тебя петь. Спойте для меня: «Я уходил тогда в поход, в далекие края. Платком взмахнула у ворот моя любимая». Я, обязательно, услышу вас здесь, хотя и далековато нахожусь. Наташеньке уже год и восемь месяцев, вполне может подпеть. Мое письмо придет к вам недели через три. Вот и проведем этот маленький концерт первого сентября, в полдень, а у меня в это время утро. Буду ждать!

Машенька! Оберег ты мой! Ты меня вылечишь обязательно. Ты всегда рядом, моя радость. Не печалься, все будет хорошо. Целую крепко и горячо. Вернусь, скажу все, что о тебе думаю, готовься любимая».

Из дневника. « 20 августа 1942г. Тревожно! Немцы рвутся к Сталинграду. Раненые говорят, что начались тяжелые бои в районе Сталинградского тракторного завода. Я уже наловчился ходить на костылях. Надеюсь выписаться к ноябрю. Нас пока не бомбят. Под городом формируются сильные авиационные соединения. Это обнадеживает. Безнаказанные фашистские бомбежки, наконец, будут пресекаться. Солдаты в окопах станут увереннее воевать с врагом. Получил письмо от вас, мои любимые, с рисуночками. Хорошо получается, где вы гуляете, а папа с винтовкой, охраняет».

« 25 ноября 1942г. Весь госпиталь ликует от радости! Немецкая ударная группировка войск окружена под Сталинградом! Сталинград – это слово теперь знает вся Русь и « всяк сущий в ней язык, по Пушкину». Его узнал на века весь мир, особенно, завоеванные фашистами страны, как символ стойкости и непобедимости народа России!

За год немного затуманилась великая победа под Москвой, тем более, что немцы упорно и довольно успешно вели оборонительные бои, готовя сильный прорыв на южном крыле фронта. И вот, великая Победа в Сталинградской битве! Она войдет в мировую историю наряду с битвами: при Марафоне, Фермопилах, Каннах, на Куликовом поле. Теперь стало ясно, что Германия неизбежно проиграет войну. А вдруг русские замирятся с немцами, выгнав их со своей территории и получив огромные контрибуции?

Похоже, у нас скоро появится много союзников и, возможно, второй фронт в тылу у врага».

«22 января 1943г. Воюю. Командую батареей новеньких противотанковых пушек ЗИС.

Освобождаем Воронеж. Правобережная часть города находилась почти двести дней под немцами и сильно укреплена. Уничтожаем огневые точки врага, расчищаем дорогу пехоте. Из Сталинграда приходят хорошие вести, все попытки фашистов вырваться из окружения успешно ликвидируются. Дело идет к полной капитуляции армии Паулюса. За полтора года мы здорово научились воевать, поняли, с каким сильным врагом имеем дело, убедились в шаблонности и предсказуемости его решений. Главное, Ставке удалось, беззаветную преданностью народа Родине, умело организовать и направить на создание могучего тыла армии. Призыв: «Все для фронта! Все для Победы!», яркий пример могущества слова, превращенного в оружие!

Маша пишет, как наши сибиряки шьют одежду, морозят пельмени, катают валенки, делают лыжи для армии. И, конечно, сушат сухари из зерна, выращенного в неустанных летних заботах. Сейчас, зимой на фронте, эти заботы так желанны. Воспоминания о любимом деле согревают душу. Трудности мирного времени, они как ступеньки жизни, а за трудностями войны угадывается постоянное присутствие смерти».

«10 мая 1943г. На фронте затишье. Чувствуется, немцы не смирились с поражением под Сталинградом, накапливают силы для новых боев, держат жесткую оборону. Мы также укрепляем фронт, но готовимся к быстрому переходу в наступление.

Нога у меня почти не болит, помогают компрессы из отваров трав. Летом будет легче, надеюсь».

«5 июля 1943г. Начались тяжелые бои на Курском направлении. Немцы стремятся окружить наши армии, находящиеся в курском выступе, мощными встречными ударами из Орла на севере и Белгорода на юге. Нам предстоит контратаковать во фланг белгородской группировке. Мне еще не приходилось видеть с начала войны такого плотного размещения тяжелой гаубичной артиллерии в полосе нашей обороны. Особенно восхищают бойцов мобильные реактивные минометы, ласково прозванные «Катюшами». Их грозную «работу» я видел под Воронежем. Завывание реактивных снарядов не похоже на музыку любимой песни, но солдаты знают, что после залпа «Катюши», можно уверенно идти в атаку на ошеломленного врага. Девушка Катюша с тобой боец, она охранит тебя!»

