Она думала, что больше никогда не будет говорить о своих страхах. Думать не будет, писать не будет. Столько всего сказано, что душа опустошилась до донышка: нет ни сил, ни настроения, ни желания. Всё. Хватит. Ведь жизнь продолжается, не смотря ни на что. У неё. У неё продолжается. А как же другие? Неужели никто так и не услышит о том, как невыносимо трудно выживать в городе, над которым паутиной нависла война. А люди, как мухи, цепляются лапками за ниточки, пытаясь прорвать плёнку безысходности. Наивные… Им и бороться не стоит. Эту паутину легко разорвать сверху. Всего одним взрывом.

 

**

 

Сегодня днём на работе Ирина вышла на улицу. Люди мирно беседовали, периодически поглядывая в небо: оттуда, то и дело эхом разносились залпы гаубиц.

- Стреляют, - нервно сказала Ирина.

- Палят, - отозвалась Наталия.

И тут небо разорвало шквалом такого немыслимого грохота, что Ирина невольно прижалась спиной к стене. Ноги стали ватными, мысли рисовали ужасающие картины.

- Ирина Ивановна, - отозвался Сергей, - это от нас. Всё в порядке. Не волнуйтесь. Все живы.

- Я вижу, что все живы. Вижу, что от нас. Знаю все премудрости, но никак, верите, никак не могу привыкнуть к бомбёжкам.

- Так ведь не нас!

- Всё равно. Всё равно, люди дорогие. Не нас, так других. Им ведь тоже страшно. И они – живые. Не все… Горловку снова бомбили. Деток больше нет. Дебальцево разрушено. Там живут мои друзья. Может поэтому всем сердцем я не в Макеевке?

- Ну, уж нет, дорогая Ирина Ивановна. Оставляйте своё сердце здесь, с нами, - улыбнулась Наталия. – Правда, люди?

Все заулыбались, затарахтели кто о чём. Ирина чётко понимала, что и у них нервы сработали. Но так здорово, когда ты не одна.

 

Рабочий день приближался к своему завершению. Из кабинета выходить не хотелось: пластиковые окна мало-мальски приглушали звуки залпов.

- Так, дорогая, хватит играть в детство! – скомандовала себе Ирина и поднялась. – Домой!

В зеркале отразилась гримаса, отдалённо напоминающая улыбку:

- Даа, дорогая, не блещешь… - Ирина подышала на зеркало и спокойно протёрла его салфеткой. – И так не блещешь… действительно, пора домой.

 

**

 

Дорога домой идёт через перекрёсток. Казалось бы, чего сложного, но… дорога эта масштабного значения, что ли. Именно здесь мотаются практически ежедневно машины «ОБСЕ» на огромной скорости с душераздирающей сиреной. Именно по этой дороге к нам идёт гуманитарная помощь из России. Поэтому при переходе дороги надо быть всегда предельно внимательной, не то, что вчера.

 

Как Ирина не попала под огромный грузовик, нёсшийся на немыслимой скорости, знает только Бог. И откуда взялась эта машина? Ведь на дороге стоял только автобус и больше никого… грузовик выскочил из-за автобуса и, не притормаживая, помчал по своим делам. Ирина успела отскочить назад, с трудом воспринимая ситуацию. Зелёный огонёк продолжал гореть, и Ирина пошла снова через переход, но тут, прямо к ней вывернула огромная иномарка. Она, естественно, притормозила. Но тут у Ирины сорвало тормоз:

- Да ну вас всех! – в сердцах вскрикнула она и махнула руками, уходя назад, к тротуару.

 

Ребята проехали мимо женщины с улыбками. Да, вляпалсь. Вроде, не старая, вроде, адекватная, а повела себя совершенно непредсказуемо.

Она никогда не позволяла себе расслабиться на переходе, прекрасно понимая, что в любой момент может выскочить машина. Значит, расслабила бдительность. Не хватало ещё погибнуть по собственной глупости. Скорее домой. Там – надёжнее, там – компьютер и друзья, которые ежечасно проверяют, горит ли жёлтый огонёк на её страничке. Если горит, значит, жива. Нельзя подводить друзей. Пусть не волнуются.

 

**

 

- Мамочка, я завтра утром еду в Волноваху, - сказала Оля, только Ирина переступила порог квартиры.

- Ни за что! Ты никуда не поедешь.

- Мама, нам человек деньги перевёл, надо попытаться снять их в банке.

- В оккупированном городе? Ты думаешь, что говоришь? Нет, дорогая. Нет! У Ирины предательски похолодели руки и спина. Всякий раз, когда она начинала волноваться, ей становилось холодно, как в могиле. Откуда такое сравнение? Но это сравнение и это состояние постоянного холода не давало жизни. Это так тяжело: жить в холодном теле.

