ВСТРЕЧА

Рассказ.

Наконец – то дождался отпуска, который совпал с любимой порой. Осень ликовала, была в разгаре. Она манила, звала в лес, на речку. Хотелось исповедоваться перед тайгой, обнять могучий кедр. Прикоснуться к грудастой берёзке и нежно- нежно с благовонием целовать хрустальные роднички. Какое наслаждение выудить великолепного красавца- хариуса, осыпанного золотистой радугой. Не выдержав натиска щемящей ностальгии, не теряя не одного часа, поехал в отчий край. Работы дома было много и, оказав значительную помощь по хозяйству, захватив продуктов, и одностволку, ушел в лес.

Солнце ласкало, нежило почти с самого утра и до вечера. Казалось, лето будет нескончаемым. Длинноногие стройные осинки не думали менять красу. Повсюду раздавались трели рябчиков. Брачная пора ещё не подошла, но белки гонялись друг за другом, резвились. Сорвав кедровую шишку и ловко обшелушив её, с затаенной хитростью бросали в низ, стараясь попасть в приглянувшийся предмет. Перепрыгивая с кроны на крону, стрекотали кедровки. Вмешиваясь в их трескотню, перебивая друг друга, суетливо сновали вездесущие сойки. Дятел- желна с каким- то наслаждением долбил вершину высоченной ёлки. Своим длинным клювом старался достать короеда, при этом издавал из сухостоины барабанную дробь, как заправский барабанщик.

Любуясь тайгой, срывая бусинки кисловато-красной смородины,не заметил, как солнце уже присело отдохнуть на вершину сопки. Кажется, пора уже и возвращаться домой, но не хотелось. вспомнил, как отец говорил, что в устье «Белой» пади поставили пасеку. Пасечник его старый знакомый и в случае чего можно заночевать у него. Дед- опытный таёжник, охотник, рыбак. Любит общение - вообще интересный человек.

В рюкзаке со всякой снедью, что натолкала мать, отец сунул домашнего « коньячка»- так на всякий случай, говорил отец

- Авось пригодится.

Вечерело. Изрядно уставший подходил к пасеке. Запоздавшие, тяжело нагруженные осенним нектаром пчёлы возвращались в свои кельи.

На пригорке показались разноцветные ульи, расположенные рядками. Заслышав шаги, залаяли собаки. Виляя хвостами ,на встречу выскочили две рослые лайки. На их лай из дома вышла женщина. Изумленный её красотой, остановился, как вкопанный.

Белокурая, изящная, с тонкой талией, с распущенными золотистыми волосами, она настороженно смотрела на меня своими широко открытыми глазами, в которых отражалось голубое небо.

-Где же, её видел? Где?- Сердце приятно заныло, стало жарко. И, вспомнил, где?

– Ведь это она. – Это милое создание, я часто видел во сне, а может ещё где?

Наконец пришёл в себя.

– Добрый день, вернее уже вечер! – замялся я.

- Знаете, заблудился и вышел сюда на лай собак.

Вспомнил совет отца, продолжил,

- Максим Николаевич, дома?

– Откуда, Вы знаете деда? – вопросом на вопрос ответила девушка.

- Да, вот отец просил меня, его попроведовать – может, в чём нуждается? – и велел передать ему что-то.

Я снял рюкзак и хотел раскрыть его, но она замахала руками

– Не надо. Что же мы стоим здесь- проходите. Чай сейчас поставим, располагайтесь, не стесняйтесь, места хватит - она улыбнулась.

Пока мыл руки, боясь замолчать, оправдывался

– Приехал в отпуск, соскучился по тайге. Забрёл далеко и приблудил. Ночевать у костра не стал. Вспомнил, что отец просил при случае попроведовать пасечника. Вот и вышел сюда. Сам-то я, инженер- продолжал не смолкая, боясь, что поймет меня «лесная фея» неправильно и получу отворот- поворот, а уходить ох, как не хочется

- Живу в столице, а как наступает осень, то тянет в родные пенаты- видать, берет своё ностальгия.

В доме пахло медом, травами, слегка дымком и ещё чем-то знакомым, тонким ароматом, вписывающим в эту чарующую атмосферу. Наконец, дошло. Да ведь этот запах источали духи и вероятно французские «Принцесса Каролина» или «Шанель» .

