(баллада)

 

Умирающий лев молчалив и угрюм, не встает, покидают последние силы;

А вокруг у гиен, хохотанье и глум – ждут момента вцепиться и рвать его жилы.

Подойдут так, поближе чуть-чуть и назад; проверяют, в каком он еще состоянье.

А не то вдруг к нему попадешь невпопад – не успеешь, и пикнуть уже на прощанье.

 

У того цель одна - надо силы сберечь, на последний удар…, на прицельный;

После будет не стыдно и замертво лечь – он уйдет как боец, при сраженье смертельном.

Но, гиены хитры – нет особой нужды, лев и так не жилец, и гадать тут не надо;

Он таков результат, вековечной вражды, видеть мертвым врага для гиены отрада.

 

Все наглей и наглей, слышен хохот и глум, возбуждение все нарастает у стаи.

Кто-то броситься может на льва «наобум», видно, многие нервные ждать подустали.

Лев лежит, он таков, что и жалко смотреть, будет…, нет ли удача последней засады;

А в сосуды уже наливается смерть - и сильней от бессилия приступ досады.

 

И гиенам не нужен, так, просто мертвец - им победу давай в «полноценную тризну».

Им момент угадать, чтоб напасть, наконец, вырвать с ходу последние капельки жизни.

Не сдержалась одна, и куснула слегка – лев стерпел эту пробную пытку;

Обманул бы любого он тем игрока, стая клюнула тоже на эту наживку….

 

Миг! Последний удар – умирающий лев, получил напоследок удачу!

И рассеялась стая, в тот миг, отупев, альфу-самку она потеряла в придачу.

Сам он тоже упал, был уже неживой – завершив под конец свою мертвую петлю;

И боялся мечтать об удаче такой, это – миг торжества его жизни над смертью.