Что хочет автор. Литературные конкурсы

На сцене установлены несколько кресел - это зал ожидания вокзала. В одном из кресел сидит Надя Колышева, одетая в дубленку; она что-то набирает на ноутбуке, который лежит на ее коленях. Иногда по радио раздаются объявления о поездах. Появляется продавец MLM. Он одет в деловой костюм, в руке держит полиэтиленовый пакет.

Продавец MLM (подходит к Наде). Добрый день! Наша фирма проводит презентацию новых товаров по специальной – новогодней - цене. Позвольте представить вам наши образцы. (Достает из пакета какие-то коробки.) Вот это – электрический утюг от всемирно известной фирмы Сюй Пань. Пониженное электропотребление, повышенная ударопрочность, гарантия работы – вечная. Стоит он всего…

Надя (не поднимая головы). Отвали.

Продавец MLM. Стоит он, с учетом специальной новогодней скидки, всего 99 долларов. Вот другой образец наших товаров. (Роется у себя в сумке.)

Надя (поднимает голову). Отвали, что не понял что-ли? Не буду я у тебя ничего покупать! Достал.

Продавец MLM. А почему не будете? Для таких красивых девушек у нас есть чудо-фен, с десятью насадками по цене всего 49 долларов плюс фирменная ручка в подарок. К фену также можно купить специальные антицеллюлитные колготки за 9 долларов 99 центов.

Надя (закрывает ноутбук). Если сейчас же не уйдешь, я позову ментов. Считаю до трех. Раз…

Продавец MLM. Все-все, понял, ухожу. (Складывает все коробки обратно в пакет.) А, может, чего купишь в подарок знакомым? Новый год все-таки.

Надя. Может и куплю… Только не у тебя.

Продавец MLM. Ну, как хочешь… Настроение плохое что-ли? Извини тогда. (Уходит.)

Надя. Эй, постой! (Продавец MLM оборачивается.) Тебя как зовут?

Продавец MLM. Сергей, а что?

Надя. Ничего. Просто показалось.

Продавец MLM. А тебя?

Надя. Иди.

Продавец MLM уходит, Колышева снова открывает ноутбук и что-то набирает на нем.

Слышен звонок мобильного телефона. Надя берет трубку.

Надя. Алло? Привет, Ленка. Да, на вокзале… Да, нет на недельку где-то съезжу, что там делать-то больше? И здесь еще дел полно… Егор? Нет, он на работе. Ага… Нет… Ага... Да нет, тут ко мне какой-то ханурик подошел, хотел какой-то утюг китайский продать…Ага, «Гербалайф». Плюнуть просто некуда, да… а приставучие какие…Что? В клетку? А где купила, а? И почем? Ну, прям задаром почти. (По радио слышится какой-то хрип, объявляющий об отправлении поезда.) Слушай, Ленка, мой поезд объявили, бежать пора. Ага, позвоню… Ну давай, до встречи. Привет твоему.

Колышева хватает сумки и бежит садиться на поезд. Свет постепенно гаснет.

Сцена 2.

Сцена представляет собой комнату деревенской избы, в задней части сцены имеется стена с окном. Посредине находится стол, накрытый скатертью, за ним диван. В начале спектакля Галя что-то напевает и накрывает на стол.

Галя. Ля-ля фа... Эти ноты…Ля-ля фа…как банкноты…(Смеется, ставит на стол тарелки, потом выходит из комнаты, возвращается с бутылкой вина.) Так, куда бы тебя пристроить. (Осматривает стол.) Вот сюда. (Ставит.) Ля-ля-фа… Вот лафа… (Продолжает приносить и расставлять кушанья.)

Наконец весь стол заставлен, Галя с гордостью оглядывает его, что-то поправляет, потом подходит к зеркалу на стене, начинает красить губы, класть тени и т.п. Звонок в дверь.

Галя (всполошившись). Да-да, сейчас! (Бросает все, подбегает к входной двери, потом возвращается, смотрит в зеркало, что-то подправляет и снова подбегает к двери.) Сейчас-сейчас! (Открывает дверь, входит Надя.) Надька! (Бросается ей на шею, они долго обнимаются, наконец Галя отходит и осматривает Колышеву, та смотрит на нее с усмешкой.)

Надя. Ну что – не узнала, что-ли?

Надя одета в новую дубленку, в модные сапожки, в руке она держит небольшой чемоданчик.

Галя. Какая ты модная стала! Деловая! (Снова обнимает ее и смеется.) Ну, давай, проходи, проходи. Садись.

Надя проходит, снимает дубленку, отдает ее Гале, та вешает ее на вешалку на стене. Надя (одета в строгий костюм) оглядывает комнату.

Надя. А у тебя тут ничего. Чисто.

Галя. Да, убираюсь. А то грязью все зарастет. (Смеется.) Надька! Обалдеть! (Снова обнимает ее.) Пять лет поди не виделись?

Надя. Да, наверно. (Достает сигареты «Вирджиния Слимс».) У тебя курить можно?

Галя. Да, конечно, кури… Ого, а что это за сигареты?

Надя. Обычные, «Вирджиния Слимс» называются. Дамские.

Галя. Да. То-то я и смотрю, тонкие такие. А я все «Петра», да «Петра» (Смеется.) Можно? (Берет, закуривает и выпускает дым.) Ничего себе табачок.

Надя (курит и смотрит на нее). А ты все такая же…Не изменилась совсем.

Галя. А что мне меняться-то? Рано еще стареть. (Смеется.)

Надя. Где работаешь?

Галя. В колхозе нашем, дояркой.

Надя. Понятно…Ну и как? Нормально?

Галя. Да, нормально, конечно… Ничего. Жить можно… Зарплату вот только задерживают.

Надя. Да уж, это у нас везде. (Оглядывается.) Сесть можно? (Обе садятся на диван.) А я вот в городе сейчас юристом устроилась. И учусь еще.

Галя. Да я знаю, ты ж писала. Ну и как?

Надя. Да как…Тоже нормально. Зарплату правда не задерживают.

Галя. Зарплата-то поди больше, чем здесь.

Надя. Ну, конечно. Но там и расходы же, в Москве…

Галя. Это да. (Молчат.) А что это у тебя за чемоданчик такой?

Надя. Этот? (Ставит его на стол, открывает.) Это ноутбук мой.

Галя. Компьютер что-ли? Ничего себе! Дай посмотреть. (Наклоняется над ним, что-то щупает.) Классно, суперско! (Протяжно.) Электроника

Надя. Нравится? 20 тысяч стоит. Новый.

Галя. Ничего себе! За такие деньги можно машину купить… А зачем он тебе?

Надя. Ну как? Без него никуда. Там у меня по работе все документы, мне ж и здесь могут позвонить. (Показывает Гале свой мобильный телефон.) Видишь -у вас тут роуминг есть, а я на связи всегда должна быть. Работа такая.

Галя. Да…Сложно… Мне бы просто коров за сиськи дергать, и чтобы голова не болела. (Смеются.) Да и не разбираюсь я в компьютерах.

Надя. А там ничего сложного, на самом деле. За пару дней можно разобраться. Если хочешь – могу объяснить.

Галя. Да зачем мне! Не надо, голову только забивать… Лучше давай выпьем, а то сидим как-то просто.

Надя. Ну, давай выпьем. (Наливают по рюмке вина.) Хорошее вино?

Галя. Не знаю – не пила, но вообще-то в магазине сказали, что хорошее.

Надя (с сомнением смотрит на вино.) Надо было мне с собой прихватить из города… Ну ладно... (Встряхивает головой.) Давай за встречу выпьем... Я ведь соскучилась на самом деле.

Галя. А я что – не соскучилась что-ли?! Давай, за встречу! (Чокаются, выпивают, потом смотрят друг на друга и снова обнимаются.) Надька, как же давно я тебя не видела! Кажется, целую вечность.

