Когда я болею, лежу с температурой под сорок градусов, мой воспаленный мозг показывает картины, перемешанные и с прошлым и с настоящим и с будущим, заставляя вести спор с собственным подсознанием, поэтому выныривая из забытья, покрываюсь холодным потом, пытаясь увязать увиденное в единую нить…Так, что, не суди меня строго, ЧИТАТЕЛЬ…

 

…Я лежала на мокрой траве, прижатая к земле сухопарым, но сильным телом насильника. Я уже не плакала, хотя было больно. Очень больно… Болел затылок, скула… Левый глаз заплыл отеком. В висках метрономом пульсировала кровь, немели кисти рук, крепко сжатые его ладонями..А низ живота жгла огнем, входившая в меня с ритмичной силой ненавистная плоть мужчины….Он был выше меня на целую голову, поэтому я не видела его лица. Видела только острый подбородок, на котором топорщились рыжие волосики плохо пробритой щетины. И шею. Тонкую, с бледной кожей, с острым кадыком, ходившим по горлу взад – перед от частого сглатывания слюны…В силу бойцовского характера я боролась за свою честь до последнего мгновения, и перестала сопротивляться только тогда, когда поняла, что на каждую попытку освободиться, буду получать беспощадные удары, грозившие мне гибелью… Умирать в восемнадцать лет мне не хотелось. Я перестала вырываться, но не смирилась с мерзостью происходящего. Разгоравшееся в душе пламя злой ярости, лишь ждало удобного момента, чтобы прорваться пожаром...

–Вот так детка, еще…Еще глубже…Вот так… – чуть слышно бормотал он.

Сколько времени длилось мои мучения? Минуты? Вечность? Но вот легкая судорога прошла по его телу, насильник застонал, обмяк и опустил голову вниз, к моему лицу. Острый кадык уперся в разбитую губу, в ноздри ударил резкий запах пота…В секунды отмерянные разумом, наконец-то осмыслившем, что настала подходящая минута для мщения за поруганную честь, и взорвавшаяся во мне ненависть, подстегнули к действию. Я резко дернулась вперед и бульдожьей хваткой, молодыми крепкими зубами вцепилась в нависшее надо мной его горло, сжав челюсти со всей силой…Он взвизгнул, мгновенно отпустил мои руки и попытался оттолкнуть меня, но я , не разжимая зубов, обхватив его освободившимися из плена руками за шею, все крепче и крепче прижимала к себе, одновременно скрестив ноги на его пояснице…Он дергался, хрипел, пытался вырваться из смертельного захвата …И не смог. Я все сильнее сжимала челюсти, и его горло хрустнуло пережаренной вафелькой. Через мгновение мужчина перестал дышать. И во мне будто закончился завод пружины. Из последних сил, упершись руками в его плечи, я сбросила с себя мертвое тело.

Вокруг было сумрачно и тихо. Старый заброшенный парк с толстыми липами грустил в одиночестве. Не пели птицы, не стрекотали вездесущие белки, лишь закатный багряный солнечный луч, высветил прожектором маленькую полянку, на которой лежала я, обессиленная и измученная. Солнце закрыло глаза темной тучей и сразу стало холодно. Ветер, до селе подметавший улицы, решил проветрить листву деревьев и шумно взмахнул ладонями. От его порыва моя легкая шелковая юбка с разорванным подолом, крыльями бабочки вспорхнула с бедер, бросив ткань на мое лицо. Я прижала подол к бедрам. Села. Потом медленно встала с травяной простыни. На дрожащих ногах добрела до ближайшей липы, прислонилась к ней и огляделась. Ближе к тропинке, на которой меня поймал насильник, валялась моя сумка, легкая куртка и пакет с апельсинами, что оранжевыми колобками раскатились в разные стороны. Апельсины…Я несла их маме, в онкологический центр, где она проходила лечение. Должна была прийти к ней около шести вечера, но задержалась в институте. Потом я застряла в очереди в магазине, покупая эти апельсины, а потом пошел дождь…. Я решила сократить дорогу и пошла через старый заброшенный парк, забыв все предупреждения своей подруги о том, что ходить по парку опасно… Потом случилось то, что случилось…

Я посмотрела в другую сторону. В метре от меня лежал мертвец. Из его порванного горла медленно вытекала кровь, похожая на вишневый сок… Перекошенное лицо, с выпученными глазами, и вывалившимся из ротовой полости языком, напомнило картины Босха. Его мужское достоинство, над спущенными до колен джинсами, скукоженное, маленькое, было похоже на сгнивший огурчик … Вдруг неизвестно откуда взявшаяся муха, сине-зеленая, быстро перебирая лапками, вползла в приоткрытый рот поверженного врага. От увиденного меня стошнило. Потом затрясло. Дрожь была такой силы, что зубами я чуть не откусила язык. Щипало в глазах, слезы застряли где-то в районе переносицы, но пролиться, чтобы облегчить душу, не спешили. А потом стальная игла с дикой болью прошила мне сердце…Сползая по стволу дерева, теряя сознание, каким-то внутренним зрением я увидела рядом с собой, босоногого мальчишку с белоснежными крыльями за спиной. Он не дал мне упасть, подхватил на руки, взмахнул крыльями…И мы полетели…Скользя по тоннелю вечности, сквозь россыпи звезд, мерцающие семицветьем. Нас окутывала то вуалевая дымка, сотканная из призрачной пряжи облачков; то густой туман, непроглядный и сырой. Но в руках мальчишки мне было тепло и уютно. С каждым взмахом его крыльев уходила с моей души боль и ненависть. Я не закрывала глаза, наслаждалась невиданным зрелищем безграничной вселенной. Еще один взмах крыльев и мы опустились на большую поляну, застеленную изумрудным покрывалом из мягкой травки. В её центре, за высокой золотой оградой, уходящей в облака, цвел сад. Там пели птицы, благоухали цветы, слышалась нежная мелодия и над всем этим великолепием, в прозрачно - голубом небе, переливалась радуга…

Возле открытой калитки стоял благообразный седой старик с окладистой бородой, с лучистыми добрыми глазами, одетый в длинную до пят холщовую рубаху и держал в руках большущий ключ. Я подошла к старику. Мне очень захотелось попасть туда, в этот дивный сад, но старик захлопнул калитку у меня перед носом.

