Сквозь какой-то странный туман или дым летела ее душа. А навстречу ей плыли сквозь эту мутную мглу виселицы, то медленно, то быстро. Это были толстые веревки, как арканы, с петлей на конце. Они норовили ее поймать, но душа ее летела все мимо и мимо, шарахаясь от очередной петли. Но были виселицы (она их видела как бы издалека)с болтающимися в закручивающихся петлях, маленькими человечками. Они корчились и дергались в воздухе,приближаясь к ней. Все тело ее содрогнулось от страха и Рита проснулась с жуткой головной болью.

 

-Какой ужас, надо же такому присниться.

 

Она огляделась, соседки по палате собирались на завтрак. Было 8часов утра.

 

- Рита, идешь за завтраком? Захвати и мне, попросила соседка Нина.

 

Она лежала со сломанной ключицей и с сотрясением мозга,после аварии. Полная молодая блондинка лет тридцати. И видимо ,преуспевающая бизнес - леди. Рядом с ее кроватью висела шубка из норки. Ей и постельное белье и подушки из дома сразу привезли. А все остальные пациенты были в казенном.

 

- Хорошо Нина,- Рита взяла стаканы и пошла в столовую.

 

Там медсестры уже разливали кашу по тарелкам и чай всем, подходящим к раздаточной. Вообще-то они лежачим сами носили еду, но если в палате был кто-то ходячий, то ведь не трудно захватить еду для тяжело больных. Рита принесла разнос с завтраком, поставила тарелку Нине и своей соседке, худенькой бабульке с закрученным седым хвостиком на затылке.

 

Ее звали Антонина Федоровна. В нейрохирургию ее привезли вчера вечером, от обезболивающих уколов она была в хорошем настроении и даже анекдот рассказала, правда такой древний и не смешной, что Рита с Ниной посмеялись лишь для приличия.

 

Рита три дня была в больнице, уже была на рентгене и эхографии головного мозга и сдала все анализы. Доктор после рентгена долго спрашивал ее, падала ли она , были ли тяжелые травмы. Рита одно помнила, что лет в пять упала с крыши дома, лежала в районной больнице с сотрясением мозга, выздоровела.

 

- Это не то,- говорил доктор, у вас что-то серьезнее, может в далеком детстве была травма, но не помните..

 

-Помню, мама говорила, что в годика два я стала падать, не держали ножки, думали, что ходить не буду, но переросла это время и как видите, доктор, дожила до нынешних лет, а что у меня?

 

- Пока неясно, надо на томографе вас обследовать, только - очередь.

 

Рита решила полежать в больнице и дождаться своей очереди, тем более, что пациенты нейрохирургии проходили МРТ бесплатно и не долго ждали, по сравнению с другими больными.

 

За окном шел снег и серое небо не казалось таким уж тоскливым.

 

- Скоро новый год,- подумала Рита.

 

В палату вошли два доктора и медсестра с документами в руках.

Это был ежедневный обход. Они сразу подошли к Антонине Федоровне и стали уговаривать ее подписать какие-то бумаги.

 

Старушка резко и бодро им отказала.

 

- Нет, нет и нет! Ага, вам подпиши, а вы меня куда? На каталку и на погост?

 

Ее маленькое морщинистое личико было, то грозным, то испуганным.

 

- Да Антонина Федоровна, вам срочно надо убирать гематому, - уговаривал ее молодой врач, - иначе вам с каждым днем будет хуже.

- Ага, щас, вот вам! - и старушка, свернув кукиш сухонькими пальцами, сунула его доктору чуть ли не в нос. - Я войну прошла, не убили! Выжила в голод и холод, - начала она причитать, - а вы, да ну вас! И , упав на подушку крикнула, - Не дождетесь!

 

Рите определенно нравилась бесстрашная старушка.

Доктора переглянулись,- ну что же коллега, подождем, через пару дней будет видно. И они вышли. Рита поняла, что будет через пару дней, уже насмотрелась и наслушалась в коридоре всего от других больных.

Через пару дней будет ухудшение и бред у бабульки, это точно, и ей сделают операцию без ее согласия. Это будет по закону.

 

И действительно, к вечеру старушка была уже не такой бодрой, все хмурилась и просила медсестру поставить ей капельницу, как у Нины.

 

Рита болтала о житье-бытье с Ниной.Оказывается Нина частный предприниматель. Возит тряпки из Турции и если бы не эта авария, то она бы и сейчас была далеко. Операция на голове ей не грозила, но вставала она редко, сильно кружилась голова. Она последними словами ругала виновника аварии, какого то мужика с раздолбаным "мосвичом". И главное, мужику то этому пьянчуге, хоть бы что, жив и здоров, а ей лечиться еще долго. Хорошо спасли ее от смерти надувные подушки иномарки.

 

- Ну ничего, мои парни его достанут, грозилась она и Рите становилось жаль того мужика, - представь, с него и взять то нечего,- твердила Нина.

 

Четвертая койка в их палате пустовала. Рита видела молодую девушку, когда поступала в больницу, ее как раз увозили на каталке в операционную.

