- Да что ж это за погода такая, - шептала себе под нос

Алина,

поёживаясь от промозглого ветра и глубоко прячась под зонтом. Она чуть

ли не положила на голову зонт, пытаясь спрятаться от дождя.

 

Декабрь не даёт расслабиться. Летние дожди в последнее время всегда

холодные. Что уж говорить о декабрьских. Вроде, небо нахмурилось

чёрными клоками. Ветер дует серьезно, по-зимнему. Тут бы и снегу

сорваться, но… Температура-то плюсовая. Вот и льёт наглый дождь.

 

Алина видела только асфальт под ногами. Зонт не желал подниматься выше

положенного, постоянно цепляясь за шапочку. Ну и что! Зато в лицо не

хлещет. Ноги сами собой торопились к работе – там сухо. Правда, холодно,

но сухо. И вдруг под ногами что-то мелькнуло. Алина резко остановилась и

подняла зонт. На краю тротуара сидела дряхленькая старушка и плакала.

Тихо так плакала, чтобы никому не мешать. В ее посиневшей от холода

руке был пластмассовый стаканчик с белым пятаком на дне.

 

- Бабушка, вы совсем промокли, - сказала вдруг девушка и прошла мимо

неё.

Рядом был магазин, но старушка выбрала совсем не прибыльное место.

Наверное, она не умеет побираться. Учить - не было времени. Алина

быстренько купила в магазине полбуханки хлеба и пакет молока.

- Вот, бабушка, - подошла она к старушке. - На сегодня вам хватит молочка

и хлеба. Возьмите пять рублей и глубже в кармане спрячьте. Это вам на

завтра на хлеб. Разве можно за пятак купить хоть что-то? Хлеб стоит пять

гривен, а у вас в стаканчике только пятачок.

 

Бабушка подняла заплаканные глаза на незнакомую девчонку. Слов не

было. Руки дрожали. От холода ли, от голода? Времени больше не было у

Алины. Она побежала на работу, глубоко спрятавшись под зонтом от дождя.

Настроение испортилось. Все мысли были об этой старушке.

«Я обязательно завтра возьму из дому что-то съестное и подкормлю», -

решила Алина. Только бы старушка не слегла с температурой…

 

**

 

- Внученька, дай мне свои документы, - позвонила родная бабушка

вечером Алине. – Я завтра хочу попробовать записаться на очередь, чтобы

получить гуманитарную помощь.

- Бабушка, ты в это веришь? Сколько раз ты уже ездила по исполкомам – и

всё впустую. Нет в Макеевке для нас помощи.

- А я в Донецк поеду, - не сдавалась баба Надя. – Принеси мне свои

документы.

- Бабушка, мне тем более не дадут. Мне только тридцать лет.

- А разве тридцатилетние не хотят есть? – не унималась старушка.

 

Внучка была воспитана в лучших традициях преклонения перед старостью

и тут же сдалась на милость бабушкину.

- Хорошо, бабуль, я занесу тебе документы. А как ты туда доедешь?

- А куда мне спешить? Потихоньку автобусы довезут. Не я первая. Я

помолилась. Всё будет хорошо.

 

Когда Фёдоровна подошла к месту выдачи гуманитарной помощи, она

просто тихо вздохнула, пристроившись в хвост очереди. Хвост молниеносно

вырос на глазах. Бабушка совсем не нервничала. Для этого она сюда и

добиралась двумя транспортами, выстаивая на остановках в надежде на

доброго водителя, который довезёт её бесплатно до нужной остановки.

 

- Бабулечка, вот вам талончик на получение помощи, - услышала

Фёдоровна голос незнакомой девушки.

- Это как? Мне нужен номерок. Я за ним приехала.

- А мы вам не номерок даём, а продукты. Пойдёмте за мной.

Палочка в руках бабушки скользнула по руке и упала. Наклоняться было

невыносимо больно. Кто-то быстро подал ей спасительницу. Бабушка

подняла голову и поняла, что девушка исчезла. Неужели всё привиделось?

Бабушка достала носовой платочек из кармана и поднесла его к глазам.

Она не плакала. Просто глаза устали смотреть на мир и постоянно слезятся.

И тут девушка снова подбежала к старушке, взяла её под руку и

потихоньку повела к двери здания.

Трудно было дышать, больно было переступать больными ногами, но когда

бабушка увидела пакет с продуктами – слёзы навернулись. Как же она всё

это поднимет? Она не готова была получать продукты. Ей нужен только

номерок.

