Если посмотреть на микрорайон «Зелёный» с высоты птичьего

полёта, можно удивиться фантазии архитектора города. Более тридцати лет

спальный район живёт далеко не спальной жизнью. Неуютные дворики с

постоянными сквозняками и проезжими дорогами давно перестали

раздражать жителей: ничего уже не изменить и не исправить. Всякий раз

мамочки стараются не упускать из виду своих чад, ловя на каждом шагу из-

под проезжающих машин. Повезло тем, у кого заброшенные дворы без

опознавательных намёков на детские площадки. Ну не было у города

лишних денег для облагораживания дворов. Есть квартиры – радуйтесь. И

ведь радуемся.

 

А в последнее время кто-то из депутатов первым показал своё рвение к

власти, построив за свой счёт детскую площадку. И потянулись из других

дворов мамочки с детками полюбоваться и постоять в очереди к качелям.

Затем еще в одном дворе организовали подарок, в третьем. На семьдесят

домов несколько таких уголков продолжают радовать глаз.

 

К чему это Ирина рассказала? Нет, не о том хотелось. Всё началось с

архитектуры. Если взглянуть на микрорайон с высоты птичьего полёта,

можно увидеть…

Увидеть-то можно, труднее найти дом. После двадцатого номера, все дома

перепутались так серьёзно, что даже водители такси без навигатора с

трудом могут найти адресата.

 

Серьёзно донимают сквозняки. Приходится искать укромные уголки во

дворах, чтобы не снесло порывом ветра шляпку с головы или не испортило

причёску.

 

Дом Ирины расположен странным образом – по диагонали. Вот взял

архитектор, и с размаху поставил дом так, как захотелось. А потом, чтобы

исправить свой ляп, проложил асфальтированную дорогу вдоль дома и

пообещал пустить здесь линию троллейбуса. Долго народ ждал обещанного

подарка. Теперь, привыкнув к разбитым дорогам, радуется, что план не

осуществился: сколько бы шума было под окнами. Со двора дом окружён

другими девятиэтажками, поглощая звуки жизни микрорайона. Иногда по

несбывшейся троллейбусной дороге грохочут танки, иногда и другая

техника. Иногда. Потому что эта дорога расположена перпендикулярно

основной трассе международного значения. Но всё равно – район

спальный. Он обязан поглощать любые громкие звуки. Обязан. Но не эти…

 

**

 

В час двадцать Ирина с дочерью подскочили с постели от такого грохота,

что все поджилки задрожали. Ноги подкашивались, когда Ирина пыталась

добраться до окна. Да-да, она помнит, что это – самое опасное место. Но в

окне было видно зарево и грохот… это били «грады» - решила Ирина.

Стены ходуном ходили. Без успокоительной таблетки и минуты нельзя было

выдержать…

 

Отгрохотав, всё успокоилось. Всё, только не нервы. С ними всегда труднее

сладить. До утра сна не было. Какой сон? Надо быть начеку: вдруг -

обратка. Слава Богу, обратки не последовало.

 

Утром тело продолжало трепетать от пережитого стресса. Чашка

обжигающего сладкого кофе не принесла облегчения. Надо собираться на

работу. Одно успокоение – не уволили. Сейчас по городу идёт массовое

увольнение работников старательных и не очень, молодых и постарше,

угодных и не совсем. Надо выживать не только простым смертным, а и

хозяевам положения, не выехавшим за пределы АТО.

 

Работа отвлекает от паники, ужаса и безысходности. Сколько бы мало не

платили, всё равно какой-то мизер получается. Дело каждого – на что

потратить. На хлеб с молоком или на лук с капустой. Мало, но не голодно.

Часто спасает «Мивина». Только бы не бомбили, а скудный мизер можно

пережить.

 

**

 

Только Ирина вошла на территорию рынка, - новости посыпались пеплом

на её голову: это не от нас бомбили. Это – нас…

В полтора-двух километрах от Ирининого дома всё и произошло. Окраина

Макеевки – посёлок «Свердлова», «Колосниковка», «Малая звезда, «4-13»

сегодня ночью получили яркий обжигающий «подарок», сумевший

разрушить и раскромсать всё, что попадало на пути.

 

- Я только что вернулся из Объединённого, - сообщил Влад, нервно крутя в

руке пачку сигарет.

- Что там?

- Всего не знаю. Доехал до первой воронки и вернулся. Жуткое зрелище.

Помните, справа от трассы стояла лесополоса?

- Конечно, помним, - хором отозвались женщины.

- Её больше нет. Её сбрило под корень. Всю. А некоторые деревья

выкорчевало с корнями, как травинки. Где-то был виден дым. Горит…

- А что с шахтой?

- Не знаю, но говорят, что не попали.

 

Ирина верила. Она действительно изо всех сил верила в то, что война

больше не вернётся в Макеевку.

Вернулась, сволочь.

 

- Доброе утро, Ирина Ивановна, - подошел охранник рынка. - Сегодня

ночью хотел руками удержать все постройки, так всё ходуном ходило.

