Жизнь играет человеком

 

Андрей Викторович Кроткий был «навеселе». Возвращаясь поздно вечером домой с 50-летнего юбилея начальника цеха лабораторного оборудования «Медтехники» Посюсюкина и огибая зазывно сверкающую рекламой рюмочную «Не проходите мимо», он не удержался от соблазна… На последние карманные деньги - заказал у стойки и тут же выпил 150 граммов водочки «Гжелка» и маленькую баночку клинского пивка. Эффект от такой добавки не заставил себя долго ждать. На душе ещё больше потеплело, глазки Андрея по-доброму «скукожились», высматривая среди посетителей заведения близких «по духу» собеседников для интеллектуального общения…

Однако, несмотря на то что играла музыка, а официанты ещё вовсю суетились, заискивающе и несколько «брезгливо» кружась в ритме блюза между полупустыми столиками в зале, объекта для общения не просматривалось… Кто-то не нуждался в нём, имея одного или двух собеседников, а кто-то - уже рассчитывался и уходил…

- Желаете ещё, или как? А то - мы скоро закрываем…

Официант ловко орудовал правой рукой, молниеносно и безошибочно сдёргивая пустую посуду со стойки и водружая её на как-будто прилипший к левой ладони поднос. При этом, лёгкие и стремительные движения ладони левой руки проделывали какие-то немыслимые «па» то пикирующего, а то выходящего, накренившись, из пике истребителя. А его монотонное и гнусавое мычание, или подобие пения создавало при этом иллюзию работающего реактивного двигателя самолёта.

- Да, я хочу ес-чо сто дра-ам, - пытался осилить правильное выговаривание таких родных русских слов Андрей Викторович.., и не мог…

Предвидя проблемы с клиентом, официант быстро выписал и предъявил счёт, получил деньги с чаевыми, которые сам себе бесцеремонно и определил, оставив в ладони Андрея столько, сколько посчитал возможным для себя… После этой незатейливой и выученной наизусть операции расчёта с подобными клиентами, он призывно глянул в сторону «портье-вышибалы», мягко щёлкнув при этом средним пальцем правой руки по мякоти большого.

Дальнейшее, как говорится, было делом техники, в результате использования которой Андрей Викторович быстро оказался там, где и должен был оказаться, то есть на улице. Инстинктивно ощупав себя руками с головы до ног, Андрей убедился, что вся его одежда на нём, и даже там, где ей и надлежало быть. Испытав по этому поводу глубокое удовлетворение и дважды громко икнув, он начал соображать, в каком направлении следует двигаться дальше. До дома, действительно, было совсем недалеко, каких-то пара кварталов. И маршрут был до боли родным. Но сегодня, Андрея Викторовича качало сильнее обычного, тянуло в стороны и вниз, так что порой хотелось опуститься на четвереньки и двигаться ползком. Но никогда и ни в каком состоянии не покидавшее Андрея чувство собственного достоинства, выпрямляло и удерживало его в вертикальном положении всякий раз, когда, казалось, уже невозможно было более устоять. И так, шаг за шагом.., виток за витком.., «угол за угол»..; Андрей Викторович, громко и беспорядочно икая и произвольно матерясь, преодолел-таки этот «непростой» маршрут до своего дома, не без труда набрал домофонный номер, и изрёк:

- Это я, Ла-асто-чека, впусти пе-р-ре-ночвать.

И довольный своей, как ему показалось, очень удачной шуткой, он протиснулся в приоткрытую парадную дверь, нащупал родную стеночку, преодолел непростые пять ступенек до площадки первого этажа, снял с головы шляпу и с удовольствием приник всем своим изрядно размякшим телом к двери квартиры. Далее, нащупав лбом стеклянный глазок и затем плотно прижавшись к нему правой щекой, Андрей Викторович весело поинтересовался:

- Ты меня видишь, дор-рогая? Нет? Это у нас глазок зас-срился. Счас, я его прочи-ищу.