– Проходите, стесняться нечего - и видя моё смущение, продолжала

- Мы даже не познакомились.

Она протянула мне ладонь

- Олеся.

Я посмотрел в её глаза и утонул в них, потерялся. Олеся, заметив моё замешательство, улыбнулась и спросила.

- А, Вас?

– Олег- шепотом ответил я и уже смелее поправился

- В честь князя Олегом родители назвали.

-А теперь, князь, за стол. Ужинать будем.

Я стал выкладывать из рюкзака свои припасы: сало, колбасу, помидоры, варенье

- Вот хлеба нет, забыла мать положить.

- Обойдёмся - успокоила Олеся,

- Утром шанежек напекла, да ещё старого булки две осталось.

Запахло варёной картошкой, грибами. Олеся достала из подполья солёной рыбы – это были ленки. Нарезала ломтиками варёную изюбрятину, поставила жаровню с шипящими яйцами. Немного смущаясь, снова полез в рюкзак. Нащупал тугой свёрток и стал разворачивать. На столе предстала изощрённая треугольная бутылочка.

– Вот – «коньячок домашний»

- За знакомство!

Олеся отрицательно замахала руками

– Ни, ни! Лучше дедушке оставим. А настойки его попробуем, я- то в них ничего не смыслю, а вот Вы, Олег, продегустируйте начнём- с «черёмушки». Она принесла стаканы и плеснула настойки.

– За знакомство! - Затем попробовали на «лимоннике», на «калине.»

– А, вот под» изюбрятину» – дед говорил, надо обязательно медовушки отведать. Похозяйничай-ка Олег. Себе по полнее, а мне чуть-чуть.

Мы чокнулись. На миг мои пальцы коснулись её руки. Дрожь пробежала по телу, и я залпом выпил стакан. Внутри приятно жгло.Тепло распространилось по всему телу, придавало аппетит. Олеся подвигала ко мне закуски, приговаривая

– Ешь, ешь, набирайся сил, здесь тебе не город, не кафе. Здесь в тайге всё вкусно. Смотри- какие груздочки?-

- А, беляночки?- А, ленок? - вроде только из воды выскочил.

И, действительно, всё было вкусно. Она всё подливала мне медовушки. Я быстро хмелел. Уже осмелел, шутил, травил анекдоты. После того как попробовал настойку на диком винограде , язык мой стал заплетаться.

Олеся тоже захмелела, глаза блестели и всё чаще и чаще останавливались на мне. «Маяк» передавал последние новости, перешёл на заявки радиослушателей. София Ротару исполнила свою «Хуторянку». Пел что-то Витас. Луна забравшись на вершину сопки, пыталась заглянуть в окошко, но это ей не удавалось- мешали нависшие густые кроны деревьев. Сдвинув табуретки, мы шепотом рассказывали друг другу о себе. В сарае бормотал дизилёк. Из стайки доносилось квохтанье кур. Нет- нет, взлаивали собаки. Олеся ещё предложила мне медовушки. Я понял, что она хочет меня усыпить. Я согласно кивнул, она принесла стакан, пригубила сама и отдала мне. Глаза произвольно закрывались - очень хотелось спать. Она довела меня до кровати, и я отключился.

Проснулся. Где-то играла музыка. Кто-то стучался в окно.

- Ветер - догадался я,

Он ветками барабанил в стекло. Вдруг почувствовал чьё-то дыхание. Открыл глаза. На краешке кровати сидела Олеся.

- Не спишь? Проснулся. А, я почти и не спала. Все о тебе, вернее о нас думала. Как я тебя ждала, знала, что ты есть, один, мой единственный.

Она наклонилась и поцеловала меня. Я прильнул, обнял и стал страстно, жарко целовать её глаза, щёки, губы, волосы.

- Как я тебя люблю, люблю… люблю… ты моя волшебница, родная моя лесная фея. - Без конца шептал, повторял ей самые, самые нежные, ласковые слова, которые только знал. Мы отдались друг другу. Уже рассвело. Мы не замечали. Для нас всё ещё была ночь. Ночь любви, счастья, юности, наслаждения. Наша первая ночь.

