А на левой груди - профиль Сталина,

А на правой...

 

...Застучали мне мысли по темечку.

Оказалось - я зря им клеймён.

И хлещу я берёзовым веничком

По наследию мрачных времён...

Владимир Высоцкий.

 

1.

Немецкие бомбардировщики прогудели над головами и скрылись за

горизонтом, который не был виден из свежевырытого окопа. Лето 1942-

го года было не самым удачным для наших войск.

- Мост бомбить полетели, - ни к кому не обращаясь, сказал Саблин.

- Дадут им жару. Зенитчики туда ещё с вечера проехали, - отозвался

Кравцов, поудобнее устраиваясь рядом.

- Может быть дадут, а может - нет.

- Ты опять за своё! - оборвал его Кравцов. - Не уймёшься никак! Язык

твой поганый довёл тебя до штрафбата. Смотри, пустят в расход - и вся

недолга!

- Ой, чья бы корова мычала, комиссар недорезанный, - совсем без

злости в голосе отозвался Саблин.

 

Бывший майор Павел Саблин попал в штрафбат вовсе не из-за своего

языка, а даже совсем наоборот - из-за того, что промолчал не вовремя.

Сержанта, который рассказал тот злополучный анекдот про Сталина,

трибунал приговорил к расстрелу. Вот у кого язык был длинный! Надо

же, прямо в лицо особисту обложил матом Великого Вождя всех времён

и народов! НКВДшник готов был четвертовать паскудника, но перевёл

свой гнев на майора, слышавшего, но не доложившего об "измене"

сержанта.

 

- Как вы могли! Почему сразу не пришли ко мне с рапортом? -

надрывался на допросе особист. - Или вы согласны с клеветой на

товарища Сталина?!!

- Никак нет! - стоя навытяжку, будто солдат на плацу, слабо возражал

майор. - Я и не прислушивался, о чём они там болтали.

- А должны были поинтересоваться! Вы ведь у них командир. Вот,

простой солдат, ваш подчинённый услышал и пришёл ко мне! А вы?

Измену у себя допустили! Одним словом - под трибунал!

По ходу дела выяснилось, что Саблин был из казаков. Пусть и не

раскулачивали его отца, но весь Дон в гражданскую воевал с Советами.

Поэтому вопрос был решён окончательно и бесповоротно: разжаловать,

и в штрафбат! Кровью должен искупить свою вину!

 

Старший политрук Пётр Кравцов, Комиссар, как его звали исподтишка,

угодил сюда совсем другим путём. Неисповедимы пути Господни! Зимой

сорок первого, попав в окружение, он сумел собрать вокруг себя

остатки разбитых частей и с боями вывести их за линию фронта - к

своим. После проверки НКВД-шниками рядовой состав отправили на

переформирование, а к командирам, как обычно, у особистов появились

дополнительные вопросы: почему так долго выходил из окружения, не

был ли в плену, не имел ли контактов с врагом? Не удалось Петру обойти

расставленные следователем ловушки, не сумел он доказать, что чист

перед Родиной, а потому, как и многие другие, наш герой был

разжалован и отправлен в это чистилище, выйти живыми из которого

суждено было не многим.

 

2.

Коротка жизнь человеческая, и в штрафбате это особенно заметно.

Если после атаки остаётся хотя бы половина личного состава, то это

значит, что сильно повезло батальону. И радость переполняет сердца

штрафников: поживём ещё немного, пока не кончилось затишье. Пусть

бесправными до ужаса зеками, пусть патроны выдают только перед

боем, пусть за спиной рота НКВД и обратного пути нет, пусть даже

"ура" кричать запрещено. Пусть! Зато живы бойцы, и есть надежда, что

не убьют, а только ранят. А уж после ранения, если воевал геройски,

могут направить тебя в обычную часть, а там, глядишь, и до конца

войны дотянешь, доживёшь.

 

Саблин посмотрел на Кравцова и улыбнулся этим своим мыслям.

- Что весёлый такой? - хмуро спросил Петр.

- Да вот, размечтался. Надеюсь выжить и покинуть эту

"гостеприимную обитель».

