Седьмой заезд за кадкой с фикусом

В этот раз решил не утруждать себя ни криками с трибуны, ни ловлей спортсменов вдоль трасы. В голову пришла блестящая мысль, что гурман Круж все-равно поведет всех после заезда в кабачок «У дороги Чибис», чтобы вспрыснуть водочкой под перепелиную яичницу очередной этап.

Вот я и пристроился заранее у столика за кадкой с фикусом в затененном и довольно просторном зале, заказал пиво и, лениво потягивая из кружки пенящуюся жидкость, стал дожидаться подхода нужных людей, чтобы послушать непринужденные разговоры самих участников «Формулы- К». К своему удивлению обнаружил, что оказался в довольно уютном заведением не один. За столиком в углу уже сидела за кадкой с развесистой клюквой почтенная компания.

Двое мужчин, судя по голосам, не очень уже молодые донжуаны умничали перед юной женщиной. Я не разобрал ее имени в непринужденном разговоре, лишь понял, что оно двойное, типа: Алла-Виктория.

Не видать было и лиц троицы, но голоса слышались хорошо. Мужчины необычно ругали какого-то Алика Терского за то, что тот решился впервые несправедливо похвалить, по их разумению, харьковского «выскочку» Семена Г.

– Пошел бы он на три точки! Тоже мне нашел интеллектуала, – сказал один из них слегка надтреснутым драматическим баритоном.

– А еще лучше шорт бы его побрил! – поддержал другой визгливым фальцетом.

Дамочка слушала кавалеров и довольно заливалась мелодичным колокольчиком смеха. Сразу было абсолютно понятно, что она легка в суждениях и поддерживала кавалеров во всем. Но, не смотря на то, что я был за Алика и недоволен их дурацким смехом, эротический голосок, который звучал, как лирическое сопрано, все же вызвал у меня неподдельный интерес, и я уже хотел пересесть поближе, чтобы оценить и фигурку баловницы. Несомненно, девичий голосок не мог принадлежать Бабе Яге. Но, если будет водиться с этими мужиками, то, уверен, плохо закончит и станет настоящей ведьмой, а не членом команды, как например: Первого Триумвирата Юлия Цезаря, Помпея и Красса. Хотя все триумвираты всегда неважно заканчивали карьеру, но какое-то время властвовали в славе и довольстве.

– Вот повезло! – воскликнул я себе. – Отвести от приятной дамы не только дурное общество, но и последствия политических страстей.

Но я не успел додумать сценку дальнейшей судьбы незнакомки с моим горячим участием. В ресторан ворвался заросший бородой до глаз мужик и, не обращая на меня никакого внимания, ринулся к столу за кадкой. Мне стало понятно, что он знал, где искать теплую компашку.

– Слушайте анекдот, пока не забыл, – закричал он. – Приходит ром в желудок, а там коньяк сидит за столом.

– Это мое место, вали отсюда, – крикнул ром.

– Я пришел первый, сам вали! – ответил коньяк.

– Что-о-о? А ну выйдем!

Компания, похоже, не очень врубилась в суть, промолчала, а я едко усмехнулся:

– С бородой анекдотец, как и мужик. Он тоже наверное думает, что затмение не от дракона Раху, который заглатывает луну и солнце. Мол, это Брама утверждал, что Голова виновна в затмение, а Ариабхата всем наперекор говорил, что не Головой, а Луной и Землей, их тенями закрывалось солнце. Пора бы мужику тоже запомнить, что, если утверждает Алик Терский, то все, как в Ведах – священно. Ну обожди, сейчас…

И снова меня прервал шум на самом мстительном отрезке мыслей. В кабак вбежал Люций Старченко и потребовал подать себе шпик с горилкой и включить «Времена года» Вивальди. В ожидании заказа он рассуждал во весь голос о союзе трех рассказов, ядрах, тюрьмах. Но тут его прервал мужик с бородой:

– Не бывает союза трех рассказов. Только политики на сегодня объединялись для захвата власти.

– Кто например? – опешил Люций.

– Да мало ли! Например: триумвират Ярославичей в Киевской Руси с сыновьями Ярослава Мудрого: киевским князем Изяславом, черниговским Святославом, переяславским Всеволодом.

– Эко загнул! – удивился Старченко. – Теперь не катят имена с окончаниями на слава. Нынче кричат: «Слава триумвирату Обама, Меркель, Порошенко».

– Вы бы тише рассуждали! – прервал всех голос баритона за кадкой с развесистой клюквой. – Не дай Бог, какой-нибудь услышит нацист, не оберешься неприятностей.

– У него в крови страх еще от предков, – разочаровался я. – Теперь так и не узнаю, к чему Люций помянул триумвират. Почему не пришли к нему на литературную страницу хотя бы Молленхауэр, Симпсон, Батлер. Не получилось клонирование? Да ладно, вон еще кто-то показался в ресторане.

В зал степенно зашла Кременская Элеонора Александровна. Она по пути к столику твердила о скорой смерти, при этом представлялась мужчиной.

Я конечно же поспешил к столику бедняжки, чтобы отвлечь ее от тяжелых мыслей, чтобы пришла в себя и вернулась в женский образ.

– Ярославна! – вспомнил, что так она говорила о себе когда-то. – Ты бы не забивала голову потопом. На твой век хватит суши, а потом «хоть трава не расти», будет до лампочки все.

Но оказалось, что не поехала крыша у Элеоноры после заезда. Просто она сочиняет фантастический рассказ «Миротворец». Хобби такое у женщины: писать. Как, впрочем, и у меня, поэтому стал прислушиваться, чтобы придраться к словам. Характер такой у меня вредный – дай только насолить в карман.

– А вот ты говоришь, что «столпилась толпа». Это нехорошо использовать два однокоренных слова подряд! – слету отличился вниманием я.

– К Семену Г. не хочешь сходить! – парировала она, но секундой позже, размыслив, кивнула, соглашаясь с замечанием.

«Сразу видать, что умная женщина», – подумал я, и меня было не удержать больше. – «Порядочная толпа» звучит двусмысленно. Я понимаю, что ты имела ввиду, но иной читатель не сразу въедет в суть, почему бы не написать «большая толпа»? А тут, что делает запятая – «подскакивали и вдруг, срывались? Или здесь: «а может они», оба знака препинания пропущены, не выделено вводное слово – может. Или вот – «внезапно, один, затем другой, третий шар перешли в наступление». Лучше напиши: внезапно один, затем другой, третий – шары перешли в наступление.

Еще без запятой – «уронили в бушующие посреди утонувших домов, волны Волги»; «лягушками, люди шлепались в волны»; «Без труда, неведомые мне инопланетяне пожертвовали»; «Снаружи, корабль выглядел».

С запятой – «подскочил и(,) ухватясь(,) за пролетающий»; «Снизу шар был усеян выступами, шишечками(,) и за них нелегко, но можно было держаться»; «в плен, а(,) сбросив человека в воду»; «где-то далеко(,) и меня, восседающего верхом на»; «людей(,) приникших к самой земле»; «как видно(,) они праздновали труса»;

Тут: «и я рухнул вниз, внутрь шара» – и я рухнул внутрь шара. Без запятой и без слова «вниз». Тавтология! Рухнуть внутрь можно только вниз.

