Человек расстроился. Он никак не ожидал, что его породистая, чистокровная, с хорошей родословной, Марта случайно, по его упущению, совершит не планированную вязку. И вот результат: всего один щенок в помете, и …. Разочарование не ведало границ, а большего, и ожидать не приходилось.

Щенок был совсем не пригоден, разве что выставлять его на выставках посмешищ, веселить кинологов. Длинное тело, как у таксы. Толстый, как баварская сосиска, с короткими кривыми лапками. Хвост – обрубок, словно купирован еще в утробе матери. Мордочка была вся в складках, верхние клыки не прикрывались. Да и окрас был удивителен: и рыжий, и черный, а местами даже далматинский.

— И куда тебя? Говорить в клубе о помете вообще не следует. Как бы из-за этого Марту не вычеркнули из списка элитных представителей породы. Усыпить? Так совесть не позволяет. Вот, как бы сдох ты сам, проблема сама бы по себе рассосалась. Без лишней головной боли. Как бы сдох! — повторил Человек, и эти три слова слились в единое, давая щенку страшное имя на всю его собачью жизнь.

А щенок между тем рос и открывал для себя этот удивительный и прекрасный мир, в котором, к сожалению, так много присутствовало несправедливости.

На лето Человек уезжал жить в деревню. Вот где было раздолье, и так много нового и интересного. Все деревенские собаки приходили навести Марту. Еще бы! Она была такой красивой и благородной. На ошейнике ее позвякивали множество медалей за победы в конкурсах и выставках. С ней почтительно здоровались, а на Кабысдоха смотрели свысока и даже открыто насмехались. От обиды Кабысдох прятался в конуре, которую Человек сколотил на скорую руку из старых нетесаных досок, от которых так сильно воняло навозом и плесенью. Марта же ночевала в доме, на мягкой благоухающей подстилке. Да и кормили ее покупными, так вкусно пахнувшим, питанием. Кабысдох же питался со стола Человека. Все, что он не доест, доставалось ему. Было большой радостью, если на косточках оставалось, хотя бы немного, мяса. Удивлялся такому отношению Кабысдох, попытался стащить из миски Марты хрустящие мясные подушечки. Но был застукан на месте преступления, за что и получил ощутимый пинок под ребра, и навсегда был изгнан из дома. Отныне дверь в большой и прохладный дом была для него закрыта.

Иногда Человек устраивал для Марты водные процедуры. Наполнял ванну теплой водой, пушистой, такой приятной на запах, пеной. Купал Марту, говоря при этом такие красивые и нежные слова, что сердце Кабысдоха заходилось от восторга. Когда он стал свидетелем самого первого купания, то и сам попытался присоединиться. Но Человек только окатил его из шланга ледяной водой. Взвизгнул он тогда, и забился в заросли полыни.

Невеселые, совсем грустные мысли посещали Кабысдоха. Ну почему так несправедливо? Почему он не такой красивый, как Марта? Почему блохи нападают на него, а она даже и не подозревает об их существовании?

А тут и новая беда приключилась. Стали из гнезд пропадать куриные яйца. Запричитал Человек, стал возмущаться и ругаться. И решил Кабысдох помочь изловить воришку. Не спал бедняга всю ночь, затаился в крапиве, и ждал. Лишь под самое утро засуетились в курятнике куры, закричали, захлопали крыльями. Тут Кабысдох и увидел большую крысу. Она гордо шагала по двору на задних лапах, а передними сжимала яйцо. Выскочил из крапивы Кабысдох, и с громким лаем бросился к воришке. Испугалась крыса, обронила яйцо, и нырнуло в щелку под крыльцо. Яйцо стукнулось о камешек и разбилось. Интересно стало Кабысдоху, что это за вещь такая – яйцо. Из-за которого хозяин так сильно расстраивается. Подошел, понюхал, и не заметил, как на крыльцо вышел Человек.

— Ах, вот кто яйца таскает?! — закричал он в гневе. Схватил палку и бросился к щенку. Бил он его долго, не смотря на жалобное скуление. А дальше еще хуже – он запихал Кабысдоху в пасть горячее, огненное, яйцо. Сильно тогда обжегся щенок. Две недели ничего не мог есть. Только осторожно хлебал теплую водицу из луж.

Чтобы доказать Человеку свою невиновность, стал он охотиться по ночам на крыс. Каждую ночь он ловил по одной, и аккуратно складывал на крылечке. Утром выходит Человек, удивляется. А Кабысдох вертится под ногами, виляет радостно обрубком, заглядывая хозяину в глаза. Лает: это я! Я поймал!

Но не хочет понимать его Человек, пройдет мимо, даже лаской не одарит.

А осенью он уехал обратно в город. Вместе с Мартой. Остался Кабысдох один одинешенек. Сидел он целыми днями на автобусной остановке, и встречал каждую машину. Так надеялся, что Человек вспомнит о нём, приедет и заберет. Туда, где всегда светло и тепло. Где в миске всегда есть чем утолить голод и жажду.

Но время шло, а Человек так и не приезжал.

 

Человек! Ты же разумное существо. Помни, как бы ты не назвал собаку, она все равно верой и правдой будет служить тебе, проявляя завидную верность и преданность. Собака – друг человека. Тогда почему бы тебе, Человек, не стать собаке другом?