- Ууу, это только вперёд ногами, - улыбнулся в ответ Комиссар. - А я

рад, что мне дали возможность защищать Родину! Лучше умереть от

вражеской пули, чем от тифозной вши в лагерном бараке.

- Да, небольшой у тебя выбор! - проворчал Саблин, подставляя второй

бок своего ладно скроенного казацкого тела утреннему солнышку. - Как

же так? Вот ты им служил. Верой и правдой служил, а заработал такой

небогатый выбор?

 

- Вот кАк ты можешь уколоть! В самое больное место! Да ведь я не для

тех старался, кто меня сюда упёк, а боролся, сражался всю свою жизнь

за нашу Партию, за Великого Сталина, за идею, чтобы тебе ясно было!

Я и сейчас всему этому служу. И ради светлого будущего, ради

Коммунизма последнее готов отдать, жизни не пожалею! Пойми ты это,

дурья твоя башка!

- Какой коммунизм, какие идеи? - не унимался Саблин, - Ты посмотри,

что твои друзья натворили! Лагеря переполнены! Бесплатная рабочая

сила, РАБЫ строят ваш долбаный Коммунизм! Неужели для того, чтобы

построить самый передовой коммунистический строй, так нужны

элементы самого отсталого - рабовладельческого? Маркс, помнится,

говорил, что рабский труд - непроизводителен!

- Ты бы потише орал, - начал заводиться Кравцов. - Вон, командир

прислушивается. Поставят к стенке, и не дождёшься ты своего лёгкого

ранения, не доживёшь до него. И как это ты с такими мыслями

дослужился до майора, да ещё при генеральном штабе был? Или ты

шпион какой-нибудь английский? Кто тебя ТАКОМУ научил?

Признавайся!

 

Английский, немецкий шпион – эти беспочвенные обвинения достали

Саблина ещё во время допросов в НКВД. И он, не помня себя от ярости,

схватив собеседника за грудки, начал трясти его, будто мешок с

дерьмом, ругаясь зло и матерно. А так как оба стояли на коленях, то и

упали разом на дно окопа, продолжая мутузить друг друга и поливая,

будто из брандспойта, отборной армейской бранью. Грозный окрик

командира положил конец безобразию. Друзья снова заняли свои места

в общем окопе, тяжело дыша и отдуваясь.

- Как думаешь, не сдаст? - снова первым заговорил Саблин.

- Не боись, - отозвался Кравцов. - Завтра ему вместе с нами на немца

идти. Если бы сдавал, давно бы его пристрелили. СтОящий мужик,

многих от верной смерти спас! А ты бы потише разглагольствовал.

Любой НКВД-шник услышит - вместе к стенке станем. Понятно? Такие у

нас здесь порядки!

 

- Куда уж понятнее, - вздохнул Саблин. - Только и ты свои кулаки

попридержи. Какой я тебе, к чёрту, шпион? Я сам, своими мозгами понял

положение вещей. В Москве, в генштабе, кругозор пошире будет,

фактов побольше, а голова у меня ещё светлая. Потому и направили в

столицу. Только не любят у нас шибко умных – поругался с начальством

и загремел на фронт. Да я и не жалею ни о чём.

Беседа продолжалась, но уже в мирном русле. Кравцов

заинтересовался, что же такого особенного узнал Павел, находясь при

генеральном штабе? Саблин помолчал немного, но ответил:

- Ты Жукова знаешь, Георгия Константиновича? Вот он и был моим

начальником. Умнейший человек! Да и другие не хуже. Но дело в том,

что все мы пришли туда накануне войны. А старая гвардия, штабисты,

далеко не глупые люди, вдруг оказались предателями, врагами народа.

Взять маршала Тухачевского. Ты знаешь, какая у него была голова?

Какой это был военспец! Забрали и расстреляли. Разгромили весь

генштаб. Остался один Будённый со своей конницей. Бронекопытные

войска! С шашкой наголо - на танки! Каково это видеть? А я видел.

Смотрел и плакал. Теперь тебе понятно, почему немцы дошли до

Москвы? У Красной Армии голову отрубили, а новая не успела вырасти!