Надя. Да, время идет, ничего не поделаешь… А вино вроде неплохое.

Галя. Да, не обманули. Я ж постоянный клиент. (Смеется.) Да меня в нашем магазине хорошо знают.

Надя. Часто ходишь что-ли? (Смеются.) А как ты вообще? Ну, то есть – как жизнь-то?

Галя. Да, нормально, жить можно, только осторожно. (Смеется.) Сейчас вот с Васькой встречаюсь. Он, правда, меня на два года моложе, но ничего, прикольный такой. После армии трактористом в колхозе работает. Я тебя завтра с ним познакомлю... У меня уже тут все продумано - все вместе устроим вечеруху в честь твоего приезда. А, кстати, что на Новый Год не приехала?

Надя. Да билетов не было, поздно покупала. Да и дела еще по работе в Москве были… Я вообще-то ненадолго здесь.

Галя. Да? А на сколько?

Надя. Ну, на недельку примерно.

Галя. А что так мало-то? Ты ж пять лет была, погостила бы подольше.

Надя. Я бы с радостью, да вот не могу, не получается. Работа… Но неделя же – тоже хорошо. Хоть что-то. (Грустно улыбается.) Хоть что-то.

Галя. Да-да, конечно, Надь, неделя – это ого-го! Я вот тебя завтра с народом познакомлю – упадешь! У нас тут не то, что в других деревнях – пьянь одна, у нас тут интеллигенция живет. Все такие…странные немного, но ты не обращай внимания. Они это так…прикалываются.

Надя. Да? Интересно. И как же они это прикалываются?

Галя. Да что говорить-то - увидишь сама завтра. Давай лучше еще выпьем.

Надя. Ну, давай снова за встречу. И за любовь. Да?

Галя. Да, да, конечно, за них... Вздрогнули. (Смеется.)

Выпивают, Надя молчит и смотрит куда-то в пустоту, Галя смотрит на нее.

Галя (осторожно). Надь, ты что? Что с тобой, а? Ты какая-то убитая… Случилось что?

Надя (очнулась, встряхивает голову). Да нет, Галь, все нормально. Это я так… задумалась. (Улыбается, встает.) Эх, устала я что-то в последнее время.

Галя. Да ты же с дороги! А я и не подумала!... Сядь лучше, отдохни. Или хочешь – приляг вот на кровати, вообще.

Надя. Да нет, не в этом дело…В душе я устала, понимаешь, Галька? Там в Москве как-то это меньше чувствуется, а у вас тут…все сразу как-то навалилось. И тяжесть вот.

Галя. Да? А я как-то не чувствую почти, странно. Но у вас же там, понятно, столица.

Надя. Да, Москва… Метро, общага, суета…Бытовуха в общем. Как и везде… Сейчас вроде полегче немного стало, все-таки на квартире живу, но все же. (Улыбается.) Но зато деньги можно заработать. И перспектива есть. (Тихо.) Хотя какая там перспектива. Сказки из телика. Вот… А счастья тем более нет.

Галя. Да… Выпьем? (Наливают, выпивают.) Вот попробуй салатика, для тебя готовила. Вкусный, да? Натуральные продукты потому что. (Встает, подходит к Наде.) Слушай, а может ты это… может у тебя, просто, парня там нет? Как у тебя, кстати, с этим?

Надя. Да, нет, с этим все нормально. Егором зовут, мы с ним уже два года. Он парень классный, у нас с ним все хорошо, в общем-то. А счастья все-таки нет… Любовь вроде есть, а счастья нет. А может его и вовсе нет.

Галя. Да ну, что ты… Перебирайся назад в деревню, а? Хотя, что здесь тебе, конечно… А счастье…Есть оно. Точно, есть. Как же бы люди тогда жили, если б все несчастными были.

Надя (улыбается). Живут же вроде.

Галя. Ну в общем да, конечно… Слушай, а ты про птицу Рух слышала когда-нибудь?

Надя. Про что… про кого?

Галя. Ну, птица такая, Рух называется. Тебе что – бабка твоя никогда не рассказывала про нее?

Надя. Да нет, что-то не припомню…Может быть, что-то в детстве. А это что – сказка что-ли такая?

Галя. Ну да, типа сказки. Только она на самом деле существует.

Надя. Кто?

Галя. Ну, птица эта – птица Рух!

Надя. Да? И какая она из себя?

Галя. Да, как тебе объяснить. Каждый ее видит разной, по-всякому.

Надя (с иронией). А где она живет?

Галя. Неизвестно… ну, где все птицы живут, наверно. В лесу, значит.

Надя. А что ты про нее вообще вспомнила-то?

Галя. Ну вот, ты меня перебила, а я же хотела сразу тебе сказать.

Надя. Что сказать-то?

Галя. Ну, насчет счастья-то! Так вот – птица эта, Рух которая – она людей счастливыми делает! Всех-всех-всех.

Надя. Да, ладно! Это как же?

Галя. Да вот так! Просто придет к тебе, а потом счастье наступит. Обязательно. Только этого очень захотеть нужно.

Надя. А к тебе-то приходила?

Галя. А мне зачем? Мне и так хорошо, у меня Васька есть.

Надя (смеется, потом становится серьезной). Ну, ты, Гамалеева, даешь. Как маленькая прям... Никакой птицы Рух не бывает. Это все бабушкины сказки.

Галя. Да нет же, Надька, бывает, бывает! Я точно знаю!

Надя. Откуда же ты знаешь? Ты ж ее никогда не видела?

Галя. А мне говорили, кто ее видел. Люди.

Надя (передразнивает). «Люди»…Люди у нас врать горазды. Чушь это все, сказки народные.

Галя. Не хочешь, не верь, а я знаю, что она есть. Не может не быть… Блин, Надька, че ты мне не веришь-то? Может, и сама ее увидишь когда-нибудь!

Надя (смеется). Ну, если только во сне… Да ладно, Галька, хватит меня утешать, птицу еще какую-то придумала. У меня все хорошо, ты не думай. Расчувствовалась я что-то. (Подходит к окну.) Намело-то как, не пройти, не проехать. И темень. (Поворачивается к Гале.) Ладно, Галь, пойду я, пожалуй.

Галя. Надь. Да ты что, шутишь? И не поела ничего! Как же так, я ж полдня готовила!

Надя (подходит к столу, отламывает кусок от пирога и пробует его). Ну вот, видишь – поела. Хороший пирог, кстати. Дашь рецепт? (Подходит к Гале, обнимает ее.) Прости, Галь, не в настроении я сегодня. Пойду домой, родителей еще почти не видела. А завтра и посидим у тебя по - нормальному. Во сколько кстати?

Галя. Ну, приходи часам к трем примерно… А точно больше ничего не будешь? У меня вот торт есть – пальчики оближешь. Низкокалорийный.

Надя (строго). Нет, Гамалеева, не могу, труба зовет. (Смеется.) Знаю, я твои низкокалорийные. Я сейчас на диете сижу, вообще-то. Но все равно – спасибо. Ты его на завтра оставь – ничего с ним не сделается.

Галя. Ну не хочешь есть - посидели бы тогда просто, поболтали.

Надя. Нет, Галь, завтра, завтра… Все завтра. (Надевает дубленку, берет ноутбук.) Мне еще поработать надо немного, в интернете посидеть.

Галя. Да у нас в деревне вроде и нет интернета-то этого.

Надя (улыбается). У вас нет, а у меня есть. (Показывает на ноутбук.) А это зачем по-твоему? Я мобильник с джэпэрэсом к нему подключу и выйду в сеть нормально.

Галя. Ничего себе… С чем-чем подключишь?... Просто вот телефон и все? Да…Техника прям шагает на глазах.

