Рядовые Непохожие, грешные, странные, Разделенные кастами рас. Шар земной, ареал обитания, Поле вечного боя для нас. По любому никчемному поводу Обнажаем, кто меч, кто стилет. Ждем наград и уделов дарованных Свыше в обетованной земле. Верим свято: она уготована Страстотерпцам, пророкам, вождям, Землепашцам, аскетам и воинам, Ибо сказано есть: -Аз, воздам! Не жалеем ни рода, ни племени И в расчет не берем тот резон, Что законы военного времени Отменяют моральный закон. Привыкаем к движенью походному, В кровь растертому ранцем плечу И не ежимся больше от холода Без следа отмирающих чувств. Нелюбимые, злые, незваные Шаг за шагом идем, пряча взгляд… И все дальше та, обетованная, Кем-то выдуманная земля. Восточный экспресс Итак, опять в две дырочки сопеть, Копить взрывную ярость в нервных клетках, И клясть судьбу на русском языке, На всех его сладчайших диалектах. Была зима. Расшатанный вагон, Промерзший насквозь, заходился в крике. Шли на Восток и каждый перегон Астматик-поезд брал с натужным хрипом. Катилось время в прорву, в никуда, В топь полудремы, не дающей отдых. Тянулась ночь, бугрился нарост льда На тамбурных гремящих переходах. Колесных пар визгливый, мерный гул Выстукивал одно: - Ты болен, болен… До ломоты, до онеменья губ Сквозь ткань одежды пробирался холод. И, наконец, затоптанный перрон, Ангар вокзала гулкий, стооконный. Лежалый общепитовский пирог И чай спитой в буфете станционном. Круговорот раздоров и лукавств Нелепой событийной карусели; Тот поезд, девяностые, Луганск Полузабылись, в памяти осели, Казалось навсегда, но вышел срок, Вновь наши скорби вписываем в святцы. Ни от сумы, ни от больших тревог, Как ни печально, поздно зарекаться. Горит Луганск, взаправду, не в кино, Разодраны истории страницы. На картах стран, размеченных давно, Ползут и растворяются границы. Глаза прикрою, /Боже , борони…/, Льет тусклый свет кошачий глаз плафона. В обратный рейс, в безумие войны Отходит поезд- призрак от платформы. Мы – пассажиры! Рельсовая сталь Прогнулась, оголив разрыва грани… И некому остановить состав, В отчаянье рванув рычаг стоп-крана. . М О Л О Д Ы Е За все заплатят молодые. Клубится жертвенников дым. Опять в разоры мировые Назначено вступаться им. Гуляки, книжники, задиры В одной уравнены судьбе: Их полковые командиры Обучат строю и стрельбе. Подстриженные аккуратно, Носки – в разлет, и пятки –внутрь, Они стране на подвиг ратный, Срывая голос, присягнут. Во имя потаенных целей, Карьерных встрясок и высот Бойцов поднимут офицеры В лихой отчаянный бросок. Поставив точку в политесе, По взмаху маршальской руки, «Париж, который стоит мессы», Возьмут усталые полки. На мониторах и «трехверстках» В штабах воюющих сторон Не различить солдат- подростков В рядах штурмующих колонн. В тиши военных бухгалтерий, Сводя баланс, окончив труд, Все невозвратные потери Овалом жирным обведут. Н О В О Р О С С И Я С какой стороны ни взгляни, Нет повода спорить до крика: Безумие малой войны Ни в чем не уступит Великой. Все тот же извечный расклад: Жизнь хрупкую выставив на кон, Нет выбора - рай или ад, Всегда результат одинаков. Свою выбирая судьбу, То гневом полны, то восторгом, Мы древних молитв ворожбу В кармане храним гимнастерки. Вжимаясь в суглинок, подзол, В разбухшую грудь чернозема Вновь держим ответ за разор Земли и родимого дома. С какой стороны ни взгляни В кружок с перекрестьем прицела, Безумие малой войны Не знает границ и пределов. Но точно опасный чудак, Сбежавший с палаты больничной На хламом забитый чердак, Размашисто чиркаем спичкой. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