 

- Нет, головы отрубили у предателей, вроде твоего Тухачевского, а

остались люди, верные идее и Сталину! - парировал Комиссар.

- Ой, - поморщился Саблин, - все они одним миррам мазаны. Знаешь,

как Тухачевский после гражданской, заметь, в мирное время наводил

порядок в Тамбовской губернии? Приезжал в деревню, собирал сход,

брал заложников и, угрожая расстрелом, требовал выдать ему

зачинщиков мятежа. Если не выдавали, то расстреливал первую партию

ни в чём не повинных людей, брал вторую и опять требовал выдачи. И

так до тех пор, пока селяне сами не приводили главарей. Это метод,

скажи мне? Казнить землепашцев, тружеников, своих?! С тех пор и

появилась у нас поговорка: "Тамбовский волк тебе товарищ!"

 

- Правильно делал! Гражданскую-то мы выиграли только благодаря

карательным отрядам. Всех несогласных – к стенке, чтобы другие

боялись. Поверь, с бандитами, с тёмными мужиками, с крестьянами

иначе нельзя.

- Станешь бандитом, когда у тебя последнее зерно отберут. Сеять

нечего, а дети пухнут с голоду! Ладно, пусть будет врагом народа

Михаил Тухачевский. Хотя, справедливости ради, замечу, что именно

он, в отличие от верного сталинца, легендарного Первого маршала,

начал оснащать Красную Армию современным оружием. А теперь скажи

мне, зачем Семён Михайлович Будённый в сорок первом, взрывая

Днепрогэс, погубил заодно с немцами и свои войска? Утонули мирные

жители, затопило всю нижнюю часть города Запорожье вместе с

людьми, всю днепровскую пойму. К чему были такие жертвы?

 

- Война, Павел, война...

- Нет, Пётр! И в войну надо помнить о людях, о рядовых. Суворов –

тот, в своё время, помнил. И берёг, и у него каждый солдат стоил

десятка вражеских. Не числом воевал, а умением! А маршал Будённый

думал, как бы уберечь свою дурную башку от гнева Верховного. И

додумался погубить десятки тысяч солдат, женщин, детей. Умерли,

утонули люди - просто так, ни за что...

 

Кравцов молчал. Слова Павла совпали с теми смутными сомнениями,

которые иногда мучили его, которые он гнал прочь, забывая о них в

сутолоке повседневных забот. Но сейчас, когда не другие какие-то

абстрактные люди, а он сам превратился в пушечное мясо, в скотину,

гонимую на убой честолюбивыми командирами, от приказов которых

зависит его единственная и неповторимая жизнь, Пётр осознал,

почувствовал, понял: не то что-то творится в их Датском Королевстве.

 

3.

Затишье подошло к концу, и немцы снова зашевелились, пошли в

атаку. Знаменитый сталинский приказ "Ни шагу назад", действительно,

взбодрил войска. Все знали о существовании загранотрядов, которые

незримо стояли за спиной, решительно пресекая любые попытки

дезертирства, самовольного отхода с переднего края. Болтали, что

бегущих с поля боя будут расстреливать из пулемётов. Правда, никто не

верил, что такое возможно. Хотя, если прикажут...

 

Нашим героям повезло в том смысле, что штрафбат состоял

исключительно из бывших офицеров, для которых война была смыслом

их жизни, профессией. Эти люди оказались здесь во исполнение

приказа по армии, согласно которому все, вышедшие из окружения,

подлежали разжалованию и отправке в штрафные батальоны. Пусть,

мол, кровью докажут свою преданность Родине и великому Сталину.

Поэтому страшна была атака штрафбатовцев: будто не люди вовсе, а

заводные манекены, обученные всем тонкостям рукопашного боя,

молча, без ободряющих окриков своих командиров, бежали на врага,

убивая пулей, штыком, прикладом. Немцы панически боялись

штрафников и, по возможности, улепётывали от них – только пятки

сверкали.