«роботом на себя. Но робот» – роботом, робот.

«давно уже бродил где-то непонятно, где и даже придя в полное отчаяние» – давно уже бродил непонятно где и, придя в полное отчаяние.

– Все? – спросила Элеонора, когда я замолчал.

– Что, мало? – рассеянно ответил я, вглядываясь в следующего посетителя, который поэтично выругался: «Какие еще яблоки к Аиду».

«Неплохо бы уже составить словарь литературных ругательств», – подумал я и полностью переключился я на разговор Рустама Карапетяна с людьми за кадкой с развесистой клюквой.

– Меня зовут Медея, – пошутила женщина, снова уведя разговор на литературное хобби. И я понял: «Почему бы и нет. Ведь в творчестве прослеживается темперамент и способности. Значит, проведем дискуссию сегодня о креативном мышление спортсменов».

– Не дай Бог, стать такой даже во имя любви, – неодобрительно предупредил соседку мужской голос с фальцетом о бессердечной возлюбленной аргонавта.

– Я так думаю, что это неисчерпаемая тема, обрабатывать под свой характер древние мифы и известные притчи, – живо повернулся к Рустаму мужик с бородой.

– Несомненно, – поддержал я и сразу вставил свое замечание. – Как-то не очень хорошо переписывать известный миф. Все знают историю Медеи и Ясона, но исполнена работа великолепно, поэтому многое прощается автору. А вот, если эта была бы абсолютно новая история с этими героями, то и выглядело произведение еще свежее и предпочтительнее. Хотя таланта автору не занимать, как и фантазии, отличится еще не раз.

Я отвернулся от Рустама и прислушался к разговору за кадкой с развесистой клюквой. Мужчина драматическим баритоном рассказывал о собственной реинкарнации в сочинение «Выбирая одно из двух, он предпочел третье».

«Интересно, – подумал я. – Бессмертная сущность существует в мистической теории, как постоянная эволюция человека. Какое же развитие происходит при обращение человека в собаку? Невозможно! Уже не раз спорили в этом же кабаке о истинном Я. Реинкарнация происходит от человека к человеку в родне, например: душа деда переселяется во внука и т.д.»

Но я не стал спорить с тем мужчиной, как понял его, будет биться до смерти за свои слова. А у меня времени нет совсем, с ним лаяться. Лучше погляжу на ошибки в тексте мудреца за кадкой.

Первое, что бросилось в глаза: сплошная темнота и лунная дорожка не уживаются вместе. Если пробивается свет луны, то темнота не такая сплошная.

«Но всё его благополучие изменилось в один вечер, изменилось внезапно и навсегда» – ну для чего нужно использовать одно и тоже слово два раза в одном предложение.

Их хватает в русском языке, чтобы разнообразить.

«Запомнил только, что был в вагоне сабвея, на котором (в котором) возвращался домой, когда там внезапно задымило, запомнил испуганные лица пассажиров и, последнее, что запомнил» – три раза «запомнил, не оправдывают себя.

«Казалось, что это не происходит на самом деле, что всё это чудится» – два раза союзное слово «что» не красит предложение, можно обойтись без одного. Казалось, что это не происходит на самом деле, всё это чудится.

«Что-то много для небольшого рассказа», – подумал я, но я решил все же промолчать и не указать на это владельцу баритона. Бесполезно!

Тем более, что в ресторан зашла красивая женщина. Я бросился приглашать шикарную даму к своему столу. Вскоре уже знал все о ней. Виктория Лукина писала отличные рассказы, и я попросил прочесть «Всему свое время» , с которым познакомился уже два года назад.

Сценка с девушкой фоторамке просто великолепна. Мне по душе, что не нужно особо заморачиваться реальными отношениями в будущем, не понравилось что, выключился и материализовался, например, в постели блондинки планеты системы Ветта. Блеск перспектива! Жаль не доживу!

Я почти вплотную придвинулся к Виктории, чувствуя, что заводят ее необычные фантазии. Но, когда она рассказала о трёхмерной церковью с витражами-иллюминаторами, решительно отодвинулся и подумал:

«Нет, сильно умная для меня, не потяну даже научного разговора. Мне бы лучше податься к ее бабушке в соломенной шляпе и батистовом сарафане до пят, – стройной, загорелой, со смеющимися морщинками у глаз».

А Виктория пускай и дальше фантазирует во славу себе, на радость читателям.

Я после рассказа Виктории Лукиной не сразу разобрал слова нового посетителя Евгения Бородовицына. Он рассказывал, вдумайтесь, о чувствах коровы перед забоем. В общем-то не очень печалилась буренка, прощаясь с жизнью, радовалась, что ее профессионально забьет деревенский мужик, а не садисты на живодерне. Необычное сочинение. Да, и очень краток оказался рассказ Евгения, чувствуется военная выучка автора, шифруется солдат, иначе бы узнали бы для кого и чего написал рассказ, где хранится порох в пороховнице.

Следующий посетитель, на которого я переключил внимание, осторожно зашел в зал, огляделся и направился ко мне. Я пожал плечами в недоумение – столиков свободных полно, но указал рукой на стул рядом. Разговорились, и представившийся мне мужчина, Михаил Бычков, оказался, как и Евгений Б. бывший военным. Михаил сочинил рассказ «Жигули», и он протянул мне рукопись, чтобы я оценил.

Мне не очень понравилось его сочинение, и я подбирал слова, чтобы не больно сообщить об этом автору. Так же мне показалось, что его творчество чем-то схоже предыдущим автором. Не понято вступление, не притягивает внимание описание и неясен финал. Мне сомнительным показалось утверждение, что земля была раньше намного меньше. Это солнце постоянно поглощает в себя астероиды и прочий хлам вселенной, расплавляет их и разбухает с каждым миллионом лет больше и больше. Оно когда-нибудь не удержит в своей утробе клокочущую массу и взорвется от переизбытка массы. Земля же остается, Слава Богу, неизменной. Сомнительно, что луна – часть какой-то бродячей планеты, которая откололась в результате коллизии с землей.

«Что-то перемудрил солдат», – подумал я и решил не говорить ничего.

PS. Рассказ «Как я не написал фантастический рассказ» вне конкурса Геннадия Полищука мне понравился. Очень чистая аккуратная и грамотная работа. Подобные работы я читал у Таиссии Кузьминой, Марины Друзь, Ольги Грушевской и т.д. Так сказать, прекрасная литература. Правда, на мой порочный взгляд, чего-то не хватает у Геннадия. Подобное ощущение у меня возникло однажды, когда переехал на жительство в Германию. Там все чисто, аккуратно, приятные запахи освежителей воздуха везде, и даже в общественных туалетах.

Когда посетил первый раз Россию через три года, меня спросили люди:

– Ну, как там?

– Хорошо, но чего-то не хватает.