Надя. Шагает, шагает. Сейчас, Галь, надо все успевать, идти в ногу со временем, а то никто тебя на работе просто держать не будет…Ну ладно, это все лирика, Галька. Устала я очень… Давай, до завтра.

Уходит, Галя сидит у себя в комнате и смотрит в окно, машет рукой на прощание. Свет постепенно тухнет.

Сцена 3.

Загорается свет, Надя сидит у себя в комнате за столом, в деловом костюме. Смотрит в зал, потом вздыхает и достает из под стола ноутбук. Открывает его, присоединяет к нему телефон.

Надя. Бред какой-то. (Начинает что-то набирать на клавиатуре, шепотом повторяя слова.) «Птица Рух»…Так, запрос на поиск… Так, так, так, не то…Птица рухнула с дерева Не то… Рухлядь в рассрочку… Не то… Вот: «Энциклопедия орнитологии. Птица Рух делится на три вида – птица Рух обыкновенная, птица Рух волшебная, и птица Рух смешанного вида. Научно доказано существование только птицы Рух обыкновенной, о существовании других видов известно из народных преданий и частично подтверждается косвенными фактами и свидетельствами. Птица Рух обыкновенная на сегодня распространена в Австралии и Новой Зеландии, в остальных частях мира была истреблена в 16-17 веках. Рост ее 1,5-1,7 метра, передние конечности представляют собой неразвитые зачатки крыльев. Передвигается с помощью задних конечностей (лап), летать не умеет. Птица Рух обыкновенная покрыта перьями сине-зеленого оттенка, длиной 5-7 см. Размножается летом, в кладке 3-4 яйца. Средняя продолжительность жизни – 10-12 лет. Питается плодами деревьев и кустарников. На сегодня птица Рух обыкновенная находится на грани исчезновения, занесена в Красную книгу». (Смотрит в зал.) Ничего себе. Значит, она на самом деле есть. (Поднимает ноутбук, осматривает его, снова кладет на стол.) Вроде работает нормально… Или у меня уже с головой что-то.

Колышева встает и начинает ходить по комнате.

Надя. Бред это все… Не может быть…Сюрприз новогодний. (Возвращается к столу, смотрит на экран ноутбука.) Ну, вот страницу закрыла, блин. И ссылку не записала. Теперь не найдешь. (Снова начинает ходить по комнате.) А может все-таки есть? «Научно не доказано». А что же тогда пишите?! Смущаете только людей своими предположениями. (Садится на кровать.) Нет, спать, спать, спать. Утро вечера мудренее. (Ложится, смотрит в потолок.) Никакой птицы Рух не бывает! И не было никогда! А если кто и был, то всех уже истребили. (Вздыхает.) А жаль.

Надя засыпает, сбоку сцены загорается свет. Там на скамейке сидят баба Нюра и баба Маша.

Баба Маша. Помнишь, Нюр, про птицу Рух?

Баба Нюра. Как не помнить-то? В 37-м году дело было, как сейчас перед глазами.

Баба Маша. Ох, и смеялась я тогда!

Баба Нюра. Да, зубы свои ты вволю показала... А ведь долго потом не верила еще, дура старая.

Баба Маша. Это сейчас я старая, а тогда молодая была. Но тоже дура. (Смеется.) В тот вечер партсобрание еще было, помню.

Баба Нюра. Да, председатель, кажется, что-то про врагов народа, говорил что-ли. Или про неурожай.

Баба Маша. Да, про врагов, про врагов, про них, окаянных. Председатель еще так надрывался. А через неделю самого забрали.

Баба Нюра. Страшное время, что тут говорить. Страшно было. Советская власть тогда крепко за нас взялась.

Баба Маша. Да…Ну, а птица-то, птица Рух, как появилась?

Баба Нюра. Да я ж тебе говорила уже.

Баба Маша. Еще раз скажи. Не убудет поди от тебя.

Баба Нюра (притворно). Не Жириновский я, чтоб болтать с тобой… Ну ладно уж, слушай. Шли мы, значит, из клуба этого. Холодно было, зима. И вот, значит, стала мне бабка моя, Аня ее звали, Анна Степановна, то есть… стала она мне что-то про птицу какую-то рассказывать. А мне смешно, я ж комсомолкой была, молодая, глупая. «Темная ты, баб Ань», говорю ей. И пошла домой. А самой грустно так стало. Никого у меня нет, живу одна, как лопух дороги. А тут еще и мать болеет, отца уж давно нет. Иду, грустюсь (Пауза.)

Баба Маша. Что замолчала-то? Забыла?

Баба Нюра. Ничего не забыла я, а так… Ну, в общем, иду я, а дом-то у нас на окраине стоит, надо идти по пустырю там.

Баба Маша. Ну да, я помню. Там еще церковь порушенная была.

Баба Нюра. Да, за семь лет до этого сломали. Ну вот, иду я, а навстречу вдруг какая-то тень огромная. И ко мне. Я испугалась – семнадцать лет чай было, и бежать хочу, а ног не чувствую, отнялись, да еще и подкосились прямо. Вот в снег перед нею и упала.

Баба Маша. А она что?

Баба Нюра. Да что? Подошла ко мне и говорит: «Что испугалась-то дура? Я птица Рух, меня не надо бояться».

Баба Маша. Что – прям так и сказала? По-человечьи?

Баба Нюра. А как же? По-овечьи что-ли? Конечно по-человечьи, русским языком. Не перебивай меня, а то рассказывать не буду.

Баба Маша. Извини, Нюр, извини, не буду больше. Не томи, говори дальше.

Баба Нюра (после паузы). Ну вот, значит, говорит она мне: «Не бойся меня, Нюра, я тебя не обижу». А я ей в ответ: «А я и не боюсь уже вовсе. Птицы не разговаривают, ты, наверно, человек переодетый, чего тебя бояться». «Нет, - говорит, - я не человек, ну да это не важно. Ты меня не бойся, а слушай. Пройдут все твои горести и печали, все у тебя будет хорошо. Мама твоя скоро выздоровеет, а потом приедет твой милый-суженый из города, поженитесь вы и детишек родите. Будет у вас семья – всему селу на зависть. Счастливой ты станешь. Вот, так. Это я, Птица Рух, тебе сказала». А мне и чудно – какой такой милый, нет у меня никого. Только подумала, а птица говорит: «Скоро будет, имя его сама узнаешь. Время сейчас тяжелое, а будет еще тяжелее. Но все пройдет, все наладится. Счастье всегда с тобой будет, на всю жизнь. Люби только его крепче». Сказала и пошла по дороге. Я оглянулась, а она уж и пропала. Птица Рух эта. Только что ее видала, а уж нет.

Баба Маша. А дальше-то что?

Баба Нюра. Да что? Все как птица Рух сказала. Мама моя выздоровела скоро, а через неделю приехал из города по комсомольской путевке Пашка мой. Вот и все. Счастье наступило, как и обещано было.

Баба Маша. А было - счастье-то?

Баба Нюра. Было оно, было. Только ты знаешь… Только ты молчи уж, Маш, ладно? Ни к чему болтать. Счастье – оно само должно приходить. Птица Рух-то, это она уж так – кому вовсе безнадежно жить. А к остальным – само приходит.

Баба Маша. Ну да, я молчу, молчу. Кому я скажу-то? Никто ж не поверит… Чудно же это все. Ох, и чудно.

Баба Нюра и баба Маша замолкают, свет постепенно гаснет.

Сцена 4.

Комната Гали, накрыт стол. За столом и по бокам от него сидят Вася, Сергей Есенин (на ногах сапоги, одет в косоворотку и узкие брюки, на голове - кепка), ВВП (одет в строгий костюм) и свободный художник Михаил (на нем какой-то балахон и шляпа с большими полями). Галя снова суетится, накрывает стол. Остальные общаются между собой.

Галя. ВВП, вы опять рассказываете свои пошлые анекдоты?