« 5 августа 1943г. Мы освободили Белгород и развиваем наступление на Харьков. Немцам не удалось выиграть сражение на Курской дуге, изменить ход войны. Им приходиться отступать, правда, организованно, на днепровский, сильно укрепленный рубеж обороны. Вот уже месяц мы в непрерывных боях, осваиваем плотное взаимодействие с танками в наступлении. Радует наша штурмовая и истребительная авиация. Появилась неплохая связь. «Наш паровоз вперед лети, в Берлине остановка!». А пока впереди Харьков».

« 23 августа 1943г. Мы в Харькове. Продвигаемся вперед с большими потерями. Немцы умело маневрируют войсками, создавая сильные очаги обороны и контратакуя. Моя батарея потеряла за месяц две трети людей и два орудия. Осколок снаряда разорвал мою полевую сумку и повредил на излете бок. Рана не глубокая, в медсанбате заштопали,

воевать можно. На днях наградили орденом «Красная звезда», повысили офицерское довольствие – все легче будет моим любимым сибирякам дожидаться меня домой».

«15 сентября 1943г. Пробиваемся к Днепру. Мы, с нашими относительно легкими орудиями, будем форсировать его вместе с пехотой первыми. Директивой Ставки от 9 сентября заранее назначены высокие награды командирам и бойцам за успешное преодоление «Восточного вала», - обороны немцев на Днепре. Бойцы моей батареи, не умеющие плавать, делают для себя мешки-поплавки из брезента, промазанного солидолом, на всякий случай. Ширина Днепра здесь, в районе Букрина, около километра. Наплаваемся вволю. Саперы не покладая рук готовят для нас плоты. Разведка показала, что высокий правый берег реки, немцы сильно укрепили, понастроив дзоты. Вся надежда на тяжелую артиллерию, да летчиков, они прикроет нас на переправе».

«24 сентября 1943г. Мы на плацдарме. Два дня после высадки. Ведем тяжелые бои с фашистами, они стремятся сбросить нас назад в Днепр, подтягивают резервы. Сегодня не удалась воздушно-десантная операция. Она задумывалась, чтобы укрепить оборону наших плацдармов. Но очевидно, отсутствие боевого опыта и плохой учет погодных условий, привели к неудаче. Часть парашютистов оказалась в воде, еще больше, их отнесло на территорию врага. Потери велики и неоправданны. Война не прощает ошибок».

«7 ноября 1943г. Ура! Мы в Киеве! Весь октябрь вели тяжелые бои по удержанию Букринского плацдарма. Несли большие потери, но и фашистов положили не мало. Они были уверены, что именно отсюда, с юга, мы пойдем освобождать Киев. Но в конце октября нас отправили на переформирование на левый берег реки, а потом быстро и скрытно перебросили на Лютежский плацдарм севернее Киева. Отсюда, неожиданным для немцев ударом, Киев был освобожден. Началось общее наступление наших войск на запад от Днепра, изгнание захватчиков с советской земли, загон зверя в его логово, где он будет уничтожен. Прошло большое награждение за бои на Днепре. Теперь у меня есть еще один орден Красного Знамени. По моему представлению, награжден весь личный состав батареи, в том числе раненые, находящиеся в госпиталях и погибшие, посмертно».

«1 января 1944г. Много разговоров о Тегеранской конференции, закончившейся месяц назад. Засуетились наши союзники, привезли план победного раздела еще недобитой фашистской Германии, а серьезно открыть второй фронт обещают только летом. Нас, русских, они не так уважают, как побаиваются».

«10 апреля 1944г. Сколько жизней советских солдат будет отдано, чтобы освободить народы Европы от германского ига? Более четырех месяцев мы ценой больших потерь выбивали фашистов со своей земли, и вот, пришли в Румынию – первую страну за кордоном. Сказать по правде, нас здесь не очень ждали. На границе, в боях с немецко-румынскими войсками, моя батарея понесла большие потери, а погибать на чужбине горько и тяжело. Некоторые мои бойцы помнят зверства румын над нашим населением под Сталинградом. Надо отдать должное политической работе в частях, которая была сильно активизирована по директивам Ставки. Солдатам разъяснялась благородная цель – освободить народы стран, захваченных фашистами, и принужденных воевать с СССР, необходимость высоко нести звание советского солдата-освободителя».