– Русского говнеца! – усмехнулся кто-то.

И я согласился, но задумался, что лучше: европейская линейность или российская непредсказуемость? Не знаю, но респект Геннадий заслужил по любому.

Рассказ Алексея Брайдербика «Темная комната» не по теме.

Работа Эда Гемадзе «Звонок в прошлое» не по теме.

Я внимательно слушал, как негодовал за кадкой с развесистой клюквой мужчина, обладатель драматического баритона. Он уже прознал от кого-то, что я высказал недовольство его фантастической историей, и изощрялся перед дамой в метании остроумия в мою широкую спину. Молодая женщина уже не хихикала и не поддерживала разговор с ним, и я порадовался, что не придется придумывать непопулярные санкции.

«А мужик пускай бухтит, раз нравится, – подумал я, решив все же поглядеть внимательно на приятную даму, но меня остановил Михаил Лысенко».

– Вот, – сказал он, насмешливо скосив глаза в сторону кадки, где сидела троица, упомянутая мною в первой части отчета.

– Что, вот? – проявил я явную тупость, хотя углядел в руках Михаила исписанные от руки листки бумаги.

– Паста, – невозмутимо ответил он.

– Томатная? – ничего не оставалась мне, как продолжать валять «Ваньку».

– Почитай, узнаешь, – не поддался на провокацию Лысенко, протягивая листки.

Пришлось читать его рассказ «Паста». Сразу замечу, что название не соответствует содержанию. Пароль не играл никакой роли в произведение. К фантастике привязать было очень трудно работу Михаила, но теоретически допустил, потому что все произошло во сне. К чему рассказал автор о странном видении, я так и не понял. Но единственное ясно, что озвучивать элементы квантовой физики, эффекта Казимира было абсолютно не нужно непосвященным в науки читателям. Непонятно, скучно и затянуто. Местами не существует никакой связи между событиями. Мне не понравился рассказ, но, может, я слишком избалован большим выбором работ?

– Нет! – сказал себе. – Для королевского суда должна быть более хорошая и грамотная работа. Оценка будет снижена и за грамоту. Часть примеров приведу все же:

«Он(,) что-то пробормотал, глядя на меня, как я понял по-итальянски» – предложение нужно перестроить, иначе получается, что глядел по-итальянски. После «он» запятая не нужна.

«и я с «коллегами»(,)зубами и кулаками(,) заняли аэропорт Домодедово» – и я с «коллегами» зубами и кулаками занял аэропорт Домодедово. Ни одной запятой не требуется. Кроме того: если я С «коллегами», то занял, а, когда я И «коллеги», то заняли.

«зарабатывать, выполняя(,) мои поручения» – зарабатывать, выполняя мои поручения.

««жертву», которую я(,) с Саньком(,) бросились защищать» – «жертву», которую я с Саньком бросился защищать.

«Всё внезапно прекратилось(,) ещё до прихода двух дежурных сержантов» – Всё внезапно прекратилось ещё до прихода двух дежурных сержантов.

«взглядом посадив на места(,) своих охранников» – взглядом посадив на места своих охранников.

«Теперь клиники дона Антонелли в США, Италии и Швейцарии процветают, используя(,) запатентованные(,) уже в Штатах(,) достижения отечественной космической отрасли» – Теперь клиники дона Антонелли в США, Италии и Швейцарии процветают, используя запатентованные уже в Штатах достижения отечественной космической отрасли.

Я бы еще покопался в тексте Михаила, выискивая блошки, если не услышал песни Высоцкого в исполнение двух мужчин. Один за кадкой невпопад тянул баритоном о рожденном баобабе, который им же и помрет, другой – напротив меня за столиком, выводил хрипло:

– Сгину я, меня пушинкой, ураган сметёт с ладони.

Я пересел к мужчине напротив. Игорь Толоконский сразу протянул мне лист с рассказом «Солнечный зайчик». Мне понравилась работа задумкой разделить тело и душу. Здесь много чего можно добиться, описывая действия условных частей, составлявших человека. Местами я не понял, мне показалось, что слишком спешил автор, поэтому некоторые моменты смазаны, есть нестыковки и неточности. Их уже процитировал мужчина за кадкой с развесистой клюквой. Он высоким фальцетом с удовольствием указал на все недостатки, поэтому я не стал повторяться и приступил к ошибкам. Хотя посчитал сначала рассказ грамотным, но нарыл достаточно оплошек, чтобы изменить мнение, а автору задуматься.

«Рядом на стуле расположилась его бессмертная душа, размышляющая о лежащем на кровати теле, которое ей(!) иногда досаждало своей пассивностью! » – Рядом на стуле расположилась его бессмертная душа, размышляющая о лежащем на кровати теле, которое её иногда досаждало своей пассивностью!

«где мы все втроём были» – где мы втроем были. Мы и есть все, поэтому получилась тавтология.

«А ещё через три года летел он над морем вдоль берега(,) на одноместном самолётике» – А ещё через три года летел он над морем вдоль берега на одноместном самолётике.

«Садясь на стул(,) к столу понял, а ведь он совершенно не одет! – Садясь на стул к столу, понял, что он совершенно не одет! Или: Садясь на стул к столу, понял: ведь он совершенно не одет!

«халат синего цвета(,) без пуговиц, но с капюшоном» – халат синего цвета без пуговиц, но с капюшоном

«возникла татуировка(,) в виде хронографа» – возникла татуировка в виде хронографа.

«Порой(,) капля воды из неплотно закрытого крана(,) способна разбудить спящего» – Порой капля воды из неплотно закрытого крана способна разбудить спящего.

«А тут(,) шуршание газетной бумаги» – А тут шуршание газетной бумаги.

«Через 3(!) часа лёжа в постели он спросил» – Через три часа, лёжа в постели, он спросил.

«предстала душа(,) в ожидании их вердикта» – предстала душа в ожидании вердикта. Их – убрать.

«По счастливой случайности(,) возле места падения самолёта(,) проходило спасательное судно» – По счастливой случайности возле места падения самолёта проходило спасательное судно.

«В одном выпила весь "Мартини", в другом весь чай, в третьем всё светлое пиво» – обратите внимание на косность предложения: весь-весь-все. А можно, например: в одном выпила весь «Мартини», в другом – уничтожила запасы чая, в третьем – оставила заведение без светлого пива.

«Просмотрела почти весь репертуар в театре. Весь партер, все ложи» – и снова: весь-весь-все. Такая любовь к этому местоимению.

«Скорость полёта быстро достигла максимально возможной, конечно, можно ещё быстрее, но тогда к месту встречи прибудет обугленная головешка, что было бы совершенно не кстати. Обгоняя птиц, шарахающихся в стороны, при виде стремительно летящего объекта, да что птицы, реактивные самолёты были обогнаны, как игрушечные – вот этот абзац можно полностью убрать из текста. Он не играет никакой роли в рассказе, только отягощает лишней информацией.

