Ольга Ивановна сидела на скамейке перед дверью

врачебного кабинета среди таких же, как она, жаждущих здоровья

людей. Прием уже с полчаса, как должен был начаться, но почему-то не

начинался. Справа от нее сидел молодой человек с бумажками в руках,

которыми время от времени обмахивал лицо. Слева нервничала

женщина. Она то и дело вставала, всматриваясь вглубь коридора,

заполненного до отказа людьми.

- Вы на какое время записаны? – не утерпела Ольга Ивановна,

заглядывая женщине в талон.

- Я без времени, - нервно ответила та и снова встала.

- Как это без времени? – удивилась Ольга Ивановна – Я вот записалась

на девять и у вас должно быть проставлено время.

- Я по хозрасчету.

- Понятно, - кивнула Ольга, но вскоре снова повернулась к соседке.

- Но ведь и по хозрасчету должно быть указано время. Вот у этого

молодого человека, например, назначено на девять сорок. Вон сколько

сидит перед кабинетами людей и все по времени.

Женщина снисходительно усмехнулась.

- Ну, вы даете. Да тут половина сидит вообще без талонов.

- Как это? – продолжала удивляться Ольга Ивановна.

- А вот так! Я – то, хоть, заплатила в кассу больницы, а они, - женщина

махнула рукой в сторону очереди, положат лекарю в карман.

- Когда же он нас всех примет? Я точно знаю, что людей записанных на

прием по времени, много.

- Какая вы наивная, честное слово, - нервно рассмеялась соседка и,

наклонившись к Ольге Ивановне, зашептала: – Неужели вы на самом

деле думаете, что врач будет долго вас держать, ощупывать да

осматривать?

Непонятливая Ольга мотнула головой.

- Ну, долго, не долго, а должна же она меня посмотреть, диагноз

поставить и лечение назначить.

Женщина внимательно посмотрела на Ольгу и, махнув рукой,

равнодушно проговорила:

- Ну, ну, вы, видимо, с луны свалились и в больнице впервые…

Посмотрим, сколько времени вам отвалят....

 

Еще полчаса Ольга Ивановна сидела, разглядывая белые стены и

потолок, людей, осторожно двигающихся вдоль длинного коридора и

выбирающих, среди множества одинаковых, двери с нужной надписью

на табличке. Она сидела и думала, что вот уже час «охраняет»

кабинет, а заветные двери всё не открываются, хотя, за ними

чувствуется жизнь. То и дело из кабинета доносились голоса и веселый

заразительный смех. Никто из ожидающих не возмущался, все смирно и

покорно ждали, хотя, в соседнем кабинете активно шел прием больных.

Важная мед. сестра в белоснежной шапочке и таком же халате то и

дело выносила какие-то документы. Вручая их толпившимся возле двери

больным, доходчиво объясняла, что нужно делать дальше. Ольга

Ивановна поняла, эти люди шли на госпитализацию. Глаза ее

потихоньку начали слипаться и, прислонившись затылком к

поликлинической стене, она почувствовала, что сейчас уснет. Но

уснуть ей не дали. Вместо женщины по хозрасчёту, куда-то

исчезнувшей, рядом с ней уселась полная одышливая дама в шубе.

- Вы бы хоть разделись, - подала голос Ольга Ивановна, выглядывая

из-под полы чужой шубы. - На приём к врачу всё-таки пришли.

Женщина одёрнула шубу и хриплым голосом заявила:

- На улице мороз, вам не холодно, что ли?

- Так мороз-то на улице, а здесь тепло, - парировала Ольга и

добавила, - вы и без шубы много места занимаете.

- Подумаешь, дюймовочка, - усмехнулась женщина, повернув голову,

отчего второй подбородок съехал набок. - Я больной человек, а вот ты

зачем тут сидишь, и ещё скандалишь.