Понимая, что раз он ещё так удачно шутит, а значит пока всё в порядке, Андрей приготовился расцеловать супругу, как только та откроет дверь…

Но дверь не открывалась…

- Верунчик, это же я, открой пожал-лста. Я соску-ч-лся, - всё ещё пытался шутить Андрей…

Тишина…

-Но как я вошёл..? Ах да, парадная дверь же была приоткрыта… Похоже, что дома никого нет.

Последняя мысль несколько отрезвила Андрея Викторовича… Он начал беспорядочно шарить по карманам пальто, пытаясь обнаружить ключи от квартиры. Попутно - нашёл скомканный носовой платок, пару болтов с навинченными гайками, зажигалку и несколько патронов от газового пистолета.

- Откуда что берётся, - добросовестно недоумевал Андрей.

Наконец, за подкладкой левого кармана он нащупал вожделенную связку ключей. С трудом вывернув последний и обнаружив в нём рваную дыру, Андрей Викторович сначала вернул ключи из-за подкладки в карман, и лишь после этого окончательно ими овладел…

- Ну, слава Богу, что вообще нашлись; совсем я пооборвался; а этот Верунчик теперь меня не любит и за карманами больше не следит… А было время, следила…

Чёткости мысли не было, но беспокойство быстро отрезвляло. Голова теперь болела.., подташнивало..; но икота, странное дело, прошла сразу как от испуга, когда Андрей понял, что дома никого нет.

- А который теперь час..? Да, мои же в ремонте; вчера отдал… Но наверное, уже двенадцать, если не больше…

Трясущимися от быстрого отрезвления руками Андрей открыл оба замка входной двери, вошёл в коридор и зажёг свет. Пахнуло холодком…

- Балкон открыт, что ли? - подумал Андрей Викторович...

Быстро сняв пальто, шляпу и войдя в комнату, он сразу обратил внимание на некоторый вещевой беспорядок.

- Ограбили?! А где же Вера? Дети?! - пронеслось в сознании Андрея.

Однако, в следующий момент он вынужден был задуматься о другом варианте… Растерянно шатаясь по комнатам и мотая всё ещё пьяной головой, Андрей видел на полу, на диване, на стульях небрежно разбросанные вещи жены.

- Вряд ли вор был так изощрён, что выбирал из гардероба только женские шмотки…

Свой единственный, более менее приличный костюм-тройку «на выход» Андрей Викторович нашёл на своём месте. Другие его вещи, включая и пару новой летней обуви, также не были унесены…

- Так - так..? Что же ты, милая, мне приготовила.., - сокрушённо бормотал Андрей.

- Кто-то же должен взять на себя ответственность за этот «теракт»?! - продолжал он размышлять, медленно двигаясь по комнате, кухне, коридору…

А вот и она - записка… Андрей Викторович вспомнил, что однажды это уже было..; правда - без изъятия вещей… Тогда, - всё обошлось… Осторожно взяв лист с написанным с комода в коридоре, он поднёс его к немного близоруким глазам и прочитал:

- Андрей, больше не могу. Ухожу к маме и Маришку забираю с собой. Антон придёт поздно… Прости…

- И никаких эмоций.., и пятнадцать прожитых вместе лет – не в счёт..; как будто, и не было ничего хорошего… Нет-нет.., это невозможно… А как же я..? Я ведь сопьюсь окончательно.., и умру..?

Его знобило, по лицу катились крупные мужские слёзы. Трясущимися от горя и спиртного руками, Андрей начал приглаживать непослушные волосы… Затем, снова напялил на голову мятую и засаленную зелёную шляпу и не без усилий надел старенькое, но достаточно тёплое пальтишко… Какая-то навязчивая идея – всё и быстро вернуть назад, овладевшая им сразу после прочтения записки жены, уже рулила им бескомпромиссно…

- Сегодня же объясниться и прекратить эту страшную душевную боль и пустоту.