«30 августа 1944г. Мы в Плоешти – нефтяном сердце Румынии и Европы. В газетах сообщается, что Гитлер со своими генералами, вне себя от ярости, заявил: « Принять все меры, чтобы Румыния исчезла, а румынский народ перестал существовать как нация»! Теряет самообладание фюрер! В сорок первом грозил стереть и затопить Ленинград, как сердце большевизма, а тут, целую страну желал бы уничтожить – потерял нефть, вот и лютует. Бухарест был освобожден самими восставшими румынами при нашей поддержке 25 августа. Все воинские отряды перешли под оперативное руководство нашего фронта. Румыны вызвались сформировать двенадцать дивизий для войны с Германией и Венгрией. Хорошие вести! Победная операция «Багратион» по разгрому центральной группы немецких армий и освобождению Белоруссии завершилась. Наши войска в Польше, на Висле. А в начале года были освобождены Ленинград и Новгород. Фронт неумолимо сужается. Наше превосходство над врагом возрастает».

 

«30 сентября 1944г. Вошли в Венгрию. Немцы бьются яростно, как смертельно раненый зверь, и толкают вперед мадьяр. Похоже, здесь будет тяжелее, чем в Румынии. Одна надежда на технику, которой в частях стало больше. Наладилось взаимодействие наземных войск с авиацией. Но окончательную точку в боях ставит пехота. А это встречные сражения с неизбежными потерями. Фашисты, понимая, что Венгрия подобно Румынии может выйти из войны, ввели свои войска в эту страну, оккупировали ее, создали мощную группировку танковых и механизированных частей. Наше наступление замедлилось.

А южнее нас, в полосе наступления фронта Толбухина, дела идут успешно. Без больших потерь наши войска вошли в Болгарию, и эта страна объявила, как и Румыния, войну Германии. Народно - освободительная армия Югославии с помощью наших частей успешно изгоняет захватчиков со своей земли, готовится к освобождению Белграда. Греки и албанцы также усилили народно-освободительную борьбу с немцами. Дело идет к развязке, но фашисты с упорством обреченных не хотят уходить из Венгрии и открывать нам путь на Берлин с юга».

«15 февраля 1945г. Наконец мы в Будапеште. Горько вспоминать о тяжелых наших потерях здесь, на чужбине. Врагу было предложено сдаться, чтобы не разрушать город. Но наши парламентеры убиты. При штурме города мы вышли к стенам гетто, этому изуверскому изобретению фашистов для уничтожения еврейского населения. Появилась информация, что противник минирует и хочет взорвать гетто, в котором находится 70 тысяч людей! Наши бойцы неудержимой атакой уничтожили вражескую оборону и спасли узников. Вот где улицы были мокры от слез радости и горя! Мы этого никогда не забудем!»

«15 апреля 1945г. Взята Вена – родина вальса и оперетты. Здесь нас встречают дружелюбно. Но радость победы омрачена гибелью почти 18 тысяч наших героев-освободителей. Командование по согласованию со Ставкой и Временным правительством Австрии решило создать памятник-мемориал в честь советских воинов, погибших на далеких берегах Дуная.

Меня, в который уже раз, царапнуло. Пуля пробила бедро, но кость не задета. Недели три полечат в медсанбате в городе. В госпиталь вчера пришли музыканты. Я впервые хорошо разглядел виолончель и скрипку. Напевные звуки этих инструментов мне всегда были по душе. Они напомнили о вас, как о самом главном и желанном маяке, свет которого ведет меня через проклятую войну к вам, мои любимые. Эта война утомила меня постоянным ожиданием неизвестной опасности для моей жизни и жизни моих солдат. Скорей приходи Победа, мы давно ждем тебя!»

«3 мая 1945г. И она пришла! Пришла не просто, а в грохоте тяжелых боев за взятие главного логова фашизма – Берлина. В госпитале стало известно, что берлинский гарнизон вынужден был сдаться вчера, 2 мая. Гитлер заранее покончил с собой. Свершилось! История на своих скрижалях, получила глубокий шрам, пропитанный кровью народов, второй в двадцатом веке. Наука утверждает, что рецидивы войн в истории человечества становятся все разрушительней со временем. Думайте люди, что надо делать, чтобы убить Войну!

Теперь я быстро поправлюсь. Ко мне приходил мой сослуживец. Рассказал, что ему и мне предлагают поступать без экзаменов в Артиллерийскую Академию. Дают жилье в Москве. Но я откажусь, и Машу не буду тревожить этой новостью. Хватит войны! Да будет Мир! Да будет Жизнь!»

Письмо. «10 июня 1945г. Ярославль. Здравствуйте солнышки! Меня комиссовали. Буду долечивать ногу дома, с вашей помощью, мои любимые. У нас все получится! Ждите меня дней через десять. Вот уж обниму, вот уж расцелую! Мы снова будем вместе, и с нами пойдут рядом радость и счастье. До скорого свиданья, родные! Ваш папа Паша.