Тут в зал вошла незнакомка. Она подсела к столу, где сидел уже Олег Бондарев, которого встречал не раз на гонках. Как я понял из разговора, женщину звали Костенская Екатерина», и она принялась читать Олегу вслух свой рассказ «После Маркеса. Что нет одиночества». Я прислушался. Несмотря на непонятное название, текст мне показался не заштампованным и свежим, поэтому я «обратился в слух», искал подтверждение своей догадке. Но так все же не пришел к однозначному выводу. Произведение трудно отнести к фантастики, скорее всего своеобразное описание нынешней жизни в мистическом черно-сером цвете. Проба пера, стилизация под магический реализм, попытка объединения реализма и фантазии. Но, для начала – похвально.

Очень много ошибок с орфографией, приведу пару примеров:

«жителям не имеющим личной жилплощади и нескольким гринго – жителям, не имеющим личной жилплощади, и нескольким гринго.

«Но собираясь(,) пробыть на островах не более года, семья Аурелис(,) не вернулась и в городе ничего о ее судьбе так и не узнали» – Но, собираясь пробыть на островах не более года, семья Аурелис не вернулась к сроку, и в городе ничего о ее судьбе так и не узнали.

У котов не стригут когти, даже ради аллегории!

И я переключился к соседу Екатерины Олегу Бунтареву, который неспешно зачитал свое детище под названием «Два мира». Хорошие размышления о возможном и реальном мирах, но отношение к теме, к сожалению, не имеет, поэтому мой интерес к рассказу сразу пропал, и я обратил внимание, что посетители ресторана «У дороги чибис» толпятся у столика иностранца. John Maverick, как назвал себя мужчина, польщенный вниманием гонщиков, с чувством зачитывал свой талантливый рассказ «Счастливая жизнь».

Я знал этого человека уже лет пять, не меньше, поэтому заинтересовался работой, которая оказалась шедевром. Этакое фантастическое раздвоение личности героя, чтобы охватить события многих лет, когда можно шнырять, как в прошлое, так и будущее. Причем фантазии автора сопровождались настоящими переживаниями, прекрасными описаниями и интересным сюжетом. Думаю, не зря посетители суетились возле столика нового гонщика. Там было, что послушать, оценить и удивиться, как можно так писать без заметного напряжения мыслей.

Я едва успел выставить в своих записях самую высокую оценку, как неведомая сила приподняла меня на пару метров и понесла куда-то по залу.

Посетители притихли и, молча, наблюдали за мной, соображая: «Что это? Фантастика или действие паров ресторанных напитков на непьющего мужчину». Безалкогольное пиво, которое я заказывал, не могло так подействовать на меня, значит, это было посторонняя неведомая сила.

Вдруг я увидел летящую в меня от кадкой с развесистой клюквой бутылку посольской водки. Я не понял в качестве презента она пущена или из хулиганства, но втянул голову, ожидая удара. Однако посудина, не долетев полметра, рикошетила от невидимого поля и устремилась назад, едва не задев самого метальщика с голосом баритона. Я усмехнулся, заметив к тому же, что уже ни другого человека, ни женщины не было рядом. Они подались к Джону, послушать, что говорят умные люди.

А я «приземлился» на стул рядом с Сергеем Александровым, который изобрел необычный прибор, способный передвигать предметы и критиков в задуманном направление.

«С таким не пошутишь много – подумал я. – Враз закинет на планету, где Макар не пас телят никогда». Поэтому не отказался познакомиться с рассказом изобретателя Саши «Наука имеет много гитик…»

Несмотря на странное знакомство с автором, мне понравилась, как письменная работа, так и остроумные фантазии, которые оценил очень высоко. Я даже от избытка добрых чувств предложил познакомить его главного героя Петра с той дамой, которая сидела недавно за кадкой с развесистой клюквой.

Ему с героем будет хорошо, дама пристроена и мне неплохо – не нужно выдумывать, чем удивлять молодую и красивую женщину. Но ничего из этого не вышло – прыткий паренек уже оженил Петра с другой длинноногой красавицей. И я смирился, с ней все впереди у нас, никуда не денешься. Но сегодня не судьба!

Как говорится: «свято место пусто не бывает». Я бы еще добавил, если на «свято место» присядет неотразимая женщина, у которой есть «Третий глаз». Тогда так и хочется крикнуть красавице:

– Блин, у тебя такие глазищи - я тащусь просто! Где были моя глаза раньше?

Не знаю, как Пашке, а мне по нраву, когда много всего, и улыбнулся Елене Бородиной искусственными зубами ценой автомобиля представительского класса. Знай наших!

Тоже неотразимая фантастическая история получилась у Елены.

– Боже мой! – вскричал я. – До чего же везет мне нынче на девочек и мальчиков в этом ресторане. Одни талантливей других.

И я с удовольствием дочитал «Третий глаз» до конца, порадовался за талант автора и себя, что нахожу время знакомиться с креативным творчеством коллег по перу.

Из разговоров посетителей ресторана узнал, что мужчина, который бросил в меня бутылку посольской водки (мучительно хотелось узнать: с какой целью он сделал это), таким своеобразным образом презентовал ее мне. И сразу в моих глазах обладатель баритона из противного и очень вредного гражданина оказался приятным и вполне респектабельным господином. По крайней мере: пока не выкинет очередное коленце.

Но я с благодарностью принял подарок и мучительно размышлял, кому бы навязать водку, потому что сам не переношу алкоголь даже на дух.

Как говорится: Бог все замечает и видит. Поэтому в этот момент вошел в ресторан Малашко Сергей Львович. Он давно обижен на меня, что не однократно громил его рассказы. В оправдание замечу, что делал из самых добрых намерений, чтобы не выглядели работы неряшливыми от блошек.

И я энергично замахал рукой Сергею, приглашая к своему столу. Сергей Львович не решился, думаю, отказать мне, поэтому принял многострадальную бутылку. И пока он открывал ее, я обещал прочесть его рассказ «Ланковский призрак».

Как водится, Сергею Львовичу «сели на хвост двое (не скажу кто) ребят, узнав, что «халява». Зазвучали тосты, пошли разговоры, тары-бары-растабары, а я тем временем под шумок обстоятельно разложил работу по косточкам.

Вот, что получилось:

«Огибая извилистые берега, она несёт свои воды с достоинством больших рек» – хотел бы подискутировать. Может ли река огибать извилистые берега. Значение слова «огибая»:

1. располагаться вокруг чего-либо; окружать, опоясывать.

2. располагаясь вокруг чего-либо, окружать собой, опоясывать.

Река, как мы знаем, не выходит из берегов, чтобы обогнуть их, значит, придерживаясь извилистых берегов, она несет свои воды с достоинством больших рек. Как-то так, примерно!

«Хозяин этого убежища никогда не попадается на глаза ни зверю…» – как-то резко перешел автор от описания природы Ланковского притока к убежищу хозяину. Мы так и не узнали до конца рассказа. Кто такой Дед? Я догадываюсь, что это – поверье народа, что над природой властвует призрачная сила, которую люди назвали Дедом. Но об этом ни слова в рассказе, Дед, которого поставил над краем Великий Бог и все. В рассказе нужно обосновать появление Деда, который живет в пещере, как человек. Он греется от костра, носит одежду, спит под одеялом, у него хрустят кости – с одной стороны.

