Телевизионщики – отучают от скромности.

Костров долгие годы сидел тихо, на голодном пайке. Испытывал тяготы, лишения, горечь неудач. Трудно продвигался к признанию, пока достиг всесоюзной известности! Теперь за него ухватились: благосклонности добиваются. Даже телевидение соревнуется с издательствами. Намереваются первенствовать в усилиях, удивлять оригинальностью жанра. К ним Костров не проявляет благосклонности: не может забыть прошлое. На телевидении выслал свои новеллы: вернули! Редактор не постеснялся представить автора дурачком, ответил в том смысле: «Не можем мы: что хотите?!» Нет, они не глупцы – негодяи! Презренная публика - пичкают зрителя никчемного пошиба белибердой: низводят его до уровня примитива. С какого-то времени передачи стали интереснее, боевитее, насыщеннее. Потребовали ускорения, перемен в экономике, других сферах жизни. Вот тогда начало меняться и телевидение: на отдельные участки пришли новые люди. На других: старые кадровики повели дела раскованнее. У них вдруг стало лучше получаться!

С этого времени Костров вдруг стал популярным: упрашивают, пристают… Приглашают сотрудничать! Заключили договор. Оставили пропуски: пока не решили: записать интервью? Снять небольшой фильм о жизни писателя? В договорный день возле подъезда остановилась машина: привезли всякую аппаратуру. По лестницам свисают кабеля. Дети и зеваки сбежались почти со всего микрорайона. Обсуждают невиданное мероприятие. Операторы надоели бесконечными требованиями. Достали: требуют переставить мебель.

-Снимите, как оно есть! – потребовал Костров.

«Не можем мы так! – Оправдываются они. – Мы выполняем ответственную работу: выйдет для всесоюзного зрителя! Каждый из нас дорожит своим местом!»

Кому-то потребовалась показуха! Репетируют: Костров открывает дверь, встречает гостей… Всех ведет по дому… Погоняли его туда-сюда, туда-сюда… Старик заартачился:

-Не буду попугайничать! Снимайте сразу, как есть: без выкрутасов, лишних сцен и дубляжа!

«Не можем мы… - Говорят. – Привыкли так работать! Что делать с пленкой не отснятой? Не торговать?! Пленку к нас выдают по нормам, так и списывают! Могу показать экономию - сразу пересмотрят нормы: пропадет творческая работа! Мы творим: конкурируем с кинематографией. Их победить в борьбе за зрителя!»

Они только наморочили голову Кострову: ничего дельного не отсняли. Все его высказывания не снимали. Отказался он категорически произносить все ему по сценарию предписанное говорить,. Думал, на телевидении произошли перемены: ведь перестройка! Работают по прежнему шаблону: все контролируют! Издергали людей! Экспериментов, любой новизны они страшатся! Это в своем творчестве он может считать себя раскованным: пишет обо всем приходящем на ум. Потом редакторы мучаются с его рукописями: все подряд кромсают! Без его согласия и участия. В телевидении все совершают на виду: пудрят мозги, гонят «липу», халтуру! Выдают за работу величайшей важности, творческое дерзание…

- Ну, чего тебе стоит: повернись пару раз! Всю твою фигуру, голову увидят, голос услышит! – Просящие голоса побуждают смягчится, взывают к тщеславию. – Наша страна должна знать своих народных героев! -Голос труженика и скромного человека его удерживает: не нужны эти фокусы! Представляет творческую работу, себя, творца! Не нужно ему кривляние с экрана! Кому это нравится, пользуется пусть рекламой! Ему лично, для творческого развития все это не нужно! Прожил честную жизнь! Соревноваться в привлекательности с приспособленцами не станет.

Вот с такими фактами столкнулся Костров. Не искал приключения: сами нашли, настигли!