 

В тот день артиллеристы оказались на высоте: вражеская атака

захлебнулась. Оставив несколько машин дымиться на поле боя,

немецкие танкисты развернулись и отступили в сторону балки –

зализывать раны. Сминая растерявшихся фашистских автоматчиков,

штрафбатовцы бросились в контратаку, ворвались в пустые вражеские

окопы и заняли новую линию обороны. Отступать они не привыкли,

потому что раненых, оставленных на нейтральной полосе, обычно не

выносили. А лёгкое ранение – это был единственный способ выбраться

отсюда. После госпиталя офицеры, как правило, восстанавливались в

звании и направлялись на прежнее место службы, где была надежда

остаться в живых или хотя бы умереть с честью. Правда, реабилитации

подлежали ещё награждённые орденами и медалями. Но бумаги

«ходили» слишком долго, а жизнь штрафбатовца была до ужаса

коротка.

 

Санитары подбирали раненых счастливцев, хоронили убитых.

Повезло: потери составили около трети личного состава, и довольный

комбат сам обошёл новую линию обороны, проверяя, всё ли сделано

так, как надо. Увидев расположившихся в общем окопе наших героев,

он приветствовал их, как старых знакомых:

- Рад видеть в строю! Не берёт вас пуля!

- Да, апостолов пуля не возьмёт. Двое их у нас: Пётр и Павел, -

отозвался кто-то из соседнего окопа.

- Согласен, служите апостолы! - улыбнулся комбат и пошёл дальше.

- Помнится, библейский Павел пережил Паетра! – продолжал

балагурить разговорчивый боец.

Но его уже никто не слушал. А "апостолы", устроившись в

свежевырытом окопе, продолжили свою, ставшую уже привычной,

беседу. Начал Саблин:

- Что, Комиссар, повезло нам сегодня. А помнишь, когда ты бежал в

атаку, то пытался кричать: "За Родину, за Сталина!" С Родиной всё

понятно - она у нас одна. А вот насчёт Сталина ты не прав, друг мой.

 

- Ты, Павел, Сталина не трогай! Он Россию поднял из руин и сделал

великой державой. Он отец наш и благодетель. Если бы не он, мы бы

сейчас лаптем щи хлебали!

- Да, да, да! И чьи ты слова повторяешь? И кто тебе вбил всё это в

голову? А подумать своей бестолковкой слабО? Вот давай рассуждать

здраво. Царская Россия - неужели не была великой державой? И жили

мы до Первой мировой совсем неплохо. Страна процветала, развивалась

потихоньку, планы на будущее были...

- А кто открыл эту бессмысленную бойню? Царь твой разлюбезный

народ на смерть послал! Он отправил мужиков на фронт глотать

немецкие газы, стрелять в рабочих и крестьян, потому что те, видите-

ли, говорят на другом языке! Он начал разорение страны!

 

- Да, с Николаем Вторым нам не повезло. Никакой он был царь - без

ума и соображения. Вот за его безалаберность мы до сих пор и

расплачиваемся. Хотя, Романовы собрали Великую Россию и триста лет

ею правили. Но я не об этом. Скажи мне, Пётр, кто затеял Гражданскую

войну? Кто заставил обезумевший от горя народ идти брат на брата,

отец на сына? Царя-то уже не было. Убили его, сожгли, и пепел по

ветру развеяли. А народ остался, как говорится, без Царя в голове и без

надежды на примирение. Смутные времена настали, на краю пропасти

стояла Россия. Самодержец, какой бы он ни был, объединял нацию, не

допускал междоусобиц!

 

- Нужен он нам, твой Царь-идиот! Убили его - и ладно.

Белогвардейскую сволочь разбили, интервентов всех мастей с ними

заодно! И ничего с Россией не случилось - построили индустриальную

державу мирового значения!

- Построили... - вздохнул Павел, - но какой ценой! От голода,

болезней, красного и белого террора погибли десять миллионов

человек! Ещё и Красная Армия "всего" миллион бойцов потеряла. Ты

можешь себе представить миллион трупов? Миллион разлагающихся

тел? Это два больших города!

 

- Зато мы навсегда избавились от эксплуататоров, от душегубов,

которые веками сосали кровь из трудового народа, шикуя и пользуясь

плодами непосильного труда рабочих и крестьян! - воскликнул Пётр.

