Публикация: Ольга Немежикова. ------------------------------------------- ------------- Негев Валерию Лисицыну День первый А хорошо по каменной Негев Пройти бросковым силовым маршрутом. И если варианты наравне, Брать выше, потому что круто. Вот три часа размеренной ходьбы. Грудь дышит. По бедру онемевают ноги. Повсюду камень будет, есть и был, Он не печатает следы, Он говорит: подбей итоги. На полчаса один глоток воды. Вот стенка. Поиграемся в пристенок. По осыпи сползаю вкось. Ну, ободрался. Заодно прижглось. Ни одного целебного растенья, Ни хоть бы выжженная ость. Горячая Негев. Вниз камень полетел, два раза щёлкнул. И солнце по ободранной ноге Дерёт одёжной щёткой. Пока баланс. Она - хоть страшная - лежит, А я - хоть хилый - продвигаюсь. Парнас - такой же мёртвый пласт? На камень сплюнул и услышал пшик. Скала - как пень. Скала - как парус. В периметре все прелести пейзажа: Склон розовый, а тени фиолетовы. Но есть Негев. Но нет травы. День сам себя сжигает заживо, Тень выросла и стала саженью От лёгкой мглы до пятен цветовых. На горизонте солнцу твёрдо, Не усидело, провалилось враз. И синее сияющее вёдро Явилось безразмерной чёрной мордой, Уставившейся искрами из глаз. Смотреть вот так же, не мигая, не могу И выпиваю коньяку. День второй А хорошо под вечер, если выпадет пасьянс, Надёжно дошагать к друзьям. Сказать, как водится: "Я сделал это! И напишу про это два сонета! Всё было классно! Да!" И достаётся из багажника вода, И пиво, и мозольный пластырь. Проснулся с ощущеньем недобра. И точно: над Негев "шараф". Так говорят, когда с утра Приходит из Аравии жара, На небо наволакивает плесень, И даль мутна из-за песчаной взвеси. На камне кружка закипает от луча. Сижу, пью чай. Играю камешком, похожим на слюду, И понимаю: не дойду. Бросаю всё, что есть, в мешок. Встал и пошёл. «Считайте, что уже сказал, Как "пот мне заливал глаза", Как "не хватало воздуха дышать", "С трудом давался каждый шаг", Как "сердце вырывалось из ребра"... Et cetera, et cetera». На запад тянется гряда. Вот эти камни положили ещё боги. С тех пор они лежат всегда. На камень излучается звезда. Вселенная как есть - до биологии. Глаз некуда девать. Смотреть под ноги как-то глупо, А всё вокруг под цвет горохового супа, И нечем в этот суп плевать. Я делаюсь всё ниже, ниже И занижаюсь в каменную жижу. Хотел потрогать глаз - в глазнице пустота, И субъективно наступает темнота. Так что дальнейшее я вижу сверху, Как из кулис глядят в прореху За сценою висящего холста. Негев с небес - бугристый пляж. На плоскости ползёт мураш - Неведомо куда, невидимо откуда, Теряя направленье и рассудок. Я понимаю, что влачусь-то - я. Есть интерес, но нет сочувствия. Наутро начал уточнять, Как полз вдоль мёртвого ручья, И снизился к сухому руслу. Тишь смертная. Я оглянулся. На жёлтых обжигающих камнях Нет ни следа, ни тени от меня. ======================================= …А оно мне надо – влезать в чужой стих, который по костям и даже глубже разобрали соратники Дмитрия Кастреля по АК? Но почему-то уже много дней всё брожу вокруг «Негев», разговариваю с ним, со стихом. Даже Дмитрию как-то написала жалобное, мол, может, запросишь у «Платона…» отзыв. Но Дмитрий пояснил: нет его страницы на ЧХА, посему, формально и ссылку не дашь на стихо. «Но если звёзды зажигают…», то есть, если зажглась очень нестандартная стихозвезда, если тревожит душу и мозг, то, значит, нужно оно. Мне. Лир.отступление 1. Недавно отсудила поэтическую номинацию в конкурсе «Мы помним всё…», выставила Инд. обзор, где, в том числе, сетовала на то, сколь небрежно отнеслись некоторые авторы к достоверности упоминаемых фактов о событиях ВОВ. Да, трепетно я отношусь к тем событиям. ------------- А здесь? А тут? Тоже начну выковыривать, как писали некоторые коллеги по цеху Дмитрия, в каких герой был перчатках да штанах? Ни в коем разе!! «Негев» это совсем другое. Это песнь. Это притча. Это стих-мираж. Это мгновенные вспышки-строчки “утомлённого солнцем” мозга. Лир. отступление 2. В студенческую бытность довелось мне в составе тургруппы штурмовать:) в летнюю пору Говерлу (вершина такая в Закарпатье). Солнце и рюкзак давили и обливали потом неимоверно. Помню, что на ходу бормотался у меня стих о Солнце, эдакая солнечная мистерия. Сумасшедшие образы и сумасбродные рифмы. Казалось, что я уже растворилась в пекле. Но иногда виделось, что гляжу на себя со стороны, сверху, будто ОНО меня видит. Осталась пара клочков бумаги, на которых писала на ходу полустёршимся огрызком карандаша. Стих так и не дописался уже в теневых условиях – кураж исчез, как мираж:) ------------- А теперь самое приятное: буду выхватывать строки из «Негев» и описывать ощущение от них. Хотя могла бы цитировать