–Нельзя тебе сюда, милая… – сказал он, и потихоньку стал отталкивать меня в сторону от Рая.

–Почему? – удивилась я.

–Ты человека убила…Кровь на твоих руках…– ответил старик и покачал головой.

–Я…Он не человек!!! Он чудовище!!! Насильник!!! Мерзкая гадина!!! Я убила бы его еще раз, за то, что он сделал со мной!!! – проорала я с гневным возмущением прямо в лицо старику.

Апостол кротко вздохнул, погладил меня по голове шершавой ладонью…

–Ты поторопилась, ослепленная мщением…И стала убийцей…Таким же как он. Он задушил бы тебя, как душил остальных…Вот тогда бы, золотые врата Рая открылись пред тобой, ибо ты была бы жертвой, но ты поторопилась…И стала палачом.

Из услышанного меня задело только одно слово:

–Остальных? Что значит остальных?

–Ты не первая в его черном списке. И не должна была быть последней. Божье наказание настигло бы его, но чуть позже…– тихо ответил мне старец.

Я возмутилась:

–Как же так? Я спасла город от маньяка, сохранила жизнь другим девушкам , уничтожив мерзавца…И не достойна войти в эти врата? Почему?

–Ты убийца – коротко ответил апостол.

–Но это не правильно!!!! Я жертва! Он убил меня и мое будущее! Как жить после такого надругательства?

–Другие живут…

Я вспомнила газетные статьи, где описывались подобные случаи и то, что происходило после. Вспомнила фотографию обесчещенной девушки, выложенную в интернет. Её глаза полные боли. Страха. И обреченности.

И ответила старику, полностью убежденная в своей правоте:

–Они не живут. Они СУЩЕСТВУЮТ. Униженные, оскверненные, с обугленной душой. Где уже никогда не вспыхнет огонь доверия и любви к мужчине. Пусть я палач, пусть пойду к черту на рога, но я не жалею о том, что сделала!

Я отвернулась от старика. И заплакала. От бессилья и обиды. Мальчишка подошел ко мне, ласково обнял крыльями:

–Не плачь…Доля правды есть в твоих словах, поэтому в АД ты не пойдешь…Тебе даруют еще один шанс…

–Меня вернут обратно? К маме? Я оживу? – с робкой надеждой спросила я.

–Нет. В этой жизни ты мертва. Ты будешь жить в другом времени и другой жизнью. И забудешь все, что было пережито сейчас.

–Почему? А мама?

–Мама уже там…– ответил мальчишка и махнул рукой в сторону сада. – Она не вынесла известия о твоей гибели… У тебя будет другая семья. Ты была сильной. Твоя сила победила разум. Ты могла укусить, искалечить насильника, чтобы освободиться…Но не убивать…

–Как же так? – шептала я сквозь душившие меня рыдания – Почему? Ведь я защищала свою честь…Жизнь ,в конце концов! А меня поставили на одну планку с этим гадом?

Мальчишка убрал крылья за спину:

–Бог сказал: «НЕ убий!»…

Я плакала от несправедливости. От того, что не успела ничего сделать, о чем мечтала. От того, что не смогла маме сказать последнее «прости»…От того, что не хотела жить в другом времени, я хотела жить СВОЕЙ жизнью и СЕЙЧАС…

–Это не возможно…– шепнул мальчишка, прочитав мои мысли.

Я посмотрела на него. Не высокий. Коренастый. По земным меркам – лет четырнадцати. С веснушками на щеках. Льняные кудри вились до плеч. Глаза нежно-синие, пристально смотрели на меня. И тут меня осенило:

–Почему ты меня не спас? Ты же мой Ангел-Хранитель? Да? Почему ты меня не уберег? – сквозь слезы прошептала я.

Мальчишка посопел носом и ответил:

–Я предупреждал тебя…Я дал прочитать тебе статьи…Я подталкивал тебя к тому, чтобы ты открыла сайт в интернете, увидела фото той девушки…Я послал к тебе твою подругу Наташу…Она же говорила тебе, что творится в городе, просила быть осторожной и не ходить через парк…Но ты не слушала…И не слышала…А я не всесилен…

–Значит, я сама виновата?

–Я тоже виноват…– ответил мальчишка.– Но мы все исправим. Закрой глаза, мы улетаем…

–Подожди… - попросила я - скажи мне… Вот воин убивает врага, чтобы защитить свою Родину, близких…Нарушает Божью заповедь…Он что, тоже убийца? И ему тоже сюда дорога закрыта?

Ангел вздрогнул всем телом, его белоснежные крылья резко взметнулись вверх. Из левого крыла выпало на зеленую траву пара перышек.

–Ты не вправе задавать такие вопросы. Это другое. Там уничтожают зло, защищая добро и жизнь, а ты приумножила зло, убила возможность торжества добра.

–Прости, не понимаю…Слишком сложно для меня. Я просто всегда верила в истину, что надо защищать свою честь и свою жизнь…Любой ценой…Бороться…Почему же я приумножила зло?

–Потому что тайна маньяка будет раскрыта и его семью ждут гонения и ненависть окружающих. Сын насильника вырастет и станет таким же, как отец. И будет мстить людям, убивая их с особой жестокостью. Если бы ты оставила насильника живым, он бы погиб под колесами машины…Очень скоро бы погиб…И сын вырос бы другим. Осчастливил бы многих. Но ты перечеркнула его судьбу.

– А судьба убитых девушек? Их жизнь? Они могли родить детей, может быть сделать великие открытия…А этот гад их убил…Да еще надругался…Нет! Я ни о чем не жалею. Пусть так. А на его сыночка тоже найдется такая, как я. Нельзя потакать злу. Нельзя! Я все сделала правильно!

