Андрей Блинов. Ночь (пер. с англ. Эмили Бронте). Произведение №36 на страничке автора. Рецензировалось в Английском Клубе в Гостиной № 3 Поэзия, заседание № 22 от 13.03.2015

 

 

Сначала читаю стихотворение, словно оно — не перевод. Эмоциональное воздействие довольно сильное — небольшое стихотворение безучастным не оставляет. Для начала — тревожит. ЛГ среди ночи, во время бури, когда ломаются деревья, стоит в чистом поле, среди какофонии разгула стихии... Почему стоит, не уходит? Из первого катрена узнаем, что она никуда не уйдет, потому что Словно опутана чарами. Но не факт, что чарами она опутана — словно. То есть, ЛГ не понимает, почему не уходит — похоже на колдовство... Или она должна в себе разобраться и понять — что ее держит.

Во втором катрене все разворачивается как-то иначе. То есть ЛГ что-то поняла, и уйти, в принципе, может, но Я отступить не могу — уже не хочет. Невзирая на внешнюю угрозу, остается на месте, что бы ни случилось. Это есть приятие судьбы, испытание, жизнь на кону. Интрига нарастает.

В третьем катрене озвучено осмысление происходящего. Над ЛГ облака — символ божественного откровения. На то похоже, поскольку «низ» - жизнь человеческая - характеризуется как вереницы потерь — все пройдет и это пройдет тоже – вереница нескончаема, как и облака. ЛГ весьма философски воспринимает бытие, даже драматически, но именно потому Нет, не заставите двинуться, Я не уйду теперь. Принимается решение остаться, исчерпать судьбу, прожить своей жизнью, какой бы она ни была. Активная жизненная позиция, героическая, достойная восхищения. И воспевания соответственно.

Стихотворение написано тремя графически разделенными катренами, трехстопным дактилем перекрестной рифмовкой. Окончания дактилические и мужские. Понравились рифмы Одичалый — чарами, вереницы — двинуться, потерь — теперь. Разные части речи и звучит очень свежо, особенно две первые.

 

Теперь оценю уровень перевода. Начну с семантики. Различия с переводом уже в первом катрене. ЛГ оригинала утверждает, что (она, он? Род не выставлен — это может быть и мужчина, и женщина – Человек) не может уйти, потому что тирановы чары связали меня. Тирания — гнет, насилие, произвол (словарь Ожегова).

Во втором катрене ужас нарастает, и ЛГ бы сбежал, спрятался, но уйти не может, поскольку чары сильны. Настолько сильны, что гнут гигантские деревья. Конечно, эти тирановы чары — аллюзия к бренной жизни: долги, обязанности и, по содержанию, ничего хорошего. Жизнь констатируется как страдание.

Третий катрен загадочен по содержанию. Никакая тоска не сдвинет меня... Действительно, с тоски (потери за потерями внизу) люди что только не делают, в том числе и расстаются с жизнью. Видимо, тоска сильнее тирановых чар, и она вполне могла бы сдвинуть ГЛ с места, но ЛГ остается под воздействием чар, и, получается, добровольно - я не буду, не могу уйти – выбирает чары.

Две силы воздействуют на ЛГ. Тоска зовет отказаться от жизни, где одни только потери, тирановы чары заставляют жить, хотя жизнь, судя по содержанию, не приносит радости. Разве что Облака за облаками надо мной — можно мечтать о высоком, любоваться небом, писать стихотворения... Вот и все, что остается — исключительно миражи творчества. Почему только так — вопрос риторический. Действительно, при таком раскладе стоять на месте, то есть жить — это, наверное, выбор самого ЛГ, а не влияние тирановых чар и тоски. Это взгляд на жизнь и ничего больше, в данном случае — жизнь есть страдание.

Переводчик Андрей Блинов изменил эмоционально-смысловое содержание. У его ЛГ осмысленный выбор, за которым стоит, как мне кажется, надежда на лучшее. ЛГ оригинала, уж точно, ничего хорошего не ждет. При том надо отметить — лексический план почти выдержан. Разве что ушел образ тоски, тоски, конечно, от какой-то тяжелейшей, невосполнимой потери. Или это потеря горячо любимого человека, или разрушение мечты, потеря последней надежды на исполнение. Тоска — душевная тревога, уныние (словарь Ожегова) - причина депрессии. В оригинале описано, казалось бы, состояние тяжелейшей депрессии, буквально безысходности, когда опускаются руки и человека несет по жизни как щепку. Но третий катрен полон мужества — никакая тоска (депрессия) не заставит человека отказаться от жизни. Его выбор — пройти до конца, даже имея такой безысходный взгляд.

Отсутствие образа тоски делает перевод Андрея Блинова, на мой взгляд, вольным.

 

Благодарное ли дело — поэтический перевод? Полагаю — да. Приходится смириться с тем, что переводу не избежать воздействия, как минимум, эмоционального состояния, самого переводчика. Где-то, как-то, но себя он внесет — уж такова природа вещей. Другое дело — в какой степени и каков результат. Все переводы Лермонтова — вольные. Он не стремился передать ни точные образы, ни размер. По большому счету, они его только вдохновляли. И воспринимаются как самостоятельные произведения. Но тем не менее это не мешает им вызывать у читателя интерес к оригиналу! И это, мне кажется, та цель, к которой и должно стремиться!

С другой стороны, читая переводы Рембо, Шекспира и другие, мне как читателю, хочется читать Рембо, Шекспира, но не других! И тут я полагаюсь на имя переводчика, которому доверяю. Или воспринимаю саму ауру перевода — насколько она кажется достоверной, насколько я ей верю, насколько она меня взволновала.

А еще я уверена, что существует в природе вещей талант переводчика! Что может человек настолько глубоко проникать в настрой и образный ряд другого человека, что его перевод — разве что не зеркало! Ведь нет предела совершенству! Как существует талант актера — талант перевоплощения. Говорят, иногда до такой степени, что сам человек о себе забывает — кто он. Говорят, может даже не вспомнить. А кто-то никогда себя и не знал. Скорее, вопрос в том, к чему стремится сам переводчик.