 

Прошло еще два дня, жизнь в больнице шла своим чередом; анализы процедуры, уколы

и ежедневные обходы. Антонине Федоровне с каждым днем становилось хуже, доктора приходили, наблюдали. Привезли из реанимации пациентку с четвертой койки, что около умывальника стояла. Голова ее вся была перевязана, но видна была вмятина, как будто ей удалили часть черепа с мозгом - подумала Рита. Завтра ее очередь подходила обследования на МРТ и Рита была рада, что скоро все закончится и она уйдет отсюда.

 

Когда она забылась в тревожном сне, ей открылась комната, покрашенная в серо-голубой цвет масляной краской до потолка. Под белым потолком качался белый плафон. Свет шел от него какой-то мерцающий и мутный, как бы дымный.

Рита стояла в дверях, а в пяти метрах от нее за старым столом, сидел доктор в белом халате, в золотом пенсне на переносице и в белой шапочке на голове.

-

Как в тридцатые годы, - подумала Рита. На столе стопа серых толстых папок с завязками. Доктор открыл одну из них:

 

- Та-акс, а эту куда?-спросил он непонятно кого.

 

Рита увидела слева от себя, возлежавшего в нише стены, другого доктора. Тоже во всем белом, но без очков, с темной бородой и шевелюрой, как у Карла Маркса. Он пошевелился, подкладывая под щеку левую руку.

 

Рите показалось , что вся стена зашевелилась.

 

- А эту, эту в архипелаг "Гулаг", - произнес он медленно. Тут Рита увидела еще одного доктора в нише стены справа. Это был благообразный старичок, с седой козлиной бородкой, с усами и тоже в пенсне.

 

- Ну что ж, в "Гулаг". так в "Гулаг", - произнес он, ехидно усмехаясь.

 

- За что? Зачем? Я не хочу! - закричала Рита, но не услышала своего голоса.

 

Комната исчезла и вдруг она оказалась на асфальте в одной сорочке. Она изо всех сил ползла по нему вперед, где были дома, ходили веселые люди с шарами и знаменами. Там был праздник. Но за ней по обочине дороги и рядом в канаве ползли медбратья в белых халатах, со шприцами в руках,и бросали их в нее, вновь и вновь доставая из карманов. Шприцы вонзались ей в руки, ноги, в голову. Она их выдергивала с болью, отбрасывала и ползла дальше. Ей надо, очень надо было убежать от этих халатов!

 

Когда она проснулась, у нее опять страшно болела голова. Рита еле встала и пошла умываться и в туалет.

 

- Белова, к одиннадцати часам на МРТ,- крикнула медсестра.

 

- Да, да, я слышу, -ответила Рита. Она еще в процедурную сходила на укол. Когда вернулась,то увидела докторов около бабульки. Они что-то решали.

 

- Анализы собраны?- это был вопрос к медсестре.

 

- Собраны,- ответила та.

 

- Ну значит сегодня,- сказал один из хирургов, и все вышли.

 

Около Антонины Федоровны сидела девушка лет семнадцати. Рита, взглянув на Нину спросила:

- Ну что решили они?

 

-Сегодня будут оперировать нашу бабульку, - ответила зевая, та.

 

- А вы кто ей? - спросила Рита.

 

- Я ее внучка.

 

- А из-за чего у вашей бабушки гематома?- Любопытничала Рита.

 

- Да упала она на лестнице в подъезде, у своих же дверей, а ступени то бетонные.

 

-А она у вас ветеран войны? - Продолжала Рита спрашивать.

 

- Ну в какой-то степени да, бабушке было шестнадцать лет во время войны, она была связной у партизан.

 

Тут Антонина Федоровна начала махать руками и что-то бормотать. Внучка наклонилась над ней,

 

- Что бабуля? Что, тетю Любу видишь?

 

- О чем это она? - снова спросила Рита.

 

- Да бредит уже, своих родственников видит с того света.- ответила девушка и начала поить бабушку чаем из маленького чайничка.

 

Рита подсчитала, если Антонине Федоровне было в сорок первом шестнадцать лет, то сейчас в девяносто седьмом ей семьдесят два года. Крепкая старушка, дай ей бог здоровья. - Пора уже на МРТ, - подумала она и стала одеваться, так как надо было идти в другой корпус через улицу.

 

С обследования она шла не торопясь, душили слезы. Войдя в палату, легла на койку, и уткнулась в подушку.

 

- Все кончено, все кончено, как дальше жить? Мысли одна страшнее другой осаждали ее мозг.

 

- Рита, что случилось? - донесся до нее голос Нины. - Что там сказали тебе?

 

От ее вопросов слезы текли еще больше.

 

- Да ничего, просто все оказалось хуже, чем я думала. Предложили операцию, но не здесь, а в Москве за пять тысяч долларов.