Ангел – хранитель опять вздохнул, поднял с травы одно перо, сунул мне его в руки, потом положил свои руки мне на плечи и пробормотал:

– Ох, и намаюсь я с тобой…Видно не раз еще на полянке беседовать будем…Все, Аленушка, закрывай глазки, наше время истекло…

Я послушно выполнила его просьбу, стояла не шелохнувшись. Через мгновение теплые крылья приняли меня в свои объятья, прохладная ладошка прикоснулась ко лбу и…я провалилась в черноту.

Сознание вернулось неожиданно и резко, словно в темной комнате включили свет. Открывать глаза я не спешила. Мое легкое тело омывали теплые волны, с правой стороны слышалась музыка, над головой, чуть приглушенно чьи-то голоса… «Я в море! Мой корабль пошел ко дну…Я единственная, оставшаяся в живых…Я плыву на плотике… Сейчас открою глаза и увижу своего спасителя, владельца белоснежной яхты…» – решила я и открыла глаза. И закричала. Вернее пыталась закричать, но лишь немо раскрывала рот, в него тут же, влилась окружавшая меня вода, оказавшаяся горькой - противной на вкус… Мое тело было уродливо-маленьким. Я видела недоразвитые ручки и ножки, тоненькие, прозрачные, с отростками хрупких косточек. Подбородок упирался в грудь; огромный живот, с воткнутым в него длинным шлангом, дыбился прямо перед моим носом..Мое жизненное пространство оказалось утробой абсолютно чужой мне женщины. Я взбунтовалась. Била ножками в эту плотную мускульную стену, делала кульбиты, переворачивалась вниз головой, словно космонавт в невесомости. Я желала получить свободу! А получила удары и тряску, завершил все громкий крик потенциальной мамаши, бившийся мне в уши: « Не хочу рожать! Мне не нужен этот ребенок! В роддоме оставлю-ю-ю-ю!!!!!» Я не удивилась, наоборот обрадовалась, но мою радость накрыла тошнотворная волна с привкусом водки…

Мое тело не помнило былого насилия, но сознание помнило все! В минуты покоя я анализировала разговор с Ангелом- хранителем и повторяла как молитву: « Я не буду сильной! Не буду слабой! Буду осторожной и хитрой! Я проживу долгую жизнь, в которой не будет зла, а будет любовь и счастье…». Настал срок, стенки моего мешка начали сокращаться, выталкивая меня навстречу яркому свету, я родилась и с первым же вздохом, личность с именем Аленушка, русоволосая зеленоглазая девушка, перестала существовать…

…Я лежала на черной шелковой простыне, стоимостью в две тысячи долларов и пыталась кулаками вдавить к позвоночнику острую боль в желудке. Мои черные кудри на затылке сбились в колтун, по бокам - обвисли сосульками, попав в рвотные массы. Мое ухоженное тело корежила судорога, горький пот разъедал матовую кожу…

–Вызови врача…– хрипела я мужу, сидящему возле кровати в кресле из красного дерева и с ледяным спокойствием , наблюдавшим за моими страданиями: Вызови…

Муж , в свои сорок лет, выглядевший на все пятьдесят, темноглазый шатен с проседью на висках, глубоко вздохнул, поправил очки в модной оправе и ответил:

–Нет. Ты сдохнешь, тварь…И никто не заплачет…А я буду жить дальше, с чувством выполненного долга. Я обязан был уничтожить тебя еще раньше…Но все жалел…Я верил, что ты станешь другой. Такой, какую я полюбил. Тогда, пятнадцать лет назад. Милой, доброй, нежной…Но той девушки больше нет. Ты уничтожила её. А я уничтожу тебя. Мерзкое чудовище… Жестокое…Бездушное…И никто не заплачет. Никто!

–Скотина! Дай мне телефон!!! Дай!

–Нет. Сдохни, я вызову «скорую», когда увижу, что ты мертва…

–Что ты подсыпал мне в чашку? Мм-м-м…Больно…Что? Яд?

–Ничего. Ты знала, что у тебя язва желудка…Но тебе же было некогда сходить к врачу! Ты гребла эти поганые деньги двадцать пять часов в сутки!!! Господи! Если бы ты делала это честно, как в первые годы…Может все сложилось бы по другому? Помнишь, как я помогал тебе? Помнишь наш первый крупный заработок? Мы тогда пахали с тобой как лошади! А потом? Ты стала лгать, мошенничать, совершать подлоги …Зачем, Ленка?

–Я это делала для нас…– сквозь зубы прошипела я.

–Нет. Для себя. Ты тратила деньги на любовников, прихоти, тряпки, драгоценности… А мне доставались лишь жалкие крохи от твоих барышей! Сначала я был возмущен и обижен…Я тоже хотел денег! Но когда ты провернула свою первую аферу, я испугался. Помнишь, как мы прятались от бандюков, которых ты подставила? Я до сих пор не знаю, как ты сумела тогда выкрутиться и остаться живой… Ты зашифровалась на полгода, а потом влезла в еще большее дерьмо! И опять выкрутилась! Получила большой куш, открыла фирму и стала грести бабло! Ты и меня хотела втянуть в свои аферы. А я струсил! Никакие деньги не заменят жизнь. Я хотел жить, и поэтому пошел работать… А ты презрительно усмехалась и язвила, держа в руках мои честно заработанные деньги… Я не захотел быть причастным к твоим подлостям. Я думал, что ты одумаешься, изменишься. Пытался вытащить тебя из этого омута. Но, увы… Ты превратилась в чудовище! Скольких ты предала? Подставила? Уничтожила? Желая только свободы, роскоши и власти! Я хотел семью и детей! А ты? Ты сделала семь абортов!!! У тебя нет детей, нет семьи, есть только твои миллионы.. И что? Помогут они тебе сейчас?...Ты сдохнешь…И никто не заплачет…

Я прервала гневный, обвинительный монолог мужа:

–Игорь! Умоляю тебя…Вызови «скорую», мне очень больно! Пожалей меня! Прошу!!!