Машенька! Всю войну я мечтал, как, скинув сапоги, пойду с тобой и детьми босиком по нагретой солнцем пашне, и жаворонки будут дарить нам свои песни. Пойдем, любимая?!»

 

Записки из послевоенного дневника: « 17 ноября 1945г. Наташеньке пять лет, научилась читать по букварю Саши – он уже пошел в школу. Дети нас радуют: здоровые, подвижные, любознательные, чуткие. Это все Маша, ее воспитание, ее умная любовь и преданность семье. Война поселила в мою душу печаль и тревогу. Я разучился радоваться так, как умел до войны. Ты, мое солнце, только ты, Машенька, вернешь мне мою былую радость. Я в этом уверен. Вдвоем мы, как всегда, непобедимы, а дети сделали нас еще сильнее и счастливее. Нога у меня, наконец, зажила, но хожу, прихрамывая, без былой скорости. Надо постепенно тренироваться. Дела на сортоучастке идут неплохо. Заведует опытная и деловая женщина, хорошо знающая производство. Она многому научилась у Маши, освоила методику полевых опытов и наблюдений. Мое давнишнее желание перевестись на работу в черноземную зону края свершилось. Мы переезжаем на степной сортоучасток. Стремления продолжать учебу в аспирантуре у меня поубавилось. Но Маша! Она, как маленький шмель, настойчиво возвращает меня к этой мысли. Пожалуй, сдамся на милость моей чудесной и желанной победительницы! Закажу коллекцию зерновых из ВИРа для изучения в наших условиях.

Да! Великая радость! Николаев, мой друг бесценный, вернулся из Манчжурии, где снова повоевал, как пятнадцать лет назад, на этот раз – с японцами под Хайларом. Обязательно встретимся в Красноярске.

Ерофей каждый год навещал Машу, привозил таежные гостинцы и забавные самодельные игрушки для детей. За годы войны он стал Почетным Донором. Сдал семнадцать литров крови! С начальником лагеря я договорился перевезти домашние вещи с попутной оказией на наше новое место работы ».

9 мая 1946г. « Перезимовали довольно успешно. Научились топить печки углем. Здесь, на железнодорожной станции, есть угольный склад. Принял дела. Готовимся к посевной. Площадь посева почти две тысячи гектаров, в сто раз больше, чем в Большом мосту. Техника подготовлена хорошо. Главная задача – производить классные семена для размножения новых сортов. Надо строить еще один склад и сушилку.

Сегодня отметим первую годовщину Победы. За год многим фронтовикам вручили ордена и медали. Не скрою, мне особенно дороги медали «За взятие Будапешта» и «За взятие Вены», как вехи боевого пути, как память о боевых товарищах, погибших на чужбине

Народ поселка сойдется вечером в клубе, мне предстоит сделать доклад, назвать поименно всех погибших и живых участников войны. Нельзя кого-нибудь пропустить из этого большого списка, недопустимо! Маша еще зимой включилась со всей своей энергией в подготовку к празднику. Поселок живет в ожидании большого самодеятельного концерта, в котором участвуют свои родные и знакомые люди. Как все будет? В школьном хоре, которым руководит заведующий зернотоком, отличный аккордеонист Виталий Павлович, захотели, и будут петь все, до единого ученика. Учителя наблюдают небывалый рост успеваемости и дисциплины. Сами они вместе с работниками метеостанции и железной дороги, под руководством Маши, подготовили театральную постановку по произведениям К. Симонова и других поэтов-фронтовиков. Получилось очень сильно – мне пришлось видеть репетиции, которые Маша проводила у нас дома».

10 сентября 1946г. «Первая моя уборка здесь. Душа радуется при виде буртов намолоченного зерна, хлеба. Погода милует, урожай добрый. Жизнь прекрасна! За эту жизнь заплачена неизмеримая цена народных страданий, будем об этом помнить. Необходимость склада особенно видна. Отправил смету в главк, обещают включить в титульный список строительства на следующий год. Восстановился в аспирантуре, согласовал план исследований. Маша рада, вся светится. Говорит, гордится мною. Солнце мое, зорька ясная!»

