Каждый раз наблюдаю, как сосед собирается на рыбалку, и удивляюсь терпению его жены Раиски. Летом сборы начинаются с вечера и, как правило, в пятницу, аккурат, после рабочего дня. Раиска голосит на всю округу, что ее Пашка бездельник и лодырь снова собирается от дел насущных смыться на свою рыбалку. Между тем, сама носится за мужем по всему двору и выполняет его мелкие указания, типа – «подержи», «принеси»…, «не мешай». Загруженная всякой всячиной «Нива», словно рабочий буйвол, медленно покачиваясь, удаляется по деревенской дороге, оставляя за собой клубы пыли. Раиска закрывает на засов ворота, и печально вздыхает вслед удаляющейся машине.

 

До вечера воскресенья в соседском дворе тишина и спокойствие. А неугомонная Раиска все силы и энергию бросает на прополку и поливку огорода, на выбивание ковров, стирку и прочие хозяйственные дела. Обо всем, что сделано-переделано, мы, соседи, узнаем в воскресенье вечером – с подробным отчетом и хорошо поставленным голосом Раиска выступит перед явившимся с рыбалки мужем.

 

Несмотря на то, что на дворе зима, Пашка про рыб своих не забывает. И вот, на исходе воскресного дня бежит ко мне Раиска с тазиком мужниного улова:

— Соседка, ты дома? – послышалось из террасы, и через мгновение дверь отворилась. Вместе в Раиской и ее тазиком в дом ворвался клуб морозного воздуха.

— Привет, Рая! Заходи! – пригласила я уже вошедшую соседку.

— Я тебе тут гостинцев принесла, – приветливо заулыбалась Раиска и протянула мне тазик.

 

Несколько десятков окуней, размером чуть более зажигалки, колючих и в чешуе, словно бронированный панцирь, у меня восторга не вызывали. Да и с прошлых Раискиных угощений в морозилке такого «добра» полно осталось. Обидеть соседку тоже не хотелось. Она хоть и шумная, но очень приветливая и добродушная.

— Представляешь, вот такой мелочи приволок, чуть ли не два ведра! Он там, на свежем воздухе отдыхает в свое удовольствие, а мне привезет чешуи с костями, на, мол, радуйся, я добытчик! – простодушно возмущалась Раиска.

 

Честно говоря, справедливо возмущалась! Но моя природная скромность не позволила поддержать соседку и ругать ее мужа.

— Ну что ты! Пашка у тебя умница – все в дом. И где ты теперь что купишь, свежее да натуральное?

 

Раиске явно понравилось слышать похвалы в сторону своего мужа. Затаив дыхание, она мило улыбалась, а на ее румяных щеках играли ямочки. А я, заглядывая в таз, вдохновенно продолжала уже о рыбах:

— Посмотри, какие они… свежие, – первое, что пришло мне в голову, сказала я.

 

На этом запас комплиментов иссяк. По Раискиным глазам я поняла, что она ждет продолжения. Пришлось продолжить свои хвалебные речи тазику с «чешуей и костями» (между прочим, это по ее же словам!):

— Вон, какие – упругие, молоденькие, – ничего поэтичного в голову не шло, и я решила прекратить издеваться над своим воображением, деловито завершив, – наварю ухи!

 

Выполнив миссию вежливости, я освободила Раискин таз. Сердечно поблагодарив друг друга, мы распрощались.

 

И что мне делать с этими гостинцами? Морозилка занята их сородичами с прошлого и позапрошлого Пашкиного улова. А семейство мое не обладает усердным терпением извлекать кости из тощих тел, пусть даже очень свежих рыбешек. Ну не выбрасывать же!

 

— Марина, привет! – поприветствовала я по телефону вторую соседку.

— И тебе – привет! – отозвалась Марина.

— Хочу тебя свежей рыбкой угостить, – сообщила я.

— Пашкиной, что ли? – Марина расхохоталась, – неси, угощай, – не переставая смеяться, говорила Марина.

 

Я оторопела. А соседка, все еще смеясь, продолжала свои веселые речи:

— Пашка с рыбалки первым делом ко мне заезжает, – с чувством гордости заявила она, – я покупаю у него щук, лещей и все, что покрупнее. А мелочь пузатую он своей Раиске несет.

— Пашка продает?.. Как продает?.. – в полном недоумении я едва сформулировала вопрос.

— Как-как? За деньги! По сходной цене договариваемся. Ему все на мотыля хватает. Я солю-вялю, а оболтус мой, старший, на трассе торгует. Не видала его что ли?

 

Старший оболтус – это старший сын Марины, парень лет двадцати пяти. Действительно, частенько его на трассе вижу, торгующего рыбой. Так это Пашкина рыба? А я-то подумала, какой парень молодец, не работает, а вон как крутится – рыбы наловит, насолит, продаст. Все матери подмога.

 

Марина продолжала хохотать и обсуждать Пашку с Раиской, да как она их ловко обставляет. Я отключила телефон, даже не попрощавшись. Обидно за Раиску стало. Ведь хорошая она баба, работящая, весь дом на ней, а если на Пашку и шумит, то исключительно по доброте своей душевной. Да и Пашка-то неплохой, непьющий, вот только бес попутал – на копейку лишнюю позарился.

 

Угощения Маринка от меня так и не дождалась. А семейство мое, ничего, на четвертый рыбный день на неделе, уже вполне успешно добывали мясо из рыбьих костей.

***

Не удержалась! Испекла огромную пиццу и пошла с ответным гостинцем к Раиске с Пашкой. Усадили чай пить, а там за разговорами… Пашка то краснел, то бледнел, Раиска в эмоциях и выражениях не стеснялась. Короче, Маринка со мной теперь здоровается сквозь зубы. А парень ее на трассе не появляется, на работу куда-то подался. Раиска с Пашкой помирились, конечно же, но Пашка рыбалку не бросил, только весь улов теперь Раиске несет.