Адвокату – о нарушениях прав человека в СССР.

В США о предоставлении ей статуса беженки ходатайствует моя далекая молодая родственница Е.Г. Об этом узнал, ко мне, человеку сведущему, с опытом, идеями, независимым взглядом - обратились с просьбой кузена Розалия Старосельская. Должен предоставить свидетельства о нарушениях прав человека в России, бывшем СССР. Я высказался в осторожном смысле: готов предоставить доказательства, но! В Израиле проживаю давно: могу предоставить документы о прошлом состоянии в бывшем Союзе. Никаких личных сведений, документов почти о двенадцати последних годах не имею. Думаю, Американцев интересуют факты нарушений в современной России. Письмо

подготовил, выслал родственнице для предоставления своему адвокату.

Глубокоуважаемые Господа!

Я, Бельферман Моше. Родился в 1935 г. в Харькове, на Украине. До репатриации в Израиль 4.10.89 г. носил имя Моисей Исаакович. С 1945 года до выезда в Израиль на постоянное местожительства проживал в городе Киеве. Последний адрес: проспект 50-летия Октября, 5, кв. 99. Мой нынешний адрес... В настоящий момент пенсионер, занят литературным творчеством. Пользуюсь появившейся возможностью обратиться к представителям Правительства Соединенных Штатов Америки, юридическим органам с личной просьбой, общественным требованием: выявить необходимые старания, терпимую последовательность с целью осуждения большевистско-коммунистического режима России (бывшего Советского Союза), как преступного. В стараниях проведения угнетения, геноцида собственного народа всех национальностей, в соучастии, развязывании, ведении изначально завоевательной преступной Второй мировой войны. В уничтожении Еврейской культуры, народных традиций, представителей творческой интеллигенции, проведении жуткой государственной политики антисемитизма (параллельно свирепствовал в советском обществе бытовой антисемитизм в гнусных, зоологических формах).

Еврейская трагедия в Советском Союзе началось раньше Катастрофы Еврейского народа в Европе - Шоа, продолжением явилась антисемитской политики Романовых: выразилась в существовании в дореволюционной Российской Империи пресловутой «черты Еврейской оседлости». Отменена декретом Временного правительства в марте 1917 г. Антиеврейскую политику советского режима выделяю, как наиболее гнусную, разрушительную для малого народа. В угнетении, уничтожении советских народов в России, национальных республиках принимали личное участие все большевистские руководители, начиналось с Ленина и Сталина. В этих преступных действиях участвовали последующие советские руководители Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев. При правлении последнего мы уехали: свидетельствую только о времени проживания до конца сентября 1989 года, на основании документов и личных наблюдений.

Большевистско-коммунистические режимы с 1917 до 1990 истребили, выморили голодом, включая жертвы войн, как минимум 70-80 миллионов человеческих жизней, по моим примерным расчетам. Эти преступления следуют осудить, преступников назвать, примерно наказать. Подобное не должно повториться в мировой цивилизации.

Семьи моих предков, дедушек, бабушек проживали на Украине, недалеко от города Каменец-Подольска. Семья отца многочисленная в городе Новой Ушице, матери в Миньковцах. По современному административному делению Новая Ушица и Миньковцы входят в состав Хмельницкой области. В семье отца четверо детей пострадали от репрессий советской власти. Отец мой Ицхак - старший ребенок в семье. Для прокормления своей

большой семьи много он работал. В 1933 его, как активного работника-заготовителя и общественника арестовали с другими кооператорами Н.Ушицы. Обвинили в нелепом политическом преступлении: незаконном получении переходного красного знамени. Сохранилась фотография кооператоров: сняты рядом с этим знаменем. Отца отправили трудиться в трудовом лагере на строительстве канала Москва-Волга. Обвинение надуманное. Из трудового лагеря отца освободили старания моей активной бабки Малки. Она поехала в Москву, у руководящего сотрудника нквд добилась приема. В заключении отец находился около года. Отец женился в 1934 на моей матери Гитии Шехтман: переехали в Харьков. Жили в бараке тракторного завода. Там я родился.

Бараки находились возле Дробовецкого оврага: нацисты в нем расстреляли многие тысячи Евреев. Эвакуировались мы, точнее бежали: мать с двумя малолетними детьми, из Харькова в конце сентября 1941. Маршрут эвакуации: Харьков-Сталинград -Куйбышев-Узбекистан (Ташкент, Бухара, в Бухарской области город Кермине). Отец позже приехал: не отпускали с работы. Он недолго работал в мтс, машинно-тракторной станции Кермине.