13 сентября 1949г. «Планировал предзащиту кандидатской диссертации, но руководитель посоветовал продолжить опыты. В ВИРе не стихла большая смута, вызванная решениями августовской сессии ВАСХНИЛ прошлого года. Опять громили генетиков, последователей Н. И. Вавилова. Лысенко и его приверженцы ликуют. Празднуют «победу». Моя диссертация в основном охватывает вопросы влияния факторов среды на продуктивность овса, но избежать оценки генетических эффектов при этом нельзя. Не зря мой научный руководитель предложил еще поработать, продумать выводы и рекомендации производству. Работаем мы много, устаем, но дети наше утешение и радость – учатся хорошо, соревнуются друг с другом, помогают, как могут. Если все будет спокойно – в конце октября съезжу с Ерофеем на охоту, проверю ногу в деле, подышу тайгой, привезу свежей листвяжной живицы для компрессов. Вырастут дети, обязательно будем путешествовать семьей, всегда вместе».

7 декабря 1952г. « Защитился! Процедура волнительная, было много вопросов, но хорошие отзывы на реферат и комплексная селекционная работа с отделом овса ВИРа, в результате которой новый сорт передан в государственное сортоиспытание, мне здорово помогли. Ученый совет отметил отличное оформление демонстрационного материала – таблиц, графиков доклада. Это твоя заслуга, солнце мое. Все ты умеешь, все понимаешь! Благодаря тебе успешно выполнена наша нелегкая научная работа, которая все эти годы помогала нам расти профессионально, удачно дополняла практическую деятельность и желание внести в нее новизну. Уважаю и люблю тебя безмерно!»

5 марта 1953г. « В стране траур. Наш Саша на траурной линейке в школе прочитал стихотворение «Клятва». «В Москве, прощаясь с гением и другом, великий Сталин клятву произнес. И видим мы, свидетели живые, что эта клятва верная жива, и стали делом мудрые простые, вошедшие в историю слова». Подавляющее большинство людей, искренне скорбит о потере вождя, авторитет которого чрезвычайно вырос за годы войны. Но многие семьи, пострадавшие от неоправданно жестоких репрессий власти, надолго запомнят время разгула несправедливости и страха».

17 ноября 1956г. «Саша поступил в сельскохозяйственный институт на инженерный факультет. Пока будет жить в общежитии. Мы с Машей задумали перебраться в город, благо мне предлагают заведовать лабораторией селекции овса в НИИ, а она займется травами. Обещают квартиру. Наташа через год, тоже поступает учиться на агронома, будем жить вместе, как привыкли. Вся семья аграрии!»

10 сентября 1961г. «Красноярск. Живем в городе. Чтобы не отрываться от земли-матушки, взяли участок в пригороде, с удовольствием занимаемся дачными делами. Строим своими силами дом. Все сами: нарисовали, разметили, закладываем фундамент из кусков бетонных свай, года за два-три построим. Саша окончил институт, уехал работать по распределению, сам захотел, инженером на Алтай в целинный совхоз. Молодец! Самостоятельный жизненный опыт для человека необходим. Когда он обустроиться, обязательно навестим его. Наташа проходила практику в Хакассии, и хочет после института работать в Абакане. Выросла наша красавица, очень похожа на маму Машу.

С работой у нас все ладно. Готовим к передаче в государственное сортоиспытание два сорта овса. С травами, как всегда, срок создания сорта затянут почти в полтора - два раза по сравнению с зерновыми культурами. Трудно добиться устойчивой семенной продуктивности. Маша детально испытала коллекцию «дикарей», собранных мною в Саянах. Как и следовало ожидать, эти травы хорошо подходят для пастбищного использования, но завязывают мало семян в «культурных» условиях. Некоторые образцы можно использовать в качестве доноров зимостойкости и облиственности при гибридизации с известными сортами».

20 ноября 1967г. «Наша семья разрастается. Сашина ветвь дополнилась двумя веточками, нашими внуками – мальчиком и девочкой. У Наташи год назад родился сынок, назвали Сашей. К Новому году хотят все съехаться к нам, вот будет радость! Невестку и зятя мы мало знаем, но очень доверяем выбору своих детей, воспитанных в любви и преданности семье.

Сорта овса успешно прошли государственные испытания и рекомендованы для возделывания в Сибири и некоторых западных областях страны. Семейные сбережения пополнились селекционными премиальными – купили, как давно хотели, «Москвича». Наша мобильность повысилась, будем чаще путешествовать. Подумать только! Через год мне будет шестьдесят, но, благодаря Маше, я, как все говорят, хорошо сохранился, не чувствую свой возраст, продолжу работать, как предлагают. Машенька! Ты моя первая любовь на все времена, главная награда в жизни».