ВВП. С чего это вы взяли, Галина, анекдоты вовсе не пошлые? Политические, об обрезании олигархов.

Галя. Вот-вот, об обрезании. А говорите - не пошлые. Сейчас придет моя подруга Надя, попрошу при ней их не рассказывать.

ВВП. Можно подумать, что она их не знает. (Утыкается в газету.)

Галя. Все равно, попрошу. Есенин, вы ложку здесь не видели?

Есенин. Где, здесь? Нет, не видел.

Галя. А что это вы такой загадочный сегодня, а?

Есенин. Не загадочный, а торжественный. Между прочим, сегодня ровно 85 лет, с того дня, как я написал «Сорокоуст». Стыдно не знать.

Галя. Поздравляю вас. Жалко, только, что вы последние 80 лет ничего нового не написали.

Есенин. Что поделать – обстоятельства выше меня. И потом – по-моему, уже написанного мною вам всем будет выше крыши.

Галя. Сергей, бросьте этот новояз, это же неисторично.

Есенин. А мне все равно. Помнишь, как у меня? (Декламирует.)

Но, обреченный на гоненье,

Еще я долго буду петь…

Чтоб и мое степное пенье

Сумело бронзой прозвенеть.

Свободный Художник. Какой анахронизм!

Есенин. А ваш примитивизм – это же вообще гавно. Я уж не говорю про постмодернизм.

Свободный Художник. Не вам решать, дорогой мой! Не вам! Вы отстали от века!

Есенин. Это я-то отстал?! Да вы мне ботинки целовать не достойны! Кто ты такой вообще?

Свободный Художник. Я – свободный художник!

Есенин. Педераст ты свободный, вот ты кто!

Галя испуганно смотрит на Васю, тот поднимается.

Вася. Мужики, мужики, ну не ссорьтесь! Все нормально, вы оба молодцы, никто никому ничего не должен! Успокойтесь! Сейчас подруга Гали придет, никого из нас не знает, а вы тут чуть ли не деретесь. (Звонок в дверь.) А вот, кстати, и она. Так быстро себя в руки взяли и спокойненько отдыхаем.

Галя идет открывать, все присутствующие подобрались, ВВП причесывается расческой, которую достал из кармана.

Галя (открывает). Надя! Наконец-то! Проходи. (Колышева заходит в комнату, испуганно озирается перед такой толпой народу.) Не бойся, не бойся, это все свои. Сейчас я тебя познакомлю. (Снимает с нее шубу, под которой оказывается вечернее платье.) Как ты нарядилась красиво. (Берет ее за руку, подводит к гостям.) Это – Вася, я тебе про него говорила.

Вася. Привет.

Надя. Здравствуйте, очень приятно.

Галя. Вот, а это – Коля, но он просит, чтобы все его называли Сергей Есенин. Можно просто – Есенин или Сергей.

Есенин. Я – поклонник. (Учтиво снимает шляпу.) Сам я из города, а здесь, в Грязево, работаю сельским библиотекарем и учителем литературы в местной школе.

Свободный Художник (недовольно ворчит). Лишь бы не работать.

Есенин. Нет, еще проще - чтобы откосить от армии.

Галя. А это – свободный художник.

Свободный Художник. Вообще-то, я Михаил, но лучше – так.

Надя. Мне все равно, поверьте…Надя. (Свободный художник целует ей руку.) Вы рисуете?

Свободный Художник. Да, в некотором роде. Мой стиль – смешение всех стилей! Но предпочитаю неоакадемизм с таким импрессионистическим уклоном.

Галя (продолжает). А это – наш ветеран труда, его зовут ВВП.

Надя. Что-что? Как вас зовут, я не расслышала?

ВВП. Извините… Вообще-то я – Владимир Васильевич Петухов, но при этом являюсь горячим сторонником нашего президента и проводимой им политики. Поэтому прошу всех называть меня просто - ВВП.

Надя. Хорошо, я запомню. Просто ВВП. (Отходит от него.)

Галя (отводит Надю в середину комнаты). А это – Надя, моя школьная и сегодняшняя подруга, прошу любить и жаловать. Сейчас учится и работает в Москве. Между прочим, холостая. (Общий гул, Надя смущается.) Но очень строгая и скоро уедет, так что не радуйтесь.

Надя. Надеюсь, что еще приеду.

Есенин. Поверьте, Надя, мы тоже на это надеемся.

Галя. Так, познакомились, теперь к столу. (Все садятся за стол.) Есенин, вы опять самое лучшее место заняли.

Есенин. Так ведь по праву.

Галя. Вы не одни, а места вообще-то нужно уступать дамам.

Надя (на ухо Гале). Это и есть – «немного прикалываются»? По-моему, у них крыша уже совсем того.

Галя (тихо). Это так кажется, привыкнешь скоро. (Громко.) У меня тост – за прошедший Новый Год! И за знакомство.

Свободный Художник. Эстетика твоих тостов неизменна.

ВВП. А я не против – пусть и в новом году у нас продолжится удвоение ВВП!

Вася. Да вас и так уже того – двое. (Все смеются.) Куда еще удваивать?

ВВП. Это, молодой человек, несмешно. Я вам про экономику говорил, а вы все в человеческую плоскость переводите. Нельзя же так.

Вася (громко). Больше не буду! Торжественно клянусь!.. Ну и выпьем за знакомство с такой очаровательной девушкой... Галь, долго еще ждать?

Галя. Да, выпьем за знакомство и за Новый год! Чтобы все в нем было по-новому!

Надя. И чтобы встретить птицу Рух. (Быстро выпивает, все удивленно смотрят на нее.)

Есенин. А при чем тут птица Рух? И что это за птица такая?

Свободный Художник. Может быть, это просто образ?

Галя. Не ваше дело! Давайте все выпьем, до утра что-ли стоять. (Все выпивают, Надя и Галя садятся.) Вот так. А теперь, Сережа, может быть, прочтете нам стихи? Как обычно.

Свободный Художник (в сторону). Во-во, как обычно. Надоело уже.

ВВП. Нет, почему же – Есенин очень хороший поэт, мы с Владимир Владимировичем очень его любим. Прочтите, Николай.

Есенин. Попрошу без двусмысленностей. Я же не называю вас – Петухов. Так что и меня прошу по имени – Сергей. Или просто – Есенин. (Встает.) Я ждал этой минуты, у меня есть для вас сюрприз.

Свободный Художник. Все ваши сюрпризы в сельской читальне на пятой полке, слева.

Есенин. Ну, сколько же можно! Товарищ, вы мне надоели, в конце концов!...(Успокаивается.) Ну ладно, по случаю Нового Года и в честь нашей гостьи, я сегодня в прекрасном расположении духа. Слушайте!

Есенин выходит на середину комнаты, встает в позу, заложив руку в карман брюк, другую выставив перед собой.

Есенин. Слушайте же! (Откашливается.) Посвящается дню защиты животных. (Громко декламирует.)

Ах, как много на свете кошек,

Нам с тобой их не счесть никогда.

Сердцу снится душистый горошек,

И звенит голубая звезда.

Наяву ли, в бреду иль спросонок,

Только помню с далекого дня –

На лежанке мурлыкал котенок,

Безразлично смотря на меня.

Я еще тогда был ребенок,

Но под бабкину песню вскок

Он бросался, как юный тигренок,

На оброненный ею клубок.

Все прошло. Потерял я бабку,

А еще через несколько лет

Из кота того сделали шапку,

А ее износил наш дед.

Все хлопают, Есенин величаво кланяется и садится за стол.

Есенин. Спасибо, спасибо. Не стоит благодарностей.

Свободный Художник. Конечно, не стоит. Не сам же написал.

Есенин. Нет, это выше моих сил! Вам что же – неизвестно искусство перевоплощения?

Свободный Художник. Искусство перевоплощения известно, а ваше – нет.

