Псих

Это был простой юродивый. Такие юродивые иногда встречаются в деревнях и в поселках. В Маслянино он жил на отшибе вместе с матерью. Недалеко от берега реки. Ему было уже за тридцать. Небольшого роста. Одетый всегда во все серое. Целыми днями он занимался тем, что подходил к забору (забор у них у дома был сделан из жердей) подымал кулак и начинал кричать прохожим:

-Ну. Ну. Иди сюда. Я тебе по башке чем-нибудь приварю.

Когда мне было восемь лет, вместе со своим дедулей и двоюродным братом, которому было семь лет, я ходил на речку, на рыбалку. Одних нас тогда на речку без взрослых не пускали. Рыбачили мы в основном на «Вонючке». «Вонючка» это был технологический сброс Маслянинского сырзавода. Сам по себе технологический сброс напоминал небольшую речушку. По руслу, которой плыла сыворотка вместе с молочным опарышем. В Бердь она впадала мутным потоком, расходясь чуть не до середины реки. Рыбачить на «Вонючке» не представляло большого труда. Достаточно было иметь удочку или просто моток лески с крючками и грузилом. Наживкой, а так же подкормкой служил все тот же молочный опарыш, который плыл прямо под ногами.

Заметив психа, наш дедуля ускорял шаг, чтобы лишний раз там не задерживаться. При этом псих, каждый раз подходил к забору. Как всегда поднимал свою руку, зажатую в кулак, а дальше шел в нашу сторону отборный мат. Или он пускал в ход свою ключевую фразу:

-Ну, что. Иди. Иди сюда я тебе чем-нибудь по чану приварю.

Через девять лет на «Вонючку» я стал ходить один. Во- первых я уже был взрослый. И меня туда отпускали одного. Во-вторых дедушка уже был старый. И в- третьих мой двоюродный брат перестал ездить в Маслянино, у него в городе, были какие- то дела. Поэтому на «Вонючке» я рыбачил в полном одиночестве. На этот раз, как всегда, наловив полный бидон плотвы и пескарей, я возвращался домой. Уже смерклось. Дорога моя лежала мимо дома психа. Заметив меня, псих тут же подошел к ограде. К его жестам и репликам уже все успели привыкнуть. Поэтому ничего нового я не увидел. Как всегда псих поднял кулак над головой, при этом в мой адрес он выкрикнул:

-Ну, иди сюда. Иди. Я тебе чем-нибудь по чану приварю.

Не знаю, почему я так поступил. Может уже тогда я был бесшабашным человеком. Может быть, мне просто любопытно стало. Внезапно остановившись, я повернулся и пошел прямо к психу, к ограде, где он стоял.

Псих, видимо не ожидал подобного развития событий. Поэтому, немного растерявшись, начиная нервничать, он мне сказал:

-Ты это зачем? Ты это зачем подходишь? Стой. Я тебе сейчас кирпичом по голове приварю.

И тут же на моих глазах он схватился за кирпич, который рядом лежал с оградой. Несмотря на это, я все-таки решил подойти. Когда я приблизился к нему вплотную, ловким движеньем, я опрокинул пол бидона ему прямо под ноги. При этом я ему сказал:

-Матери отнеси, пускай пожарит.

Плюхнувшись передо мной на колени, недолго думая он, стал собирать улов. Не знаю, почему, но собранную плотву, пескарей и несколько ершей он стал собирать к себе в подол своей рубахи. При этом перепачканные руки он обтирал об себя. Наконец- то собрав все, перепачкавшись с ног до головы в рыбьей чешуе, поднявшись на ноги, он тут же пошел к себе домой. При этом он бросил мне по ходу движенья:

-А ты, стой здесь, не уходи.

По большому счету мне надо было бы уйти. Неизвестно, что творилось у него в голове. Только я остался стоять на месте. Мне и самому было интересно, что он выкинет на этот раз.

Вернувшись обратно к ограде, все так же перепачканный в рыбьей чешуе, недолго думая, как и было ему свойственно, он пустился рассуждать:

-А я ведь ни разу на «Вонючке» так и не был. Меня там мужики как заметят, так мне и говорят: «А ну пошел отсюда. Мы сейчас тебе удочками по хребтине приварим». Да и удочки у меня никогда не было. Кто бы мне ее сделал. И крючки с леской мне никто не даст.

Поставив сумку на землю, я достал из нее моток лески, запасные крючки, грузила самодельные, дедуля их сам плавил, заливая свинец прямо в песок и поплавки из гусиных перьев. Все это я отдал ему. Удочку я ему, конечно, не отдал бы. За удочку мой дедуля съел бы меня вместе с ботинками. В этом деле он был всегда строг. Насчет запасных крючков и лески тут было все проще. Я бы просто сослался на зацепы. Хотя на «Вонючке» никаких зацепов не было. Дно там было проверенное и песчаное. На этом наш разговор закончился. Собрав все, что я ему дал в одну кучу, он тут же рванул куда- то в сторону хозяйских построек. Видимо собираясь там все припрятать. А мне пора уже было возвращаться. Уже совсем смеркалось, и за меня дома должны были начать переживать.

В следующий раз, я увидел его ровно через неделю. Я возвращался с Красного Яра. На Красном Яре я рыбачил на омутах. Там в основном клевал карась средний. Были уже глубокие сумерки, когда на обратном пути, я успел подняться на Красную Горку. С Красной Горки «Вонючка» была видна как на ладони. Поэтому психа я заметил сразу в лунном свете. Он сидел на деревянном ящике из под фруктов. Удочкой у него была, срезанная с ивы палка. И было видно, как каждый раз он подсекает. При этом пойманную плотву он скидывал в мятое ведро, которое стояло у него в ногах. Но самое было удивительное, это то, что он пел своим хриплым голосом на весь лес. Не опасаясь, что его кто - то услышит. Кроме меня, да и то я был далеко на «Вонючке» никого не было. Поэтому псих пел:

Раз дощечка, два дощечка.

Будет лесенка.

Раз словечко, два словечка.

Будет песенка.

Ну, а песенку лучше петь хором.

Лучше хором.

Больше я психа никогда не видел. На следующий год я и сам перестал ездить в Маслянино. У меня начались вступительные экзамены в Университет. Не знаю почему, но я до сих пор, верю, что он ходит на «Вонючку». Сидит там и рыбачит ночью. Единственное, что меня смущает, это то, что на Маслянинском сырзаводе хотели запустить очистительные сооружения. Хотя при нашем разгильдяйстве это вряд ли.Так, что, я думаю до сих пор по «Вонючке» по руслу течет молочная сыворотка вместе с молочным опарышем. Поэтому рыбачить там можно почти на пустой крючок.

25.02.2012

22.30