– Н-да, ну и куда ехать дальше? – спросил угрюмо Толик, когда они с другом остановились в маленькой деревушке, невесть откуда взявшейся на краю глухого леса, рядом с которым начинались болота. – Колян, ты ничего не напутал? Взгляни на карту.

Рыжеволосый, веснушчатый парень выбрался из машины, разложил на капоте старую потрепанную карту, стал водить пальцем по линиям, что обозначали дороги, внимательно всматривался в названия населенных пунктов и, достав огрызок карандаша, провел на бумаге их путь, который они проделали в течение дня, чтобы сюда добраться.

– Судя по карте, мы точно прибыли на место, – задумчиво сказал Николай. – Осталось пройти через болото, и попадем в Бердино. В нем уже лет тридцать, если не более, никто не живет. Когда-то батя в этих краях работал. Уже в те времена деревня пустовала. Он и сказал, что в ней богатые дома стояли. Видать, люди были зажиточными. Но почему они забросили деревню, не знаю. Отец тоже этим интересовался, но местные отмалчивались. Странно… А-а-а, нам-то без разницы! Проверим избы, может, наткнемся на тайнички, а потом рванем домой. Есть у меня еще пара неплохих мест. Надо будет туда понаведаться, пока сезон открыт. Зимой в те края не доберемся. Глухомань, как и здесь. Где машины оставим?

– Вон бабка какая-то вышла. Сейчас спрошу. Если разрешит, оставим во дворе, а сами двинемся, – сказал Толик, направляясь к старухе. – Сколько нам нужно пройти? Пятнадцать? Далековато, а уже вечереет, – и, остановившись возле калитки, стал разговаривать со сгорбленной старушкой, показывая то на машины, то на болото.

Бабка, опершись на клюку, слушала, потом начала что-то говорить, покачивая головой.

Отмахнувшись, Толик вернулся.

– Не соглашается, – хмуро сказал он другу. – Болтает, что туда нельзя ходить. Беда с нами может произойти. Даже не разрешила машины у себя поставить. Сказала, что пусть возле двора останутся. Ерунда, ничего с ними не случится. Рюкзаки возьмем, тачки закроем и рванем. Пятнашка.… Да, далековато… Я заметил старую гать в начале деревни. По ней пойдем. Доберемся, переночуем, днем осмотрим дома и назад. К вечеру сюда вернемся. Нормально, за сутки управимся. Все, в путь, – и достав рюкзак, Толик дождался Николая и направился вдоль деревни к старой гати.

… Стемнело, когда Толик остановился и, взглянув на часы, сказал:

– Слышь, Колян, мы не заблудились? Четыре часа шлепаем по грязи, а болото так и тянется. Ты говорил, что пятнадцать, а мы уже больше прошли. Где деревня-то?

– Откуда я знаю? – огрызнулся Николай, осматриваясь по сторонам. – И компас, вроде как не обманывает. Правильно дорогу показывает. Странно.… Знаешь, давай-ка тут переночуем. Вон взгорок начинается. Думаю, что болото скоро закончится. Костерок разведем, немного обсохнем и дальше пойдем.

Утопая по щиколотки в грязной воде, они добрались до редкого леса и разбрелись в разные стороны в поисках сушняка. Изредка перекликаясь, все дальше отходили друг от друга, но вскоре, в очередной раз, когда Николай громко позвал, Толик не ответил.

– Эй, хватит баловаться! – закричал Николай. – Что молчишь? – и прислушался, но стояла тишина, нарушаемая лишь порывами ветра, что проносился по кронам редколесья.

Блуждая в темноте, Николай освещал фонариком болотистую местность, стараясь найти дорогу назад, но все дальше и дальше уходил от места, где они должны были переночевать. Выбравшись на небольшой островок, он решил на нем остаться. Едва присел, прислонившись к дереву, как невдалеке услышал звериный рык, переходящий в тоскливый вой. Вздрогнув, Николай испуганно осмотрелся по сторонам, и тут ему показалось, что кто-то направляется к нему, чавкая по болоту. Вскочив, он подхватил рюкзак и бросился бежать.