Взявшись за руки, побежали купаться в озеро. Хотя была осень, но вода была теплая. Мы плескались, плавали, брызгались, визжали. Потом уставшие, брели в дом, готовили завтрак, кормили друг друга из рук, из уст. Солнце раздвинула тучи, ласково и нежно коснулось наших тел, поиграла в Олесиной причёске. Заглянув в наши глаза, улыбнулось и помчалось дальше. Собаки с радостным лаем носились вокруг нас. И даже лесной ворон. Вечно угрюмый и недовольный, усевшись неподалёку на вершину берёзы, удивленно повертел головой и одобрительно прокаркал – как - р? Как-р?

- Нормально старина, пожелай нам счастья – ответил ему. Успокоившись, взмахнув тяжелыми крыльями, он улетел.

После обеда пошли посмотреть пчел. Вокруг одного из ульев кружилось много насекомых.

–Видишь, Олег- пояснила девушка

- Сильная семья, почувствовав другой ( возможно погибла матка или мало пчел- засев детки) решила забрать и перенести весь взяток нектара к себе в улей.

Взяв дымарь, Олеся умело направила струю дыма на дерущихся пчел. Я веником разбрызгивал воду из ведра на пчел, имитируя дождь. Наконец, пчелы успокоились или устали. – Одни улетели в свои келья, другие вернулись в родной улей. Затем, вскрыв улей-агрессор, вынули три рамки с медом и перенесли в пустой улей, а взамен поставили пустые рамки-сушь. Олеся продолжала-

- Сейчас им не до захвата. Тепло на исходе, а резерва- взятка нектара нет, вот и не до воровства, им будет. Работать надо в полную силу.

Я, удивленно спросил Олесю - откуда она всё знает.

–А мне дедушка всё рассказывает, это так интересно. Вот окончу институт и займусь пчёлами, да и тебя обучу – шутила она.

Два дня пролетели, как один час. Мы ни на шаг, ни на минуту не отходили друг от друга. Вечером она беспокоилась за меня.

– Тебя, наверно, Олежек, дома потеряли, а?

– Да нет. Не должны. Отец в курсе - сам советовал с Максимом Николаевичем порыбачить.

-Вот ты и рыбачишь - улыбалась Олеся.

Одну рыбку ты крепко на крючок поймал - доволен?

Оба разом рассмеялись.

Немного помедлив, я нерешительно начал.

– Олеся, завтра с утра думаю на охоту сходить на зверя. Подарю тебе, любимая, медвежью шкуру.

– Нет, Олег – перебила девушка-

На медведя охота серьёзная. Смелости мало, опыт нужен и товарищ надёжный, вдвоём сподручнее - говорил дедушка.

– Я собак возьму. Отец говорил, что они за любым зверем идут.

– Идут - то идут. Но одного я тебя не отпущу.

Однако, я уже завелся и представил, как у нас с Олесей в комнате вместо паласа, будет лежать шикарное сокровище - медвежья шкура.

- Вот будет здорово - думал я.

- Во всей красе – с головой, лапами, когтями – это же чудо.

Утром с рассветом собрался идти. Олеся достала дедовскую двустволку, патроны с пулями, нож – это надежнее твоей одностволки- с Богом! - поцеловала и ушла в дом.

Свиснув собак, помахав рукой, пошёл вверх по распадку. Радостно повизгивая лайки, бежали рядом. Заурчала белка, мгновенно взобравшись на ёлку. Собаки, было, кинулись за ней. Вернул их обратно, погрозил пальцем, приговаривая – не дело, ребятушки, на зверя идем, за медведем. Вспомнил; Олеся говорила, что лайки понимают Максима Николаевича с полуслова. Верно, собаки больше не обращали ни какого внимания, ни на суетившихся зверьков, ни на рябчиков, которые взлетали прямо из-под ног. Бежали рядом, иногда куда-то исчезали, но ненадолго, возвращались. На склоне сопки заметались ,и взвизгнув исчезли Через несколько минут далеко на хребте донесся ритмичный лай.

– Изюбря погнали – догадался

– Вернуться скоро – успокаивал себя.

И действительно, высунув языки, с виноватым видом вернулись лайки.

Настроение было приподнятое. Всё время перед глазами стояла Олеся. Незаметно пересёк несколько распадков, ключей. К исходу дня решил передохнуть. Костер разводить не стал. Перекусил, дал собакам по куску хлеба и остатки провизии, запил ключевой водой и стал размышлять.

