Наверное, они там, наверху, думают, что поступают правильно. Наверное,

их решение – самое решительное решение в данной ситуации. Оно, это

решение – отрешение от души, человека, вечности. То есть, че-ло-веч-

ности.

 

**

 

Чтобы заставить стариков голодать – большого ума не надо. Да и малого

тоже. Здесь совсем ума не надо. Здесь надо стукнуть по столу кулаком,

подкатить к небу глазки и решительно сказать:

- Не пущать!

 

И не пускают отважные исполнители указов. А что с них возьмёшь? Они

простые подчинённые. А подчинённым нельзя шевелить мозгами. Им

подчиняться надо. Вот сказал кто-то «Люстрировать по мусорным бакам». И

люстрируют с таким рвением, что баков не хватает на всех.

 

**

 

Что-то не то пишется. Откуда столько сарказма? Его в жизни и без

Ирининых выводов хватает, но так руки чешутся – настучать по клавишам.

Именно «настучать». Сегодня стало модным «стучать» на соседей,

сослуживцев, знакомых. Мало ли на кого. Просто с пустого листа получить

удовольствие от того, что к твоему соседу постучат в дверь солдаты в

форме. Вот оно – удовольствие! Солдаты в форме ведут себя корректно,

воспитанно, разговаривают мягко, доходчиво объясняя причину

посещения. Адреналин зашкаливает. Спустя полчаса все понимают, что

вызов ложный, но какое удовольствие получает жалобщик, наблюдая в

глазок двери!

 

**

 

Оксана каждый день стоит у хлебного киоска. Она немыта, непрочёсана,

грязна и дурно пахнет. Она – больна. Нет места в приюте для слабоумных

людей, которым уже исполнилось восемнадцать. Сколько Оксане – остаётся

только догадываться. Девушка просит не каждого покупателя. Она

выбирает человека с кошельком. Если есть кошелёк, значит, есть деньги.

- Купите мне булочку, тускло и безэмоционально произносит она, убирая

немытые волосы со лба. Я печенья хочу.

Кто-то покупает. А когда ей предлагают что-то посущественнее – она

отказывается. Девушка просто ест хлеб.

 

Сегодня она стояла у киоска с опухшими глазами: кто-то отобрал у неё

копейки, набив при этом лицо. Кто-то переступил грань дозволенного. Кто-

то знает, что это сойдёт с рук. Пока сошло.

 

Женя тоже ходит по рынку. Он не просит. У него есть деньги на «сто

грамм». Он подрабатывает грузчиком. Трудно доверить свой товар

человеку, еле стоящему на ногах, но его жалеют. Человек травмирован в

шахте. Он помнит, что надо работать. Поэтому работает, как может. При его

травме, он знает множество стихотворений классиков наизусть. Встанет у

прилавка торгующей и долго читает с выражением, резко жестикулируя

при каждой эмоциональной строке. А потом пошлёт подальше слушателей и

идёт пить. Его не бьют. У него никогда нет наличных в карманах. Он всё

пропивает.

 

Люда когда-то была красивой женщиной. Торговала, как и многие в те

времена любой мелочью, чтобы прокормить своих детей. На рынок в

девяностые годы пришли не с улицы, а из школ, больниц, магазинов,

детских садов. Речь была грамотной, тихой, интеллигентной. Народ

стеснялся своего двоякого положения. Безденежье заставило встать за

прилавки совсем далёких от торговли людей.

 

Люда тоже стеснялась своего нового положения «торговки». Звучит это

слово мерзко, но за это платят деньги. Переступить через гордость

пришлось и ей. Долго ли она торговала – какое дело? Что-то произошло у

неё со здоровьем.

- У Людки крыша поехала. Слышали? – сказала как-то одна из соседей по

прилавку.

- Нет. А что произошло?

- Да кто ж её знает? Вон, собак пошла кормить. Наварит каши, распределит

по пакетикам и прёт тачку с собачьей провизией на рынок.

- А зачем уличных собак кормить? Они сами умеют добывать пищу.

- Уже не умеют. Много таких сердобольных развелось. Прикармливают

собак, отрывая от себя трояки и пятёрки. Милосердие разным бывает. Кто-

то больной девчонке булочку не даст, а собак накормит. Они ведь тоже

обездолены.

 

**

 

Сегодня обездолены многие. Не все. Война не всем по морде надавала. Кто-

то умеет ловко зарабатывать деньги на перевозках, на торговле, на обмене,

ремонте машин. На чём угодно можно заработать при расторопности. Так и

должно быть. Старикам во сто крат сложнее. У них нет ни сил, ни здоровья

для подработки. Они слабы и немощны. Хорошо, если в чулке припрятаны

деньги «на чёрный день». Тогда какое-то время можно прожить. Экономя

на всём, просуществовать какой-то промежуток времени. Хуже тем, кто не

припас ничего, думая, что еще долго проживёт на этом свете. А «чёрный

день» пришел, не спросив каждого, готов ли он выжить без денег. Потом

этот день превратился в неделю, месяц, полгода. Старики стали слабеть не

от того, что на полгода состарились, а от того, что нет молока и мяса, сыра и

печенья. Хлеба нет.

 

Ирина не станет здесь говорить о гуманитарных проблемах. Здесь уже

Америки не открыть. Здесь новая Америка – Украина. И об этом не хочется

всуе. Тоже всем известная известность. Вот такая тавтология.

 

О трудностях тоже не хочется лишний раз вспоминать. Сейчас трудно всем.