С другой – этот призрак: «бесплотная субстанция в параллельном для человека мире – невидимом, неосязаемом, непонятном и во многом непостижимом его разуму; под колоритной одеждой не было ничего материального».

Тогда к чему костер и одежда, если аморфное существо. Не продумано автором!

«Под колоритной одеждой не было ничего материального – в чем колорит одежды, если об этом, кроме того, что она связана из толстых ниток, ни одного слова?

«в параллельном для человека мире - невидимом, неосязаемом, непонятном и во многом непостижимом его разуму» – в параллельном для человека мире - невидимом, неосязаемом, непонятном и во многом непостижимом разумом.

«Послышался хруст старческих суставов, казалось бы, бесплотной субстанции» – бесплотная субстанция не хрустит.

Под его же власть попадают и те, кто по любой причине даже на короткое время навещают его вотчину» – Под его же власть попадают и те, кто по любой причине, даже на короткое время, навещаЕт его вотчину.

«Думать можно молча, ведь…» – Думать можно, молча, ведь…

Итак:

Плюсы: очень хорошая задумка рассказать о поверье народа в форме фантастического рассказа, прекрасное исполнение текста, особенно, описание природы. В каждом слове слышится любовь к таежному северу.

Минус: несколько непродуманный сюжет, вскрывающий неточности в рассказе.

Вывод: нужно убрать в тексте слова, которые указывают на бесплотность Деда, аморфность, тогда все станет на место. Также указать о каком Деде идет речь.

Работа достойна шорт-листа, но конкуренция в этот раз настолько плотная, что не исключается вытеснение к концу гонки рассказа из претендентов на призовые места, если не изменить текст.

Но я не стал об этом говорить Сергею, потому что ему было не до меня. Они уже поддали, добавили, и мне не стоило портить застолье. Можно и в глаз получить. Пусть протрезвеет, а там видно будет. Может, Геннадий П. меня опередит или Дед Круж выскажется. Тогда они примут на себя удары.

А я тем временем решил почитать рассказ Валерия Рыбалкина «Талант». Но работа не произвела на меня должного впечатления. Я так и не понял, о чем беспокоится автор? Искусственная память принесет вред человечеству? Я, лично, не думаю, так. Потому что невозможно лишить человечество природного разума, заменив на электронный. Только роботу можно вживить чип, но он никогда не станет человеком. А искусственная память, чипы, сегодня приносят огромную пользу, сохраняя на крайне малой площади мириады информации. Что-то не додумал Валерий в своем произведение. Или я перемудрил из стойкой вредности. Господи! Тяжки грехи наши! Бог накажет меня когда-нибудь, что приношу авторам неприятности.

А вот Ивана Габова тоже наказал бы. За что? За очень длинное название рассказа. Оно портит мне график, не вмещается в одну строчку. Но сначала посмотрим, что придумал в этот раз. Я самовольно взял его листки с произведением, покачал осуждающе головой и принялся читать, в надежде реально придраться к мужчине за кадкой с пальмой.

– Доиграется когда-нибудь, мужик, в реанимацию загремит, – сказал я, дойдя до середины рассказа. – Но наш в доску человек, и фантастика хорошая, юмор на высоте, сарказм в пределах. Но посечь бы не мешало бы для порядка, да не за что.

– Что, простите, сказали? – Иван подозрительно взглянул на меня. – Или мне показалось?

– Гена покажет еще, чтобы не зря, – я решил сильно не обострять отношения, поэтому перешел к делу. – Грамотно пишешь, Ваня, но не без греха.

– Конкретно?

– «Вокруг пели птицы, жужжали комары и осы, летали бабочки и стрекозы». Что же ты, братец, комаров с осами в один ряд ставишь.

– А что?

– То, комар пищит, а оса жужжит, а еще лучше, чтобы бабочка порхала, летала стрекоза.

– И все?

– Не все. Наверное, забыл, что сон, вызванный полетом пчелы, или я что-то не допонял в задумке автора. Да Бог с тобой, высокую оценку заработал и за рассказ, и за Полущика.

«А вот и Наденька бежит мимо кадки с фикусом, и лицо мое дрожит, сейчас грамм двести выпросим, – успел я подумать, прежде, чем Кутуева Надежда пронеслась мимо. Я за ней, мне немного здоровья не помешало бы, чтобы оценить великолепные «Весенние истории».

Но Наденьку уже окружили тесной толпой почитатели, не пробиться к продавщице счастья.

– Ну и пускай – решил я, возвращаясь на место, – когда-нибудь устанет от обожателей, подойдет к старику за кадкой с фикусом, который похвалит смачными поцелуями в обе щечки и забрюзжит не зло, что нужно осторожно применять в тексте часто употребляемые авторами выражения: экзотические цветы, источали аромат, человеческие слабости, соловьиные трели и т.п. Но тотчас добавит, заметив румянец возмущения на абрикосовых щечках Наденьки-душеньки, что нужно просто принять к сведению слова критика, потому что замечание никак не повлияет на оценку.

И я бы наверняка пустил слезу от полноты чувств. Мол, до чего же я добрый и не злой критик, всех жалею, люблю и никого не принуждаю на взаимность. Если бы не увидел нового человека рядом, который протягивал мне планшет со словами:

– Дуб.

– Кто дуб? – в моем голосе читалась грозность

– Никто, просто рассказ «Дуб», – не испугалась нисколько Галина Боршковская.

И, хотя не по теме рассказ, я прочел ради знакомства с новым автором для меня. Очень грамотная и хорошая работа. Прекрасные описания природы, характера мальчика. Динамичный сюжет достоин уважения. Но я не вернул планшета с произведением автору без замечаний.

«и березы с соснами и ели» – и березы с соснами, и ели. А еще лучше: и березы, и сосны, и ели.

«в густоте ее чащи» – Лесна́я ча́ща – густой, частый, труднопроходимый лес, заросль, поэтому неуместно напоминать о густоте чащи. Тавтология!

Для того чтобы быстро и хорошо разжечь костер, мальчикам… – Для того, чтобы быстро и хорошо разжечь костер, мальчикам…

«Медленно поворачивая вертел над дымом и, стараясь не коснуться самого огня, чтобы не подпалить хлеб, у мальчишки текли слюнки от запаха и предвкушения трапезы» – Медленно поворачивая вертел над дымом, старались не коснуться самого огня, чтобы не подпалить хлеб. У мальчишки текли слюнки от запаха и предвкушения трапезы.

«висит в шкафу, рядом с Колькиной кроватью в их маленькой избенке» – висит в шкафу рядом с Колькиной кроватью в маленькой избенке.

«бухнулся на колени, опустив голову на землю» – очевидно, опустив голову к земле.

Я не поддался на явную провокацию и не пошел за кадку с развесистой клюквой, хотя оттуда мужик явно дерзил мне глухим баритоном. Времени хронически не хватало слушать придирки, но я посылал поговорить своего хорошего знакомого Феликса Штурма, а на обратном пути просил его, слетать на крайний север, передать на руках большой привет Магадану.

