- Ва-а-ньк, сынок... - мать легонько потеребила плечо, разбудила. - Хватит разлёживаться. Вставай... сходи в магазин.

- Чё так рано-то? Спать охота... - недовольно проворчал я, глубже уткнулся в подушку.

- Вставай-вставай... Выспишься ещё, успеешь. Смотри, уж день-деньской на дворе!

 

Я полежал, сладко потянулся... нехотя стал одеваться.

Мать вытащила из комода десятку, подала.

- Зачем так много?

- С вечера не разменяла... Купишь хлеба, сахару, масла бутылку, - наказала она, - а я к твоему приходу как раз блинов напеку.

- Пимы надень - на дворе студёно! Смотри сколь cнегу за ночь намело, не гляди, что осень! - живо сунулся из-за печки дед.

- Одеваю уже...

- Деньги зажми в кулак покрепче. Да смотри, не потеряй, эти - последние до получки! - крикнула мать вдогонку.

- Не боись! - буркнул я. - Прям, как с маленьким...

 

Эх, хорошо на улке! Морозец. Ранний снег скрипит, сверкает, аж в глазах больно. Пацаны уже на дворе. Носятся, орут!

- Ванька, ты куда? Айда к нам!

Побеситься бы с ними, конечно, не грех, но...

- В магазин схожу, потом...

 

Я шёл, распинывая пушистый снег, размахивая сеткой. Вдруг в спину - толчок, другой... Обернулся - ребята атаковали и со смехом "обстреливают" меня снежками.

- Ах вы так!? Наших бьёте?! Ну держись!..

Сунул авоську в карман пальтушки, слепил снежный мячик, и - огонь!

- Пол-л-лу-чай! А вот ещ-щё! И ещ-щё!..

 

Сколько времени мы пушили друг друга, боролись - мерялись силушкой, не знаю, только, как по затылку стукнуло: Ёлки-палки! - В магазин же надо! Мать с дедом заждались, поди.

- Всё, пацанва, побежал я!

 

В магазине очередину отстоял, набрал чего мать велела. Рассчитываться собрался - тык-мык, а денег нету. Я аж вспотел. Все карманы вывернул, все складочки пообшарил... - Нет десятки! Ё-ол-лки палки!..

- Потерял?.. - посочувствовала продавщица.

- Н-не знаю... Вроде бы...

- Эй, парень! Ты чё там уснул что ли? - загалдела очередь.

 

Делать нечего - вернул продукты назад. Весёлость, будто, рукой сняло. Поплёлся домой. Как на глаза матери показаться? Ведь убьёт... Деньги-то последние... А, может, дорогой обронил?.. Осмотрел тропинку, назад вернулся. В магазин зашёл, может, там... Нет, нету... Наверное, вот здесь в сугробах и выронил, когда с ребятами бесился. Теперь лежит моя десятка где-нибудь и на меня поглядывает да посмеивается: "Ищи, ищи, дурень. Так тебе и надо!".

- Ванюха, чё ищешь?- Дружки-приятели подбежали. Все сугробы перевернули. Долго кувыркались - искали. Чуть ни носом весь снег перерыли. Не нашли.

 

- Влетит от матушки? - понимающе волновались пацаны.

- Влетит...

Ладно, бойся - не бойся, а домой идти надо. Как говорится, "семь бед - один ответ!"

 

Пришёл. Застыл у порога с убитым видом. Мать сразу смекнула неладное.

- Тебя только за смертью посылать, честное слово! Ну... рассказывай, чё так долго прохлаждался... - грозно потребовала она, наступая. - Где продукты?

- Деньги потерял... - глухо пробубнил я.

- Чего-о?.. Да будет те?!.. - не поверила мать, замахала руками.

- Да...

- Как потерял?- упавшим голосом, почти шёпотом спросила, - Где?

- Не знай... - я всхлипнул. - Набрал всего, сунулся - денег нету...

Приходя в себя, мать с минуту помолчала.

- А ты их искал? - вкрадчиво спросила она. Я кивнул.

- Мож, дорогой ли в магазине где выронил? - пытала она с далёкой надеждой в голосе.

- Везде искал, нигде нету...

- "Нигде не-ету", - передразнила. - Пим дырявый! Ещё же предупредила, чтоб аккуратне был! Как в воду глядела!

