Грех или Час Х

Кожейкин

 

 

--------------------------------------------------------------------------------

 

 

 

Вот уже пятую ночь подряд Эльвира ждала этого часа со смешанным чувством нетерпеливого желания и ужаса от того, что должно было вскоре произойти. Она задерживала дыхание, вслушиваясь в тяжёлое дыхание мужа, порой переходящее в свистящий храп. Вслушивалась в тихое посапывание десятилетнего сына Алёшки, спящего на раскладушке, установленной поперёк их двух кроватей. Ей казалось: не только в тесном номере приморского пансионата, но и на всех его этажах слышно, как неистово колотится её сердце, вырываясь из тесного пространства грудной клетки.

Близился час «Х». Именно так назвал его Виталик, шепнув на ухо в ту злополучную ночь время следующего свидания. От произошедшего тогда до сих пор бросало попеременно то в жар, то в холод, но соски груди набухали, а внизу живота снова предательски разливалась сладостная истома.

А как просто и ясно всё складывалось поначалу. В пансионате, куда они прибыли втроём по путёвке на двоих, им предоставили чудесный номер на втором этаже с видом в сторону моря. Номер состоял из двух комнат – двухместной, в которую попали они, пустующей одноместной и обширного санитарного блока, оборудованного итальянской сантехникой и облицованного испанским кафелем. Вот там то всё ЭТО и произошло.

Эльвира вспомнила, как легко они с мужем договорились насчёт раскладушки, и вскоре она уже и не вспоминала, как сначала укоряла супруга за скопидомство. Он уверял, что в прошлом году, когда они в этом же пансионате сняли целый блок, деньги были потрачены расточительно. Алёшка две трети порций оставлял не съеденными, а время проводил всё равно у них в большой комнате. Да и ночью боялся поначалу спать один в комнатушке, отчего пришлось вскоре произвести рокировку. Муж Василий занял одноместный номер.

А она всякий раз по его просьбе обыденно вставляла таблетку «Фарматекса», терпеливо выжидая минут десять-пятнадцать, когда она растворится, и приходила к супругу только после того, как мальчик засыпал, чтобы заняться любовью. Просьб таких за две недели было всего три, а любовь проистекала быстро и не доставляла ей особой радости. Василий уступал ей своё место на узенькой деревянной кровати, вскарабкивался, раздвигая её крепкие упругие бёдра, громко вздыхал в первый момент, а после пыхтел и потел, а она, придвигая палец к губам и косясь на закрытую дверь каждый раз утешала себя мыслью: как хорошо, что насыщается он быстро и не требует никаких извращений, о которых была наслышана от подруги Зинки.

Видимо, она давно уже разлюбила мужа, который был на десять лет старше, но уважала его, как нельзя не уважать порядочного в общем-то человека, примерного семьянина, заботящегося об их ребёнке, непьющего и некурящего, несмотря даже на то, что заработок его весьма невелик. Ведь не виноват Василий Петрович, что закончил педагогический, выучившись на филолога, и выбрал затем такую не денежную профессию редактора в издательстве.

Одноместная комната пустовала недолго. Когда они на следующий вечер возвратились с пляжа, то обнаружили звук воды за дверью санузла. Вскоре показался и сосед. Он, блондинистый, широкоплечий и загорелый, сам постучал в их номер, протянул, представившись, крепкую руку мужу и с высоты своего высоченного роста смерил глазами Эльвиру. Его зелёные глаза скользнули по её высокой груди, задержались на мягких коленках, а затем поднялись выше. Он словно бы раздевал её взглядом, но Эльвире, как это ни странно, было приятно. Ведь за свои тридцать лет она не была избалована мужским вниманием. Работая в школе, и подавно ощущала некую оторванность от мира мужчин, особенно от таких молодых, как Виталик.

И надо же было ей напиться на ночь чаю и в два часа ночи заспешить по малой нужде. И как угораздило не закрыть дверь! А как Виталий проснулся в этот час? Всё это попахивало чистой мистикой.

Дверь отворилась без малейшего скрипа. От удивления Эльвира, сидящая на унитазе и исполняющая свои безотлагательные потребности, не смогла сказать ни слова. Виталий тихо прикрыл дверь, щёлкнув задвижкой предохранителя, открыл наполовину кран холодной воды, а затем повернулся к ней и спустил плавки. Наружу вырвался и призывно дрогнул его довольно большой инструмент, а женщина заворожёно уставилась на глянец его оконечности.