 

Нине, видимо, нечего было сказать на это. А Рита, оглядев палату, думала

как же ей жить дальше. Вот на четвертой койке лежит молодая женщина и все не приходит в сознание, хотя уже вторая неделя со дня операции. Но родственники навещают, ухаживают, и есть надежда, что сознание вернется к ней.

 

Бабульку увезли в операционную. Нина уже почти здорова, подумаешь сотрясение, вылечат и кость на ключице срастется. А ей, а ей всю жизнь ходить под дамокловым мечом и ждать - когда? Когда она взорвется, сейчас, завтра или через десять лет, эта граната. Она уже сходила к зав.отделением Грабкину, знаменитому местному хирургу.

 

- Понимаете, Маргарита Павловна,- сказал он,- у вас редкое заболевание, на правой стороне головы огромная аневризма и вероятно врожденная. Мы не можем вас оперировать. Слишком большой риск, так как сосуды проросли в мозг, а это очень опасно. Но можем дать вам направление в Москву. Там делают такие операции, но стоит это будет пять тысяч долларов. Да, а на ВТЭК мы вас отправим, чтобы оформить инвалидность. Вы с нашим направлением будете лечиться у невропатолога по месту жительства. Но, если вдруг, будет сильная боль, как от удара, то срочно вызывайте скорую и к нам в нейрохирургию.

 

- А меня что, выпишут сейчас? - догадалась Рита.

 

- Ну не сейчас, а завтра, - улыбнулся устало заведующий.

Это был старенький худой старичок с грустными глазами.

 

- Спасибо вам, Виктор Георгиевич, - ответила Рита и пошла в свою палату.

 

От потрясения подкашивались ноги. Денег конечно взять негде, даже если все продать: квартиру, бабушкин дом, то и половины суммы не наберется. И если сделают операцию, кто будет ухаживать за ней, тем более в Москве. Дочь с мужем в другом городе, старые родители в деревне, и еще неизвестно, какой будет она после операции, может, никакой. Нет, этот вариант отпадал напрочь. Муж уехал в Читу на заработки. Они сильно поругались перед отъездом из-за его пьянок. Да и чем он мог ей помочь, наоборот, висел бы хомутом на шее.

 

Она и письмо ему написала, чтоб не возвращался. Он не отвечал. Рита чувствовала себя в ловушке.

 

К вечеру к ней пришла младшая сестра, которая работала в госпитале анестезиологом. Рита все ей рассказала, но уже не плакала. Таня все поняла и стала успокаивать, - Рит, ну ты жила до сих пор столько лет с ней, с этой аневризмой, так и живи как ни в чем не бывало. Пей свой барбитал, от него приступы у тебя почти прекратились. А что дальше будет, одному богу известно.

 

Таня гладила ее по плечу. Они сидели в фойе, где туда сюда сновали, то врачи, то посетители, то больные.

 

- Завтра меня выписывают с этой бомбой в голове, - усмехнулась Рита, - как я буду в школе работать, не представляю.

 

- Но ведь тебе таблетки помогают, а плохие мысли надо гнать. - глаза Тани были полны сочувствия.

 

И странно, Рита успокоилась:

 

- Подумаешь цаца какая, хватит реветь, - сказала она самой себе, а мозгу приказала, - жить!

 

Вернувшись в палату, она увидела привязанную к койке бабульку и с перевязанной головой, но не так сильно, как у девушки с четвертой кровати. Антонина Федоровна вовсю храпела от димедрола.

 

- Да-а, будет веселенькая ночь,- подумала Рита.

 

Ночью ей снилось, как стоит посреди улицы, кругом бело от снега, а она, нагнув голову, трясет и трясет ею, и своими темными волосами. Они колыхались, а с них падали и падали вши, много вшей.А кто-то в белом халате поставлял руки и ловил их. И на снегу валялись и шевелились крупные черные вши. А Рита изо всех сил все трясла волосы, пока этих насекомых совсем не стало.

 

Она резко проснулась, голова не болела, а рядом бабулька, оборвав бинты, коими была привязана, стремилась встать и идти куда-то.

 

- Куда вы, вам нельзя вставать, - крикнула Рита, но та, не обращая на нее никакого внимания все же встала.

 

Рита побежала за медсестрой. Они быстро уложили Антонину Федоровну на кровать, и медсестра снова привязала ее к железным перекладинам.

 

На следующий день, выписавшись из больницы, Рита ехала домой. Опять шел снег белый, пушистый, как пух. Она смотрела в окно автобуса и любовалась высокими елями в снегу у дороги. И думала, к чему последний сон? Ведь вши - к деньгам. Она знала это точно, но получается , что потеряет их, вон сколько вшей из волос вытрясла. Ага, потеряет то чего у нее нет. Чушь какая-то! Лучше на природу смотреть.

Какая кругом красота!

 

Приеду, поставлю мольберт, который сто лет не доставала и напишу, хотя бы этюд зимний.

 

Вспомнив о красках, Рита совсем успокоилась. Она представила, как открывает тюбик с масляной краской, на нее всегда запах красок действовал , как бальзам. Ей даже в автобусе стал чудиться запах масляных красок.