В человеке существует феномен сознания – не вообще всякого

сознания, а того сознания, которое есть в Тебе.

В сознании тех, кто пережил Вторую мировую войну – это тот самый

сильный феномен, который был сформирован в человеке его

повседневными испытаниями на грани – умереть, но не сдаваться, где

нужно было четко понимать приобретенные в ней истины относительно

самих себя, своих предельных возможностей.

Это умение на протяжении всей оставшейся жизни отдавать себе отчет

в очевидности – в свидетельстве собственного обостренного чувства

сознания, от которого человек, как живое существо, уже не может

отказаться.

Феномен сознания наших отцов, переживших войну, впитывают в себя

их дети и внуки - все те бесценные качества, которые сформировались

у них в сражениях, как символ победоносной жизни перед лицом

смерти.

 

Война.

Семь лет мой отец отслужил на фронтах – от финской войны дошел до

самого Берлина. Мама родила меня в тот же день, когда проводила его

в армию. Прямо с вокзала ее отвезли на роды. Отец не видел меня до

семилетнего возраста.

Мне очень хотелось увидеть его. Часами я сидел в сельском уличном

дворике у бабушки Евы (так звали бабушку по отцу) и ждал, когда

пройдет хоть один военный, в котором я узнаю своего отца.

Я до сих пор не могу себе представить состояние моих родителей,

которых на семь лет разлучила война. Разлучила молодых, любящих

друг друга, где мать не в состоянии рассказать мужу об их сыне, как он

растет, взрослеет и как он любит и ждет его. Где отец, не видя конца

всему этому кошмару на войне, не может ничем помочь им, обмолвиться

хотя бы словом. Не может поделиться с ними о своих трудностях, ни

прикоснуться к сыну, к жене и только очень сильно любить их – тех, кто

так же сильно любят его на расстоянии. Расстоянии в семь лет войны,

где каждый день грозит отнять у них последнюю надежду.

 

Когда-то все кончается. Закончилась и эта самая страшная война. Отец

приехал неожиданно. Ночью. Я спал в маминой комнате.

В то время мы жили в трехкомнатной коммунальной квартире. В одной

из комнат жили мы с мамой, в другой комнате – ее родители, в третьей

– родная тетя со своей семьей.

- Вставай, твой папа приехал, - наконец, услышал я сквозь сон

долгожданные слова - «твой папа приехал».

Я мигом проснулся и побежал к нему. Он поднял меня высоко, высоко,

потом прижал к себе и прослезился. Со слезами я видел его только один

раз.

Как же я был рад ему. Я сразу кинулся к своему тайнику и достал оттуда

все обёртки от конфет, которыми мама иногда угощала меня по одной и

говорила, что эту конфету прислал мне папа. Эти бумажки я хранил,

чтобы потом показать отцу.

- Папа, смотри, я их сохранил. Я очень люблю тебя, папа, не уезжай от

нас больше никогда!

Папа больше никогда от нас не уезжал, разве что однажды, на три

месяца, на военную переподготовку.

Отец привез мне разные заводные машины, каких тогда ни у кого не

было. И не только это...

Первым делом, что на следующий день сделал отец – это стол, -

круглый, небольшой, из не строганных досок. Он простоял у нас очень

долго.

Мы взяли его в дом, который потом построили сами, без посторонней

помощи. Мне было тогда уже семнадцать лет. Мы так и не смогли до

конца отстроить его, но все, что осилили , было достаточным для

скромной, но спокойной жизни, отдельно от соседей, у себя в доме, со

своим садом.

Счастливы ли были мои родители? Они всё отдавали своим детям,

ничего не оставляя себе.

Я как-то спросил отца.

- Объясни мне, почему, когда я дарю тебе даже самый дорогой подарок

по своим возможностям, ты незаметно возвращаешь мне в два-три раза

больше? А я хочу безвозвратно.

- И не пытайся, сынок, ты не сможешь это сделать, - сказал он, - все, что

ты получаешь от нас, обязан будешь передать потом своим детям,

безвозвратно. Так устроена жизнь человека, и в этом её смысл.

Хорошо, что у наших детей есть еще такие бабушки и дедушки.

Хорошо, что дети приобретают мудрость не только от родителей, но и

от них, особенно, если живут все вместе – одной большой семьей. А мы,

я имею в виду свою семью, к сожалению, живем отдельно от родителей,

в разных городах, и даже в разных республиках.

Как-то, когда отец приехал к нам в гости, он с моей пятилетней

дочкой смотрел телевизор. Показывали фильм про войну. То русские

наступают, то немцы, потом опять русские…

- Дедушка, - спросила она, - а во время войны ты кто был, русский или

немец?

- Русский, - ответил дедушка, удивившись такому вопросу.

- А почему во время войны ты был русским, а сейчас грузин?

...

 

Сейчас родителей нет, они умерли два года назад, в один год – сначала

отец, а через полгода мать.

Теперь наш дом пустует, но я не продам его. Там наше пространство.

Раньше мы приезжали к родителям, каждое лето. Я фотографировал и

снимал их на видеокамеру, а затем смонтировал двухчасовой фильм.

Художественно оформленный, он произвел впечатление на родителей.

Посмотрев его, отец сказал:

- Спасибо тебе, фильм сделан бесподобно. Это хорошая память для всех

нас.

Особенно трогательно смотрятся кадры, когда мама в ветхом халате

подметает двор, а отец с балкона, овитым виноградной лозой,

печально смотрит на нее в сопровождении грузинской песни, где на

этот кадр с болью ложатся слова: «Я так и не смог дать тебе понять,

что такое счастье».

 

Больно сознавать, что родителей больше нет, и этот феномен сознания

неизбежно приходит к каждому из нас, потому что мы теряем то, чем

очень дорожим. Надо, чтобы мы берегли себя, и любили друг друга,

всегда, даже когда не все так, как хотелось бы.

- Жизнь коротка, сынок, - сказал я своему сыну, - береги себя и люби нас

так, как любим тебя мы, чтобы потом быть любимым своими детьми.

Любовь – это самое большое богатство, которое ты можешь заслужить

и самое дорогое наследство, которое ты можешь передать своим детям.

 

Эд Гемадзе