Я сделала попытку дотянуться до телефонного аппарата, но муж, тут же отодвинул его далеко в сторону, а меня вновь скрутила невыносимая желудочная боль и открылась рвота. После рвоты стало чуть легче. Я вновь обратилась к мужу:

–Игорь! Я жить хочу! Пожалей!

–А ты пожалела меня, когда сделала посмешищем? Когда легла под этого француза, чтобы он подписал контракт? И об этом знали все! И смеялись мне в лицо!!! Ты пожалела свою бухгалтершу, когда подставила её с левыми фирмами, и она, а не ты, пошла под суд? И умерла в СИЗО от инфаркта? Ты помогла её детям? Ты пожалела их? Нет! Ты отсудила у них за долги квартиру и вышвырнула ребят на улицу! Ты даже родную мать не пожалела! После инсульта сплавила её в богадельню и забыла о её существовании! Тебя некому жалеть! У тебя нет ничего, кроме денег! Так, НА! Возьми их!!! На!

Муж открыл сумку, стоявшую у его ног, и стал раскидывать по комнате пятитысячные купюры.

Ярость обезболила тело, я рванулась к мужу:

–Где ты взял деньги? Где? Ты подсмотрел код на сейфе? Ты обокрал меня?

–Что ты, дорогая! Я продал пару золотых цацек, что ты с барского плеча подарила мне…Просто мне нужны деньги на адвоката…Когда ты сдохнешь, я со слезами на глазах буду говорить, что пытался тебе помочь, но не успел…

–Тебя посадят…За не оказанную помощь…

–Да ты что! А меня нет в городе! Ты ж меня отправила в этот Мухосранск! Чтобы я прощупал почву для твоего филиала! Я там! Там, а не здесь! Наш коттедж на окраине, машину я оставил в лесу, пришел пешочком и меня никто не видел! Я вернулся тайно за документами, зная, что добровольно ты их не отдашь. Я хочу развода, я ненавижу тебя, но ты зачем-то стремишься сохранить наш брак. А теперь…Ничего не надо делать. Ты сдохнешь, а я получу свободу.

–Это ты меня отравил…Ты не лучше меня.

–Нет, дорогая…Я тебя не травил, думаю, это последствия твоей вчерашней встречи в ресторане. За удовольствия надо платить. Кто-то платит деньгами. Ты заплатишь жизнью. И я не лучше тебя, я – хуже. Я не смог, не сумел, как человек, как муж, остановить тебя. А сейчас уже поздно.

Приступ боли опять скрутил мой желудок. Предметы перед глазами стали расплываться и заполняться темнотой. Лишь какой-то белый кокон появился возле моей головы… Последним усилием, сквозь меркнущее сознание, я услышала голос мужа:

–Я любил тебя, Ленка…Очень любил…Прощай…

…Сознание возвращалось медленно, пунктиром, словно водолаз с глубины. Я чувствовала только тепло очень сильных рук, что держали меня и знакомый шелест крыльев. Грубоватый голос бормотал в уши: « Бедолага…Глупая…Столько усилий и все в пустую…» Я открыла глаза. Вокруг меня бушевала гроза. Черные тучи тянули ко мне свои толстые лапы, яркая молния чертила зигзаги прямо перед носом. Я с испугу спрятала лицо, уткнувшись в чью-то широкую грудь. Мироздание…Вселенная…Петля времени, свитая из секунд или вечности? И вот – знакомая поляна, цветущий сад и апостол, вновь отталкивающий меня от заветной калитки.

-Блин! Ну, сейчас - то почему? Я – жертва! Меня отравили! Насильственная смерть! Вы обязаны меня туда пропустить! Что опять не так?

Благообразный старик нахмурил брови:

–Полегче, Елена! Вот во что ты превратилась! Где наивная, милая добрая девушка, пострадавшая от насильника? Я вижу прожженную аферистку, без души и сострадания к ближнему. Погрязшая в грехах и пороках… Почему ты думаешь, что имеешь право на вечное блаженство?

Я смутилась.

–Ну…Меня же убили…

Апостол поднял лицо к небесной выси: «Господи! Вразуми её!» - прошептали его губы. Я тоже посмотрела вверх, надеясь, наконец-то узреть Бога, к которому так страстно взывал старец. Ничегошеньки…

–Бог есть свет и любовь. Бог живет в душе каждого человека, ищи его там….Но если душа черна, там нет места свету и любви и твой зов напрасен… Ты убила себя сама, твои грехи уничтожили свет…В тебе нет Бога…Значит, ты не жертва и не достойна войти в эти врата…

Я повернулась в сторону, посмотреть, кто же таким менторским тоном изрекал прописную истину, кстати, напрочь, забытую мной в прожитой жизни. Оказалось, что за моей спиной стоит юноша, атлетического телосложения, с прелестными льняными кудрями, обрамляющими его лицо; с глазами нежно-синего цвета и рыжими веснушками на щеках…Я вспомнила, кто он. Мой Ангел - хранитель. Что сказать: – изменился. Вырос. Возмужал. Да и крылья за его спиной, не сияли белизной, как раньше, а были покрыты серым налетом, словно припорошены пылью. Наверное, от долгой дороги…

–А-а-а…Это ты…Где же ты был все эти годы? Что-то я ни разу не ощутила твое присутствие! Скажешь, что это я опять во всем виновата? Как в прошлый раз? – со злым ехидством спросила я.

Ангел вдруг сгорбился, словно ему на спину бросили с размаху мешок с песком. Крылья обвисли и еще больше потемнели. Апостол сделал отвращающий жест рукой и сказал:

–Не возводи напраслину, Елена! Твой Ангел – хранитель в этой жизни помогал тебе настолько сильно и долго, что ослаб сам. Посмотри на него. Ты медленно убиваешь его своими пороками. Он вытаскивал тебя из самых критических ситуаций, благодаря ему , ты живешь лишние десять лет. Он дал тебе все, о чем ты мечтала…

–Что вы мне дали? Мать – алкоголичку? Бесхребетного, трусливого, слабого мужа, вечно не довольного мной? Все, что я имею, это только моя заслуга! Я добилась всего сама!!! – возмутилась я.

