Рельс был ещё тёплый, гладкий, зашлифованный тысячами таких же гладких колёс поездов. Он даже подрагивал, а может это просто билось сердце в руке. Я поднялся с него и тут же почувствовал острую боль в левом колене, это на него я приземлился при прыжке. Был ранний вечер, солнечный свет пробивался сквозь кроны густых и старых деревьев, росших почти рядом с насыпью. С другой стороны полотна резко уходил вверх гористый склон, то тут то там ершившийся каменными глыбами. Мой поезд ушёл в том направлении, поэтому я развернулся и хромая, пошёл назад.

Всего 10 минут назад я стоял, прижавшись лбом к стеклу двери вагона. Я помнил, как перед поворотом вагоны заскрипели, притормаживая, как запищали и заголосили колёса и как я открыл дверь и прыгнул. Время сейчас уже не имело значения, 10 минут прошло или час. Идти всё равно прилично. Шпалы выглядели совсем одинаково, как дни жизни- одна, вторая, один день, второй. Вагоны собирали жизни, сцеплялись в составы и по накатанной колее отправлялись в путь. Они всегда ехали вперёд, даже если поезд сдавал назад, можно было просто пересесть на противоположное место в купе. Но я спрыгнул.

За поворотом, как я и предполагал, растянулся железнодорожный мост. Солнечный свет ослепил глаза, я вынул из кейса очки и надел. В кейсе было много чего, в нём была моя жизнь. Бумаги подрядов, доверенности, несессер с бритвенными принадлежностями,кое-какая одежда и подарок. Перейти мост мне пришлось опять по рельсам, осторожно ступая по толстому металлу своими кожаными и дорогими туфлями. Этот мост был знаком только из окна вагона, я проезжал его раз в месяц, когда выпадали дни моей командировки. Теперь вот знакомился с ним ближе. Река была всё-таки широкая, но спокойная и ровная, сразу видно любимое место рыбаков, так как часто попадались оставленные банки, в которых они держали червей и кукурузу. Ноги уже подустали, когда я сошёл с моста и спустился вниз по насыпи, к берегу. Прозрачная вода отливалась в вечерних лучах, я прошёл ещё немного, нашёл укромное место и сел. Красиво. Я не замечал этой красоты, скорость не давала мне такой возможности. Теперь я потирал болевшее колено и с удивлением рассматривал всё вокруг. В воздухе парил уют. Там, в вагонах царил комфорт, здесь же жил уют. А это оказывается совсем разные вещи. Я поднялся, снял пиджак, расстегнул сорочку, и стянул брюки. Вода была уже прохладная, но нисколько не вызывала неприязни. Зашёл в неё по пояс, потом вытянул руки вперёд, нырнул. Какое это блаженство. С самого детства я не плавал в реке. Но теперь я спрыгнул.

Стоя на берегу, я зажмурился. Солнце уже садилось, своими лучами оно обволакивало моё голое тело. Я чувствовал его тепло каждой клеткой кожи, каждым волоском. Солнце это звезда, Мать. Мать своих детей, планет, а мы лишь копошащиеся точки на одном её ребёнке, Земле. И мы получаем от неё всё то тепло, всю любовь, на которую способна Звезда. Боль судорогой поднялась снизу, протянула мышцы, поднялась к лицу и выдавила слезу, стало легче. Мы опутались рельсами и правилами, у нас немного свободы для манёвра. Только рельсы, только вагоны, только жизнь и смерть. Но я спрыгнул.

Я знал адрес наизусть, этот полустанок поезд проехал не так давно. Раскрыл кейс, осторожно взял подарок, положил его рядом с собой. Кейс полетел в реку. Я оделся, взял пакет и не спеша пошёл. Путь. Совсем новый. Незнакомый. Мой.