– Где же пасека и куда идти? Надо сориентироваться по солнцу. Вдруг почудился шум двигателя. Прислушался. Где-то вдалеке доносился рокот дизеля.

– Эх, да это лесовозы тянут на подъём – дошло.

– Далековато забрался, не дойти на пасеку засветло. Придется заночевать.

Стал присматривать место для ночлега. Вдруг с ельника, что тянулся вдоль ключа, раздался злобный, яростный лай. На опушке показалась громадная туша. Следом за ней вылетели собаки. Медведь развернулся и погнался за ними. Лайки отскочили в разные стороны, но как только зверь повернулся бежать, обе вцепились ему за «чаги» ( ноги)

- Пора стрелять - мелькнула мысль.

Прицелил и выстрелил в грудь. Зверь упал. Перезарядил двустволку.

Хорошо попал – только подумал, как медведь дернулся, поднялся и, увидев врага, огромными прыжками кинулся к нему. Прогремели сразу два выстрела – дуплетом, но медведь оказался рядом.

- Перезарядить не успею… Нож – мелькнула мысль.

Удар, ружьё вылетело. Всё закружилось, завертелось, и … потерял сознание.

Снилось жаркое, жаркое лето. Невыносимо палило солнце. К лицу склонилась Олеся. Целуя в губы, шептала.

– Милый проснись. Пора просыпаться.

Губы её были какими-то жёсткими, грубыми. Открыл глаза. Темно. Своим шершавым языком Кучум облизывал лицо. Рядом поскуливала Дамка. Рука не шевелилась. Нестерпимо жёг и болел затылок. Струйкой стекала с головы кровь. При движении острая боль пронзила грудь, спину, ноги.

- Наверно, поломаны рёбра - вяло подумал . Идти- куда и как? Оставаться до утра, не выдержу.

Словно поняв мысли, Кучум за штанину потянул вниз по распадку. Взошла луна. Идти стало легче. Опять услышал, отчётливо, шум мотора. Шёл, падал, полз, поднимался и снова шёл.

Вдруг сильный сноп света ослепил. Больше Олег ничего не помнил. Завизжали тормоза, и лесовоз остановился.

– Эх, парень, да ты весь искалеченный. Кто же тебя так уделал? Живого места на тебе нет. Не знаю даже, что с тобой делать? Оставлять нельзя, загнешься здесь. А везти вряд ли довезу, но придётся - говорил водитель, осматривая охотника.

– Злющий, зверюга видать попался. Он осветил его фонариком и продолжал. – Ещё бы немножко и как индейцы скальп с тебя содрал бы косолапый. Видать собачка выручила.

Кучум лежал и жалобно поскуливал. Водитель с трудом затащил Олега в кабину, благо кабина в КамАЗе была обширной, уложил его и собаку.

Машина. Вертолёт. Скорая помощь. Районная больница ,

 

центральная краевая больница, реанимационное отделение. Всё как во сне, кружилось в мозгу. Он- то терял память, то смутно приходил в себя. В реанимации пролежал долго. Шкуру на голове зашили, на лице, на теле наложили швы. Сломанная рука срослась, а вот ключица и ребра долго болели. Всё срослось – молодость брала своё.

Навещали родители. Отец рассказывал, что вскоре в лесу случился пожар. Рыбаки говорили, будто пасека сгорела дотла Напереживались с матерью о тебе, пока с центра не позвонили. Спасибо тому шоферу, который подобрал, вернее спас тебя. Он каким- то образом узнал о тебе, тоже нам звонил, говорил, что был у тебя в больнице. Оказывается городской. Ещё у пасечника гостила внучка…

Но никто о них ничего не знает. Словно холодной водой окатило Олега это известие. Он весь задрожал, в глазах потемнело, всё закружилось. Уже не слушал, что говорил отец. С этого часа полное безразличие к жизни овладели им. Единственная мысль сквозила в голове. Погибла… Погибла.

Значит не судьба. Время шло. Надежда постепенно угасала. Работа увлекла, заслонила прошлое. Однажды в театре, в антракте, среди толпившихся мелькнуло такое знакомое, родное лицо. Он сразу же рванулся, догнал и тронул девушку за руку. Она обернулась, удивленно уставилась на него своими голубыми глазами.