Ольга Ивановна вздохнула и пересела на место молодого человека,

который решил прогуляться по коридору. Неожиданно, сбоку, возле

окна, послышался шум, заговорили и заволновались люди. Кто-то

крикнул, чтобы пригласили врача. Толстуха, как ни в чем ни бывало,

повернулась к соседке и спокойно сообщила:

- Кому-то плохо стало, наверное, какой-нибудь приступ.

 

Ольга Ивановна никогда не видела человека во время

эпилептического припадка, поэтому увиденное повергло её в шок.

Молодой парень корчился в судорогах, колотясь головой о пол. Во рту

появилась пена, окрашенная чем-то розовым. Пожилая, женщина

стояла возле парня на коленях, пытаясь уберечь дёргающуюся голову

от ударов. Раздвинув сочувствующих, мужчина в белом халате

наклонился над парнем, и Ольга услышала, как он сердито сказал:

- Зачем пальцы в рот суёшь, он их тебе враз отхватит. У него же

судороги…. Эй, кто-нибудь, принесите из ЛОР кабинета шпатель.

Подошла мед. сестра с металлическим шпателем в руке, и они вместе

с мужчиной вставили его между зубами колотящегося в судорогах

парня. Через какое-то время парень затих, и пришёл в сознание.

Постепенно взгляд его стал осмысленным, и он попытался подняться. Ему

помогли и усадили на стул. Привалившись головой к стене, парень

закрыл глаза. Врач подошёл снова и посоветовал:

- Не мешайте ему, дайте поспать. Сейчас ему нужен отдых, чтобы

припадок не повторился. В кабинет зайдёте позже.

Сочувствующие медленно расходились по своим местам. Женщина в

шубе, кивнув вслед доктору, тихо проговорила:

- Могли бы в кабинете на кушетку положить, раз такое дело. Но,

опять же, денежки надо платить за удобства, а где они у него,

бедняги…

У Ольги Ивановны не было желания разговаривать с толстухой, и

она закрыла глаза, хотя, в этом вопросе была с ней согласна.

 

Чтобы попасть девятнадцатого декабря на прием к областному

отоларингологу, Ольга Ивановна с мужем практически не спали всю

ночь. Как назло установилась морозная погода. В их местности минус

тридцать для зимы дело обычное. То Никольские морозы, то

Рождественские, то еще какие-нибудь нагрянут и ничего, когда сидишь

дома у теплой печки. На этот раз мороз ударил как раз тогда, когда

надо было ехать в больницу за двести километров. Ночью муж то и дело

прогревал машину, и Ольга не спала. Сейчас, отогревшуюся в теплом

помещении, под негромкий говор ожидавших приема пациентов, ее

стал морить сон. Веки отяжелели и непроизвольно закрывались. Она

попыталась бороться с дремотой, начав обдумывать диалог с врачом,

что и как она расскажет о своей болезни, но мысли плохо слушались,

становились расплывчатыми, а, то и вовсе пропадали.

 

В конце концов дверь заветного кабинета распахнулась, и на

пороге появилась молоденькая мед. сестричка в коротеньком белом

халатике. Насупив подкрашенные, короткие бровки, со строгим

выражением лица стала собирать талоны, разрешающие побывать на

врачебном приеме, односложно отвечая на вопросы пациентов.

Ольгу Ивановну вызвали первой. Отоларингологом оказалась высокая

женщина лет сорока, которая стоя посреди кабинета, громко

разговаривала по сотовому телефону. Кивком головы, предложив

пациентке сесть на стул возле стены, продолжала что-то бурно

обсуждать с невидимым собеседником, расхаживая по кабинету.

Наконец, разговор закончился и она, уставившись на женщину и

вспомнив, зачем та тут сидит, не меняя тона, каким только что давала

указания телефонному собеседнику, спросила:

- На что жалуетесь?

Смена ситуации произошла так быстро, что Ольга Ивановна вместо

ответа начала икать. Взглянув на пациентку и поморщившись,

докторша отошла к окну и снова приложила к уху телефон. Икота так

же внезапно прошла, как и началась, поэтому, не дожидаясь окончания

нового телефонного разговора, глядя то на докторшу, то на мед.

