Честно говоря, я не знал как презентоваться перед дядей Георгием и как начать переговоры. Эта была неординарная личность и нужно было обдумать каждый шаг. Мне было бы проще, чтобы отец с ним договорился, а я бы ночью перетащил этот аппарат. Но у отца был такой принцип, что каждый должен строить свой бизнес самостоятельно, включая переговоры со взрослыми. Он только предупредил меня, что дядя Георгий не любит болтовню, за то ему нравится шутить. Не любит, когда его хвалят, но прислушивается к мудрым мыслям, если они попали в точку. Нужно держаться серьезно и хорошо взвешивать каждое слово, особенно, когда говоришь «да», или «нет». Но самое главное, он не любит бесхозяйственность и расхлябанность.

Кто его знает, как с ним шутить и не болтать при этом. Но, если он по какой-то причине мне откажет, то пропадет столько труда и мамино пальто тоже.

К этому времени у него появился заместитель. Его прозвище было Вичу, т.е. зам. или viceprezident, от слова «вичепрешединте».

Местным властям приходилось считаться с мнением Георгия Федоровича (так они его называли), а он по прежнему смотрел на них, как на пустое место и всегда молчал. В жизни так часто бывает, что авторитеты должны как-то согласовывать свои действия. В нашем селе это делалось через Вичу. У дяди Георгия был весь набор техники: для копчения мяса, сушки слив, и лучший самогонный аппарат. Он обычно не пачкался запрещенными делами («а ля самогон») и такие дела делал Вичу. Это тоже нужно было принимать во внимание.

Тут был еще один деликатный вопрос. Его младшая дочь Ленуца была моей ровесницей. Когда они вернулись домой из Сибири, она пришла в наш 5-ый класс и... мы сразу полюбили друг друга... Через 2 года мы добровольно расстались. Наша любовь не имела перспектив, потому что мы были близкими родственниками. Смешно сказать, она доводилась моему отцу, двоюродной сестрой. Эта трагедия была настоящим праздником для моего друга Жени Киструга. Он стразу забросал ее письмами и начал носить ее портфель. Я потерял одновременно и любовь и дружбу, долгое время не мог успокоиться от злости и ревности и перестал заходить к ним вообще.

Для отвода глаз я стал ухаживать за Любой Морков. Но я никогда не писал ей такие сокровенные письма и не носил ее портфель. Она почувствовала неполноту наших отношений и наша любовь умерла в зародыше. По-видимому, тоже самое произошло и у Жени с Ленуцей, потому что он стал писать письма уже Любе Морков. Она их гордо возвращала обратно и говорила ему, что она ждет письма от меня! Когда Женя рассказал мне обо всем, то мы снова стали закадычными друзьями, решив, что девчонки-девчонками, а мужская дружба непоколебима! Помня о том, как мне плохо было, когда Ленуца дружила с Женей, я чувствовал, что Ленуца не испытывает большого счастья, от того, что я встречаюсь с Зиной. Мягко говоря, я нарушил правило, о котором мне говорил отец, что нельзя путать амурные дела и бизнес. И если дядя Георгий почувствовал, что я как-то обидел его любимую дочь, то не видать мне аппарата как своих собственных ушей. Более того, от дяди Георгия зависел план электрификации нашего хозяйства. А это уже очень серьезно. Мы делали уроки ночью, все за одним столом, вокруг одной керосиновой лампы. Отец говорил, что нет важнее задачи для нас, как провести электричество к нашему дому. Дядя Георгий из заброшенного трактора снял мотор, поставил генератор и сделал на ферме электростанцию, которая расположилась в его бывшей мастерской. Вичу все время участвовал в переговорах с начальством, как провести от фермы до правления и до клуба электричество. Дядя Георгий просто хотел провести освещение вдоль центральной дороги и подключить свой микрорайон к «лампе Ильича». По этому плану наш дом можно было тоже подключить. Председатель уже был согласен пожертвовать одним трактором ДТ54, чтобы было 2 мотора на электростанции, что увеличило бы мощность в 2 раза. Но дядя Георгий хотел восстановить свой устаревший мотор и циркулярку, мотивируя тем, что трактора нужны в поле больше, чем в клубе. Там есть один мотор, который кино крутит, вот и хорошо. А вопрос правления дядя Георгий вообще не рассматривал...

Были и другие проблемы. Доярки стали поднимать вопрос о том, что после сдачи в эксплуатации общежития для доярок, где был красный уголок, не будет необходимости держать «Дом Специалиста». Специалисты могли приехать сразу на ферму, а в том доме, где раньше жил дядя Георгий сделать детский сад…. Об этом Вичу тоже вел переговоры!... А село уже гудело.