- И здесь ты неправ! Мы вместе с водой выплеснули и ребёнка -

уничтожили цвет нации! Погубили, выгнали из страны большую часть

думающих квалифицированных специалистов! А восстановить всё это -

ой, как трудно! Может быть и вообще невозможно. Заводы были

разбиты, разрушены до основания - камня на камне не осталось! Но

самое печальное состоит в том, что мы за годы войн и лихолетья

развратили оставшихся в живых людей, которые отвыкли от мирного

созидательного труда. Они стали, по большей части, ворами, убийцами

и грабителями.

 

- Это ты бойцов Красной Армии называешь грабителями и убийцами?

- снова взвился Комиссар.

- Да не кипятись ты! Подумай лучше, вспомни. Сначала была

Империалистическая война, потом революция, потом гражданская. Лет

восемь воевали, уничтожая друг друга. А человек, даже единожды

убивший себе подобного, переступает психологический барьер,

становится ненормальным, маньяком, если хочешь! И перевоспитать

убийцу, заставить его жить по законам мирного времени - очень

трудно, почти невозможно. Он становится неадекватным. Вместо того,

чтобы просто возразить соседу-обидчику, такой человек хватает ружьё,

нож, вилы, что попадётся, и может из-за мелочи отправить собеседника

на тот свет. В то же время он понимает свою ущербность,

неполноценность. Ему снятся убитые им люди, его мучит совесть, и он

сам не рад, что стал человеком-зверем. А теперь скажи мне, кто виноват

в том, что нормальные люди превратились в убийц?

 

- Да, ты прав. Знавал я таких. Сильные сумели взять себя в руки -

женились, детей нарожали, но так и не смогли до конца избавиться от

этой страшной болезни. А слабые - спились потихоньку. И виноватых тут

нет. Виновата война.

- Война, говоришь? - усмехнулся Павел, - Ну ладно. Первую мировую

развязал Царь и капиталисты. Но гражданскую-то спровоцировали

большевики. Был такой лозунг Ленина о перерастании

империалистической войны в гражданскую. Три столпа составляли

основу царской России – Вера, Царь и Отечество. Это то, за что люди

готовы были умирать на полях сражений. И что нам дали взамен? Веру

отобрали, Царя убили, вместо Отечества пообещали светлое будущее и

мировую революцию. Пропала Россия, выдернули из неё стержень, на

котором всё держалось! И пошёл брат на брата, отец на сына. Убивать!

Сталин и большевики сначала разрушили Россию "до основанья", как

поётся в "Интернационале", а затем построили новую - на костях, на

крови, на горе людском! А ты говоришь, что Сталин спас Россию. Ээх!

 

- Да, спас! Если бы не Сталин, то вся эта банда жидомассонов во главе

с Троцким, Каменевым, Зиновьевым и прочими завела бы страну

неизвестно куда! Он их уничтожил и создал индустриальную державу

мирового уровня...

- На костях собственного народа! - умело "продолжил" Павел.

- Да ты знаешь, что вытворял Троцкий в Гражданскую? - возмутился

Пётр, - Этот наркомвоенмор поднимал боевой дух бойцов при помощи

децимации! Расстреливал каждого десятого в воинской части,

оставившей боевые позиции. Применил изобретение древних Римлян.

Умный был, гад, образованный!

- Все они такие. И твой Сталин - тоже. Люди для них - пыль

придорожная, расходный материал, подопытные кролики для

претворения в жизнь их "великих идей".

 

4.

Собеседники замолчали и задумались каждый о своём, переваривая

сказанное. Тёплый летний ветерок обдувал разгорячённые спором

головы. Склонившееся к горизонту солнышко уже не припекало, как

днём, а только лишь приятно согревало, напоминая о том, что скоро

наступит ночь и земля отдохнёт, наконец, от дневного пекла. Совсем не

хотелось умирать. ДОма, в разрушенных войной городах и сёлах

штрафников ждали старики, жёны, малые дети, которых надо было

довести до совершеннолетия, погулять на их свадьбах, понянчиться с

внуками. А вместо этого – искорёженная разрывами земля, окопы. И

завтра снова идти в атаку - убивать немцев, таких же отцов семейств и

желторотых юнцов, которых растили вовсе не для смерти и трупных

червей, а совсем наоборот - для жизни, любви и радости.