– Олег?! Ты! Откуда? Здравствуй! Он изумленно, с каким-то страхом смотрел на неё. Но это была не Олеся.

Перед ним стояло его бывшая сокурсница по университету. Как она была похожа на Олесю. Та же осанка, поворот головы и тот же милый говор. Он и раньше ошибался, видя похожих на его любимую Олесю девушек . Бросался к ним, потом, смущённо извинившись, долго переживал о случившимся. Сегодняшняя встреча, такое сходство было поразительно.

После театра они долго гуляли. Он мало говорил. В основном беседу вела она. Затем встречи, свидания, кафе, ресторан и вот они вместе. Поженились. Свадьбы не было. Наташа и настаивала, но он не хотел. Всё ждал, но чего и сам не знал.

Прошло несколько лет. Всей семьёй отдыхали на море. Стояло осень. Наташа осталась в гостинице. С дочерью пошёл на пляж. Ветер гнал волну. Одна спешила догнать другую, на отмели нагоняла и, ударившись о пологий берег, обессиленная откатывалась назад. Олег любовался морем – этим чудом природы. Правда уже прохладный ветерок пытался погасить теплые лучи солнца, это ему иногда удавалась, и на побережье временами было прохладно. Народу на пляже было немного. Заслоняя от отца своё художество, Олеся рисовала, чертила на песке что-то загадочное.

– Олег - услышал он такой далёкий, знакомый голос.

– Помоги матери, а то унесёт в море. Олег повернулся. Недалеко стояла женщина. Порыв ветра сорвал с головы панаму и гнал по песку к воде. Шедший впереди мальчик вернулся и догнал головной убор. Не спеша, вразвалочку пошёл к матери. Что - то знакомое было в его походке. Из-за тучки выглянуло солнце. Его лучи пробежали по волнам, скользнули на берег и на миг задержались на женщине. Она была восхитительна. Её белый брючный костюм подчеркивал стройную фигуру, выделяя красивую осанку, гармонируя с золотистыми, пышными волосами. Она с грустью смотрела на море.

- Олеся!- глуховатым, не своим голосом позвал Олег. Она обернулась. Это была она. Его Олеся. Его любовь, мечта, счастье…

- Олег?! Ты?! Живой? Где же ты был, с затаенной болью прошептала она. – Где? - Он хотел броситься к ней и целовать, целовать без конца это милое, родное, близкое и такое далёкое лицо, глаза, губы, но рядом стоял мальчик. Те же припухшие слегка губы, упрямый нос и подбородок напоминал кого-то другого. Он вспомнил свою детскую фотографию. Мальчик вопросительно с интересом посмотрел на него, что-то дрогнуло в нем. Он что-то хотел спросить, но мать растеряно глядела на обоих.

Девочка удивленно смотрела на всех и спросила.

– Папа, а это кто?

Олег, придя в себя, смущенно произнес

– Познакомьтесь. - девчушка протянула руку.

-Олеся.

-Олег – ответил мальчик. Родители изумленно смотрели друг на друга, потом на детей.

Где же ты был? Я так долго ждала тебя, кажется всю жизнь. Потом мне сказали, что ты не вышел и сгорел с собаками в лесу. Был слух, что кого-то в лесу задрал медведь.

-Да, действительно был под медведем. Спасли собаки. Помогли лесовозники. Долго лежал в больнице, но врачи вернули мне жизнь. Тебя искал повсюду. Отец, говорил, что пасека сгорела дотла. На кладбище отец отыскал могилу Максима Николаевича. И всё.

Они замолчали.

-А сейчас, ты как? – спросил он.

-Нормально. Видишь, какой сын у меня, совсем взрослый уже и замолчала.

- А, ты?

Подошёл мальчик, тронул мать за руку и озабоченно произнёс: - мама, нам надо поторапливаться. Скоро рейс.

До свидания!- попрощалась Олеся.

И взявшись за руки, они, не спеша, задумчиво пошли, к остановке такси. Олег стоял ошеломленный и разбитый, с болью в сердце. С щемящей тоской смотрел им в след. Навсегда уходила его юность, любовь, его кровиночка.