всё, практически. С первых же строчек лёгонькая самоирония. И пока ещё кураж. Прошагал ЛГ довольно легко довольно далеко. На подъёме, так сказать. И сильно так притомился: «Вот стенка. Поиграемся в пристенок. По осыпи сползаю вкось». Ну, вот я и испугалась: сейчас начну долго и нудно толковать-жевать тонкости, нюансики фраз. Ох! Конечно же, «Поиграемся в пристенок» это об игре всплыло, но здесь оно как прислониться, привалиться. И сползание «вкось» это уже об усталости сильной-сильной. Ага! И вот уже «Горячая Негев». Это стих-монолог. Кому предназначен? Себе самому. Потому и ритм неровен – на ходу ведь. «Пока баланс. Она - хоть страшная - лежит, А я - хоть хилый – продвигаюсь». Теперь строфа, которую уже несколько раз разбирали, и которую автор вынужденно толковал сам постфактум: «В периметре все прелести пейзажа: Склон розовый, а тени фиолетовы. Но есть Негев. Но нет травы. День сам себя сжигает заживо, Тень выросла и стала саженью От лёгкой мглы до пятен цветовых». Вот они – рифмы (мои любимые:)). Каковы они? А вот как проговорилось у героя, как легло: «фиолетовы – нЕт травы – цвЕтовых». Ага. Именно цвЕтовых – она ж от “цвет”:). Принимаю! И хотя больше приемлю сажЕнь, но здесь «сАженью», что допустимо, более того, оно мне дало образ чего-то посаженного – ведь ничего, кроме тени, не растёт там, в той пустыне. Ну и отличное: «День сам себя сжигает заживо». Ещё раз вкушу! «И синее сияющее вёдро Явилось безразмерной чёрной мордой, Уставившейся искрами из глаз». Это же стих-феерия. Здесь можно и «уставиться искрами». И не надо переспрашивать: чьи это искры, из чьих глаз? Образ создан. Самоирония до ёрничества. Над собой, бедолагой: «Сказать, как водится: "Я сделал это! И напишу про это два сонета!» Может быть, «сонета» появилось как удобная рифма к «это». Конечно, таково уж ремесло стиховое: добудь рифму, найди, приволоки. Но здесь – по впечатлениям путешествия по «Горячей Негев» – впору, простите, автор, эпитафии писать, а не сонеты. Но наш (!!) ЛГ – он же ёрник. Потому и сонеты. И опять отлично. И спокойно так, обречённо. Хотя, где-то и кувырки бесенят в глазах:): «Играю камешком, похожим на слюду, И понимаю: не дойду». А вот это уже всем нам, которые тупочитатели: «Считайте, что уже сказал, Как "пот мне заливал глаза", Как "не хватало воздуха дышать", "С трудом давался каждый шаг", Как "сердце вырывалось из ребра"... Et cetera, et cetera». Здесь почти по-пушкински: "Читатель ждёт уж рифмы «розы» – На вот, возьми её скорей". Посмотрите, автор нам бросает вызов: “Вы хотели бы избитых ощущений-фраз? Вы все знаете, как надо, как правильно? Но это же… тупо. Это, что ещё хуже, скучно. Это не моё. Я так не мыслю, не пишу. Пожалуйста, не требуйте от меня некоей правильности, такого, как положено, чтобы всё, как у людей”. /Простите, Дмитрий, за своеволие – Г.П./ Лир. отступление 3. Как я уже говорила: стихоремесло требует (!) для рифмованных стихов наличие рифм (необычайно ново я изрекла:)). Так вот: я к ним, к рифмам, отношусь очень уважительно. Не хочешь искать достойную рифму – пиши белым стихом – и ОК:). Уже неоднократно озвучивала своё вИдение проблемы рифмы к очень даже замечательному слову бог (бога, боги, о боге). Если кроме «дорога-много-порога» ничего не можешь придумать, то не пиши об этом вообще. Спорный посыл? Возможно. Но мне при виде этих рифм сразу становится скучно, а также как-то неловко, будто застукала автора за неблаговидным занятием карманной кражи:) Это же относится к “человек – век”. Слышу упрёки, что, мол, техника стиха, форма, мне затмевает содержание. Почти. Просто, определённый вид поэтического искусства требует определённых жертв:) ------------------ Здесь Дмитрий привнёс новое, для меня по кр. мере, «боги – биология». Ассонанс вкуснейший! Ну и что, что женская рифма переплелась с дактилической – они же звучат! А как весомо выглядит тяжёлое марево: «А всё вокруг под цвет горохового супа, И нечем в этот суп плевать». И совсем сплющивает бедолагу, а потом и плавит вместе с камнем: «Я делаюсь всё ниже, ниже И занижаюсь в каменную жижу». Многих интересовало, выжил ли герой, помер ли. Конечно, интересно узнать. А может, и нет. При чём тут этот факт биографии героя?:) Воспарил он – явно или мысленно. Не буду даже о том, кто ж нам тогда все мысли-то передал дословно?:) Найти столь удачную коду – это потрясающе: «Я оглянулся. На жёлтых обжигающих камнях Нет ни следа, ни тени от меня». Феерия!! Нам подарили возможность додумывать – если кому охота. А мне вот оставил автор – только оглядываться и оглядываться на это стихотворение, перечитывать, а капнет слеза восторга – и зашипит, упав на это: «Горячая Негев». | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