Думал, рухнет всё, как карточный домик. В двух магазинах настенные часы

на пол свалились, в одном люстры с потолка рухнули. Я хотел спиной

прижаться к стене и тут же отскочил, поняв, что это самое ненадёжное

место. Времени не было искать убежища. Стоял и смотрел на зарево,

охватившее всё небо. И тогда я понял, что это бомбят нас.

- А откуда летела смерть?

- Трудно сказать, но говорят, что со стороны Дебальцево.

- Да? – Ирина в недоумении замолчала. Там живет её друг: там очень

страшно. Она всегда с болью осознавала безнадёжное положение жителей

Дебальцево. А теперь Макеевка и Дебальцево стали братьями по

несчастью.

 

**

 

Впечатления были удручающими. Некоторые торгующие не вышли на

работу, оставшись дома разгребать завалы, мусор, стёкла, оконные рамы,

крыши. О жертвах не было сказано ни слова. В основном все говорили об

уцелевших жителях посёлков. В одном из домов снесло стену детской

комнаты. Благо, там не было детей: родители отправили малышей погостить

на пару дней к бабушке. Уберегли.

Два дома старой застройки на деревянных основаниях рухнули. О жертвах

тоже пока все молчат. В одну секунду несколько посёлков были

обесточены. В кромешной тьме люди носились по улицам в ужасе и панике,

боясь заходить в свои жилища.

 

Весь день на рынке только и говорили о том, что кто-то на Макеевке решил

испытать новый вид оружия.

Испытал.

Оно действительно было новым, так как ни один мужчина, мало-мальски

разбирающийся в военной технике, не смог определить тип взрывов.

 

В течение дня было много версий, и ни одна не повторилась. Оставалась

надежда только на телевидение, которое нагло молчало.

- Этого не может быть, Лена, - подошла Ирина к своей знакомой. Мои

подруги из России тут же позвонили бы мне. Я знаю, что они переживают

за меня, как за родную сестру. Почему нет звонков? Неужели они ничего не

знают?

- Сама удивляюсь, Ирина. Везде тишина, словно ничего не произошло.

- Значит, не произошло. В мировых масштабах это ничего не значит, -

махнула рукой Ирина и ушла работать.

 

**

 

Что делать дальше? Ложиться ли спать? Собрать ли тёплые вещи?

Приготовить ли документы? Кому нужны будут документы в суматохе? Все

отлично знают, что во время бомбёжки надо быстро искать самое

безопасное место в квартире и ни в коем случае не подходить к окнам. Тем

более, в них выглядывать. Оксана подбежала посмотреть, что происходит

на улице, откуда столько огня. И в этот момент окно ввалилось в комнату,

всей тяжестью падая ей на голову. Спасибо, обошлось шишкой на лбу и

ссадинами.

- Я теперь никогда не подойду к окну, - сказала девушка, натягивая

шапочку на глаза. – Знаю, чем это может кончиться.

- А у нас, Ирина Ивановна, нет света. Вот, купила свечи и сухое горючее.

Из-за электричества остановилось отопление в доме. Дети маленькие.

Уходить некуда с ними.

- Не переживай, Свет, мне только что позвонили, что электричество уже

отремонтировано.

- Знаете, Ирина Ивановна, у меня на калитке от взрывной волны звонок

отвалился, а в доме отпал огромный кусок штукатурки с потолка.

- Что, штукатурка? У меня люстра рухнула на пол, - сказала Оля.

- Говорят, два дня над Макеевкой беспилотник летал. Люди видели

светящиеся точки в небе, но не придали этому значения. Наверное,

расслабили бдительность, - сказала Зина, поглядывая на дочь.

- Я их видела, - призналась Ира. – Жаль, не успела сфотографировать,

торопилась на автобус.

- А как выглядит беспилотник? Это самолёт?

- Нет, что вы! Это такие светящиеся точки. Вот, например, есть

пятиконечная звезда, а здесь звезда с четырьмя концами.

- Да, «звезда», - выдохнула Ирина. – Впрочем, какая разница?

- Может, это была диверсия, как вы считаете?

- Да кто ж их знает? Факт остаётся фактом – нас бомбили.

 

**

 

Подруги за день так и не позвонили, не спросили, что здесь произошло.

Значит, никто ничего не знает. Может, так и надо? Может, пусть они

поживут спокойно? Они уже столько месяцев переполнены Ириниными

проблемами. Нельзя столько взваливать на них. Нельзя.

 

Так и не пришли новости о жертвах, и это немного радовало. На фоне

разрушений – без жертв.

- Жертвы есть, - сказал Владимир, подходя к Ирине. Только что слушал

передачу «Лайф-Ньюс». Но там обобщили Донецк и Макеевку так, что

совсем не понятно, где были жертвы и кто больше пострадал ночью.

- Мы все страдаем, Володя. Закончилось бы всё это. Вон, позёмка метёт.

Холода пришли. Морозно и ветрено, а люди остались без крыш, домов,

окон…

 

**

 

От взрывов содрогнулось полгорода. Но только содрогнулось. Никому в

голову не пришло ночью, что это бомбят нас. А кому придёт? В Киеве

говорят, что войны нет, что это только борьба с террористами и

сепаратистами…