 

Каждой клеточкой своего существа оба "апостола" чувствовали всё

это и начинали, наконец, понимать, как и зачем, обманутые лживой

пропагандой двух чудовищ, ненасытных пожирателей человеческих

жизней, собрались они здесь, на поле брани. Бывшие крестьяне и

рабочие, ремесленники и молодёжь, художники и поэты - их заставили

убивать друг друга ради непомерных амбиций двух идолов, с

наслаждением упивающихся свежей молодой кровью. Уму непостижимо,

как смогли эти два изверга, два царя-ирода принудить миллионы,

десятки миллионов людей отдать, добровольно положить свои жизни на

алтарь самого кровожадного бога самой кровопролитной бойни на этой

Земле?!!

 

- Нет, ну ты скажи, как можно было обмануть, подчинить себе такую

массу людей? - заговорил опять Пётр.

- Как? Очень просто. Народ идёт за тем, кто больше обещает. В

семнадцатом было много партий. У каждой - своя цель, своя программа.

Большевики пообещали ни больше, ни меньше, как светлое будущее,

коммунизм. К тому же, первыми декретами Советов были декреты о мире

и о земле. Землю, как ты знаешь, крестьянам раздали, мир, хоть и

позорный, с немцами заключили. А потом началась Гражданская, и

Ленин, вопреки своему же декрету, выдвинул лозунг о перерастании

войны империалистической в войну гражданскую. Видимо, надеялся

победить и обеспечить торжество коммунизма на всей Земле. Мирной

жизни не стало, а крестьян, со временем, согнали в колхозы, отобрав у

них и землю, и даже волю. Самых зажиточных, самых работящих

переселили в Сибирь, чтобы не мешали Сталину проводить небывалые,

чудовищные, бесчеловечные эксперименты над людьми. Вот тебе и мир,

и земля в придачу - сплошной обман.

 

- Да что ты говоришь, Павел? Крестьянство - это тормоз в развитии

общества. Рабочий класс - вот это да! Именно он должен обеспечить

всем нам светлое будущее! Сталин создал СССР, передовую

индустриальную державу. Мы победили, а победителей не судят.

 

- Да уж, держава. На костях загубленного крестьянства. Ты слышал

что-нибудь о голоде 1932-33-го годов? Сразу после коллективизации

выгребли подчистую весь хлеб у землепашцев, не оставив ни зёрнышка.

До людоедства доходило, особенно на Украине. Думаю, это было

сделано намеренно, чтобы подавить бунты. Миллионы людей погибли! А

в это время продолжались поставки зерна за рубеж, чтобы обеспечить

индустриализацию! Убийство, варварство! Вы не находите, бывший

старший политрук?

 

5.

Павел подождал немного, но Комиссар молчал. Видимо, совесть не

дала, не позволила ему возразить. И Саблин продолжил свою

антисоветскую агитацию. Если бы его слова хоть краем уха услышал

кто-нибудь посторонний, то несдобровать бы обоим. Высшая мера,

расстрел - вот что было положено за такие речи. И позорное клеймо

врага народа не только на казнённом, но и на всей его семье, которая в

лучшем случае подлежала высылке в Сибирь.

 

- А ты знаешь, Пётр, что Сталин намеренно исказил учение Маркса и

Ленина? Он публично заявил в тридцать пятом году американскому

журналисту, что не собирается разжигать пожар всемирной революции.

Лукавил, наверное, скрывал свои истинные намерения и готовился к

новой войне. Маркс писал, в своё время, что мировая революция

неизбежна. А лучшие условия для освобождения пролетариата

наступают во время мировых войн.

 

- Ты ещё Троцкого вспомни с его теорией перманентной революции!