сестру и от волнения слегка заикаясь, Ольга Ивановна, начала

жаловаться на свой недуг. Стройный рассказ о своей болезни, который

она подготовила, вылетел из головы.

- Так что у вас болит? - наклонившись над ней, как ястреб над

курицей, переспросила врач. Она почему-то на стул не садилась, и

разговор вела, глядя на пациентку сверху вниз.

- Горло, - выдавила Ольга и показала рукой на шею.

- А что с горлом?

- Болит… - и, еще больше тушуясь, снова показала рукой на шею. -

Глотать не больно, а как будто мешает что-то.

 

Тут дверь распахнулась, и в кабинет влетела худенькая, небольшого

роста женщина в белом халате нараспашку и с увесистой сумкой в

руках. Внимание Ольги Ивановны привлекли глаза вошедшей. Широко

раскрытые, на выкате, они как-то поочерёдно моргали. Было такое

впечатление, что женщина постоянно подмигивала тому, на кого

смотрела то одним глазом, то другим. Кивком головы она отозвала

врачиху к окну и принялась ей что-то шептать на ухо. Это что-то

видимо было до того смешное, что вскоре обе чуть не умирали со смеху.

Они долго не могли успокоиться, вытирая выступившие слезы, а Ольга

Ивановна все больше и больше мрачнела. Она уже сомневалась, туда ли

попала.

- Ну, ну, рассказывайте, что у вас болит, я слушаю? – еще не

успокоившись от смеха, вновь обратилась отоларинголог к пациентке.

Тем временем женщина весело подмигивала, обращаясь сразу и к

врачу, и к медсестре, и к Ольге Ивановне. Врач с медсестрой улыбались

и согласно кивали головами, а Ольга Ивановна, расстроено думала, что

зря приехала. Она замолчала, говорить не имело смысла, всё равно её

никто не слушал. Вспомнила разговор с женщиной, ожидавшей приема

по хозрасчету, и пожалела, что приехала в лютый мороз за сотни

километров. Эта хохотунья-докторша вряд ли ей поможет. Врачебный

прием, да и лечение, которое, возможно, врач пропишет, будет чисто

формальным отрабатыванием денег, которое платит ей государство.

Наконец, отоларинголог все же повернулась к удрученной Ольге

Ивановне и, все так же стоя, поинтересовалась:

- Ну, так что же вы замолчали, рассказывайте.

Понимая всю бесполезность своего здесь рассказа, женщина тихо

повторила:

- Глотать не больно, но ощущение такое, будто сдавливает что-то. –

Секунду помолчав, добавила, - дискомфорт какой-то и в ухо стреляет.

Докторша подошла к ней, взяла шпатель и, наклонившись, попросила

открыть рот. Надавив на язык, тут же заявила:

- Ничего страшного, скорее всего у вас хронический тонзиллит.

Ольга Ивановна с сомнением покачала головой.

- Ангиной за свои шестьдесят лет я болела всего один раз и то в

детстве, у меня даже гланд не видно. Вы пощупайте вот здесь, сразу

обнаружите какое-то образование, – и она нажала пальцем в том

месте, где чувствовала что-то вроде шишки.

- Я и так все вижу, – осердилась врачиха на бестактность больной. -

Что, у вас не может быть тонзиллита? Может! Там, где живете, ЛОР

имеется?

- Есть, - кивнула женщина, - Он меня к вам и направил. А УЗИ миндалин

можно сделать?

- Нет, – быстро отреагировала врачиха. – Вы можете выйти и

подождать, я все напишу, и рака у вас нет.

- Да? - прошептала огорошенная пациентка и поднялась со стула. -

Хорошо, что нет.