Зная в целом добрый и покладистый нрав Верочки, он не сомневался в её прощении; хуже было с тёщей…

- Добро бы деньги приличные приносил.., ну и пил бы себе на здоровье; а то – и нищ, и свинья; а ещё инженер…

Так она высказалась примерно с месяц назад, когда Андрей в очередной раз вернулся домой в сильном подпитии и имел несчастье быть встреченным в дверях своей квартиры не женой, как обычно, а «тёщенькой»…

- И тем не менее, - к маме.., к Вере…

Выбежав из парадного, Андрей Викторович быстрой походкой, периодически переходящей в бег трусцой, направился пешком в соседний микрорайон Москвы. По прямой, ему надо было преодолеть километров 5 - 6, пересечь железнодорожные пути на станции «Кусково».., и переулками, дворами и задворками - выйти к Перовской улице, где и жила после недавней смерти своего мужа - Григория Евлампиевича его тёща Анна Павловна. Естественно, что рассчитывать в это время суток на какой-то общественный транспорт Андрей Викторович не мог; а на такси - просто не было денег…

Ночь для марта-месяца была достаточно тёплой. Серо-жёлтые сугробы, ещё не убранные с обочин улиц, в почти полной темноте напоминали «баррикады Красной Пресни 1905 года». Крайне скудное, кое-где уличное освещение высвечивало расплывчатые силуэты одиноких пешеходов, «согбенных» и понурых, спешащих в свои заждавшиеся их укрытия, где им, наверное, были рады в любое время суток, а может быть, даже любили их…

Андрей Викторович был распахнут и всё ещё довольно пьян. Миновав лесной массив, обогнув пруд и выскочив прямо к усадьбе Кусково, он бросился по её тёмным аллеям напрямик к железнодорожному мосту, до которого было ещё километра полтора…

Кровь стучала в висках, как колёса железнодорожного экспресса на стыках рельсов… Ноги, казалось, заимели собственные пружины, которые толкали и толкали тело вверх и вперёд, создавая иллюзию какой-то лёгкости, а временами - и полёта…

- Что-то со мной неладно, - подумалось Андрею..; - Действительно, вот-вот взлечу…

В следующий момент, он бежал по широкой улице; тусклые огни железнодорожной платформы и смутные гигантские очертания воздушного моста через пути остались уже далеко позади… Наискось перебегая перекрёсток и стремясь выгадать какие-то метры в этой сумасшедшей гонке за уплывающим прошлым, Андрей Викторович не увидел, а скорее почувствовал быстро приближающуюся к нему длинную жужжащую тень от автомобиля. В следующее мгновение последняя накрыла его цепким и жёстким прикосновением, распрямив все находящиеся внутри него большие и малые пружины и пружинки на самом излёте быстро угасающего и уже прошлого сознания…

Тьма, целиком было завладевшая Андреем Викторовичем Кротким, попавшим, как вы уже поняли, в ту злополучную «пьяную ночь» под автомобиль, длилась недолго… Вначале он услышал какое-то назойливое внутреннее жужжание, как бы от вибрации собственного тела… Затем, его сознание раскрылось с лёгкостью оранжевого детского зонтика в солнечный день. Стало светло, но без привычных бликов и теней… Равномерный рассеянный свет заполнил всё вокруг, и насколько мог видеть глаз, высветил все детали окружающего пейзажа и уличной обстановки.

- Да это же пересечение 2 Владимирской и Кусковской улиц…

Справа маячило непонятной архитектуры 6-этажное здание южной московской таможни; слева - разлилась голубоватая реклама товаров и услуг под вывеской торгового центра «Бытпласт».

Развесистые тополя размахивали пустыми примороженными ветками, и слегка, и как бы недоумённо покачивали своими упругими стволами, свидетельствуя о происшедшем…

- Ничего особенного, - подумал Андрей Викторович…

Но нет..; на самом перекрёстке что-то произошло… Единственный легковой автомобиль, кажется шведский «Вольво», был неестественно развёрнут поперёк улицы, а передние его колёса в резко вывернутом вправо положении оказались на пешеходном тротуаре. Двое.., да, их было двое.., мужчина и женщина склонились над кем-то третьим, который лежал в неестественной, очень неудобной позе, не подавая никаких признаков жизни… До слуха Андрея Викторовича донеслись слова мужчины:

- Кажется мёртв..!