Спотыкаясь, падая, снова поднимаясь, Николай мчался сломя голову, лишь бы его не догнали волки, которые, как ему казалось, бросились за ним. Бежал, петляя по болоту, оглядывался, опасаясь, что не успеет скрыться от хищников. На мгновение приостанавливался, вслушивался в шум ветра и снова продолжал нестись дальше.

Едва начало светать, ему удалось выбраться из болота и, прибавив скорость, Коля быстро рванул между деревьями, заметив в предутренних сумерках опушку леса и отсвет небольшого костра.

Запыхавшись, он прорвался через густой кустарник и заметил, что возле костра сидел незнакомый человек, одетый в потрепанную одежду, подпоясанную куском веревки, с длинными спутанными волосами, с небольшой растрепанной бороденкой и босоногий, а позади него, в лощинке, виднелось несколько старых покосившихся домов.

Оглядываясь на лес, Николай подошел, тяжело дыша и бросив рюкзак на землю, присел возле огня, кивком головы поприветствовав незнакомца.

Тот искоса взглянул на Николая и усмехнулся, продолжая что-то помешивать в стареньком котелке.

– Пить.… Пить найдется? – спросил Коля, вытирая грязное лицо.

Незнакомец достал помятую кружку, зачерпнул из котелка, протянул и подбросил в костер немного сушняка.

Обжигаясь, Коля торопливо выпил какой-то настой из трав и опять протянул кружку, попросив еще налить.

Немного отдышавшись и отдохнув, Николай внимательно посмотрел на странного незнакомца:

– Как тебя звать-то? – спросил он.

– Зовуткой, – взглянул исподлобья незнакомец.

– Неприветливо гостей принимаешь, – сказал Коля, отхлебнув из кружки. – Не скажешь, сколько километров до ближайшей деревни добираться?

Незнакомец опять взглянул из-под густых бровей и угрюмо сказал:

– Здесь не меряют расстояние. До заката доберешься, если выйдешь с рассветом.

Николай удивился странному ответу, поблагодарил за отвар и, спросив разрешения остаться возле костра, сунул под голову рюкзак и не заметил, как заснул.

Очнулся от Коля солнечных лучей. Зевая, взглянул на часы, удивившись, что проспал почти весь день. Осмотревшись, понял, что незнакомец ушел, оставив возле тлеющего костра, в стареньком котелке немного отвара. Подбросив сухих веток, он отпил из котелка и, поднявшись, решил наведаться в дома, которые видел. И подхватив рюкзак, быстро спустился к ним. Постоял, раздумывая и разглядывая полуразвалившиеся избы, на которых были видны фрагменты резьбы, украшавшие когда-то их, и решил проверить из них всего три, что сохранились лучше других и смотрелись богаче, несмотря, что давно уже заброшены.

Со скрипом отворив дверь, Коля зашел в избу. Остановившись на пороге, внимательно посмотрел по сторонам, но кроме старого комода с выдвинутыми ящиками, зеркала, засиженного мухами и большого стола с рассохшейся столешницей, больше ничего в доме не было. Он проверил металлодетектором подоконники, откосы и старую печь, выбрался наружу, недовольно подбрасывая в руке несколько найденных монеток.

В следующем доме повторилась та же история. Ничего ценного не попало, кроме серебряной старой ложечки.

Он вышел на улицу, присвистнул, заметив, что уже наступил вечер. Взглянул на часы и покачал головой, удивившись, что столько много времени он провел в двух домах, где, как оказалось, и искать было нечего. Коля посмотрел на третий дом, что разительно отличался от других. Укрытый со всех сторон цветущей черемухой, с высоким крыльцом, перила которого были украшены красивой ажурной резьбой, крепкими закрытыми ставнями с прорезной обналичкой и крышей, на которой, поскрипывая под порывами ветра, крутился небольшой ярко раскрашенный флюгер - петух. Лишь двор, поросший густой травой, указывал на то, что в доме уже давно никто не живет.