 

Ирина опустилась на стул. Разве можно допустить такой риск ради денег? Разве жизнь родной дочери стоит такого риска?

- Мамочка, всё решено. Я уже договорилась и отказываться не буду. Со мной ничего не случится. Я уверена. Я это чувствую. Люди же там живут?

- Живут.

- И я буду жить. Я постараюсь вернуться быстро.

- А Ариша?

- С Аришей побудет Алина. Ты ведь на работе весь день.

- Значит, ты давно всё решила.

Спорить в семье - было не принято. Здесь всегда все друг другу доверяют. Так легче жить. Главное, знать правду. Даже такую.

 

Стёкла слегка задрожали. Только слегка, но Ирина почувствовала, что за окном что-то происходит. Бомбёжка… по звуку она поняла, что снаряды летят куда-то далеко. Снова кому-то страшная ночь обеспечена. Снова будут разрушения, слёзы, смерть…

 

**

 

Друзья в жизни Ирины были разными. Может, и не друзья вовсе? Может, временные постояльцы событий? Как-то странно распалась команда сотрудников, так же странно отошли в сторону бывшие единомышленники и соратники. Кто остался? Всегда надо искать вину в себе. Ирина привыкла ковыряться в душе, выискивая причины разрыва отношений, всякий раз делая себя виноватой. Это переходило в фобию. Это нагромождало комплексы на неуверенность и чувство постоянной вины. С этим грузом очень сложно жить. Она привыкла к такому состоянию души.

 

Но что-то в ней начинало противиться всему хаосу. Наверно, война сделала свои коррективы. Она поняла, что не обязательно друг должен находиться рядом. Пусть он живёт за тысячи километров и нельзя пожать его тёплую ладошку, для этого есть интернет.

Интернет? Ирина открыла почту. Совершенно незнакомая женщина по имени Виктория обратилась к ней с вопросом, как выживают люди в полной материальной блокаде.

 

Почему-то захотелось поговорить с совершенно незнакомым человеком. Это – как поплакаться в желетку. Не нужны Ирине сочувствия, ей просто нужно поплакать. И всё. Иногда так надо это сделать, что зубы сводит от желания выреветься.

 

Виктория оказалась мягкой воспитанной женщиной. Оказывается, она не одна такая, а есть еще люди, желающие Ирине добра. Чужие, незнакомые люди, подозревающие, что в зоне АТО не мёд, хотят всем сердцем мира и тишины.

 

Тишины пока не предвидится. Мира – тоже. Главное – нет бомбёжек. Хуже всего сейчас за пределами Макеевки. Ирина снова подумала о Дебальцево. Она уже рассказывала о Саше Морозове. Об Александре Ивановиче. О Человеке с большой буквы. Находясь в страшном котле войны, он умудряется ежедневно звонить Ирине по телефону, спрашивая о её здоровье и самочувствие. Шуткой всегда пытается подбодрить и настроить на мечту о победе. Он далеко. Он в войне, но он так близко.

 

Только хотела поставить точку, как позвонила по «скайпу» Лиза… Сердце защемило. Лиза – это тысячи километров… Без разрешения Ирина решила выставить письмо прямо здесь:

 

«Вы не обижайтесь, что я пропадаю... На самом деле я каждый день проверяю, есть ли вы в скайпе, в инете... И Вы, и другие близкие мне люди. С этого начинается и этим заканчивается мой день.

 

Но мне при этом стало очень тяжело что-то говорить, где-то что-то писать. Чем хуже душевно, тем больше я стараюсь смотреть за вами со стороны. Сижу в коконе... Потому что, выйдя из кокона, не к кому подойти, некому сказать, не с кем разделить даже боль за происходящее на родине. Вот я и забилась в этот душный тесный, но защищающий от внешнего, кокон. Я всегда рядом, Ирочка, каждую минуту...»

 

Там, далеко от Родины, живут люди, лишённые возможности спать в своей постели, пить из собственной чашки, видеть осеннее дерево из своего окна… а еще – они лишены душевного спокойствия и равновесия… Что ты натворила, война?!

 

Когда-то Ирина напишет рассказ обо всех людях, принявших участие в её жизни. Там будут все имена и фамилии. Она так захотела. Сейчас все стесняются себя назвать в силу скромности. Ирина не будет скромна. Она раскроет секрет имён и помощи. Эта помощь и моральная, и материальная. К сожалению, практически вся помощь пропала, не дойдя до Ирины. Как-то умудрился Киев всё перехватить. Ну, что ж. Пусть это будет на его совести, если она существует. Главное – попытка друзей разрулить ситуацию. А это дорогого стоит, поверьте.