Есенин. Так вот оно – перед вами! Вы по сравнению со мной – ничтожество!

ВВП. Парни, парни, опять вы лаяться. Постыдились бы - тут же все-таки девушки.

Есенин. А мне стыдиться нечего.

Галя. Вот и замечательно. Кстати, Михаил, вы принесли свою новую картину?

Свободный Художник. Конечно принес, я же обещал.

Галя. Вот, Надь, сейчас ты увидишь образец творчества нашего свободного художника. Мне, кстати, нравится.

Свободный Художник. Спасибо, Галина. (Целует ей руку.) На самом деле мое творчество нравится не всем. (Косится на Есенина.) Но я привык к критике профанов, и не обращаю на нее внимания. (Встает, выходит на середину комнаты, в руках у него что-то прямоугольное, завернутое в мешок.) Кстати, мои творческие партнеры обещали скоро провести мою персональную выставку в Москве. Так что – приглашаю. (Разворачивает мешок, достает оттуда картину, показывает ее залу.) Здесь изображен летний полдень в клубе нашей деревни Грязево. (На картине набор каких-то непонятных пятен и черточек.) Я сейчас активно экспериментирую с формой и цветом, нахожусь, так сказать, в творческом поиске. (Есенин хихикает.) Тем не менее, мое имя уже довольно известно в определенных кругах ценителей прекрасного.

Надя. Очень…очень красиво.

Свободный Художник. Спасибо, я знал, что вам понравится.

Вася. Да уж… Не понимаю я ничего в этом искусстве.

Свободный Художник. У вас еще все впереди, мой юный друг. Все впереди.

Есенин. Что тут понимать? Тоже мне – эстеты, блин. Мазня и есть мазня.

ВВП (стараясь предотвратить новый спор). Наш Президент как-то сказал – мочить в сортире. Вот это я понимаю – красиво. (Все удивленно смотрят на него.) Извините, я что-то не то…

Надя (Гале). Весело у вас. Я не ожидала, что… Все так изменится за три года.

Галя. Да и я тоже. А тебе сейчас надо отвлечься. (Васе.) Вась, как у нас с музыкой?

Вася. Все нормалек. (Подходит к магнитоле, стоящей в углу комнаты, что-то там нажимает.) Сейчас все будет.

Свободный Художник (встает). Что-то голова разболелась. (Подходит к Наде, на ухо ей.) Вообще-то я терпеть не могу такой музыки. Кстати, если что – мой дом второй отсюда, если налево. (Громко, всем.) Дамы и господа, я вынужден покинуть вас.

Есенин (передразнивает). «Дамы и господа», где ты их видел-то… Пока-пока, наш юный приятель! (Машет рукой.)

Все тоже прощаются с Свободным Художником, он уходит.

Вася. Готово! (Включает магнитолу, начинает играть танцевальная музыка.) Эхма, давай прыгать! (Начинает дрыгаться под музыку, ВВП и Есенин пьют водку.) Давай, давай, давай!

Надя (Гале). Галь, надо выйти – поговорить.

Галя (нетрезво). Надо – выйдем.

Галя и Надя выходят в соседнюю комнату, музыка звучит тише.

Надя (закуривает). Зоопарк какой-то. Просто не верится! Они что – всерьез это все?

Галя. Да нет, конечно. Хотя, ВВП - вроде да.

Надя. Обалдеть можно. Расскажешь кому – не поверят. Давно у вас это все творится?

Галя. Да нет, на самом деле, это как-то этим летом все собрались. Серегу вот, то есть Колю, к нам в школу прислали, а художник… то есть, ну ты понимаешь… он сам к нам приехал. Говорят, что от бандитов каких-то скрывается. А у Петухова просто крыша съехала, пять лет назад еще. Но он так – безобидный, и родни у него нет. Поговорить ему не с кем, вот он к нам и прибился.

Надя. Да…Потом хоть вспомнить что-то можно будет… Слушай, я у тебя спросить хотела: а эта птица Рух, она как – ее просто видели здесь? Откуда ты про нее знаешь?

Галя. Ну, я ж говорю – люди сказали. А что – увидеть хочешь?

Надя. Да нет…сказки это все. Так, интересно. А где ее видели?

Галя. Ну это…у церкви вроде видели. Которую при коммунистах снесли… Мне так говорили.

Надя (задумчиво). У церкви значит… чушь какая-то.

Галя. Да не бери ты в голову-то… Пошли лучше танцевать.

Надя. Ага… Галь, я это…спасибо за все, только голова у меня болит очень.

Галя. Да вы что – сговорились что-ли все! Мы ж только начали. (Толкает ее в бок.) Колышева, а Серега-то – видный парень. Живет здесь один, и в городе квартира есть. А?!

Надя. Отстань, Галька со своими сумасшедшими. Сама, если что… Ты, ну это, спасибо за все, я пойду пожалуй.

Галя. Ну вот, тоже мне подруга. Вчера сразу убежала, сегодня уже уходишь. В кои-то веки приехала на недельку, и все избегаешь… Ну иди, иди.

Надя. Галь, не обижайся, это я после Москвы отойти не могу. А у вас тут еще цирк такой. Голова кругом… Да там, по-моему, и так уже всем слишком весело…А? Блин, ну хочешь - я еще посижу.

Галя. Да нет, я ж тебя не держу… Я понимаю, у самой голова иногда пухнет от всего этого. А Ваську наоборот – прикалывает. Вот я и стараюсь им подыграть. А что – прикольно!... А ты иди, а то – правда, гости уж напились, сейчас еще Есенин начнет ко всем приставать. Или еще хуже – стихи свои читать. Ничего интересного, короче.

Надя. Да, нет – на самом деле это интересно даже.

Галя. Ну, иногда.

Надя. Ладно тогда, выгоняй всех, а я пошла. Завтра зайду.

Надя и Галя выходят в другую комнату, там гремит музыка, под которую Есенин пляшет гопака. Он пьяно махает руками, рядом с ним бьет в ладоши Вася. ВВП спит за столом.

Вася (Гале). Обалдеть, да? Отрываемся!

Галя. Отрывайтесь, отрывайтесь, только не разбейте ничего.

Вместе с Колышевой доходят до двери, Надя надевает шубу.

Галя. Ну все, Надь, иди спи, если голова болит. Да и мы тут скоро успокоимся.

Надя. Ну тогда – спокойной ночи… И запомни, Гамалеева, - птицы Рух не бывает! Вообще не бывает!

Галя. Не бывает, Надь, не бывает. Я ж не спорю.

Прощаются, Надя уходит.

Галя (возвращается в комнату). Вась, поди сюда. (Тот подскакивает, разгоряченный.) Слушай, тут одну штуку нужно сделать.

Галя (громко). Давай танцевать!

Галя. Да погоди ты, с утра до вечера ему бы только танцевать… Идея есть - давай лучше Надьку разыграем сейчас.

Вася. Давай! А как разыграем-то?

Галя. Сейчас расскажу. (Наклоняется к нему, что-то шепчет на ухо.) У церкви, понял? Через полчаса.

Вася. Да, прикол. А может она не пойдет туда?

Галя. Да, пойдет, пойдет, куда денется.

Музыка кончилась, Есенин остановился и пьяно озирается.

Есенин. А где все? (Громко.)

Сыпь гармоника. Скука… Скука…

Гармонист пальцы льет волной.

Пей со мной, паршивая сука,

Пей со мной!

Есенин трясет ВВП, то что-то пьяно мычит.

Галя. Так, Сергей, не выражаться больше. (Васе.) Все понял? Давай, действуй. И забери еще Есенина с собой, пожалуйста.

Вася. Есть! (Подходит к Есенину, обнимает его за талию.) Сергуня, пошли со мной. Тебе освежиться надо. Пошли, у меня еще пузырь дома припасен.

Есенин (пьяно кричит).

Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая,

Пей, выдра, пей.

Мне бы лучше вот ту сисястую – (Показывает на Галю.)

Она глупей.

Вася. Да, конечно. Сиськи у нее ничего. Пошли, Серег. (Уходят.)

Галя подходит к ВВП, пробует его разбудить – не получается, потом начинает одеваться и уходит. Свет гаснет.

Сцена 5.

Загорается свет, Надя сидит у себя в комнате за столом, в вечернем платье. Смотрит в зал, потом вздыхает и включает телевизор. Сама сидит и смотрит в окно. Телевизор что-то бубнит.

Надя. Бред какой-то… Это все от перемены мест… От перемены мест слагаемых сумма не меняется. (Молчит.) Есенина что-ли, на самом деле, почитать? (Достает книжку, открывает ее и начинает читать.) Интересно, а про птицу Рух здесь есть?

Телевизор вдруг начинает громко говорить.

Телевизор (голосом Путина). Я, Президент страны и Верховный главнокомандующий вооруженных сил, а также птица Рух. Поздравляю вас с новым годом и новым счастьем.

Надя (поднимает голову). Что? (Подозрительно смотрит на телевизор.) Нет, точно лечиться мне надо. Сама тут сумасшедшей стала. (Снова начинает читать.)

Телевизор (голосом Лимонова). Здравствуйте, я – Эдуард Лимонов, лидер НБП. Я пока еще не Президент страны, но все равно поздравляю вас с Новым годом. Привет от птицы Рух. Да,смерть!

Надя. Что?! (Оборачивается к телевизору, тот начинает трещать.) Чушь какая-то! Какой Лимонов, какая птица! Вина я сегодня все-таки перепила, по ходу.

Телевизор (голосом Жириновского). Здрасте все! Это я – Владимир Жириновский, и птица Рух, однозначно! Всех моих подданных – с новым Годом! А счастье я вам гарантирую, если выберете меня! Все будете сидеть, как миленькие и от счастья балдеть!

Надя вскакивает и подходит к телевизору, тот начинает горланить песню «Птица счастья».

Телевизор. Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня! Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня!

Надя (выключает телевизор, себе). Нет, я тут в деревне совсем с ума сошла. Надо пойти что-ли - по улице пройтись, воздухом подышать.

Колышева надевает дубленку и идет на улицу.

На улице снег и в воздухе снег - тихо падает на землю. Темень, ничего не видно. Кажется, что деревня эта далеко-далеко, на краю света. Но вот на небе всплывает месяц - он освещает развалины церкви на краю сцены, и фигуру Колышевой на тропинке. Она вся, покрытая снегом, идет через сцену.

Надя (себе). Птицы Рух не бывает…и счастья не бывает. Кто его видел-то? Я таких не знаю….Придумали себе счастье, а что это такое – сами не знают. Потому что нет его… И любовь придумали. Чтобы денег не платить… Любовь-морковь-кровь. Все мальчишки – дураки. Нет, ни счастья, ни любви, есть только покой и воля. Да, да, именно – покой и воля. А птицы Рух тем более нет. (Останавливается, смотрит по сторонам.) Церковь…та самая, что ли…(Крутит головой.) Ну и деревня, куда не пойдешь – всюду разруха. (Смотрит на церковь.) И чего в ней такого? Правильно сделали, что снесли. Кто сейчас в Бога-то верит? Бабки, и те не верят. (Поворачивается назад.) Уезжать надо, а то крышак совсем съедет. Есенин, блин. Все равно, что я – Айседора Дункан…Они тут совсем одичали уже, и Галька с ними туда же.

Идет назад, но тут из-за развалин выходит птица Рух. Она махает маленькими крыльями и медленно идет к Наде.

Надя (заметив ее). Блин, опоздала уехать. И я теперь «зашизела». (Медленно садится в сугроб.) Чур, чур меня. (Крестит себя, потом птицу Рух.) Изыди, проклятый.

Птица Рух подходит к ней, обходит вокруг, потом - встает над ней, наклонившись и уперев крылья в бока.

Надя. Ты кто?

Птица Рух (голосом Васи). Птица Рух.

Надя. Так ты на самом деле есть?

Птица Рух. Ну, конечно есть. Можешь даже меня потрогать.

Надя (трогая птицу Рух за крыло). Теплая… А я думала, что это все сказки. Бабушкины.

Птица Рух. Сказка - ложь, да в ней намек. Так что, вот так. Есть я на самом деле.

Надя (вставая). А где ты живешь? И как это… размножаешься?

Птица Рух. Как-как – как все… яйцами. Много будешь знать – не дадут состариться. И вообще - некогда мне с тобой. (Оглядывается по сторонам.) Меня никто не должен видеть. Кроме тебя.

Надя. Да тут и нет никого.

Птица Рух. Ну так в любой момент же могут прийти. И, кстати, потом тоже не говори никому, что меня видела.

Надя. Могила. Никому.

Птица Рух. А, все равно разболтаешь. Верь вам…Ну, хорошо. В общем так… Счастья тебе, короче, привалило.

Надя. Прям сейчас. Ты, то есть?

Птица Рух. Почти. Не я, конечно. Скоро наступит, увидишь - какое. Так что ты не переживай.

Надя. А гарантии есть?

Птица Рух. Я – твоя гарантия. Я же птица Рух, тебе про меня говорили, так ведь? Ну вот. Так что, все как в банке.

Надя. Спасибо. Но все же…Счастье – оно какое? А то еще не узнаю.

Птица Рух. Узнаешь, не парься. Счастье – оно у каждого свое, особенное. Вот….Ну, ладно, мне пора. Не поминай лихом. (Хочет уйти.)

Надя. Постой!

Птица Рух (останавливается). Чего тебе?

Надя. Это… а счастье – оно надолго будет? Или так.

Птица Рух (чешет у себя в затылке). Ну, знаешь, это уже от тебя зависит. Сумеешь сохранить – значит на всю жизнь... Все, мне пора. У меня дела еще есть. (Уходит).

Надя стоит на том же месте, смотрит на небо. Так же падает снег, светит месяц. Только вот счастье… оно есть, оказывается. И всегда было.

Навстречу Колышевой идет ВВП, пьяно шатаясь.

ВВП. Н…Н…Надя? А где все? (Подходит, пошатываясь.) Ты Надя?

Надя. Да, Петухов, я Надя.

ВВП. Надя, а где все? Я проснулся, а в избе пусто. Галька ушла куда-то, все ушли. Даже Есенин ушел. Куда они все?

Надя. Не знаю… Какой сегодня день?

ВВП. С утра это…пятница была…Или четверг? (Чешет у себя лоб.) Нет, точно пятница. Сегодня Президент совещание с министрами проводил.

Надя. Спасибо…Вы в счастье верите?

ВВП. Во что? В счастье? Нет, не верю… Я верю в вертикаль власти. И эту… кокурен… кон-ку-рен-то-спо-собность экономики.

Надя. Понятно… Извините меня, мне надо идти. (Поворачивается.)

ВВП. Да-а?.. Ну, где же все-таки все? (Поворачивается, машет рукой Наде.) Прощайте Надя… было очень приятно… очень…приятно.

Колышева уходит. ВВП долго смотрит ей вслед, потом поднимает лицо к небу.

ВВП. Счастье? Нет, не видел.

ВВП машет рукой и уходит. Темно, метель.

Сцена 6.

Тихая ночь, луна светит. Надя после встречи с птицей Рух подходит к своему дому. Она задумалась, и ничего не видит, но тут из тени, падающей от стены, ей навстречу выступает Свободный Художник.

Надя (заметив). Ой, кто это здесь?

Свободный художник. Не бойся, это Миша. Ну, свободный художник который.

Надя. А… А что это вы делаете у моего дома?