В самом конце 1941, в возрасте 44 года, отца мобилизовали в армию. Военную подготовку, специальность получил в Коканде: стал минометчиком. Отправили на фронт. После форсирования Днепра в ноябре 1943 их большая воинская часть попала в окружение западнее Киева в районе Василькова- Белой-Церкви. Оказался в нацистском плену. Активисты концлагеря проводили перепись военнопленных. Отец прямодушно назвался Евреем. Большевистская пропаганда даже во время жестокой войны не сообщала о нацистских зверствах, массовых убийствах Евреев. Порядочный переписчик посмотрел сурово на отца, сказал: «чтобы больше я этого не слышал!» Этим спас отца.

В последующих переписках отец представлялся Караимом. В концлагерях проводили сортировку по национальностям всех пленных. Украинцев освобождали: возвращались те по домам. Отец попал к Караимам. Караимы доказали нацистам: они по происхождению тюрки, потомки Хазарского каганата, не являются Евреями. Не признают устного Учения, Талмуд и Каббалу. По верованиям, обрядам близки к Христианам. Караимы начали выпытывать у отца, что он знает об их традициях, откуда он родом и прочие подробности. Вынужден отец бежать от Караимов в общий лагерь: могли нацистам выдать. Из концентрационного лагеря отца отправили на сельскохозяйственные работы на запад Германии. Работа трудная, непосильная. Жизнь суровая, обстановка жестокая, кормежка плохая. Там он пробыл полтора года. Освободили союзнические Американские войска. Решил вернуться к семье в Союз: ему этого не советовали делать. Приглашал брат Симха из Палестины. Свободно отец ехал до города Новоград-Волынска.

Всех бывших военнопленных арестовали. Отец попал в советский концентрационный лагерь. В нквд издевательски отца долго допрашивали следователи. Требовали доказать невиновность перед советской властью, сотрудничество с нацистами не осуществлял. Следователи многократно задавали один вопрос: «Как это ты, Еврей, спасся?» После освобождения отец рассказывал: следователи о всех подследственных собирали свидетельские показания. О нем все узнавали. Не нашли ничего компрометирующего. Люди давали честные, положительные показания: отец их даже не запомнил. Он старше других, как батя запоминался. Отца держали в концлагере: работал на химическом комбинате в Сталиногорске, под Москвой (позже переименован, кажется в Еово-Московск). Из заключения отца освободили приблизительно в конце 1946 или начале 1947.

Мать и мы, дети, ничего не знали о муже, отце с конца 1943 - тогда пришло сообщение: он "пропал без вести". Нас лишили очень скромного пособия, оставили продуктовые карточки. В Кермине я пошел в школу. В 1944 уехали из Средней Азии. Примерно год находились в Саратове, у дяди. Окончание войны встретили в Саратове и позже уехали в Харьков, но не вернули свою квартиру и мебель: уехали в Киев к родственникам. У нас нет квартиры: ютились по углам. Намучались! Позже вернулся отец без права жительства в Киеве. Помогли знакомые, сыграли свою роль деньги. Родители купили глубокий, сырой подвал по адресу ул. Владимирская, 73, кв. 3. В этой квартире прожили с 1947 по 55. Среднюю школу я закончил в 1952. Поступал в Киевский Политехнический институт. Меня выгнали на первом экзамене по математике - я подготовлен по этому предмету: два года посещал подготовительный курс по математике в Киевском университете, успешно участвовал на ученических олимпиадах.

В Киевском политехническом институте в продолжение длительного времени орудовала преступная шайка вымогателей во главе с неким Кабальским: значительное число студентов набирали за счет платящих взятки. Евреев почти не принимали. Этому способствовал никогда не дремавший Украинский национализм, антисемитизм. Через многие годы Кабальского наказали за взяточничество. В 1952 поступил я в Брянский лесохозяйственный институт. Проучился до 1957: получил квалификацию инженера лесного хозяйства. Во время учебы, жизни и общения со студентами узнал, почувствовал силу, ненавистничество бытового антисемитизма. Среди тамошних студентов бытовали убеждения: Евреи употребляют в пищу Христианскую кровь: входит в состав пасхальных опресноков. В 1913 г. в Киеве проходил процесс Менделя Бейлиса: обвинен в таком преступлении. На суде М.Бейлиса оправдали, но осталась злая легенда, имела, имеет до сих пор широкое хождение среди широких невежественных слоев обывательских масс. До отъезда в Израиль в конце 1989 я отдал 30 лет литературным занятиям: сбором материалов, исследовательской деятельности, творчеству - мои литературные произведения не публиковали. Подвергся административным и психиатрическим преследованиям.