 

Стесняясь самой себя, Ольга Ивановна тихонько, стараясь что-

нибудь не задеть и не уронить, пошатываясь, вышла в общий коридор,

где люди ждали врачебного приема. Она села на свое место,

оказавшееся свободным, и расстроенная стала дожидаться

консультационную выписку. Минут через пять мед. сестра ее вынесла.

Надев очки, Ольга Ивановна стала читать, отпечатанное на

компьютере заключение и чем дальше она читала, тем печальнее

становилось выражение ее лица. Оказывается, у нее все прекрасно.

Уши, которые отоларинголог не проверял, в описании оказались

здоровыми и даже барабанная перепонка матового цвета, а главное

слышат на 6 метров. Нос и рот тоже в порядке, а в горле, как и

обещала врач, хронический тонзиллит.

Свернув листок с заключением и положив его в сумку, она стала

медленно пробираться к выходу, где в вестибюле поликлиники ждал

супруг.

- Как дела? - поднялся он навстречу. – Что сказал доктор? Жить-то

хоть будешь?

- Буду, - Ольга Ивановна взяла из рук мужа шубу. – Отсюда все

здоровыми уходят.

 

Сапоги по утоптанному и отполированному до ледяной корки снегу

легко скользили и, чтобы не упасть, женщина крепко ухватилась за

супруга.

- Не хватало еще упасть да сломать себе что-нибудь, -

пробормотала она, стараясь ступать осторожно.

- В областной больнице специалисты хорошие, вылечат, - обнадежил

муж.

- Как же, вылечат, жди. Побывала сегодня у одного специалиста и не

дай бог к нему еще раз попасть.

- Врачами мало кто бывает, доволен, - заступился супруг за доктора.

- Эх, Гриша, Гриша, видел бы ты этого врача, то сказал бы совсем

другое.

Ольга Ивановна глубоко вздохнула и твердо сказала, словно

приговор вынесла:

- Что жить буду, сюда ни ногой.

 

Они, скользя и чертыхаясь, шли по гладкой, как стекло, дороге,

стараясь быстрее достичь более комфортного тротуара.

Полностью рассвело, занимался короткий, морозный, зимний день.

Люди, ежась и вжимаясь в воротники курток и шуб, стояли на

остановке, дожидаясь, рейсовый автобус.

- Как хорошо, что у нас машина, а то бы тоже вот так стояли и

дрожали, - поделилась наблюдением Ольга Ивановна и передёрнула

плечами. - Пошли быстрее к машине, я совсем замерзла. Мало того,

что зря притащилась сюда, так не хватает ещё простуду подхватить.

Григорий заботливо посмотрел на жену.

- Что с горлом твоим делать будем?

- А чего сделаешь? Стану травой полоскать, в аптеке что-нибудь

посоветуют.

Муж заботливо открыл дверку авто, помогая Ольге Ивановне удобно

устроиться на сиденье.

- Убедилась, что я прав? Не зря я по врачам не хожу. Побываешь вот

на таком приеме, больше захвораешь.

Сев за руль и включив двигатель, Григорий задумчиво проговорил:

- Права та женщина, помнишь, нам сказала, что если хочешь, чтобы

врачи помогли, впереди себя тележку с деньгами толкай. Тогда, чего и

нет, найдут и вылечат.

- А как же клятва Гиппократа? - Ольга Ивановна мрачно взглянула на

мужа. - Все врачи произносят клятву Гиппократа, бескорыстно и

добросовестно лечить больных…

- Забудь. Какая клятва в наши дни. Про это все забыли и ты забудь.

Теперь на первом месте деньги, а уж потом остальное…

- У нас денег нет, - сокрушенно вздохнула Ольга Ивановна, глядя

сквозь оттаявшее стекло на улицу, где, то и дело, обгоняя их скромный

автомобиль, мчались дорогие иномарки.

- Ладно, жена, не тужи. Лечение теперь можно самому выбрать по

телевизору. Рекламируют все, что хочешь. Присмотрись к рекламе,

может что-нибудь, да и подберёшь для своей болячки. А сейчас домой.