-Ну! – тихо и властно приказал Виталий, пододвигаясь к женщине, и она вдруг моментально сообразив, что от неё требуется, потянулась ртом. Всё было как будто бы не с ней. Но ей стало так хорошо, что она была не в силах ничего поделать. Это уже потом, лежа в своей постели и заново переживая случившееся, она проводила рукой по увлажнённому интимному месту, удивлялась, как не закричала и как не позвала мужа. А тогда она повиновалась Виталику, как зомби. И когда он, не говоря ни слова, поднял её с сидалища, а затем развернув к себе спиной, довольно грубо обхватил, нажав на спину, заставил согнуться и принять его сзади. И когда она, испытав неистово нарастающее наслаждение, а затем взрывообразный жгучий оргазм, думала лишь о том, чтобы не закричать.

А когда он вдруг особенно резко вошёл в неё вместе с горячей струёй, и она в диком ужасе вспомнила, что дни у неё как раз весьма благоприятные для зачатия, голова и вовсе не повиновалась.

-Завтра в три - час «Х», - шепнул на ухо Виталик, тихо открыл дверь, вышел, а она залезла в ванную, открыла воду погорячее и ещё долго стояла под душем, тупо наблюдая, как по бедру вниз стекает клестерообразная жидкость и не зная, что же ей теперь, собственно, делать.

 

***

В такое дурацкое положение она ни разу не попадала. И благодарила судьбу, что на вечере встречи бывших выпускников ВУЗА та послала ей такого непрозорливого мужа. И даже случайно замеченная Василием упаковка «Патентексовала», приобретённая ею после мучительных раздумий на следующий день, не вызвала у него ничего, кроме рассеянного вопроса:

-А это зачем? Ты же брала с собой «Форматекс»? Там как раз таблетки четыре-пять оставалось.

-Подруга рекомендовала, - нашлась Эльвира, - утверждает, что это лучше. Вот я и купила. Дома было некогда.

-Какая разница, - зевнул Василий, потянувшись за пивом, - наверняка, здесь всё это дороже. Кстати, раз уж ты купила, давай сегодня ночью и попробуем. На курорте чаще хочется … А мы с тобой здесь ещё ни разу …

Он мерзко хохотнул и потянулся за пивом

-Как только Алёшка уснёт, - пообещала Эльвира, отворачиваясь, чтобы скрыть своё настроение. Она чувствовала себя главным действующим лицом собачьей свадьбы, укоряя себя за то, что на следующую ночь в назначенное время безропотно пришла на место совокупления, и Виталик также жестом указал ей на унитаз. А затем, после исполнения ею вчерашнего ритуала, подняв её, вдруг не развернул, как в первый раз, а прислонил в стене и закинул её ноги за своё горячее тело. После чего резко и сильно вошёл так в неё и стал входить и входить, что от удовольствия она чуть не потеряла сознание.

Она укоряла себя и после короткого соития с мужем. Он очень быстро закончил, извиняясь за слабую эрекцию, а она, одновременно памятуя о том, что лучший способ защиты это нападение и стыдясь своего грехопадения, положила руку на его потный лоб, промолвив:

-Ничего, милый. Всё нормально. Надо тебе поменьше пить пива. Это, разумеется, происходит от алкоголя. Я читала. А ты минимум по две бутылки за день выпиваешь. Я … не обижаюсь … всё хорошо.

-Правда не обижаешься? – глупо спросил муж, и она, вздохнув, пошла в ванную, неожиданно остро осознав, что спустя два часа здесь же будет отдаваться другому, более молодому самцу, к которому чувствует непреодолимое животное влечение. И который каждый раз открывает для неё что-то новое, волнующее и неведомое.

Он, этот молодой и сильный, породистый кобель был неистощим на выдумки. На третью ночь Виталий тихо прикрыл унитаз крышкой, сел на него, а затем повернул Эльвиру и медленно опустил на свой возбуждённый орган. А она быстро поняла, что именно от неё сейчас требуется. Поняла, как создавать меньше шума, выгнула спинку, развинув ноги так, чтобы как можно больше принять в себя от Виталия, и, задрожав от первого проникновения, сдерживая сладострастный стон, опять чуть не сошла с ума.