Апостол вновь воззвал к Богу. Понятное дело, ему никто не ответил. И тогда старец ответил мне сам:

–Ты глубоко заблуждаешься, Елена. Да, твоя мать не хотела рожать тебя, но когда ты появилась на свет, твой Ангел – хранитель напитал сердце матери любовью к тебе и она не оставила тебя в роддоме, как собиралась в начале. Ты росла очень слабой и болезненной, а она таскала тебя по бабкам, больницам, отдавала тебе последний кусочек…И выходила тебя! Чтобы она не делала для тебя, ты принимала это как должное, ничего не давая взамен. Ты стыдилась и презирала ее…И она стала искать утешение в алкоголе. Ты могла спасти её, но увы…Ты предала и бросила родную мать… Родителей не выбирают. Их просто любят…Просто любят. Ты не захотела…Ангел – хранитель дал тебе любящего мужа, с которым ты была бы счастлива. Ты могла родить детей, иметь настоящую семью…Ты опять не захотела. Ты впала в блуд. Ты уничтожила своих детей, в которых могли возродиться души убитых насильником девушек. Но ты не дала им такого шанса. Ты променяла настоящие чувства мужа на фальшивку, пустышку со стороны твоих любовников. Твой Ангел дал тебе ум и силу, но ты применила это не для честной жизни, скатилась в пропасть лжи и обмана…Так за какие заслуги ты хочешь быть награжденной вечным блаженством? Что есть у тебя, кроме грехов?

Слезы давно струились по моим щекам. Я вспомнила все. Заботу и ласку матери, свою холодность к ней. Отношения с мужем. Свои подлости и предательства. Измены. Горькое раскаянье овладело мной. Настырная память показывала картинки моей жизни, и видимо то, что называют совестью, жгло и корежило мою душу…Сквозь слезы я взглянула на Ангела. Удивительное дело – чем больше я рыдала, тем чище и белоснежней становились его крылья, прямо на глазах росли, наливаясь силой. И сам юноша уже не горбил плечи, а стоял прямо, светясь изнутри. Я спросила его:

– Значит меня туда, вниз…На сковородки? На муки?...Я…Не хочу…

Мои судьи молчали. Тогда я зарыдала в голос, крича истошно:

–Не буду больше!!! Простите!!! Не буду больше!!! Каюсь!!! Господи! Прости!!!

Теплые крылья легли мне на плечи. Ладонь юноши вытерла с лица слезы. Я стояла в белом коконе, прижимаясь к груди Ангела – хранителя, каялась и сожалела о прожитой, бездарной жизни… Искренне. И услышала:

–Успокойся, Елена. Бог милостив. В АД ты не пойдешь. Тебе дадут другую семью и другую жизнь. Постарайся прожить её честно. Не убивая себя и других тяжкими грехами.

–Вы меня простили? – с робкой надеждой спросила я.

–Бог простит. Тебе дают шанс за одно- единственное доброе дело. Помнишь, когда ты была в подпитии, подала бродяге на улице? Отдала все, что было в кошельке? И ни разу не пожалела об этом? Благодаря тебе, тот бомж смог вернуться к своей семье, где уже отчаялись его ждать. Вот за эту бескорыстную помощь ты вернешься обратно. Только помни – сюда все приходят нищими. Деньги, золото, драгоценности, власть, что имеет значение там, здесь - пыль под ногами. Они не позволят войти в врата. Богатство, по которому определяется дорога в рай, это честная жизнь. С любовью и светом в душе. С добрыми делами. Вот главный критерий ключа к замку. Закрой глаза, мы улетаем.

Я выполнила просьбу своего защитника. Нежный поцелуй в лоб, и личность с именем Елена, стройная брюнетка тридцати пяти лет, перестала существовать…Вздох вечности и все повторилось. Утроба матери, рождение, вот я младенец, вот – девочка…Девушка…Женщина…

…Я стояла на коленях перед иконой Божьей Матери, молилась, с горестью спрашивая Заступницу:

–Господи! Матерь Пресвятая Богородица! За что? За что мне муки такие? Сколь терпеть мне еще? Чем прогневала тебя, Господи? С шестнадцати лет в работе…Копейки чужой не взяла…Чем могла, людям помогала…Детей в люди вывела… За что наказываешь? Мочи нет, побои мужа выносить…Я ли его не любила? Пылинки сдувала…Рабыней у ног его была…Прощала все…А он? Гулянки, да пьянки…За всю жизнь слова доброго от него не слышала…Одна отрада – дети…только далеко они, своей жизнью живут…Не могу больше…Сил нет…Вразуми, Господи!

Мое грузное тело давило на источенные ревматизмом колени. За спиной шестьдесят прожитых лет. Горьких, безрадостных. И не только потому, что хромоножка с рождения… Боль разливалась по ногам, сводило мышцы, но я упорно крестилась, била поклоны, замаливая не свой грех…

–Господи! За что он мучает меня? В чем я виновата? Девушкой под венец повел…Сорок лет вместе, а счастья не видела! Одни побои да упреки…Разве для этого ты мне жизнь дал, Господи?

За моей спиной, с грохотом, резко, открылась входная дверь. Муж, лысый толстяк с обрюзгшим от беспробудного пьянства лицом, вошел в комнату.

–Слышь, ты…Чего разлеглась? Жрать дай…И сапоги сними – прошипел муж. Держась руками за стену, подошел ко мне, дыша перегаром, приказал:

–Я чё сказал! Пшла! Быстро!