- Все они мечтали о глобальном переустройстве мира, и Троцкий был

самым последовательным марксистом. Но прагматик Сталин намеренно

отказался от заблуждений и явных ошибок теории. Согласно Марксу,

государство, как инструмент принуждения, в новом коммунистическом

обществе должно исчезнуть. СемьИ тоже не будет, а дети подлежат

воспитанию отдельно от родителей. Не должно быть также

национальных и расовых различий. Добровольный творческий труд -

только в радость, а все блага каждый должен получать по потребности.

 

- Вот-вот, это и есть настоящий троцкизм. И правильно Сталин сделал,

что отстранил Троцкого от власти и выслал за рубеж. Ты сам подумай,

Павел, как из бандитов и воров, из людей, для которых после

гражданской войны убийство стало самым привычным делом, из армии

беспризорных, из кулаков-единоличников можно создать идеальное

общество?

 

- Вот! И Сталин рассуждал примерно так же. Если народ не

соответствует теоретическим выкладкам, то необходимо этот народ

подравнять на Прокрустовом ложе и укоротить - кого на полголовы, а

кого и на целую голову. Теоретик, блин! Сколько людей угробил! Да он

всех своих друзей-соратников, с которыми делал революцию, -

Каменева, Зиновьева, Бухарина, Троцкого, 90% делегатов

семнадцатого съезда партии расстрелял. Уничтожил, извёл под корень

всю старую, ленинскую ещё, гвардию и остался в гордом одиночестве с

теми, кто не мог ему слово поперёк сказать. Подумай, Пётр, а не маньяк

ли твой Сталин, Великий Вождь всех времён и народов?

 

Комиссар молчал. Он не мог прийти в себя после такого

"богохульства", после такой крамолы, возведённой на великого мудрого

Сталина. Ведь его обожествляли, за него шли на смерть, и он ни в коем

случае не мог быть маньяком. Но, подумав немного, Пётр вспомнил, что

почти все старые большевики прошли тюрьмы, ссылки, поселения,

подполье, революции, империалистическую и гражданскую войны. И

это не только закалило их, но и приучило вершить свои дела с помощью

ножа и пистолета, на всю оставшуюся жизнь исковеркав психику этих

людей. "Нет человека - нет проблемы", - где-то он уже слышал эту

фразу...

 

6.

- И никакой он не великий и не мудрый! - как бы отвечая на мысли

собеседника, продолжил Павел. - Он проморгал начало войны. Так долго

готовился к ней - и проморгал. Гитлер оказался хитрее и изворотливее.

Сталин убрал всю верхушку Красной Армии, всех, кто мог бы ему

помешать в результате новой войны захватить полмира и установить

там свой бесчеловечный тоталитарный коммунистический режим. Я

служил при Генеральном штабе. Почти всё было готово к решительному

наступлению. Уж я-то знаю, поверь мне. Не хватило времени, не успели

- враг опередил нас.

 

- А если бы они договорились и стали союзниками - Сталин и Гитлер?

Представляешь? Весь мир был бы у ног такого союза! Но, к сожалению,

это было невозможно по идеологическим соображениям. Коммунисты не

признают национальных различий. Они интернационалисты, в отличие

от ярого нациста Гитлера.

 

- Нет, ты, Пётр, совсем не хочешь думать. Вот смотри: нацист Гитлер

взял себе в союзники японцев, которые относятся к монголоидной расе,

а интернационалист Сталин поделил Россию по национальному

признаку, упразднив царские губернии и провозгласив национальные

республики. И почему бы им не подружиться? Всё к тому шло. Да они и

были заодно с момента захвата Польши в сентябре 1939-го до

нападения Гитлера на СССР в 1941-м. Я-то знаю! Перед самой войной

наши демонтировали линию обороны на западе, заводы производили

исключительно наступательное вооружение и все газеты трубили о

войне на территории противника. Вспомни песню "Если завтра война".

 

- Да, "Малой кровью, железным ударом...", - вздохнул Пётр, - Гремела

песня!

В голове сами собой откуда-то всплыли строки:

"Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем..."

Защемило в висках от неожиданных воспоминаний мирного времени и,

скорее по инерции, чем по убеждению, Пётр произнёс:

- А что, Павел, если эта война будет, действительно, последней, а

вслед за ней наступит мир во всём мире и торжество коммунизма?