15 июня 1970г. « После посевной рискнули поехать в Тайшет на машине, на 75-летие Ерофея. Машина не подвела, доехали спокойно за девять часов. Подарили имениннику бензопилу – в хозяйстве и на охоте пригодится. Очень тепло поговорили о жизни, благо у нас есть что вспомнить. Съездили на речку половить хариусов, там их и съели малосольными. Ерофей две недели назад вернулся с охоты, привез глухаря, которого нам пришлось тушить целый день, чтобы он стал доступным для еды – весной «влюбленные» глухари сильно тощают. С прошлого года у Ерофея хранилась бутылка водки с вытяжкой из маральих пантов. Он подарил ее мне, объяснив, какой чудодейственной силой обладает это народное средство для повышения бодрости, работоспособности и мужской силы. А пить надо по одной столовой ложке при необходимости.

С этой настойкой, когда мы вернулись в Красноярск, получился забавный случай. О ней узнал мой хороший товарищ по работе, Дмитрий, умеренный выпивоха, но сильно увлеченный женщинами научный сотрудник среднего возраста. Перед ответственным свиданием с новой пассией, он, слегка смущаясь, попросил у меня снадобье «чтобы не окупороситься». Я налил ему полстакана вытяжки, рассказал технологию использования. Через несколько дней он зашел ко мне и попенял за свой сексуальный «облом». Когда разобрались в причине конфуза, оказалось, что Дима сам виноват в случившемся. Он явно

нарушил технологию, заглотил, для верности, все полстакана вытяжки и потерял всякую надежду на романтическое свидание – всю ночь не мог отойти дальше трех метров от унитаза».

21 июля 1975г. «Совершили пятидневный сплав по реке Мане, о чем мечтали давно. Приятно мечтать, но удачное осуществление мечты становится важным событием на всю жизнь, согревает душу. Плавали втроем – мы с Машей и наш внук Саша, его к нам на лето привезла Наташа из Абакана. Ему девять лет, крепкий паренек. С огромным удовольствием помогал грести и управлять нашей четырехместной надувной лодкой, ставить палатку, готовить дрова для костра. Одна такая поездка может навсегда сроднить человека с природой, сделать его творческой личностью, обогатить жизнь.

Красавица-река Мана, это жемчужина из ожерелья великого Енисея. Для Красноярска она вместе со знаменитым заповедником «Столбы» образует великолепную туристическую зону. Река вполне доступна для «внимательного» сплава, кроме порожистых верховий, где ежегодно проходят соревнования любителей водного слалома. Причудливые отвесные скалы высотой до трехсот метров заставляют задуматься о силе воды, за миллионы лет прорезавшей себе дорогу через горы, воды чистейшей снеговой и родниковой. Но велик человек! Мана впадает в Енисей примерно в десяти километрах ниже грандиозной плотины Красноярской ГЭС. Заставить воду одной из крупнейших рек Сибири работать на Россию – это величайший подвиг мирного времени, совершенный народом, в том числе и в память о героях, даровавших нам мир ценой Великой Победы над фашизмом.

Маша вся светится от чудесных впечатлений. Я заметил, что с годами мы меньше стали говорить о любви, но чаще «разговариваем глазами» Ты моя неизбывная нежность, любовь моя. Жизнь улыбается нам. Для меня это твоя чуть грустноватая улыбка».

12 апреля 1976г. « Несчастье! У Наташи в Абакане муж погиб в автокатастрофе. Ездили хоронить. Договорились, Саша внук, переедет к нам в Красноярск, будет учиться. Наташа не хочет оставаться в Абакане, попробует обменять квартиру на Дивногорск, где ей предлагают работу, или на Красноярск.

Саша, сын, приезжал на похороны. У него на Алтае жизнь складывается правильно. Недавно он стал директором того совхоза, где почти пятнадцать лет проработал инженером. Награжден орденом «Знак Почета», мы за него рады».

20 ноября 1976г. « Правду говорят, что удача ходит в одиночку, а беды стаей. Внезапно заболела Маша. Начались сильные приступы боли в области печени. Лекарства помогают слабо. Врач посоветовал полечиться на водах курорта Дарасун и там пройти полное обследование. Взяли путевку на январь. Тревога прокралась в наш дом».