Мать не унималась:

- Может, истратил - с ребятами купили чего? - Ядовито заметила: - Они на дармовщину-то с удовольствием...

- Да не тратил я! Потерял, понимаешь, по-те-рял!

- Не ори! Враж-жина... Ты же нас без копейки оставил. Думала до получки дотяну... Теперь опять по займам бегать! Олух ты Царя Небесного! Ирод... Вот ирод-то навязался на мою голову! - Мать завелась, лицо пошло красными пятнами. Долго она словами, что крапивой, меня по морде хлестала. Выплеснула всю боль за жизнь нескладную, за одиночество, ещё за что-то... Не успокаиваясь, нервно потянулась за дедовым ремнём, висевшим на стуле:

- Ну я те щас...

Я сьёжился, готовый к заслуженной каре...

 

- Да в концах-то концы! Угомонисся ты аль нет? - неожиданно саданув кулаком об стол, гаркнул дед, тощенький бойкий мужичошка. Жилы на его шее взъерепенились. Волосы метёлкой защетинились.

- Положь рeмень откудаф взяла! - строго велел дочери. Чего прицепилась к парню, как банный лист к заднице? Чё ты его распекашь-то всё время?

 

Воспитывая дочь, дед нечаянно смахнул со стола тарелку с блинами. Та - вдребезги. Блины шлепанулись на пол, оставляя масляные пятна.

- Ну вот, к щастью... - проворчал дед, быстро успокоившись. Проковылял в свой угол. Оттуда уже тихо попросил дочку:

- Подбери стекло. И не донимай парня, Прасковья, не донимай.

Продолжал рассудительно:

- Ну потерял - потерял... Невелика утрата. С кем не быват... Стоит ли из-за энтого так уросить, доводить до истерики себя и прочих...

 

Старик помолчал, достал сигаретку, размял, роняя рыжий табак на стул, подосадовал:

- А в своих бедах неча мальчонку винить. Судьба такая, видать, на роду тебе написана...

Раскурил с настроением:

- Дотянем как-нинабудь... не перживай. Не деньги нас заробляют, а мы их. Вот пимы подошью, глядишь, подкинут деньжишек. Не бесплатно, чай, гроблюсь.

 

Солдатские штаны-галифе, очки на лбу, дерматиновый фартук на голо тело, шило и дратва в жилистых руках, придавали ему вид мастерового прошлых лет.

Дед быстро вспыхивал, но и скоро отходил.

 

Мать, горько вздохнув, молчком бросила на стул ремень, подобрала остатки тарелки, блины, протёрла пол, вышла в сенцы, хлопнув дверью. Я отодвинул в сторонку кучу старых валенок, присел к деду-заступнику. Старик потрепал меня по волосам:

- Ох неулака ты, Ванюха, забодай тя комар!

Я осмелел, зашептал ему, уткнувшись в волосатое ухо:

- В сам деле, деда, я ж не нарошно, чё она... как эта...

- А ну-ка цыть, огрызок! - осердился дед, угостил ладошкой по затылку. - Зелен ишо старших судить, тем боле - мать. Сопли подбери сперьва да подрасти маненько.

Я поперхнулся на полуслове, прикусил язык.

- Лучи иди вон чупруны свои причеши - торчат во все стороны... - хмыкнул дед, - мар-ракас...

Что сказать? Кругом виноват.

 

* * *

Прошло больше года. Все уже забыли о той пропаже. Все, но только не я.

Вина за легкомысленно потерянные деньги, на которые вполне можно было прожить несколько дней, ещё долго мучила меня.

 

На праздники снегу навалило - не пройти, не проехать!

В посёлок поналетели дачники. Подрядился я сугробы у них разгребать.

Несколько дней от двора ко двору бегал - неплохо заработал.

 

- И где тя носит цельными днями? - удивляется дед.

Но я маме с дедом ничего не говорю, деньги не показываю. Хочу сюрприз сделать.

 

А нынче я за хозяина. Мама чего-то расхворалась, и дед кряхтит в своём углу - нога раненная к непогоде донимает.

 

Поутру натопил избу. Тепло. Хорошо. Своих чаем напоил, сам пошёл снег чистить.