Свободный художник. Ну, это… понятно было, что вы ко мне не зайдете, а мне так хотелось познакомиться с вами поближе. Вот я и решил сам прийти. Только дома вас не застал, решил здесь подождать.

Надя. Холодно сегодня, на улице-то стоять.

Свободный художник. Но вы же гуляете.

Надя. У меня было… одно дело. И потом – я гуляю. Вообще-то, если хотите – можно зайти ко мне.

Свободный художник. Нет, нет, спасибо. Я не надолго. Хотел у вас одну вещь спросить.

Надя. Я тоже у вас, кстати, хотела спросить одну вещь.

Свободный художник. Спрашивайте первая тогда.

Надя. Хорошо… Почему… как вы стали художником? И как оказались здесь?

Свободный художник. Два вопроса, позволю себе заметить. Но, без разницы. Можно на ты?

Надя. Давай.

Свободный художник. Хорошо, Надь. Я ж не такой эстет, как тут всем представляюсь. Но это понятно. О себе значит… Ну, если по порядку начинать, то…Десять лет назад я закончил университет. В городе…кстати, недалеко от Москвы… у меня было свое дело, фирма торговая. Все нормально было, дела шли, женился три года назад. И вот, в один «прекрасный» день меня кинули новые партнеры, потом наехали бандиты, забрали фирму. Как обычно, в общем… И еще это…Жену убили… А я едва успел уехать, из больницы сбежал. Поехал наугад, в первую попавшуюся деревню, главное – подальше от моего города. Попал вот сюда, случайно. У меня еще оставались небольшие деньги, так что я купил здесь дом, стал жить... Первое время старался не высовываться, сидел дома на печке… И знаешь, Надь, так мне плохо было, что выл по ночам.

Надя. Представляю.

Свободный художник. Да… Да и днем-то не лучше было… Но нужно было как-то жить дальше. А я раньше, когда еще в школе был, очень любил рисовать. И вот, пока сидел там, на печке, стал понемногу что-то рисовать. Так, в тетрадке у себя. И знаешь - как-то это все успокаивало меня. Душа меньше болела… Ну вот я и решил стать «художником». Чувствую – мое это, всегда было. Купил краски, холсты сам делал, рисовал помаленьку. Живу в общем… А потом как-то смотрю – идет такой чудик по деревне, в цилиндре и сапогах, по грязи-то этой непролазной. Интересно мне стало, познакомился… Так в эту компанию и попал.

Надя. А компания эта… Вы тут все как – серьезно? Или – прикалываетесь?

Свободный художник. Да, в шутку все это, конечно. Хотя, вот Петухов наш – он, по-моему, серьезно ко всему относится. Он даже козу свою Юкосом назвал и портрет Путина у себя вместо иконы повесил. Но это у него возрастное, наверное. А мы – нет.

Надя. Да, чудеса… А что ты у меня хотел спросить?

Свободный художник. Понимаешь, Надь. (Неуверенно топчется.) Понимаешь, я хотел узнать – ты потом насовсем в город? Или приедешь еще?

Надя. Я?... Я точно не знаю пока. Тут все так странно. Я ведь всегда думала, что везде… как везде. И потом – я же мое село, как пять пальцев знала. Что тут такого интересного может быть? А Москва – она большая, там много возможностей, перспектив. И денег много… А в Москве ведь… там тоже самое. Только денег действительно больше. А деньги это… это так – и без них можно жить. А вот без счастья – нет. И я теперь не знаю – где лучше.

Свободный художник. Тогда послушай меня. Послушай!... Вот у меня были деньги, много денег. И счастье тоже было, как мне казалось. А потом у меня все отняли. И я думал, что это конец. Все, полный конец!... Но потом, когда я сюда приехал… оказалось, что есть другой вариант… вариант номер ноль. Нулевой километр! Просто жить и делать то, что хочется. Хочешь рисовать картины – рисуй. Хочешь ходить в цилиндре – ходи. Хочешь любить Президента – люби. И никто тебя не заставит делать то, что ты не хочешь. Разве это – не счастье? Тут и сомнений быть не может! Понимаешь – не может!

Надя. Да… Но, подожди. Почему тогда ты спросил меня – приеду ли я снова? Ведь твой вариант… вариант номер ноль. Делай, что хочешь, так? При чем тут я?

Свободный художник (отворачивается, отходит). Да, я что-то не то… Нелогично сказал. Забудь, Надь. Просто интересно стало… Решай все сама, ты права. Я-то уже для себя все точно решил.

Надя. Я думаю…и кажется, почти решила… решилась. Но мне нужно все обдумать, понимаешь…голова просто кругом идет…все перемешалось.

Свободный художник (возвращается, обнимает ее). Ну, тогда думай. И действуй. Только помни – я буду еще больше счастлив, если ты снова приедешь. Правда. (Смотрит на небо.) А снег все идет. И я тоже, пожалуй. Пойду… Спасибо, что выслушала меня. В конце концов – я просто художник, свободный художник. Создатель стиля «просто счастливого пейзажа». (Смеется, уходит.)

Надя (смотрит ему вслед). А я – просто девочка Надя. Которая никогда не знала – что такое счастье.

Колышева медленно заходит в дом. А снег продолжает идти. Вокруг темнеет.

Сцена 7.

Надя стоит на остановке в деревне, ждет автобуса. В руке держит ноутбук. Подходит Есенин. Он одет в смокинг, на голове у него цилиндр.

Есенин. Здрасте. (Приподнимает цилиндр.) Весело вчера было, не правда - ли?

Надя. Да, было классно.

Есенин (показывая на ноутбук). Что – уже уезжаете? Надоели мы вам.

Надя. Нет, нет, что вы, я скоро вернусь. Насовсем. Я только в Москву за вещами.

Есенин (радостно). Серьезно? Совсем насовсем? Молодец! Дайте я вас. (Целует Надю.) Вы мне еще вчера очень понравились, я просто не хотел этого показывать. Переезжайте, тут классно, вам понравится. А то скучно мне что-то, поговорить даже не с кем. А вы – городская, начитанная.

Надя. Я вообще-то родилась здесь и жила, пока в институт не поступила.

Есенин. Да? Я забыл. Тогда - тем более переезжайте. Что в этом городе хорошего? Грязь, тоска, машины одни. А тут – природа… Да, сказочные места, просто. Вот погодите, я вам стишок один прочитаю. (Декламирует.)

Эта улица мне знакома,

И знаком этот низенький дом.

Проводов голубая солома

Опрокинулась над окном.

Были годы тяжелых бедствий,

Годы буйных, безумных сил.

Вспомнил я деревенское детство,

Вспомнил я деревенскую синь.

Не искал я ни славы, ни покоя,

Я с тщетой этой славы знаком.

А сейчас, как глаза закрою,

Вижу только родительский дом.

Вижу сад в голубых накрапах,

Тихо август прилег ко плетню.

Держат липы в зеленых лапах

Птичий гомон и щебетню.

Я любил этот дом деревянный,

В бревнах теплилась грозная морщь,

Наша печь как-то дико и странно

Завывала в дождливую ночь.

Голос громкий и всхлипень зычный,

Как о ком-то погибшем, живом.

Что он видел, верблюд кирпичный,

В завывании дождевом?

Видно, видел он дальние страны,

Сон другой и цветущей поры,

Золотые пески Афганистана

И стеклянную хмарь Бухары.

Ах, и я эти страны знаю –

Сам немалый прошел там путь.

Только ближе к родному краю

Мне б хотелось теперь повернуть.

Но угасла та нежная дрема,

Все истлело в дыму голубом.

Мир тебе – полевая солома,

Мир тебе – деревянный дом!

Понимаете, мир! Мир тебе!... Да, Наденька, я ведь сам хоть и городской, а все-таки пробирает так… пробирает.

Надя. А вы, Мих…Сергей, почему все-таки тут…ну то есть – как Есенин. Неужели настолько любите?