А после горячего душа снова лежала в своей постели, думая, какая же она, в сущности, сука и животное. В голову лезла детское воспоминание. Как по весне рядом с их домом за истекающей соком сукой бежала целая свора кобелей, которые, расталкивая друг друга, лезли ей на спину и лихорадочно двигали дрожащими от вожделения задними конечностями, периодически сменяя друг друга. А сука равнодушно стояла, отдаваясь то одному, то другому, никому не выказывая явного предпочтения.

«А чем я лучше этой собаки?» – подумала Эльвира, - «я самая настоящая сука и есть, я проститутка, которую трахают все подряд» и одновременно мучительно, - «но что же мне делать?»

Мысли одна ужаснее другой возникали в голове. Ей очень хотелось узнать, как долго собирается пробыть на курорте Виталий. Но … за три ночи он сказал ей не больше десятка слов. Как же узнать про это? И что будет, если вдруг проснётся муж или Алёшка?

Эти мысли не оставляли её ни на пляже, ни на экскурсиях, куда их исправно возил Василий. А ночью она опять просыпалась за пятнадцать минут до «свидания», вставляла заготовленную таблетку «Патентексовала» и, чувствуя невероятное возбуждение от одной мысли от предстоящего совокупления, снова покорно шла в ванную комнату.

***

После возвращения с курорта первый звонок был от Зинки. Подруга набрала номер её сотового телефона, когда она пополняла запас продуктов в магазине, и рядом не было никого домашних.

-Ну, как? – весело поинтересовалась Зинаида, и Эльвира вдруг почувствовала, как краска залила её лицо, огляделась вокруг, будто беспокоясь быть подслушанной продавцами в синей форме и, решив не говорить болтливой подруге ни слова, бодро отрапортовала:

-Всё нормально. Живы, здоровы. Загорели, накупались.

-Да я не о том спрашиваю? Как тебе мужик?

-Вася что ли? – плохо скрыла недоумение Эльвира, но Зинка перебила её:

-Какой к черту Вася! Как тебе … Виталик?

Пачка печенья вывалилась из руки Эльвиры:

-Откуда … откуда ты про него знаешь?

-Да … - протянула Зинка, - говорила я нашим, что тебе будет тяжело с твоими комплексами, но придётся поделиться. Дело в том, что всё это мы организовали. Девчонки-одноклассницы. Сбросились, короче, и …Надоело наблюдать, как ты мучаешься. Вот и решили: отдыхать - так по полной программе, а Виталик в этой фирме - наипервейший профессионал. Кстати, на следующий год Таньке его планируем. Она, в отличие от тебя, вообще месяц, как развелась… получается, нам даже легче будет. Так что давай, подруга, подключайся…

Сотовый телефон вывалился вслед за пачкой печенья. Потолок поплыл, стены закачались, пол приблизился. Эльвира ухватилась за ближайший прилавок, и на неё посыпались коробки конфет, круглые фасовки импортных йогуртов и отечественных шоколадок. Она обессилено повалилась на пол под испуганным взглядом девушки-менеджера, и из уст её выскользнуло лишь несколько скупых, но чётких слов:

-Грех … какой грех…

-Что с Вами? – устремилась на помощь девушка, а Эльвира, удивлённая тем, что жива, что её не поразило ни громом, ни молнией, что она, более того, пришла в себя и находится в полном сознании, посмотрела вокруг испуганно и добавила:

-Со мной? А что с нами?

-С нами? – переспросила девушка, помогая ей подняться и протягивая сотовый телефон и печенье, - о чём это вы, женщина?

-О чём … - эхом отозвалась Эльвира, - я спрашиваю: что с нами?

Вопрос, неистово буравивший её расплавленное сознание, оставил его, наконец, в покое, поплыл в воздухе, выскочил из магазина самообслуживания, а потом, повисев в воздухе, устремился к облакам, адресованным то ли этим безобидным скоплениям тумана, а может и самому, бесконечно могущественному Создателю.

 

21 июля 2004 года

 

 

 

 

© Кожейкин, 2004