Она – не исключение. А когда всем почти одинаково – не так обидно и

грустно. Да, Ирина пытается, таким образом, себя успокоить. «Зато не

бомбят», - сказал бы каждый в этой ситуации. И она бы так сказала, если

бы кто-то спросил.

 

- Ирина, как дела? – спросил Александр из Новосёловки.

- Нормально. Нас не бомбят.

- Слава Богу! У нас тяжелее. У нас бомбят, - отозвался Александр.

- Держись, дружище. Только обязательно выживи. Договорились?

- А куда я денусь? Я живучий. Ты смотри, если вдруг будет очень туго –

сразу к нам в село. Вместе прокормимся. У меня гуси и куры есть. А

тушенки сколько! Голодать не будем. Это в городе сложно.

 

Письма… письма… письма…

Ирина получает множество писем в электронной почте. Разные люди с

разными судьбами обеспокоены одним – как помочь людям Донбасса. Из

СМИ всем давно стало понятно, что это не блокадный Ленинград, но

блокадный целый край с огромной инфраструктурой, с огромным

количеством людей и детей. Медленными шагами наступает непоправимая

беда – голод. Как оградить славян от этой зловещей крысы – главнейшая

задача каждого, кто не отрываясь смотрит новости с фронтов.

Ирина получила вот такое письмо от Аллы:

 

«Ирина, здравствуйте! Читаю Ваши стихи и понимаю, как Вам сейчас

трудно и, наверное, страшно. Мне самой страшно за Вас, за ваших детей и

внучек. И не могу помочь ничем. Так злюсь за эти бомбардировки, а толку...

Война только набирает обороты. Хотя почему-то верю, что скоро эти уроды

выдохнутся, если только Пентагон не влезет, зима и междоусобицы должны

их выбить из колеи. Вот только как Донбассу выживать в разбитых и

обстреливаемых городах?»

 

Виктория, совершенно незнакомая женщина прислала письмо:

 

«Ирина, а у меня как раз открыто окошко в почте, собиралась написать Вам

письмо, да всё - то одно, то другое отвлекает по хозяйству. А тут весточка

от Вас славная пришла. Слава Богу!

В российских новостных лентах вчера прошла информация о том, что киев.

власти ввели меры по экономической изоляции части Донецкой и

Луганской областей. Послаблений ждать не приходится. Позиция Киева

жестко определена. А зима на пороге...

Конечно, мы видим всё, что происходит в Донбассе только по ТВ, но и этого

достаточно, чтобы осознать масштабы бедствия. Я просматривала разные

ресурсы, на которых собирают деньги для помощи пострадавшим. Верю, что

деньги идут действительно на нужды или конкретно нуждающимся. Но это

всё фонды или подобного типа сборы. Я понимаю, что в условиях войны

далеко не все пострадавшие или оставшиеся без средств к существованию

люди могут заявить о себе, чтобы на них обратили внимание при

распределении помощи. Найти Вас помогли Ваши друзья по ЖЖ, спасибо

им.

Берегите себя и своих близких. Никто не знает, сколько всё это ещё

продлится, в каких масштабах и с какой вовлечённостью стран и

территорий. Многие из тех, кто может заглянуть вперёд, пишут, что

"впереди сложный участок трассы". Надо беречь силы.

 

Виктория.»

 

Люди морально поддерживают Ирину и её семью не для бравады, а из

самых душевных соображений. Если сейчас она огласит список всех

неравнодушных людей – получится реестр, в котором есть две графы:

моральная поддержка и материальная. Ирина улыбнулась: интересная

бухгалтерия. Но, всё же, ей очень хочется сказать всем, что помощь всегда

бывает своевременной. Если все переводы, отправленные в Макеевку,

пропали по дороге к адресату, то вот эта помощь нашла Ирину самым

волшебным образом – по железной дороге. По-старинке сейчас можно

пересылать переводы, посылки и бандероли.

 

Жизнь начинается с прошлого. Нельзя забывать прошлое. Оно ещё может

пригодиться. Друзья прислали Ирине материальную помощь. Низкий

поклон вам, неравнодушные люди.

 

Была бы возможность взглянуть в глаза этим людям, Ирина ни минуты не

медлила бы. Такой возможности нет. Пока нет. Она потихоньку мечтает, что

после войны обязательно встретится со своими, теперь очень дорогими,

друзьями. Но, когда это время ещё будет?

 

А если мечта живёт в сердце, она непременно должна исполниться. А

иначе, зачем тогда мечтать?

 

Ирина решила, что на сегодня хватит. Пора заканчивать свои

размышления, как в комнату вошла дочь:

- Мамочка, мне кто-то на мобильный прислал деньги. Много денег.

- Кто? – машинально поинтересовалась Ирина, а потом вдруг выпалила: -

Александр! Я знаю, кто прислал деньги. Мы еще вчера разговаривали об

этом. Я отказывалась, а он настоятельно потребовал от меня согласия.

- Мам, я не просила.

- И я не просила. Мне очень стыдно это делать. А мне сказали, что я не

имею права отказываться. Если бы они были в такой ситуации, разве я

прошла бы мимо их беды? Знаешь, дочь, я чувствую себя неловко. Многим

сейчас намного хуже, многие остались без крыши над головой, без одежды,

документов.

- Мама, не съедай себя. Сверху виднее.

- Ничего себе! Виднее. А я совсем недавно говорила, что Он ничего не

видит. Ошибалась…

- Всё он видит. Всё знает. И не тебе, а Ему решать, что и когда делать.

Убедила?

- Не знаю. Я теперь ничего не знаю. Ты взрывы слышишь?

- Конечно, слышу. От нас. Значит, ещё не всё так безысходно. Значит,

поживём.