А сам занялся с Николаем Николаевичем Виноградовым разбором его работы «Азиатский глаз» или «Хотите верьте, хотите нет». Мне принесло удовольствие чтение легкого для восприятия рассказа, потому что сам не раз бывал в штормовых переделках на кораблях. Я не углядел фантастики в интересном произведение, поэтому присматриваться к грамоте не стал, но замечания о морском жаргоне на правах бывшего моряка сделал с превеликим удовольствием.

Моряки не говорили, если тошнило во время качки – «блевать», употребляли в разговоре – травить.

«Лёгость возьми! На корме в ящике лежит» – вряд ли вахтенный штурман, напоминал боцману, где лежит бросательный конец (легкость). На судах все вещи имеют определенное место, и каждый матрос знает, где взять это подручное средство для швартовки.

«на ощупь быстро пробираться на мостик» – на судах океанского класса (да и не только), когда глохнет дизель-генератор, автоматически включается аварийный движок в фальштрубе, и освещение не прерывается, как и работа эл. приборов управления, иначе, судно погибнет за несколько минут в такой шторм. Но, если все же и этот движок вышел из строя, то подключается аварийное освещение от блока батарей, рассчитанных на многочасовую работу освещения и руля. Но никогда морское судно не остается без света. Только когда уйдет под воду прерывается работа всех устройств.

«Всем штурманам определить место нахождения по секстану» – странная команда. Знать место судна обязанность вахтенного штурмана, он определяет место по секстану. Тут небольшие неточности. Во-первых, секстан один на судне, во-вторых, по нему нужно замерить высоту светил на небе. А, судя по описанию шторма, вряд ли было это возможно. Но нахождения места корабля в океане не ограничивалось секстаном, тут годился и эхолот, и прослушивание сигналов в эфире маяков, и локатор, если берег в пределах зоны его действия.

«проверить исправность навигационных приборов» – неверно, проверять исправность в шторм не годилось, приборы всегда держали в рабочем состоянии ответственные люди.

«Радистам срочно установить точное время из эфира» – странная команда. Третий штурман сверял все часы в определенное время суток согласно устава службы, делал без команды. Точное время узнавали же вахтенные штурмана по хронометру, который находился в рубке и имел минимальную погрешность.

И я потрепал снисходительно бывшего Маркони по плечу и поспешил к Фании Камининене. Ее «Предсказание или Предназначение» заинтересовали меня. Но рассказ оказался абсолютно не фантастическим, поэтому не претендовал на шорт-лист.

Но я решил высказаться по сюжету. Тема очень хорошая, благодатная, и можно было написать более динамичный рассказ, вторая честь которого больше похожа на публицистику.

– Очень много орфографических ошибок, – к тому же заметил я разочарованно и направился Владиславу Куражу, который предложил на обсуждение рассказ «Зачем я тебе». Я не нашел ничего фантастического в произведение. Он бы прекрасно подошло к прошедшей теме «Диалог».

Очень последовательный и интересный сюжет. Довольно грамотный текст. Я заметил несколько орфографических ошибок, но они испортили хорошего впечатления от чтения. И еще одна ошибка, которая, скорее всего, сделана случайно.

«В тот же день я одел свой парадный костюм» – … я надел свой парадный костюм.

И откланялся Владиславу, перехватив Игоря Колесникова, который нес рукопись рассказа «День шестой». Я был уверен почему-то, что увижу фантастику. Так оно и оказалось, но очень тяжелая для понимания авторская работа. Специфические названия и заоблачные термины напрочь отбивают охоту вникать в суть рассказа, так и хочется переправить произведение в руки космических специалистов, чтобы провели расследование на проф. достоверность.

У меня также претензия к «ватерлинии» корабля. Мне кажется, что ватерлиния применима только в отношения морского судна, загруженного по ватерлинию. Погружение выше проведенной линии грозит посудине уйти под воду. Да и само название ватерлинии звучит однозначно и не применимо к космическим кораблям.

И я переключился на другого автора, где впервые познакомился с фантастикой без звездных войн, погонь и борьбы за выживание среди неземных чудовищ. Также нет в произведение немыслимых теорий и диких фантазий. Все довольно обосновано, просто и понятно. Работа «Путешествие во времени» Падмини С. радует последовательным сюжетом, в конце которого появляется определенный и здравый смысл путешествия людей во времени.

Возможно, слегка затянуто и наполнено лишними описаниями прекрасной жизни на планете, где все счастливы и здоровы. Текст легко читается, местами наивный и по-детски непосредственный, требует незначительной правки. Но я, лично, получил огромное удовольствие от чтения фантастического рассказа, хотя отношусь к этому жанру прохладно.

– «Как я пил кровь из Ильи Майзельса» , – услышал я голос Владимира Чигринова, который с довольным лицом ходил по злу и рассказывал свою историю.

– Вот врет! – пробурчал я. – Кто осмелится сосать кровушка из рязанского медведя? Хотя постой, так в этом и есть фантастика, что невозможно в жизни, можно отнести к этому жанру, согласно теории Геннадия Полещука, или Виноградова Н.Н., не помню точно.

Но, как бы не было, я прислушался к автору и понял, что мастерство не пропил он, и даже страничками дружить приспособился с другими мастерами фантастических жанров. Но одного не понял, что с сильным и богатым нельзя тягаться, можно шишку набить, и не обязательно на лбу.

Поэтому я не хочу хвалить Владимира Чигринова, а на всякий пожарный случай отнесу историю к Илье Майзельсу, чтобы было всем хорошо. Илья порадуется, что есть на портале преданные люди. Владимир поймет, что нужно присматриваться к мужикам, прежде, чем выйти позвать. А мне – сознавать, что могу позволить поиздеваться, как над одним, так и другим.

Но оценку автору выставлю хорошую, как за смелость, так и прямолинейность.

Я не успел отойти от опального автора, а Вадим Сазонов уже протягивал мне рассказ «Неземная моя» .

– Неземная, значит, фантастическая, – подумал я вслух. – Поэтому по адресу пришла ко мне.

Очень оригинальный способ разговора внедрил Вадим. Запахами общались до него лягушки, которые вырабатывали определенный фермент для того или иного посыла соплеменникам. И вот прошло четыреста лет, и люди общаются через переводчики запахов. Интересно, как пахнут ругательства? Без них, как и без украинской проблемы, никуда, видимо, в будущем. Что вечно, то останется до скончания миров. Вот откуда нужно начинать изучение нюансов общения через запахи – с пахучего мата, чтобы не послали хохлы куда-нибудь каким-нибудь пшиком.

Еще в двадцатом веке фантазировали, что мир будет принадлежать в двадцать первом – китайцам, что и произошло. Тогда рассказывали, как Брежнев встречался с Рейганом, чтобы сказать ему:

– Что, гад, доразоружался?

Тот молчал.

– Я тебя спрашиваю, доразоружался?