Я пыталась встать с колен, но больные ноги подвели, я качнулась и неловко упала на бок. Муж грязно выругался и ударил грязным сапогом мне прямо в лицо…Он долго бил меня, лежавшую у его ног и жалко молящую о пощаде…Потом устал, опять грязно выругался, плюнул в мою сторону и ушел спать. Я лежала на холодном полу, слезы текли по лицу, перемешиваясь с кровью…Болело сломанное ребро и низ живота жгло огнем…Я выплюнула выбитый зуб, опираясь на руки, встала. Посмотрела на икону, перекрестилась, нашла веревку и… повесилась.

С последним хрипом, сквозь мутнеющее, угасающее сознание, я ощутила теплое объятие сильных крыльев, что подняли меня и понесли к порогу не бытия…

Я очнулась. Тело было легким и ничего не болело. Меня словно качали в колыбели, но вместо песни, слышалось: «Бедная…Несчастная…Глупая…» – эти слова повторялись с такой болью и нежностью, что я вновь расплакалась. Я поняла, кто так искренне сочувствовал мне. Ангел – хранитель. Я открыла глаза. Мы плыли в чернильной пустоте. Лишь далеко впереди, тускло мерцала крохотная искорка, словно свет маяка, дающего надежду на скорую пристань. Оглушающая тишина зарождала панику в душе, но я вновь и вновь прислушивалась к колыбельной Ангела: « Бедная моя, несчастная, глупая…» и паника уходила. Последний взмах крыльев и мы вновь оказались на знакомой поляне. Я оглядела себя. Вот, я снова девушка. Молодая. Красивая. И что? Апостол грозно хмурил брови, что-то еле слышно бормотал, складывал молитвенно руки, но подойдя ко мне вплотную, вдруг залепил звонкую пощечину:

–Как ты посмела! Бог дал тебе жизнь и только он решает, когда отдать тебя в руки Смерти! Ты совершила худший из грехов! Самоубийство! Как ты посмела!

От неожиданности я вздрогнула и почувствовав дрожь в коленях, села прямо на изумрудный ковер под ногами:

–Я не могла больше терпеть! Лучше гореть в Аду, чем так жить! – прохрипела я пересохшим горлом.

–А кто тебя заставлял терпеть? Ты могла уйти от мужа в любое время! Но ты жалела его! Его! А не себя! Не детей! Ты думала, что он без тебя пропадет, а пропала ты! Ты, своим рабским терпением взрастила в муже пренебрежение к тебе, позволяя себя унижать, ты обесчестила святое имя ЖЕНЩИНЫ! И в кого превратилась? В жалкое существо! Ты прожила без любви сорок лет, живя призрачной надеждой, что муж изменится, и оценит твое терпение! Ну, оценил? Разве можно отмыть добела черную собаку? Разве можно принести воду в решете? Ты впустую прожила годы, не желая обрести свободу и счастье. Для себя. Для своих детей…Вспомни свои слова – нельзя потакать злу…Сколько раз твой Ангел- хранитель давал тебе шанс изменить свою жизнь? Почему, почему ты не использовала эти возможности и не ушла от своего тирана?

–Я любила его… - прошептала я.

–Разве это любовь? Это самообман, иллюзия, мираж...Что угодно, только не любовь! – возразил Апостол.

–А какая она, любовь?

–Любовь, это когда крылья за спиной…Душа пьяна от счастья, что тебя понимают и принимают, такой, какая ты есть…Когда за тебя готовы отдать жизнь не раздумывая…Когда тебя жалеют и голубят…Помогают, сочувствуют в трудные минуты и в обыденной жизни… Когда ради тебя идут на любые испытания…И тебе никто не нужен кроме него, а ему никто кроме тебя…Когда прощаются мелкие обиды и нет измен…Есть доверие, уважение, нежность, забота…Это любовь…Признайся, Аля, был ли хоть один день у тебя, наполненный любовью?

В моей голове, будто прокрутили киноленту прожитой жизни. Мне восемнадцать лет, деревенский клуб, танцы. Не знакомый широкоплечий парень с вихрастым чубом, в темном свитере, в брюках в полоску, заправленных в сапоги, приглашает меня на танец. Мы танцуем, он больно тискает мои ягодицы, я отбиваюсь и ухожу домой. На следующий день, он вечером подкарауливает меня возле дома, делает предложение руки и сердца. Я отказываюсь. Но он настойчив. Целый месяц он ухаживает за мной, и я влюбляюсь в него, словно привороженная… Нас расписывают в сельсовете. Мачеха рада сбыть меня с рук, потому что на дворе голодный сорок шестой год…В день свадьбы он напивается, и первый раз меня избивает..Я возвращаюсь в родной дом, но мачеха выгоняет меня обратно, к мужу… Заступиться за меня некому, отец пал смертью храбрых…А потом…Он бил меня беременную – я прощала. Он выгонял меня раздетую, с детьми на мороз - я прощала. Он открыто гулял, не стесняясь – я прощала. Я боялась остаться одной. Потому что, он внушил мне, что я никому не нужна и только он, может жить с такой глупой уродиной, как я. Это на работе меня уважали и любили, а дома, я превращалась в бесправную прислугу…Дети ненавидели его и жалели меня, просили уйти от мучителя. А я жалела его. Дети выросли. И ушли. А я осталась, свято соблюдая клятву, данную под венцом : « Быть вместе в радости и горе…». Не было радости…Была только боль и надежда: «А вдруг?»…

Я с горечью признала правоту Апостола:

–Ты прав. Не было любви.

Апостол молитвенно сложил руки, кивнул головой моему Ангелу – хранителю. Присмотревшись к нему, я удивилась. Он опять изменился. Предо мной стоял мужчина, лет сорока. Кудри исчезли, превратились в тонкие белые пряди. Веснушки стерлись, лоб пробороздили глубокие морщины. Лишь крылья за спиной остались прежними…Ангел шагнул ко мне:

–Что же ты натворила, Алечка…

Я понимала, сейчас мне точно не дадут прощения, ибо самоубийство – страшный грех…А замолить его, нет возможности. У меня, по крайней мере.

–А как оно там, в Аду? Ты знаешь? – спросила я.

Ангел вздохнул:

–Знаю. Плохо. Страшно.