- Сваха, здравствуйте, - услышала она знакомый голос. Давайте я вам

помогу.

- Нельзя вам. Вы после операции. Это очень тяжело. Да и вам надо

получить помощь.

- А мне не положено.

- Как это – не положено? Вы столько месяцев ничего не получаете помощи.

- Меня записали на конец января. Наверное, надо было два месяца тому

сюда приезжать. Ладно. Не первый день экономим. Проживем.

- Я с вами поделюсь. Мне одной это много, сказала с улыбкой Фёдоровна.

 

**

 

Домой две старушки притащили продукты в хорошем настроении. Конечно,

сваха ничего не взяла. Она видела, как трудно тащить себя по земле с

палочкой, не говоря о пакетах с тяжёлыми крупами. Будет и на её улице

музыка. Доживёт, если болячка не съест раньше времени.

Фёдоровна не получила номерок на внучку. Тоже не положено. А для

дочери взяла. Аж на март! С июля по декабрь не умерла – значит, и до

марта протянет…

Умно всё распределили.

- Доченька, а я получила гуманитарку, - заплакала старушка в трубку.

Представляешь, ко мне подошла незнакомая девочка и провела в здание.

Как она узнала, что я ни разу не получала помощь?

 

Как маме объяснить, что она уже старенькая и это бросается в глаза?

- Мамочка, ты говорила, что молилась перед дорогой? Вот всё и получилось,

- схитрила Ирина.

- Благослови, Господи, всех, кто мне помог, - сказала старушка.

- Да, мама, ты неисправима. Спасибо за войну, за терроризм, за

разрушения и голод…

- Не надо так. Не надо. Всё скоро наладится.

 

Старики, как дети. Не зря говорят, что дети истину глаголят. Возможно, и

она глаголит истину. Детям виднее.

 

**

 

- Посмотрите на меня, я еще не здохла! – вдруг закричала девушка у

хлебного киоска. - Видите! Не здохла!

- Ты бы оделась, что ли? – попыталась спокойным голосом урезонить

больную побирушку прохожая. Вон, на улице ноль градусов, а ты в одной

кофтёнке стоишь. Сапоги рваные на босу ногу.

- Не трогайте её, женщина, это бесполезно, - остановила сердобольную

прохожую продавец соседнего прилавка. Мы ей приносили одежду. Она у

нас на глазах рвёт её на куски. И откуда силы берутся!

- Я не здохла! – снова закричала девушка со следами обморожения на

лице. Вы мне булочку купите. Я булки люблю.

 

Скоро грянут морозы. Надолго ли хватит здоровья этой больной девушке –

трудно определить. Но она ест булки. Много ест.

 

**

 

Пирожки в этой кафешке пекут очень вкусные. Очереди нет никогда. То ли

быстро успевают пекари обслужить клиентов, то ли совсем мало стало

покупателей. Главное, расположено на проходном месте. Кто бы ни

проходил мимо, обязательно услышит яркий аромат горячего подсолнечного

масла и мяса. Ах, как пахнут чебуреки!

Стоят две женщины у столика и потихоньку едят пирожки, периодически

отламывая по мизерному кусочку двум уличным кошкам, которые тут же

нарисовались ниоткуда (есть всем хочется). Стоят, едят, получают

удовольствие. И тут, откуда-то из-за спины вышел дедушка. Он наклонился

к самой земле, поднял кусочек пирожка и подтолкнул его кошке.

Выпрямился, посмотрел на женщин и потихоньку ушел прочь.

Что это было? Теперь трудно разобраться. Кошкам помог или сам хотел

пирожка? Жаль, не догадались женщины угостить старика. Жаль… Сыт

голодному…

 

**

 

- Сынок, подари, пожалуйста, пару-тройку сосновых веточек, так хочется

новогоднего аромата в квартире. Ты всё равно это выкидываешь.

- Кто сказал, что выкидываю? Пять гривен – и все веточки ваши, -

улыбнулся торговец ёлками.

- Пять – это много. Я за эти деньги целую буханку хлеба купить могу, -

старушка потопала дальше. Но на следующей точке её ожидал такой же

ответ. И тут:

- Бабуля, иди, я не знаю, куда деть лишние ветки.

- Спасибо, внучёк. Спасибо, родной.

Старушка с каким-то виноватым чувством взяла охапку колючих веток и

потихоньку побрела

домой. Свиное ушко для холодца купила, веточки нашла, теперь пару

мандаринок для аромата и праздник состоится. Только бы не бомбили.

Только бы всё мирно. Только бы ни одной петарды…