Рейган ниже голову опустил и ни слова не произнес.

И в это время пришли китайцы:

– Свидание окончено. По камерам!

Вадим Селезнев полагает, что в двадцать пятом – доминировать будут китайцы, и добавится украинская проблема. Должен заметить, что вполне может случиться. Народ настырный, дай слабину, быстро захватят, что не принадлежало. Здесь даже запахам учиться не нужно, вонь горелой резины быстро напомнит, кто был кто. Очень серьезная проблема в мире, но как-то легко изображена автором. Вон и миллионер Устман кого-то напоминает. Да и очень много в одной работе свалилось на голову читателя. Китайцы, хохлы, запахи, экслоты, переименования улиц, мочки ушей, любовь – на три рассказа хватит.

И я перевел взгляд на мужчину в черном костюме. Под огромной шляпой было не разглядеть лица, но люди звали его Мараков Андрей. Он протянул мне листок с текстом рассказа.

Я сразу узнал руку опытного автора. Ни одного лишнего слова, ни одного жеста не по делу. Мне понравилась фантастика, тонкий юмор и изящество исполнения текста. О чем охотно сообщил автору. На что тот кивнул головой и направился к выходу.

– Вы ничего не забыли? – я бросил ему в спину небрежно вопрос.

Мужчина обернулся и с достоинством ответил:

– «Валентино» .

При этом он приподнял шляпу, но ровно настолько, чтобы никто не разглядел лица.

Паша Ксения влетела в зал, прокричала:

– «Пали пропагандист. А мы в броне. Киев – Москва».

И в слезах убежала на улицу. Я так и не понял за кого она и решил не трогать автора, хотя с нервами у нее явно не совсем в порядке.

Я давно присматривался к прекрасной женщине за столиком у окна, пытаясь понять, кто прячет лицо за огромным букетом чайных роз. Но стоило ей немного отвлечься разговором с очередным кавалером, отставным офицером, который отодвинул вазу в сторону, тотчас узнал Лазареву Надежду-Анастасию Владимировну. Я порадовался за женщину, которая сделала наконец-то свой «Выбор», покинула холодный, но такой родной Красноярск и приехала в более теплую, но бессердечную Москву. Действительно, что делать красавице в Сибири? Не ловить же подлещиков в Енисее? Или после Медицинской Академии работать с каким-нибудь торговым человеком на базаре?

А тут по одному Тверскому бульвару пройтись, дорогого стоит.

Но я бы не за это чмокнул Надежду в лысину, если она была у нее. А за то, что Анастасия удивительно умный и креативный автор, создала прекрасный фантастический и очень нравственный рассказ. Она сплела воедино мысли великого Булгакова и собственные, которые органично соединились и засветились светлой аурой в произведение. У меня не было слов благодарности, поэтому я не подался к столику, где сидел удивительный мыслитель. А понял четко и ясно, что мне нечего делать рядом, только наблюдать со стороны успех женщины, которая возглавила шорт-лист вместе с Мараковым Андреем, Johnom Maverick и Викторией Лукиной.

Виктора Федорова я заметил по шаткой походке бывалого моряка. Я конечно же заспешил навстречу, чтобы выслушать очередную морскую историю, которая оказалась, к моему огорчению, не по теме. Но я не остановил заслуженного человека, выслушал до конца рассказ о молодом матросе. Очень интересная и грамотная работа понравилась мне, но даже морской неписанный закон солидарности, не позволил поддержать капитана. «Умка» не войдет в шорт-лист.

«Записки Исполнителя» Александра Сороковика я признаю с натяжкой фантастическим рассказом, хотя вполне можно отнести к пародии на современное общество.

Зрелая и грамотная работа заслуживает внимания. Особенно радует заметный рост творчества автора. С чем и поздравляю, и удачи Александру!

И направила к Александру Паршину, усмотрев в рассказе «Я люблю тебя, Мария» фантастическую работу. Тоже вполне зрелая работа с лихим сюжетом и элементами робота-эротики. Абсолютно новое направление у нас. Как бы окончательно не привить мужчинам интереса к сексу с машинами. Наряду с различными резиновыми куклами, появление таких особ без комплексов, несомненно вызовет бум у любителей рыбалки. Каждому захочется в послужной список внести неутомимую половину, осознавать, что поимел красивую игрушку. Правда, в противовес Марии, для женщин можно создать робота Мишу. Тогда гастарбайтеры отдыхают, есть альтернатива для наших женщин. Дарю следующий сюжет, а пока жду серийного выпуска Марий, чтобы дешевле обошлась. Можно и не девственницу, если со скидкой пятьдесят процентов.

А, что касается рассказа, то не понравилась концовка. Уж очень какой-то неумный папа у мальчика. То пытается убрать комплексы у своего мальчика, то прививает их оскорбительным замечанием:

– Как ты был тюфяком, так и остался!

При этом – «повернул Марию и, задрав халат, раздвинул лопатки». Так и напрашивается вопрос:

– А, что папа? Сначала попробовал сам робота, а потом сыну отправил?

Раз так умело задирал халат. И позволительно ли это на глазах людей? Коль создали механизированную женщину с высоким интеллектом? Я бы не хотел такого иметь отца. А вы?

– Лучше глупый папа, чем «Обыкновенный сумасшедший», – крикнула Ирина Равинская и козочкой кинулась ко мне с рассказом.

«Как была резкой девчонка, так и осталась», – подумал, и прежде, чем Ирина воткнула листок текстом мне в руку, успел сказать:

– Ну-ну, Ириша! Не так пылко, сейчас посмотрим, что там у тебя. Ты водички пока выпей, остынь! А то сто слов в минуту строчишь, как пулеметчица Аня.

«Ё-мое! Из девчонки прет из мистики шитьё. Через ворот в рукава, хотя не шутит и трезва», – подумал я и попытался деликатно объяснить, что не нужно так о ДЦП-пешниках даже с симулянтом в больнице для идиотов. Это не объект ни для юмора, ни для литературного приема. Они и так обижены судьбой.

«Душевное равнобесие» или «если бы не было сумасшедших, с кем бы мы себя сравнивали» – сказали бы о рассказе соответственно Владимир Борисов и Валентин Домиль.

Я бы добавил, что, если хочешь написать портрет безумца, то смотрись чаще в собственное зеркало. И автор выступил посредником «между миром сумасшедших и сумасшедшим миром». Тут, как на безумном потоке, одни въезжают, другие – живут, третьи – выезжают, и всем кажется, что здоровы.

Но это только пустые разговоры критика. А попробуем разложить все по полочкам у госпожи Равинской. Есть ли мистика в рассказе?

Да, есть, потому что ГГ верил в сверхъестественную силу, которая сидел в нем. Герой общался и называл ее Он.

Кто она, мистическая сила?

Автор и ГГ уверяют, что Демон. Кто такой Демон?

Демон – собирательный образ существа, связывающего землю с небом, то есть людей с Богом.

Какой Демон в рассказе? Автор и ГГ убеждают, что он – «хоть мой Демон и нечета мелким бесам, которых полно кругом. Мой невероятно силён». Значит, не чета мелким Бесам. Кто такой Бес?