Мой отец умер в 1979 г., после шестого инсульта. Главная сегодняшняя забота: перевезти останки отца, перезахоронить на оплаченном участке кладбища Шломи.

Мой дядя Симха рано включился в сионистскую работу, даже подпольную деятельность. С докладами ездил, проводил беседы, организовал другие мероприятия по популяризации Еврейской культуры, необходимости переселяться на историческую родину в Палестину. Примерно в 1920 на нелегальном положении он оказался: ночевал на разных квартирах. В 1921 арестовали Симху. Выпустили. Несколько раз арестовывали. В 1926 к Симхе применили наказание: лишили гражданства, выслали за пределы России в «Палестину». Этому посодействовала жена гражданская писателя М.Горького Андреева: правозащитной гуманной деятельностью занималась. С того времени Симха проживал в «Палестине». Участвовал во многих событиях. Возле Натании похоронен. Обе его дочери с семьями Илана и Рут со своими семьями живут в Хайфе и в машаве возле Натании.

Моя тетя Хая (Клара) под влиянием брата Симхи включилась рано в сионистскую работу. Спасаясь от преследований властей, бежала из родительского дома с другом Симхи. Она участница Еврейского колхоза в Джанкое, в Крыму. После ликвидации колхоза из-за сионистской идеологической направленности, тетю направили на поселение в Казахстан. После освобождения, при содействии друзей: выдали за нее поручительство, перед войной Хая работала в Запорожье на «Запорожстали». Жила со спасенной дочерью Розой. Бесследно пропал в сталинском гулаге муж Хаи: она боялась узнавать местонахождение и дальнейшую его тюремную судьбу.

Мой дядя Бенцион партийный активистом, даже выслужился до должности секретаря райкома. К ним в Новосибирск приехал переселенец. Заявил: знал семью Бельферманов – непманы. Этот донос сыграл свою роль: Бенциона изгнали и партии. Другие у него появились напасти: конфликтовал с женами. В результате попал под действие психиатрического террора. Мне неведомо за какие проступки - он долгие годы находился в психиатрических лечебницах. Проживал в Москве.

Дедушка Шмил и бабушка Малка с детьми из Новой Ушицы в Ново-Константинов Запорожской, ныне Черкасской области в 1926 - 28 примерно переселились. Построили дом. Работали в Еврейском колхозе.

Второй мой дед Сани (Александр) с бабушкой Бат-Шейвой проживали в Миньковцах. Он был потомственным шохетом (резником птицы и скота): подвергался преследованиям властей, как служитель культа. Как кустаря, его облагали повышенным налогом. У него отняли большую часть дома. Лишили права голоса. Его сын Барух хотел учиться: как сын "лишенца", он не мог. Он вынужден отказаться от родителей, после этого только приняли на рабфак, закончил финансовый факультет института - работал по профессии в финансовых органах. Участвовал в войне в качестве офицера: капитан. В Киеве этот талантливый финансист трудился бухгалтером в маленьких предприятиях. Даже будучи партийцем, не мог пользоваться способностями, большим опытом контроля.

Дедушка Сани не успел эвакуироваться. Вместе с другими Евреями его нацисты с Украинскими полицаями прикладами заставили подняться на гору. Расстреляли 25 августа 1941. Похоронили в общей братской могиле.

ЛИЧНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА. ...Меня спасло от ареста, личных страданий обстоятельство: в 1976-77 переслал союзу писателей СССР и всесоюзному агентству по авторским правам порциями рукописи своих произведений: "Симфония жизни: люди, мысли, чувства" - 5 частей. Произведение о событиях 30-х., процессы троцкистов. Дилогию о Дм. Богрове, анархисте-коммунисте, террористе, стрелявшем в премьер-министра П.А.Столыпина. «Годы борьбы и блужданий», «Провокатор, герой: кто он?» Трилогию о событиях 1952-53. «Суровая зима», «Весна скорби и надежды» и «Беспокойное лето». Еще: «Монолог», «Киев начала столетия», «Отголоски Бейлисиады в современности. Встречи и переписка с В.В.Шульгиным». «Дурдом: общество в миниатюре», «Дурдомовский «гуманизм». «Тени жизни». «Характер - судьба" и другие.

июнь 2001.