Услышав ответ, я почему-то не испугалась, как раньше. Видимо, настолько была опустошена признанием факта своей прожитой никчемной жизни. Мне было все равно. Я оглянулась. Райский сад все так же был великолепен. Нежная музыка, аромат цветов, веселая радуга, уходящая ввысь…Посмотрю, полюбуюсь, запомню. Через мгновение я буду видеть другую картинку – пекло, огонь, и славных тружеников преисподней – ушастых чертиков со свиными рыльцами…

От громкого хохота я вздрогнула. Смеялись оба. Апостол Петр и мой Ангел. Только по своему – Апостол гулко и раскатисто, а смех Ангела напоминал звонкий валдайский колокольчик. Глядя на них, я робко улыбнулась:

– И что смешного? Мне на муки идти, а вы ржете неприлично…А еще святые…

Апостол перестал смеяться, но улыбка осталась на его лице:

–Алечка! Ты кем свою последнюю жизнь проработала?

–Фельдшерицей – ответила я.

–Помнишь, сколько жизней ты спасла? Скольким помогла на свет появиться? – спросил Апостол.

–Нет. Я и не считала. В деревне, за столько лет, всего полно было. Травмы, ожоги, аварии… А вот крестников помню. Человек пятьдесят я приняла – после не долгой паузы ответила я.

Апостол стал серьезным:

–Вот они, крестники, да дети твои с внуками, тебя отмолили. От Ада спасли. Но и в Рай тебе дорога закрыта. Готовься, назад, на грешную землю сейчас вернешься. Последний раз. Если уж эту жизнь профукаешь, точно с чертями беседовать будешь, а не с нами. Только помни, чтобы не случилось, нужно бороться. По течению не плыть. В уныние не впадать. Только бороться. До конца.

От такого заявления я подпрыгнула на месте и размахивая руками начала возмущаться:

–Здравствуйте, приехали! А кто в первый раз, за мою борьбу меня в дивный садик не пустил? Нотации читали, убийцей назвали! А сейчас? К чему призываете? Бороться – искать, найти – и не сдаваться?

Апостол вновь улыбнулся, но отвечать не стал. За него, обняв меня крылами, ответил Ангел:

–Нужна золотая середина. Надо жить в любви, но, даже растворяясь в любимом человеке, не позволять унижать себя. Не превращать свет любви в рабскую зависимость. Не скатываться в пропасть всепрощения и вседозволенности. Ибо это наказуемо. Бог не любит фальши. Не прощает притворства. Значит, надо жить честно, в ладу с собственной совестью, чтобы не казниться потом за подлости, ибо они чернят душу и застилают свет. Нельзя мириться с пьянством, ложью, изменами, жестокостью, ибо ты умножаешь пороки, а не уничтожаешь их. Надо дарить добро и не помнить зла, ибо твое хладнокровное достоинство к врагам, сильнее накажет их, чем твоя месть. Надо бороться за честь и жизнь, но не становиться на одну планку с убийцей или тираном, ибо твой ответный удар нарушит равновесие и вновь уведет тебя к пропасти греха. Лучше говорить правду, ибо ложь сожрет тебя изнутри, подтолкнет в подлости или предательству. Отступи, если видишь, что твоя борьба уничтожает светлые помыслы. Лучше признать горечь поражения и начать борьбу вновь, чем идти по трупам, к своей цели. Нельзя жить праздно, нужно трудиться, ибо созданное тобой, будет почвой под ногами для твоих потомков. Живи с щедрой душой, твори добро, люби ближних своих, не сковывай себя цепью равнодушия или зависти, и тогда, при завершении земного пути эти золотые врата откроются перед тобой…

–Это трудно…Так жить…– сказала я.

Ангел расправил крылья. Маленький золотой нимб впервые засиял над его головой:

–Трудно, согласен. Но – возможно. В твоих прожитых жизнях было все. Была сила и слабость, мужество и трусость, щедрость и стяжательство, нежность и злость, ложь и правда. Я надеюсь, что опыт прежнего жизненного пути даст тебе мудрость. Я лишь частично сотру твою память. Закрой глаза, мы возвращаемся.

– Подожди минутку…– попросила я. – скажи, там, за оградой только праведники? Люди, что смогли прожить жизнь именно так, как ты сказал?

Ангел улыбнулся:

–Не только. Там есть и грешники, но со светлой душой. Ваш Омар Хайям, дерзкий старик, все так же, вкушает нектар и любуется прекрасными девушками. Петр Первый проводит реформы. Мессинг медитирует среди благоухающих роз. Чарли Чаплин старается пересмешить Юрия Никулина, а Владимир Высоцкий с Виктором Цоем, так же слагают стихи и играют на гитарах…

–Значит, не очень важно, как ты живешь, а важно то, что после тебя останется людям?

–Верно. Очень важно, что ты оставишь после себя – выжженную землю или цветущий сад. Люди не ангелы, они совершают ошибки, но лишь часть людей, понимает и вовремя исправляет это. Человек умирает, его бренное тело уходит в землю, душа возносится к небесам, но лишь добрые дела, хорошие поступки, перетянут чашу весов, даруя душе блаженство в Раю и возможность вторичного воплощения. Скорбь оставшихся на земле , по ушедшему, светлая память о нем, не замутненная злобой или обидой, тоже открывает золотые врата. По сути – праведная жизнь, это жизнь по совести, иначе, надо просто соблюдать библейские заповеди: не убий, не укради, не прелюбодействуй…Божьи заповеди и есть ваша совесть. Кто-то принимает это, а большинство, прикрываясь Богом ,вершит свои черные дела, надеясь на всепрощение…

Пока Ангел отвечал мне, его нимб сиял все ярче, морщины стирались со лба, блеклые пряди волос, словно завитые невидимой рукой, превращались в роскошные льняные кудри…Ангел молодел у меня на глазах.

– Скажи мне…А какой он, БОГ? – спросила я.