Бес – тот же Демон, только изгнанный с небес за пакости. Значит, злой Демон. То, исходя из логики, авторский Демон должен быть добрым. Тогда зачем ему хочется избавиться от доброго Демона? Сам сказал, что «Я так смертельно устал противоборствовать».

Как на самом деле?

Судя по делам авторского Демона, то сверхъестественная сила, сидящая внутри героя – самый настоящий Бес. Тогда у него нет связи с Богом, а это поменяет весь процесс размышления главного героя, а автору можно предъявить обвинение в неточности, введение читателя в недоумение.

Ведь автором и ГГ объяснятся такое перерождение доброго Дара в Зло.

Одним словом, хорошо бы доработать произведение, исходя из изложенного мной замечания, убрать орфографические блошки. И рассказ может вполне покорить сердца даже критиков.

– Покеда, Ириша! – крикнул я, заметив Семена Губницкого. – Этот точно расставит сейчас мне все по тайным полочкам в своей уникальной работе. До утра придется корпеть на ребусами. Не зря месяц не появлялся здесь. Ох-хо-хо, тяжела доля моя!

Фантастическая история по Семену Г., на мой взгляд, незамысловата. Раздавите пальцем комара, и это обернется виртуальной катастрофой, которая изменит принятые устои и судьбы. Смерть одного графомана вызовет цепную реакцию, и сотни читателей лишатся творений, задушенных судейской честностью.

Как когда-то не стало цивилизации Майи, добитой приходом конкистадоров, так и на ЧХА не останется безграмотных авторов.

Если наступить на бабочку, то накроется интернет, и в России не будет виртуальных форумов. В этом случае возникнут голодные на информацию бунты, поэтому осторожничайте, держитесь троп, и вам воздастся сторицей.

«Что-то в таком духе», – не особо утруждаясь, решил я и побежал от Семена Губницкого к Арье Бацалю, который задумал какую-то дерзость, как мне показалось. Но об этом потом.

«Если бы Лермонтов участвовал в литконкурсе», – подумал я. – То не стал бы столь категоричен в суждениях. Каждый человек имеет собственное мнение, которое не всегда становится общим. И только участие в нескольких и различных конкурсах в итоге обернется признанием, при условие, что автор обладает литературными способностями и хорошей грамотой. Как говорится, мастерство не скроешь».

Я бы не назвал рассказ Арье Бацаля фантастическим. Скорее всего, это ироническая статья на работу критиков в оригинальном исполнение. Не зря автор просил не усматривать явного сходства реальных героев в с персонажами фантастической истории с классиком.

Но работа выполнена прекрасно, заслуживает поощрения.

И я направился к выходу. Пора и честь знать, покинуть заведение, как и вошел, по-английски. Но задержался, чтобы послушать нескольких завсегдатаев заведения.

Галина Басова зачитывала сказку «Самолетик по имени Слоник». Мне понравилась работа Галины. Так же нахожу, что сказки относятся к жанру фантастики, но…

Должен напомнить автору, что в больших конкурсах этот жанр имеет отдельную номинацию, проза для детей, потому что сказки и рассказы для маленьких читателей не могут оцениваться со взрослой прозой, тем более с фантастической взрослой темой. Увы и ах!

«Земля, как перевалочная база по пути в Рай. Неплохо придумал Павел Шертобитов», – снова фантастическая история не дала мне прошмыгнуть за дверь, захотелось дослушать, что дальше.

Но дальнейшее развитие событий на земле не вызвало восторга. Обычный разврат первых покорителей по дороге в Рай смутил даже меня, старого циника, который видел не такое.

Я пробовал поставить работу рядом с «Божественной комедией» Данте Алигьери, но тоже не идет в сравнение. В Раю сидят и Богоматерь, и Адам, и Петр, и Моисей.

Перед дверью туда – ничтожные души, не создавшие ни добра, ни зла, в том числе «ангелов дурная стая», которые были и не с дьяволом, и не с Богом.

У меня создалось впечатление, что в рассказе все Создатели были от лукавого. Потому что, как можно по-новому трактовать историю создания мира, придерживаясь святого писания?

Я бы долго придирался к автору, если бы не почувствовал запах едкого дыма, сочившегося из-за бумажной занавески, разрисованной книгами. Осторожно заглянул.

– Не желаешь? – Сони Дэймар лениво кивнул головой с кудрями и протянул мне пару страниц «Пепел Гоголя, или Ушельцы». Я скрутил козью ножку, затянулся, поперхнулся, но так и не разобрал, кто был: Гоголь или Ушельцы. Но другую самокрутку не успел набить, получил от первой цигарки гипнотический удар, который подсказал, что конкурсный текст, скорее всего, напоминает мне известный роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». Трансцедентный сюжет просматривается у обоих.

«и поползли слухи о некоей таинственной комнате, где могут исполняться желания: самые заветные, самые искренние, самые выстраданные» – из книги. И бывший зек сопровождал туда людей, желавших, рискуя жизнью, соприкоснуться с забывающейся тайной природы.

«Кто ценил слова. Кто умел обмениваться ими. За пять лет мы многому научились. Половина пути до Библиотеки была пройдена. Ян искал её около года. Еще несколько месяцев мы разбирали завал» – из рассказа. В библиотеку за забывающимся словом пробивалась с риском для жизни группа.

В любом случае, стопроцентная фантастика при неплохом исполнение. Но много непонятного из-за того, что автору пришлось ужимать произведение в предусмотренный регламентом конкурса объем. Произведение не самое лучшее в этом конкурсе, но в шорт-лист войдет.

И я переключился на Евгению Валиеву, благо был еще под кайфом от косяка предыдущего гонщика.

Ее фантастический рассказ «Скорбь старого Мирзо» понравился мне.

Когда происходит большая несправедливость на земле, она оставляет глубокий след в душе авторов и заставляет фантазировать, чтобы в мечтах исправить или побороть зло. Очень много фантастический историй напоминают военные и политические действия на земле.

Не все зависит от хозяина планеты. Если даже появился умный и грамотный лидер, то достанется ему больное общество от предыдущей злой политики руководства. И, чтобы поменять устоявшиеся порядки, потребуется время, упорная работа на обновление общества. И уж потом можно ожидать и спрашивать с вождя. Но очень важно, чтобы, как бы не было трудно, вещалась правда. Время поздно или рано рассудит и расставит на свои места точки, справедливость восторжествует.

В одних случаях это будет для кого-то поздно, для кого-то вовремя и для кого-то рано, но нельзя забывать свои истоки, истории и позволять темной силе диктовать свою волю.

Хороший рассказ, чистые мечты и грамотный текст.

И тут появился Булатоф Федор Валентинович со своим сном «Мгновение сонного чудика». Вот навалял Федор Валентинович под стопочку все в одну кучу, а мы сиди и мучайся, отделяй зерна от плевел, если они есть. Я ничего толком не понял из рассказа и решил, зачем трудиться, если все равно не в тему.