Дядя Георгий молчал и работал, он уже смастерил телегу-прицеп , у которой дно по секциям переворачивалось. В эти телеги грузился навоз, отправлялся в поле и там разбрасывался. Мало помалу все навозные кучи вокруг фермы исчезли, были посажены ореховые деревья, которые росли как на дрожжах. А вокруг бывшей мастерской, то бишь сегодняшней электростанции, стали выращивать овощи, арбузы, дыни. Эти земли много лет отдохнули и теперь давали небывалый урожай. Ферма постепенно превращалась в привлекательное место работы. Начальство догадывалось, откуда у работников фермы столько вдохновения и столько инициативы, но ферма очень важный объект и с голосом народа нужно было считаться.

 

Я открыл белую калитку, зашел и внимательно осмотрелся кругом. Мама была права. Его дом был как игрушка. Весь белый, с симметрично расположенными окнами относительно центрального входа, который начинался с просторной, застекленной верандoй, с симметричными украшениями из нержавеющей жести по сторонам, и с изящными водосточными трубами. По-видимому, белый тротуар от калитки и до веранды и вокруг дома, был сделан из бетона с использованием белого цемента и извести, потому что был белым, как бумага. С обеих сторон тротуара были симметрично посажены деревья и кустарники. Эта симметрия была соблюдена и по размерам и видам растений. По краям были орехи, затем яблони, груши, абрикосы, сливы, вишни и черешни.

Вокруг дома и вдоль тротуара был посажен виноград.

«Да, здесь не увидишь, как у некоторых, кусты под деревом, а под кустами картофель, а под картофелем укроп с бурьяном. Здесь каждое растение имело свое оптимальное место под солнцем» – подумал я. Везде абсолютно чисто. По-видимому, домашние птицы не имели доступа в чистую (белую) зону. Калитка тоже была безукоризненна. Я мог найти массу замечаний к любой калитке в нашем селе. Но тут не к чему было придраться.

Меня встретил Султан – огромный «волкодав» типа овчарки. Он стал передo мной и сделал «Гафф!»

– Султан! Ша! – сказал я и поднял правую руку вверх.

Дядя Георгий вышел на веранду.

– Добрый вечер, дядя Георгий! Я по делу! – сказал я.

– Заходи, Дунитру. – сказал дядя Георгий.

Так меня называли цыгане. Наверное, потому, что Дунитру хорошо созвучно с именем моей кормилицы – Дуня. А может быть он что- то знал от моих родителей. В селе меня называли Митей, а в школе Думитру, как по документам.

Он прошел вперед, оставляя за собой открытые двери! Султан меня пропустил и я зашел в дом. Султан следовал за мной. Чувствовалось, что собака знает свое место и назначение.

Дом внутри тоже был белым, симметричным и абсолютно чистым. Я прошел вперед через трехметровый коридор. Слева и справа были одинаковые вешалки и шезлонги. После коридора я сразу попал в овальный кабинет. Передо мной был огромный овальный белый стол размером 4х1,5м, расположенный перпендикулярно коридору, ровно по центру комнаты. Слева от меня были три одинаковые, самодельные двери с инкрустированными окнами, расположенные симметрично по трем хордам полукруга. Справа от меня также были три двери. В этой комнате потолок был на метр выше, чем в остальных комнатах. Я помню, когда дядя Георгий строил дом, был сварен из арматуры каркас купола, который был установлен на стенах центральной комнаты. Две люстры висели с потолка чуть выше метра над столом. Точно по размеру стола на потолке был сделан овальный бортик. Левая центральная дверь выходила на кухню, которая имела выход на улицу, а правая центральная дверь выходила в котельную, где был туалет и душевая, так же с выходом на улицу. В доме были 4 совершенно одинаковые, раздельные, жилые комнаты симметрично расположенные по отношению к овальному кабинету. В каждой комнате было по одному окну и пять углов внутри. Каждое окно было вписано в квадрат из труб, которые по низу и по верху были соединены с котельной по периметру дома. Овальный кабинет не отапливался. По-видимому, нагревался от окружавших , отапливаемых комнат. За счет оконных проемов над дверьми в овальном кабинете было светло. Действительно, очень разумно, удобно и просторно. Чтобы поднять такой дом за 3 года нужны не только хорошие деньги, но и знать где взять материалы, и как делать. Я никогда не слышал, что у дяди Георгия водились деньги, наоборот, я слышал, как родители расуждали о том, что им не удалось продать свое хозяйство в Сибири. Я знаю, что он никогда не просил помощи у местной власти и что компенсацию за конфискации первого хозяйства при депортации не получил. Никто никогда не видел и не слышал, чтобы он делал какие-то нечестные дела, или притащил что либо чужое домой. Тем не менее, его дом поднялся за рекордно короткий срок. Ему помогали люди, при чем существенно и от души. В селе все друг другу в меру помогают. Эта мера взаимовыручки зависит от многих факторов, которые накапливаются годами из поколения в поколение. Это своего рода кредита доверия и мера уважения к человеку. Как обычно, люди в селе упрощают эти сложные понятия. Они говорят хороший или плохой хозяин, но вкладывают в этом очень глубокий смысл.