 

Иду по проулку. Задумался... Смотрю, прямо на меня тётка прёт - на коромысле пустые вёдра болтаются. Ёлки-палки, и убежать-то некуда - сугробы по пояс! Ну всё, пустые вёдра - жди неприятностей. На всякий случай деньги в потайной карман спрятал, сам еле прокарабкался на трассу. Благо, что с лопатой гуляю.

Какой-то мужик мордатый, проезжая на легковухе, меня увидал, затормозил:

- Слышь, парень, заметил, ты снег дачникам чистишь... разгреби у моего гаража, чтоб машину загнать смог. И площадку во дворе освободи. - Мужик показал, где. - Сам бы справился, да нет времени - на работу срочно надо. Сделаешь?

- Угу... Деньги не лишние, - намекнул, что не задарма тружусь.

 

Расчистил я дорожки, всё как положено. Площадка большая получилась. Освободил проезд к гаражу, скамейку. Высокий сугроб навалил, утрамбовал... Наломался, устал. Плюхнулся на скамейку. Пар, как из самовара, валит. Пот - градом. Бросил пальтушку на сугроб. Шапкой пот обтёр и швыранул её вслед за пальтушкой. Шапка скатилась под ноги. Я лениво её поддел ногой, на сугроб пиннуть собрался. Смотрю, под отворотом, что-то краснеет... Интересно... Взял шапку. - Ёлки-палки!.. Неужели?.. Вытащил... Точно! Хм... Надо же... Десятка! Вот зараза, а! Красная, со стыда, наверно, что пряталась столько времени!

 

Я тут же вспомнил, что запихнул тогда бумажку под отворот - боялся потерять. Как же я мог забыть-то, а?.. И маме столько расстройства...

 

- Молодой человек... - ко мне подошла девочка интеллигентного вида в накинутом на плечи каракулевом пальто. Хозяйка-дачница.

- Молодой человек, немедленно оденьтесь!

Ну, прям, учительница, куда тебе!

- Зима всё-таки. Не заметите, как простудитесь.

Я покорно оделся. И, правда, простыть могу.

Хозяйка протянула деньги:

- Это за труды. Спасибо большое.

- Н-не надо... - я засмущался. Ёлки, откуда она взялась, такая хорошенькая?..

- Надо-надо! - девочка решительно сунула в карман моей пальтушки деньги.

- Спасибо...

Она не торопилась уходить.

- Скажите, а Вы в этом посёлке живёте?

- Ага...

- Меня Аней зовут, - просто сказала девочка.

Так познакомился я с Аней, моей будущей женой.

* * *

А тогда... Я летел домой, как на крыльях! Ёлки... какая девчонка!

По дороге встретилась уже знакомая легковушка. Остановилась. Открыл дверцу тот мужик-заказчик, как потом выяснилось, Анин отец.

- Слушай, парень, ты снег убрал? - спросил торопливо.

Я кивнул.

- С тобой рассчитались?

- Да. Спасибо.

- На-ка вот тебе ещё... - Он скрылся в машине, шумно сопя, вытащил большой свёрток.

- Это - куры. Свежие. Смотри, какие барбосы! - развернул, похлопал по тушкам. - Есть куда положить?

- Нет... Да что Вы, не надо! - скромно заотнекивался я.

- Знаешь, как у нас говорят? "Бьют - беги, дают - бери!" Так что, бери и не разговаривай! - приказал Анин отец. Он сложил куры в свою сетку. Протянул мне. - В магазинах - "шаром покати", а ты - "не на-адо"! Домашние ещё "спасибо" скажут. Я-то себе лишка выписал - на птицефабрике работаю, - пояснил он. Сел в машину и уехал.

Хм-м... Ёлки-палки... дела... Вот это денёк у меня сегодня! Вот тебе и пустые вёдра!

 

Уже смеркалось. Я зашёл в магазин. Отстоял очередь. Купил хлеб, сахар, масла бутылку. Аккуратно сложил в карман сдачу с десяти рублей, к ней прибавил все деньги, заработанные за эти дни. Затаренный, побежал домой.

 

Я представил, как сейчас обрадуется мама:

- Кормилец ты наш!

Как весело крякнет дед и потреплет меня по макушке:

- Ух, Ванька, большой ты у нас стал, забодай тя комар!..

Как сядем мы все за праздничный стол и будем есть домашнюю лапшу с курицей, и долго-долго разговаривать...

И ведь, как я мечтал, так, в точности, оно всё и случилось!