Есенин. Да, люблю, конечно. И потом – так проще… Лишних вопросов не возникает. Дурачок – и все понятно. И от армии, если что поможет откосить.

Надя. А… А я вот верю, что вы – это он. Вы даже внешне вот… (Трогает его лицо.) И волосы такие же.

Есенин. Иногда я и сам верю. (Смотрит в сторону.) А вот и ваш автобус. Приезжайте, обязательно. Как поедете назад – дайте телеграмму, я вас на станции встречу.

Надя (улыбается). Что – так в цилиндре и придете?

Есенин. Конечно. И с тростью.

Подходит автобус, Надя садится в него, выглядывает в окно.

Надя. До свиданья, Есенин. Спасибо за стихи.

Есенин. Вам спасибо…И еще…Ладно, потом. До свиданья, Надя. До скорого свиданья.

Вот, послушайте еще немного. На дорожку. (Декламирует.)

С паперти под колокол гудящий

Ты сходила в благовонье свеч.

И не мог я, ласково дрожащий,

Не коснуться рук твоих и плеч.

Я хотел сказать тебе так много,

Что томило душу с ранних пор,

Но дымилась тихая дорога

В незакатном полыме озер.

Ты взглянула тихо на долины,

Где в траве ползла кудряво мгла…

И упали редкие седины

С твоего увядшего чела.

Понимаете, это – Есенин. У него все есть. Все!... Пока, Надя, до скорого свидания.

Есенин машет цилиндром, потом поворачивается и уходит, на сцене затемнение. Надя едет назад в город, но уже совсем другим человеком. Теперь она точно знает, что на свете есть хорошие люди. И может быть – это и есть счастье.

Сцена 8.

Надя у себя в городской квартире собирает вещи. На полу несколько сумок и чемоданов, в комнате беспорядок.

Надя (оглядывается по сторонам). Так… теперь вроде все. Хотя наверняка что-то забыла. Маша-растеряша…Так, с работы уволилась, долги отдала, суп Егору сварила. На неделю ему хватит, дальше пусть сам учится варить… Все, теперь – посидеть на дорожку. (Садится на чемодан, молчит, вздыхает.) Теперь осталось самое главное - позвонить. И, кажется, самое тяжелое. (Нерешительно берет трубку телефона.) Колышева, ты можешь! Ты сумела отдать долги, значит и позвонить сумеешь! (Набирает номер, пауза.) Алло, Лен? Это я. Да, приехала… Да, сегодня с утра. Нормально, в общем-то, только народ там подобрался такой веселый, прям, дембельский поезд какой-то. Ага… Я что звоню-то. Понимаешь, Лен…Сегодня вот снова уезжаю... Нет, ничего не забыла. Навсегда…Понимаешь… Я нашла счастье… Ну, почему сразу прикалываюсь?! Я серьезно… Все, Лен, целую, мне пора. Нет, точно не вернусь. Я тебе напишу потом подробно – как и что. Пока, пока.

Надя вешает трубку, и неуверенно поправляет волосы, смотрит на часы.

Надя. Теперь ему. (Берет трубку, медлит.) Прости меня, Егор, у нас все было классно. Ты не виноват. (Набирает номер, пауза.) Егор? Да, я…Приехала, все нормально….Егор, ты это…не волнуйся. Я сегодня назад еду, навсегда. Нет, не забыла ничего… Понимаешь…я теперь там буду жить. Всегда…Нет, не пила. Прости… Не кричи, я все прекрасно слышу…Я тебе потом все подробно напишу, все-все-все. Ты не виноват, ты хороший… Нет, не из-за этого, просто…Просто я так больше не могу…Вообще – так. Прости. Мне надо идти. Прямо сейчас. Пока.

Надя вешает трубку, потом берет сумки и последний раз оглядывает комнату. Впереди новая жизнь, которая будет лучше, чем… Надя уходит. Затемнение.

Сцена 9.

Надя сидит на вокзале, поставив сумки рядом с собой. По радио раздаются объявления о поездах. Появляется продавец MLM. Он одет в деловой костюм, в руке держит полиэтиленовый пакет.

Продавец MLM (подходит к Наде.) Девушка, добрый день. Я – торговый представитель известной фирмы-производителя бытовой техники под маркой «Пань Сюй». Сегодня мы проводим рекламную акцию – все товары со скидкой 50% . Например, наш фирменный тостер в обычные дни стоил 150 долларов, а сейчас, с учетом скидки, я предлагаю его вам всего за 74 доллара. Кроме того, есть широкий выбор других товаров.

Надя. Слушай, как тебя зовут?

Продавец MLM. Меня?... Андрей, а что?

Надя. Слушай, Андрей, ты счастлив?

Андрей (удивленно). Я… А вы покупать что-нибудь будете?

Надя. Ну, так счастлив или нет?

Андрей. Я…иногда - да.

Надя. То есть как – иногда?

Андрей. Если продам много товара. Или, если деньги найду.

Надя. А еще когда?

Андрей. Еще? Не знаю… Когда домой приезжаю.

Надя. Ааа… Ты женат?

Андрей. Нет, у меня родители-пенсионеры.

Надя. Где живут?

Андрей. В Житомире. Ну, то есть там рядом.

Надя. Понятно…(Роется в своих вещах, достает ноутбук.) На, держи, Андрей.

Андрей (удивленно). Это что?

Надя. Ноутбук, компьютер такой. Он денег стоит.

Андрей. Это что – подарок мне? Бесплатно?

Надя. Разве подарки бывают за деньги? Держи, продашь его, съездишь домой. Он мне все равно уже не нужен.

Андрей. А он это… не того, не ворованный?

Надя (смеется). Нет, не бойся. Не ворованный. Я его в фирменном магазине покупала.

Андрей (оглядывает ноутбук). А зачем ты мне его… даришь? Почему?

Надя. Просто так… Захотела. Понимаешь, оказывается, Бог – он нас любит. Вот. (Смотрит на часы.) Слушай, Андрей, мне пора. Будь счастлив. И… в общем - пока.

Колышева берет сумки и идет на поезд, Андрей смотрит ей вслед. Надя оборачивается и кричит ему.

Надя. Только запомни – птицы Рух не бывает! А счастье – вот оно!

Надя уходит, Андрей медленно приходит в себя, подхватывает свои пакеты.

Андрей. Какой еще птицы Рух? С дуба она что-ли рухнула? (Засовывает ноутбук под мышку.) Пять лет в Москве живу, первый раз что-то подарили. (Качает головой, уходит.) Птица Рух, блин.

Надя едет в поезде навстречу новой жизни, новому счастью. То есть – просто счастью. А птица Рух опять где-то ходит и ищет тех, кто не верит в сказки. Там, где холодно и темно – там она. Где много машин и очень одиноко – там тоже она. Там, где белый потолок и решетки на окнах – и там иногда бывает она. Потому что люди всегда остаются людьми.

Эпилог.

В углу сцены загорается свет, небольшая лампа. Там, на скамейке сидят баба Нюра и баба Маша. Сидят так уже много-много лет.

Баба Нюра. Слышь, Маш?

Баба Маша. Чего?

Баба Нюра. А помнишь – нам в детстве такие игрушки делали на Новый Год…такие из фольги от конфеток… И елочные шары еще были как дирижабли.

Баба Маша. Да… И снег из ваты под елкой.

Баба Нюра. Сейчас таких красивых игрушек не делают. (Пауза.) Слышь, Маш?

Баба Маша. Чего?

Баба Нюра. А давай споем чего-нибудь. Русское-народное. Как раньше, а?

Баба Маша. А и вправду - давай споем. Что мы – не люди что-ли?

Начинают петь что-то грустное и светлое. Свет постепенно гаснет, остаются только их голоса. Голоса тоже постепенно гаснут.

Занавес.