Дядя Георгий сел на СВОЕ место и жестом пригласил меня сесть за стол напротив. Султан стоял сзади меня возле входной двери. Вокруг стола было 12 самодельных стульев со спинками, также белые, как стол. Тетя Люба открыла дверь кухни и принесла ужин.

– Кушать будешь? – спросил дядя Георгий.

– Сочту за честь отужинать с самим «президентом», в присутствии самого Султана, – улыбнулся я. Но моя шутка не произвела никакого впечатления на дядю Георгия. По-видимому, кто-то сказал это до меня. Он молчаливо разглядывал меня, а я комнату. Сзади дяди Георгия на стене висел огромный молдавский ковер – «рэзбой 3х4м».

Тетя Люба работала над ним целый год. Он был сделан по проекту мамы. Это был плюс в решении моего вопроса. Султан так-же был положительным шансом. Я уже понял, что он справно и преданно служит своему хозяину.

– Так вот ты какой… Деловой…. – сказал дядя Георгий, после некоторой паузы. В свою очередь я тоже решил выдержать паузу для солидности и ничего не ответил, а продолжал рассматривать овальный кабинет. Наверху, рядом с левым углом ковра висела икона Святого Николая, а справа симметрично висела икона Мадонны с младенцем. На противоположной стороне, точно на таком же уровне висел портрет отца дяди Георгия – Федора в военной форме русского казака, а напротив Святой Марии – портрет его мамы – Марии.

В центре ковра, под углом, висел, красиво вышитый, рушник. А внутри этого угла, прямо над головой дяди Георгия висел… топор… Это был необыкновенный топор. Не большой и не маленький, с изящной, блестящей рукояткой из белой акации (салкым). Рукоятка была хорошо пропитана человеческим потом, что казалась, будто была отполирована воском. Но самое интересное было топорище из блестящего белого металла. Казалось, что это не железо, а серебро или платина… Необычный металл…

Я еще крутил глазами по комнате, изучал симметричность узоров на дверях, но этот топор опять и опять, как магнит привлекал мое внимание и восторгал мое любопытство.

Пожалуй, в этой комнате только этот топор не имел аналогов или что-нибудь симметричное. Это было самое почетное, самое святое и самое центральное место в овальном кабинете. Как фамильный герб, что ли….

– Знаете, дядя Георгий, мне кажется, я понял, почему у Вас так красиво и так добротно, – осторожно начал я. Он молча, с интересом пoсмотрел на меня. – Недавно я читал одну книгу, про авиаконструктора Андрея Туполева. Он говорит, что в природе все симметрично, поэтому красиво и надежно. Представьте себе плоскость, которая разделяет пополам человека, красивого коня или изящную рыбку. Вы получите 2 симметричные половинки. Посмотрите на листочек – он симметричный, на цветочек – он симметричный, на летающую красивую птицу – она симметрична. Если что-то в этой птице не симметрично, то она не красива и плохо летает. То же самое с самолетами. Хорошая конструкция самолета должна быть абсолютно симметричной, тогда это будет красивый самолет. Он будет надежным и хорошо летать. Некрасивый самолет плохо летает.

Так вот, у вас все симметрично, поэтому изящно, красиво, добротно. Только вот вопрос… У каждой симметричной птички, лошадки или самолете есть нечто главное, скажем сердце или мотор, которые в единственном числе, которое не имеют дубляжа... А в вашем доме, это сердце есть этот топор… Интересно!

– Выпьешь со мной? – спросил дядя Георгий и взял графин с самогоном…

Вопрос, конечно, интересный… Я был еще несовершеннолетним. Если такой серьезный человек предлагает мне выпить с ним, значит, он уже видит во мне взрослого. Если отказаться, по причине несовершеннолетия, он может обидеться. Многие люди в одиночку не пьют. Может быть ему, как раз, хочется пропустить рюмку. С другой стороны, я себе клятву дал, что больше никогда в жизни не буду пробовать самогон… Никогда! Это я решил полгода назад…