–Бог многолик. Каждый представляет его по своему разумению. Кто-то называет его вселенским разумом, рисуя его сгустком света, кто-то видит Бога как некий мощный энергетический заряд. Большинство, придает ему привычный человеческий образ, изображая на иконах лысеющего старика с курчавой седой бородой, вкладывая в его глаза мудрость и нежность. По своему, вы правы – Бог есть свет и любовь.

–Свет и любовь…– повторила я –Тогда скажи почему, Бог допускает войны, убийства, насилие? Почему рождаются дети с физическими недостатками? Или люди становятся калеками в одночасье? Зачем происходит это? И почему? Разве Богу надо, чтобы умножалась скорбь и боль, вместо расцвета счастья и радости?

Ангел развел руки в стороны, на его лице, отобразилась некая растерянность:

–Понимаешь…Уродство при рождении, несчастная судьба – это наказание и испытание одновременно. За грехи и ошибки в предыдущей жизни. Посмотри на себя – когда ты была Еленой, Бог дал тебе любовь, но ты не оценила это, и получила в новом воплощении мужа – тирана. У тебя забрали то, что ты отвергла сама. У тебя было здоровье, сила, власть, но ты использовала это не для добра и блага, и тебе дали при рождении уродство, бессилие, рабство. Я говорил, ты могла исправить свою жизнь, но страх, ложная любовь не позволили тебе пройти испытание, в итоге, ты прекратила сама свои страдания. Предпочла вместо борьбы самый худший вариант. Самоубийство. А насчет войн и насилия…Все люди рождаются с ангельской душой. Чистыми, беспорочными. А потом вырастают и понимают, что жить греховно, намного проще и легче, чем праведно…Ты сама признала это..Люди перестали бояться Божьего наказания…Убив веру в Бога в своих сердцах. Если бы Бог наказывал сразу, поверь мне, не было бы войн и преступлений…Но Бог милостив, и он хочет, чтобы преступники САМИ осознали свой грех, и успели исправить его. Он ждет. Но когда понимает, что душа залита только чернотой, без раскаянья, без лучика света, тогда он вершит свой суд. Иногда, слишком поздно для человека…

Я сидела на зеленой траве, и пыталась обдумать ответ Ангела. В моей голове была полная каша. Хотя, если разобраться, Ангел прав. Мы сами выбираем путь, мы сами строим свою жизнь. У нас всегда есть выбор, и только наша вина, что мы выбираем неправильный путь. А потом обижаемся и клянем судьбу, с недоумением восклицая: «За что, Господи?» А вот за то…Кичишься своим богатством – будешь бедным, обижаешь слабых, пользуясь своей силой – сам станешь слабым, униженным; презираешь любовь – будешь жить без любви; воруешь – на тебе уродство и нищету; Не хочешь бороться с трудностями – ешь полной ложкой еще больше дерьма…И так далее…И не всегда, богатство и власть приносят счастье. Не зря говорят: «Богатые тоже плачут…»

Я посмотрела на Ангела. Он улыбался:

–Я рад, что ты начала думать, анализировать. Вам, людям, очень повезло. Вы имеете такую палитру чувств, которой нет больше ни у кого, в безмерной вселенной! Так цените это! Мир…Любовь… Счастье…

Я подошла к Ангелу. Прижалась к его груди. Помахала ладошкой стоящему поодаль Апостолу. Я была готова к новой жизни…И мы полетели…

…Маленький ночник заливал лимонным светом мою комнату. Я сидела в широком прикроватном кресле и рассматривала семейный альбом. Старые фотографии были ломкими, серыми, на них еле угадывались лица людей, так дорогих моему сердцу: мамы, папы, мужей, друзей и подруг, которые давно ушли в небеса…

Мое праздничное платье, синее, с белым кружевным воротником было небрежно брошено мной на стул; туфли на низком каблучке сиротливо притулились возле плательного шкафа; золотое ожерелье, подаренное любимым мужем, тускло блестело на полированном столе…

Я вернулась с праздника. Сегодня, в теплый день сентября, в кругу самых дорогих и родных для меня людей, я отметила свой восемьдесят пятый День Рожденья. У меня была сложная жизнь. Но я горжусь тем, что преодолевая трудности – я никого не предала и не обманула. Тем, что я любила искренне и честно. Тем, что вырастила детей достойными членами общества. Я вложила в них свет материнской любви, и в старости получила заботу, нежность, ласку. Дети и внучки, правнучки и правнуки будут вечно нести в душах этот свет, дополняя его уже своей любовью, искренностью, честностью. Я трудилась в поте лица, не воруя, не подличая. Мне нечего стыдиться. Мне не о чем жалеть. Мне не в чем каяться.

Я подняла голову и прислушалась. Нежная мелодия звучала в комнате, в середине ее ярко пульсируя, вдруг появился белый ослепительный сгусток. Он рос, ширился и вскоре превратился в статного мужчину, с золотым нимбом над головой и сильными крыльями за спиной. Мой Ангел…

Я улыбнулась. Закрыла альбом. Взяла со стола фотографию своих близких, поцеловала её. И резко встала с кресла, протянув к Ангелу руки:

–Я готова – сказала я…И мир исчез…

Мириады мерцающих звезд расстилались ковром под нашими ногами, мы шли с Ангелом вдаль, к свету, рука в руке, нежно сжимая, ладони друг друга. Над нами, бесконечною аркой, играя переливами цвета, возвышалась радуга; сердце переполняла нежность и радость…

Апостол ничуть не изменился. Вечный привратник бессмертных душ подошел ко мне, ласково глянул:

–Я рад видеть тебя…Пойдем…Врата Рая открыты и ждут тебя…Ты достойна войти в сад вечного блаженства…

Я протянула Апостолу руку:

–Идем. Только скажи – смогу ли я отсюда защищать своих близких, тем, кто продолжает свой земной путь, помогать им?

–Конечно – Ответил Апостол.

–Слава Богу! Больше мне ничего не надо…– успокоилась я, и открыв узорчатую калитку, вошла в РАЙ…