 

Саблин посмотрел внимательно на Комиссара и отвернулся, не сказав

ни слова. Сумерки опустились на передовую, давая возможность людям

встать во весь рост и хоть немного отдохнуть от "родных" окопов. Было

тихо, даже отдалённая канонада вдруг пропала, перестала давить на

воспалённые мозги. Казалось, что войны больше нет, что ужас и кровь

остались в далёком прошлом. И только обычай не давать третьему

прикурить от одной спички напоминал о жестокой действительности.

Новичкам объясняли, что первого прикуривающего снайпер видит, во

второго целит, ну, а третий – падает замертво. И никто никогда не

захочет быть третьим. Поэтому любой фронтовик, дав прикурить

одному товарищу, тут же гасил зажжённую спичку – даже днём, даже в

землянке, где угодно.

 

- Понимаешь, Пётр, - опять заговорил Павел, - Есть два способа

заставить человека работать, делать что-то нужное для общества -

кнутом и рублём. Кнутом погоняют рабов, которым труд совсем не

нужен. Ещё Карл Маркс пришёл к выводу, что рабский труд

непроизводителен, если рядом нет хорошего надсмотрщика. Сам по

себе порабощённый человек не в состоянии произвести ничего. Он

привыкает к плётке и, получив свободу, чаще всего теряет способность

к самостоятельному труду. В нашей стране был создан целый класс

подневольных рабов, которые за колючей проволокой строили и

продолжают строить для нас светлое будущее. Однако оставшиеся на

воле люди тоже очень напоминают рабское сословие, способное

работать исключительно по указке свыше. Всякая инициатива у нас

наказуема, любое творчество возможно лишь с разрешения начальства.

И ты думаешь, что такие одинаковые, причёсанные под одну гребёнку

граждане с промытыми мозгами смогут стать ядром нового общества в

светлом будущем?

 

- Согласен, на данном этапе наши колхозники - бесправные,

беспаспортные, накрепко привязанные к земле люди. Но они так же, как

и рабочие, верят в светлое будущее и делают всё, чтобы оно

наступило.

- Верят... Потому, что пропаганда об этом самом будущем не даёт им

трезво взглянуть на вещи. Но стоит хоть немного ослабить агитацию, и

созидательный труд во имя неизвестно чего прекратится, а затем

наступит хаос. Коммунисты во главе со Сталиным изуродовали психику

населения своей страны, и именно поэтому БУДУЩЕЕ НАШЕ УЖАСНО.

Человек должен сам отвечать за себя, за близких ему людей, за

перспективу. Только в этом случае возможен прогресс, и только у таких

людей есть возможность созидать, двигаться вперёд.

 

7.

Павел опять замолчал, давая собеседнику время подумать и

"переварить" всё сказанное. Друзья закурили. Пётр с наслаждением

затянулся, пропуская через лёгкие едкий дымок самосада. Никотин

привычно расходился по телу с током крови, освежая мозги и проясняя

ход мыслей. Кравцов встал во весь рост, но тут, как всегда это бывает,

совершенно неожиданно раздался негромкий резкий хлопок, и Павел

вдруг с ужасом увидел, что его друг и собеседник Комиссар начал

оседать, затем заваливаться набок и, наконец, упал на тёплую ещё от

дневного зноя землю. На голове его, в районе виска, появилась чуть

заметная струйка крови.

 

- Снайпер, гад, - подумал Саблин. - По огоньку самокрутки стрелял!!!

И глядя на бездыханное тело друга, он вдруг вспомнил обронённую

кем-то фразу о том, что библейский апостол Павел пережил своего

сподвижника Петра...

На следующее утро Саблин во время очередной атаки был ранен в

ногу. После госпиталя его восстановили в звании, и воевал он до самой

Победы, закончив войну в Берлине. В крамольных мыслях, посещавших

его время от времени, наш герой больше никому никогда не

признавался, с грустью вспоминая философские беседы двух

"апостолов" неизвестно какой веры, которые имели место в окопах

Великой Отечественной войны в жаркие летние дни 1942-го года.