Письмо Марии Сергеевны. « Дарасун, 4 февраля 1977г. Пашенька, лучик ты мой светлый, любимый. Похоже, нам опять пригодятся слова - пароли нашей любви. Приходится торопиться, сказать их тебе, родной, время неумолимо. Обследование показало, что болею я неизлечимо, как «неизлечимо» и навсегда полюбила тебя, наших детей, работу, досуг. Я жила, как умела, многому научилась у тебя, мое солнце. Уверена, что мы учились друг у друга всю жизнь, и это нас сближало все крепче « в работе, в поисках пути, в сердечной смуте». Росла и наша любовь. Я бесконечно благодарна Судьбе за то, что она свела меня с тобой, подарила Счастье. Дальше все зависело от нас, от нашей способности учиться любви, пониманию друг друга. Мы счастливо усвоили главную заповедь любви: «С любимыми не расставайтесь! Всем сердцем прорастайте в них». Меня всегда радостно удивляло то, как мы легко вызывали друг друга для мысленного душевного разговора, находясь на огромном расстоянии. Как это было необходимо всегда, особенно в годы войны. Я счастлива, мой дорогой, ты и есть мое счастье. Я не буду здесь задерживаться, приеду через неделю. Хочется быть с вами, мои родные, а уколы можно делать дома. Ждите, крепко целую и обнимаю. Маша».

Из дневника Петровича. 20 июня 1977г. « Прошедшие месяцы стали самыми тяжелыми и несчастливыми в нашей жизни. Горькое понимание своей беспомощности в борьбе с безвозвратным уходом любимого человека иссушило душу. Обезболивающие уколы Маше помогали все меньше, она буквально сгорала на моих глазах. В последние дни, когда она слегла, Наташа ухаживала за нею. Так и ушла моя любимая под прощальный шелест моих лучших слов, которые я узнал, благодаря ей, и сберегу до смертного часа. Похоронили Машу на старинном кладбище, ближайшем к дому, часто проведываю ее могилку. Решил перебраться еще ближе – продам дачу в пригороде и куплю участок с домом в садовом товариществе, рядом с кладбищем. Квартиру отдам Наташе. Может быть, ей повезет создать новую семью. В тридцать семь лет это вполне возможно. Саша внук очень привязан ко мне, надеюсь, он скрасит мое одиночество, а мне удастся стать для него другом».

21 сентября 1978г. « Уволился с работы. В семьдесят лет следует дать дорогу молодым, увлеченным работой, сотрудникам. Хотя, мой личный опыт показал, что лучшие творческие коллективы разновозрастны, в них логично и эффективно реализуется принцип « если бы молодость знала, если бы старость могла» - союз мудрости и энергии.

Живу на даче постоянно. Саша чаще бывает у меня, чем у матери. Его школа рядом, учится он хорошо. Я привожу в порядок участок, серьезно занялся прививками и омоложением сада. Сегодня отметил сорок третью годовщину встречи с Машей, встречи со Счастьем, со своей главной находкой в жизни. День ее смерти будет поминальным днем грусти и раздумий».

17 августа 1983г. « Съездили с Наташей и Сашей на Байкал. Даже искупались в море- озере. По дороге заехали в Тайшет, проведали Ерофея Гаврииловича. Ему восемьдесят восемь лет, стал болеть наш богатырь-таежник. Время неумолимо напоминает человеку о неизбежности исхода. Саша серьезно решил продолжить нашу семейную профориентацию – готовится к поступлению в сельхозинститут. Жизнь продолжается, но для меня она разделилась на «вместе» и «без» Маши. Сейчас я живу, как бы, за нее, сохраняя и оберегая светлую память о лучшем человеке, найденном мною в бескрайнем море людей. Круг моих интересов заметно сузился. Раньше Маша постоянно «водила» меня на премьеры театральных спектаклей, чаще всего в драмтеатр и театр оперетты. К опере я как-то не прикипел, а оперетту полюбил еще со школы благодаря радио. Знаю почти все оперетты Кальмана, Дунаевского. Маша всегда стремилась обставить наши выходы в театр, как неожиданные и приятные праздники. У нее это прекрасно получалось. Уметь создавать праздники для себя и других, - это большой талант человека общественного и думающего».

9 мая 1985г. « День 40-летия Победы! Великая Победа, я считаю,- это детище Великого Октября, мощное подтверждение неистребимости коммунистических идеалов, их силы и веры всех народов в неизбежное торжество Справедливости, Свободы, Равенства и Братства на земле. Только опора на эти идеалы, созвучные православию, помогла нам, советским, противостоять фашизму, посягнувшему на мировые устои Добра. История, провидение, выбрали великую Россию для испытания этих великих идеалов на прочность. Опыт России, как первый «сын ошибок трудных», грандиозен и незабвенен на все времена и еще «многие плода сотворит».

Но, как консервативен и трудно обучаем человек! Ему хочется верить только своему, пусть маленькому, но личному опыту. «Мое» идет с ним во все долгие века «разделенного мира», как самозащита. На этом основаны национальные, религиозные и другие границы обособления людей, препятствующие развитию мировых основ духовности человечества.