Женщина всхлипнула и дрожащим голосом спросила:

- Что же нам теперь делать..? - Оглянулась… - Никого.., может уедем..? Всё равно умер… Смотри, как голова разбита…

- Надо бы остановить кровотечение, да я не знаю как, - отозвался мужчина… - А вдруг, живой..? Жалко.., молодой ведь…

- Так посадят же… Ты летел, как сумасшедший… Хотя, конечно, он был пьян и сам упал под машину; но кому ты это докажешь..?

- Не тараторь.., сделаем так..; - мужчина, кажется, окончательно взял себя в руки…

- Отвезём его в институт Склифосовского, оставим у приёмного покоя.., и тут же уедем… Там его быстро обнаружат даже ночью. Это же Склиф.., - «мясорубка». А может, и спасут… И нам будет легче… Давай.., помоги.

Мужчина выпрямился, зашёл к лежащему с головы, обхватил верхнюю часть туловища двумя руками, сунув их тому под-мышки, и поволок его к машине. Женщина, стараясь помочь, придерживала пострадавшего за ноги.

- Но что это..? Какой ужас?!!

Только сейчас Андрей Викторович увидел лицо пострадавшего..; это было его.., его собственное лицо, только непривычно бледное и неподвижное…

- И мой шрам над правой бровью..; и родинка на лбу - точно моя..; и пальто, и мятая зелёная шляпа, валявшаяся рядом… Как же.., что это такое..? Ведь этого быть не может… Что они со мной делают.., кто они.., зачем..? А.., – да..; они меня сбили на своём автомобиле..? Но если я – без сознания или умер, то почему я всё это вижу и слышу..?

Андрей Викторович оглянулся. На Владимирской улице, впереди он увидел огни фар сразу нескольких машин; в некоторых окнах домов вдоль дорог горел свет…

- Зачем он им, когда на улице совсем светло? - подумал Андрей, и вновь, уже с некоторым интересом - стал наблюдать за действиями мужчины и женщины где-то там – внизу, но совсем недалеко от него…

Как раз в этот момент, мужчина затаскивал его.., точно его – Андрея на заднее сидение автомобиля. Женщина, как могла, помогала, «заламывая» мешавшие то руки, то ноги Андрея.

- А я то где, ведь не там, внизу..? Я – здесь, наверху… А там.., там, внизу, уже в чужой машине - почему-то моё тело… Невероятно..!

Автомобиль тронулся.., и в это самое мгновение Андрея Викторовича сильно тряхнуло и потянуло вниз.., ниже-ниже…

- А вот, и машина..; она движется, мотор работает, колёса крутятся… А вот и я..; мне нужно туда, в этот автомобиль, внутрь… Там - моё тело..; без него, я, – не я… Да, я «нож»; машина - «масло»… Я уже внутри… Вот оно - моё родное и изломанное тело… Я так его люблю и хочу им владеть.., - вновь начавшим угасать сознанием подумал Андрей.

- Где я, что со мной..? - Как из тумана, на Андрея Викторовича смотрели грустные и заботливые женские глаза…

- Тихо, тихо миленький.., с возвращением тебя. А мы уже начали беспокоиться… Сейчас я позову доктора…

Но Андрей уже не слышал голоса медсестры. Боль, нестерпимая и жгучая боль где-то внизу живота сильно обожгла его и погасила свет в комнате.

- Кажется, я жив, но тяжело болен.., - снова очнулся Андрей Викторович.

Он увидел освещённый потолок комнаты; одинокий, но довольно яркий люминесцентный светильник… С трудом повёл глазами… В палате, кроме него, никого не было. Дико ломило в ушах..; кружилась голова..; вернулась боль… Теперь, особенно болела правая нога в области бедра. Перед глазами плыли разноцветные пятна, к горлу подступала тошнота…

- Кто-нибудь, - скорее подумал, чем сказал Андрей Викторович и поразился своей слабости.., физической слабости; он не мог вслух выговорить ни слова. Попробовал пошевелить рукой… Получилось какое-то судорожное движение в пальцах…

- Надо поберечь силы, я ещё очень слаб… Лучше подумать… Что произошло..? Где я был, и что это за странное воспоминание о видении себя со стороны, неподвижно лежащим на улице рядом с чьим-то незнакомым автомобилем? И кто эти люди, мужчина и женщина, которые погрузили моё безжизненное тело в свою машину и повезли его в институт Склифосовского..?

