Никогда в жизни не бил детей. Но как-то раз случилось нечто…

Стоял под аркой, ожидая друга, напротив автобусной остановки. Бабулька – божий одуванчик, стоит на противоположной стороне, оглядываясь беспомощно. Дорога скользкая, ей самой не перейти. Ну, что ж, придётся сбегать за бабулей. Но тут подходит к ней мальчуган лет двенадцати и предлагает помощь. На душе тепло стало: «Нормальный пацан!»

Перешли они дорогу, смотрю у бабульки очки мощные – видать, видит совсем плохо. «Спасибо, внучек!» - говорит мальчишке, а тот ей: «Спасибо в кошелёк не положишь!», - и гогочет…

Старушка растерянно помаргивает: «Так у меня и денег нет, внучек. На вот тебе булочку», - протягивает ему плюшку, в тот поганец – хрясь! – и булку ей под ноги: «Тебе, старая перечница, только дома сидеть и греть задницу!», - и помчался довольный.

Нога сама преградила ему дорогу. Растянулся. За шкирку поднял его, как щенка:

«Сколько лет тебе, богатырь?» Сопли размазывает: «Папке всё скажу! Кровью умоешься!» Сам не понял, как рука пропечаталась к его щеке – смачная пощечина вышла. Отлетел он в аккурат под ноги бабулечке. Заныл, заверещал. Бабулька не поняла, что случилась, квохчет над ним: «Деточка, что с тобой? Упал, родненький?»

А вот и папа из-под арки, бугай, каких поискать. «Сынок, кто тебя тронул?» Повернулся ко мне: «Молись, сволочь, смерть твоя пришла!»

И закусило что-то внутри у меня. Достал из кармана тэтэшник и тихо говорю: « Хлеб подними» Он отпрянул: «С катушек слетел?»

«Нет, - говорю, - это сын твой слетел, мерзавец он, видать, в папу!» - и гаденько улыбаюсь прямо в харю этому верзиле. Коротенько изложил ему, что да как.

Напоследок говорю: «Хлеб подними и, перед бабулькой пусть сынок извиниться!» Бугаина крякнул, поднял булочку, аккуратно отряхнул, положил в сумку: « Простите его, ради Бога! И меня простите – не доглядел…»

Бабульку осторожно в подворотню проводил. Вернувшись, сынка сграбастал: «Пошли, наследничек, разговор у нас будет душевный!»

Оглянулся метров через десять: «Мужик, прости, сразу ситуацию не просёк! Пушечку не свети, опасно сейчас!»

Друг подошёл минут через пять: «Принёс?» Я протянул ему тэтэшник. «Вот это да! Слушай, ни за что не отличишь от настоящего! Тебе всегда хорошо удавались муляжи! А ты чего какой-то расстроенный? Что-то стряслось?»

«Стряслось, - закурил я, - думаю, что пора уже заводить наследника!»

Друг засмеялся, хлопнув меня по плечу: «Конечно пора! Твоей Катюхе уже пять лет, чего тянуть?»

Рука всё горела, то ли оттого, что ударил ребёнка, то ли оттого, что впервые был готов выстрелить в человека…