Его несчастная любовь сидела напротив. Её русые волосы,

прокрашенные кое-где белой краской, свободно падали на плечи, в руках

белый айфон, на губах вечная улыбка. Она не была несчастной. Никогда.

Напротив, обладала самым весёлым нравом среди всех его знакомых и

друзей. Наверное, это когда-то его и привлекло.

Хотя, нет. Это наглая ложь. На момент начала их общения она была

разбита. Бывший, как теперь модно говорить в известных кругах, бойфренд

бросил её, словно ненужную тряпичную куклу, без объяснений причин и

последствий. Она страдала. Жуть, как она страдала. Но никогда, никогда не

показывала своей боли окружающим.

Она – сильная. Она всегда была такой. Может быть, это его привлекло? В

этой хрупкой, забавной девушке было скрыто колоссальное количество

внутренней силы. Наверное, он не мог похвастаться тем же. Иначе как

объяснить то, что сейчас, в эту самую минуту, сидя напротив неё в

концертном зале, он испытывает жуткое жжение внутри. Как будто его

раздробили на тысячи и тысячи мелких осколков. Как будто все внутренние

органы враз отказались от своей главной и единственной работы –

поддерживать его жизнедеятельность? Изнутри, из самой груди словно

доносится вой, дикий, протяжный, горький вой целой стаи волков. Внешне

он спокоен. Абсолютно. Завидя её, он даже поздоровался с ней, легонько

обнял, борясь с желанием забрать её с собой полностью, всю, сейчас, себе,

навсегда. Даже пошутил.

Как часто за его искрометными шутками скрывалось нечто такое, о чём

лучше не знать ни маме, ни близким друзьям.

…

Напротив него сидит другая. Волосы чуть темнее «несчастной любви», на

ногтях иссиня-чёрный лак, а в душе всё клокочет. Она знает всё.

Ей известно о том, что та, другая, крошит его внутренности уже очень

давно. Ей было известно об этом ещё до личного знакомства с ним.

Она знает, что все его чувства – ложь и блаж. Что так не любят. Что это не

по-настоящему. Это мир иллюзий. Мир, где ему кажется, что будь та, другая,

рядом с ним, он станет самым счастливым во всей Вселенной. Он

ЗАБЛУЖДАЕТСЯ. Она знает, что несчастье для него – самый главный

наркотик. Его морфий. Его боль и наслаждение этой болью слились

воедино, не давая ему шанса жить в спокойствии и любви.

Она любит его? – думает она сквозь слёзы, застрявшие в горле.

«Несчастная любовь» поворачивается в её сторону. Они знакомы. Они,

кажется, даже подруги.

Чёртова жизнь! – яростно, до боли, шепчет та, которую не любят. Которую

никогда не любили.

Кто-то подходит, чтобы обнять её в знак приветствия. Нужно притворяться,

что всё в порядке. Всю эту чёртову жизнь притворяться.

 

Они – друзья. «Несчастная любовь» в объятиях другого. Он делает вид, что

забыл её. Девочка с иссиня-чёрными ногтями, женщина, пережившая не

одну потерю, делает вид, что верит.

- Спой мне колыбельную, - просит она, когда однажды в хмельном плену,

он остается у неё, но не позволят себе вольностей.

Он глупо хихикает. Он «любит» ту, она знает.

- Хорошо, - спустя минуту соглашается он, и поёт что-то страшно глупое.

Она улыбается, она надеется. Надеется, что когда-нибудь она сумеет его

излечить. Спасёт эту несчастную душу от разложения, и тогда, быть может,

мир узнает великого гения. Поэта, или музыканта. Он талантлив. Он

вправду очень талантлив.

Она спасёт эту душу. Спасая, она спасётся сама. И, наверное, всегда,

всегда, когда он будет смотреть в её серо-зелёные глаза, он будет видеть

карие. Её карие глаза.