На самом деле, память Андрея отказала ему после того, как он, догнав в полёте уезжающий «Вольво» и проникнув в его салон, - объединился с собственным телом… Но до потери сознания в автомобиле, вся ситуация на уличном перекрёстке была удивительно правдоподобной… Находясь где-то наверху, над местом дорожного происшествия, Андрей Викторович действительно стал невольным свидетелем постигшего его несчастья во всех подробностях…

Странным было и то, что предшествующие уличному происшествию события он вспоминал с трудом.

- Да, действительно, гуляли, пили..; много пили… Да… Да.., юбилей, конечно же, юбилей у начальника… Дом, жена, дети…

И вдруг, он вспомнил… записку жены. Ему опять стало очень плохо…

- Как я мог..? Ведь это так просто. Быть трезвым и счастливым; любить жену и детей... Стараться, чтобы им было всегда хорошо. О них думать, а не о себе… Ведь я действительно их очень люблю. Так кто же я есть на самом деле..? Я – враг самому себе… Сколько же неприятностей я доставил Верочке, моему Верунчику… А дети… Антон всё видит и понимает… А Маришка… Их отец – запойный алкоголик… И молчат, и страдают… А я, такая сволочь, калечу их юные души… А Анна Павловна – мой главный «оппонент» в нашей семейной жизни… Да она же права.., абсолютно права… Она хочет счастья своей дочери и внукам. И они ещё терпели меня..; ну не все пятнадцать, но уж пять лет, - это точно… Уму непостижимо… Какой же я подлец..! И почему я не понимал этого раньше..? Это на самом деле очень просто: любить и быть любимым. И не в зарплате дело… Пил бы меньше, так и денег в семье было бы больше. Да и с подработкой – нет проблем… И повышение по службе.., разве это так уж и невозможно..? Где они все сейчас..? Только бы не бросили, только бы пришли..! Я всё сделаю для них; я стану другим..!

Боль постепенно всё больше и больше концентрировалась в правом подреберье и отдавала в спину и вверх; тошнота прекратилась, но оставалось довольно сильное головокружение…

Пришла медсестра – та самая, которую уже видел Андрей в момент своего первого прихода в сознание, как ему казалось, всего лишь несколько минут назад… За ней, в палату вошёл мужчина в зелёном халате с засученными до локтей рукавами и в зелёном же чепчике на «манер» пилотки.

- Хирург, - сразу решил Андрей Викторович.

- Так-так, значит порядок в танковых войсках.., значит.., будем жить..?

Вошедший, а это был заведующий реанимационным отделением «Склифа» профессор Яков Михайлович Натансон, привычно пощупал пульс Андрея Викторовича на запястье, внимательно посмотрел на больного; двумя пальцами левой руки слегка раздвинул веки сначала правого, а потом и левого глаза… Затем, правой ладонью уверенно, мягко и быстро пропальпировал весь живот, остановился на мгновение в глубине правого подреберья.., и вдруг, внезапно и быстро отнял руку…

Едва сдерживаемый стон Андрея от резко усилившейся боли не оставил никакого сомнения: в животе – хирургическая проблема… Травма, по-видимому серьёзная, с вовлечением органов брюшной полости, и скорее всего, и в первую очередь, - печени. Бледные кожные покровы, цианоз губ, ушей, кончика носа; очень слабый пульс, резкая брадикардия… Необходимы: срочная ревизия брюшной полости, и видимо, - непростая операция…

- Дашенька, посмотри артериальное давление, и на рентген.., - бросил доктор медсестре, и ещё раз внимательно посмотрев на Андрея, добавил: - Будем оперировать. Думаю, всё обойдётся. Самое сложное вы уже пережили. Ещё немного воли и терпения…

Яков Михайлович ушёл. Давление было измерено. Даша отправилась за каталкой и санитаром…