Ещё вчера на улице светило солнышко, термометр показывал минус три и снег весело хрумкал под ногами. Ближе к ночи подул ветер, над городом потемнело, а утром стало ясно, что в школу мы не пойдём. Буран за окном рычал не страшно, но все дороги переметены, отменены занятия в школах и закрыты детские садики. Родители дали нам с братишкой наставления и ушли, вернее, поползли по снегу, проваливаясь по пояс, на работу. Я Лёха, мне девять лет, брат Санька младше меня на год, но по росту мы одинаковы, и нас часто называют двойняшками. Рисуя пальцем на стекле окна, я сказал:

-Сань, а слабо выйти на улицу и добраться до первого подъезда?

Брат покрутил головой:

-Если родители узнают, хана!

-Подумаешь, в первый раз что ли? Давай на спор – кто первый доберётся, тот и главный на весь день!

-Ладно, - кивнул Санька. – Только ты, Лёха, не мухлюй!

-Больно надо, - я презрительно фыркнул.

Собрались за 15 минут. На улице ещё темно, дворников нет, никого нет. Вдвоем открыли тяжёлую дверь и «поплыли» по снегу на край крыльца. Отсчитали до трёх и нырнули на дорогу. Я шёл, не оглядываясь, стараясь дышать равномерно, и, конечно, пришёл первым. Залез на крыльцо первого подъезда и оглянулся, Саньки нигде не было. То есть совсем нигде, ни следа.

-Сань! – растерянно крикнул я. – Ты где?

Вдалеке послышался слабый отклик-вскрик. Вьюга пела свои песни и поспешно заметала мой след. Стараясь не упасть, я пошёл назад, постоянно окликая брата. Метров через тридцать голос Саньки стал отчётливее: «Сюда, Лёха, я здесь! Не упади, здесь подвальное окно!» Я уже увидел тёмный провал и осторожно пролез по пояс внутрь:

-Сань, ты чего тут?

-Принимай! – прямо в руки мне ткнулся чей-то влажный нос, и сразу запахло молоком и сеном, как в деревне у бабушки.

-Руку дай, - брат стоял на ящике и пытался вылезти наружу. Приглядевшись, я взял щенка в левую руку, а правую протянул Саньке. Мы сидели у стены дома, загораживая щенка от ветра, и глядели друг на друга.

-Дурак! – первым начал я. – А если бы упал неудачно, сломал бы ногу или руку?

-Сам дурак, - беззлобно ответил брат.- Я тебя звал, а ветер навстречу, слова относил в сторону. Я сам сначала не понял, что это щенок плачет, а потом споткнулся и упал прямо возле окна. Ну, и услышал этого…Он там один живой, маманя его и два щеночка умерли, наверно от холода и голода.

-Да он крошечный, глаза не открыты ещё, думаешь, выкормим? – я осторожно прижимал к себе тельце и понимал, что ни за что никому его не отдам. – А мама с папой думаешь, согласятся?

Санька мотнул головой:

-Не знаю…Ну, не бросать же его здесь!

До квартиры мы добрались быстро. Нашли старую куртку и устроили там щенка. Он слабо пищал и тыкался в руки, мы не знали, как его накормить. Наконец, сообразили и, намочив в молоке уголок полотенца, насытили Снежка. Он был беленький и пушистый, как снег по которому мы пробирались на улице. К возвращению родителей мы готовились тщательно – сделали все уроки, убрались в комнатах, даже пыль протёрли. Делали всё молча и сосредоточено. Вечером с волнением посматривали на часы и вздыхали, поглядывая друг на друга и на щенка. Пришли родители. Удивлённо глядя на нас, отец спросил:

-Не подрались?

Мама удивилась ещё сильнее:

-Убирались?

Перебивая друг друга, и глотая окончания слов, мы за минуту выложили им все наши приключения.

-Тааак, - протянул отец. – Проблемка!

-Вы с ума сошли? – возмутилась мама. – А если бы с вами что-то случилось? Никакой ответственности! Как вам можно доверять?

-Да, - поддержал её отец, - как вам можно доверить воспитание животного, если вы не держите обещание?

Мы наперебой заговорили:

-Мы ответственные! Очень! Мы теперь очень! Только не выкидывайте Снежка! Пожалуйста!

Мама прошла в комнату и увидев Снежка, заохала и побежала кипятить молоко. Папа посмотрел на нас:

-Никаких двоек – это раз! За щенком смотрите вы – это два! Ещё раз выйдете в буран без спроса, найду ремень – ясно?

-Так точно! – в один голос ответили мы.

Это было пять лет назад. Теперь Снежок взрослый мохнатый пёс, метр с небольшим в холке. Он умный и очень любит всю нашу семью, но меня с братом больше всех. Я смотрю на него и вспоминаю, как мы его воспитывали. Нелегко это давалось. Когда Снежок особенно шалил, мы садились напротив и строго говорили:

-Никакой погрызенной обуви – это раз! Все свои дела делать на улице – это два! Ещё раз зайдёшь в спальню к родителям, наденем поводок – ясно?

И пёс согласно кивал:

-Гав!