На войне мы все думали, что несем свободу и мир народам Европы, с которыми теперь будем дружить навсегда, что основа этой дружбы – память о жертвах борьбы. Но, как оказалось, память – довольно беззащитная историческая категория, которую надо беречь совместными усилиями народов. Не получилось во многих странах. Первой стала Венгрия. Как активная сообщница фашистской Германии, она была обложена большой контрибуцией в пользу СССР, Чехословакии, Югославии. Многие венгры, оставив имущество, бежали с немцами, и почти двести тысяч - в Австрию. В октябре 1956 года началось восстание против просоветского руководства и режима. Коммунистов вешали на фонарных столбах, распинали на стенах домов. Почти восемьсот работников службы безопасности были жестоко убиты. Пришлось по призыву правительства этой страны ввести наши значительные войска в Венгрию, руководство которыми возглавил министр обороны Г.К. Жуков. Восстание было подавлено. Наши потери: 669 убито, 1540 ранено. Правда горька и поучительна!

В 1968 году в Чехословакии также произошли волнения, но ввод в Прагу совместных войск Варшавского договора предотвратил развитие кровопролитных событий.

С Польшей у нас все время сохраняется заметная натянутость отношений. Такая вот дружба с нашими освобожденными соседями, - не очень трогательная, малонадежная.

Да что соседи? В своем доме у нас становится неспокойно, возникают межнациональные стычки. Управлять многонациональной страной очень непросто. Реально поддерживать национально - освободительную борьбу многих народов мира – задача великая, но очень обременительная даже для могучей России.

Человек разумный хорошо понимает и чувствует зависимость своего благополучия от благополучия общества, частицей которого он является и даже благополучия мира. Война цинично и слепо губит счастливых и несчастных. Борьба с войной должна быть постоянной, без перемирия и отдыха. Убийства и тяжкие преступления в мирное время – это нарывы недобитой и живучей, как гидра, войны».

 

Письмо Петровича к внуку Саше. 10 января 1990г. « Саша! Дорогой и любимый мой внук! Так случилось, мне на радость, что именно ты стал моим самым близким человеком в конце жизни. Все на свете имеет конец, все измеряется нашей жизнью. Осознание того, что мир, вселенная, вечны и бесконечны, на склоне жизни не прибавляет оптимизма, но яснее высвечивает главные вехи пройденного пути, пути выбранного нами. Наши дети и внуки пойдут своей дорогой, хорошо, если они припомнят самое важное и полезное, родившееся от общения в семье. Хочу верить, что моя жизнь отзовется в тебе хорошими раздумьями и делами. Это и будет память обо мне. Живи, мой внук, с радостью, с постоянным желанием нового, в предчувствии чуда и счастья. И наградой тебе обязательно будет Любовь! Эта награда защищает человека от одиночества в бушующем мире, делает его жизнь полезной и нужной для всех. У тебя, мой мальчик, есть главное – живой ум и здоровье. Ты трудолюбив, вынослив. Приятно сознавать, что здесь есть и моя заслуга. Сколько километров мы прошагали с тобой, охотясь в тайге!? Испытание лесом, тайгой – хороший университет для настоящего мужчины. Сашенька, здоровье свое внимательно оберегай. В жизни часто случается, что это становится главным достоянием всей семьи, а семья у тебя, уверен, будет красивая.

Мне кажется, что ты будешь однолюбом, как и я. Удачи, родной! Пусть тебе встретится умная Женщина, достойная твоего восхищения и поклонения. Такой Женщиной для меня, ты знаешь, стала незабвенная Мария Сергеевна, твоя бабушка. Я встретил ее, когда она была почти в твоем возрасте. Но какой это был уже цельный характер! Известно, что женщины, к сожалению не все, становятся мудрее раньше нас мужчин. Им раньше открываются таинства предназначения человека на земле, пробуждается чувство ответственности за жизнь и счастье семьи. Терпеливо готовь себя к встрече с такой женщиной, ищи ее, но не пользуйся методом проб и ошибок, это тупик. Помнишь? «Только раз бывает в жизни Встреча!». Главные признаки Любви, это верность, надежность, преданность любящих сердец. Вместе они защищают любовь от зависти, клеветы и обыденности. Только счастливый избранник любви получает право повторить бессмертные слова Шекспира: « Но нет угрозы титулам моим, пожизненным: - любил, люблю, любим!».

Обнимаю тебя, сынок, желаю счастья».

 

Красноярск, 1990г. – 2015г.