Взбежав по ступеням, Николай осторожно открыл дверь и неожиданно почувствовал чей-то взгляд. Повернувшись, он осмотрелся, и ничего не заметив, думая, что ему померещилось, прошел в горницу и остановился, пораженный увиденным. Если бы не толстый слой пыли, лежавший везде, Коля мог подумать, что в доме живут люди. Медленно осматривая дом, в глаза ему бросились две старинные иконы, стоявшие в красном углу на божнице. Он подошел ближе и внимательно стал разглядывать их. С почерневших от времени, покрытых мельчайшими трещинками – кракелюрами, на него смотрели суровые лики святых. Решив забрать их после того, как проверит заброшенный дом, Николай начал неторопливо обходить горницу, прозванивая металлодетектором оконные откосы, подоконники и места, где можно было бы обнаружить тайники.

Добравшись до большой русской печи, он сначала ее стал осматривать. И тут ему показалось, что возле половиц он заметил небольшое пятно, отличающее по цвету. Коля достал из рюкзака топорик и обухом начал простукивать кирпичную кладку, прислушиваясь к звукам. Ударив по пятну, он понял, что за ним находится пустота. Расковыряв его, увидел темное отверстие, уходящее вглубь печи. Растянувшись на полу, Николай просунул туда руку и пальцами нащупал какой-то предмет. Цепко ухватившись, он с трудом вытащил его и увидел в руках маленький полотняный сверток, перетянутый бечевой. Но едва стал разворачивать, как ветхий материал порвался, и оттуда выскользнуло необычный перстень с какими-то знаками, и упала тяжелая золотая цепочка с кулоном, на котором был нарисован чей-то портрет.

– Ух, ты! – пробормотал он тихо. – Да-а-а, повезло…, – и, прищурившись, в вечерних темных сумерках, начал рассматривать находки.

Оглянувшись на иконы, Коля решил забрать их утром и поспешил к костру, чтобы заварить чай и немного поесть.

Он повесил котелок на перекладину и, не поворачиваясь, протянул руку к сушняку, как вдруг почувствовал резкую боль возле кисти. Быстро обернувшись, Николай едва успел заметить, как с тихим шорохом в куче приготовленных веток исчезла длинная змея. Взглянув на руку, он увидел две капли крови – место змеиного укуса, которое сразу начало опухать.

Выдернув ремень, Николай быстро перехлестнул руку выше укуса, туго затянул, достал нож и, морщась от боли, сделал небольшой надрез и начал отсасывать кровь, сплевывая на землю. Сколько времени прошло, он не знал, но чувствовал, что стала кружиться голова и появилась слабость и сильная жажда. Накалив кончик лезвия, прижег рану. Схватил котелок с водой, рюкзак с находками и, пошатываясь, добрался до дома, где были иконы, открыл дверь, бросил вещи, наклонившись, успел поставить котелок и, не удержавшись на ногах, упал возле порога, потеряв сознание.

Очнувшись глубокой ночью, на ощупь нашел котелок, сделал несколько звучных глотков и опять провалился в какое-то полузабытье – полудрему. Приходя в себя, отпивал немного воды и снова ложился на пол, чувствуя, как едва заметно возвращаются к нему силы и постепенно утихает боль.

Уже под утро, когда в предутренних сумерках стали проявляться предметы, Николай медленно поднялся, решив возвращаться назад и вспомнив, что хотел забрать иконы, шагнул в сторону горницы и остановился, заметив в ней какое-то непонятное свечение. Осторожно подошел к двери и застыл, увидев зажженную лампадку и сгорбленную ветхую старушку, которая стояла на коленях перед образами и истово молилась.

Оглянувшись на закрытую входную дверь, Коля растер ладонями лицо, думая, что ему все это кажется и едва успел сделать шаг в горницу, где молилась старушонка, как в тишине пронесся еле слышимый шепот:

– Уходи, человек незваный. Уходи, ты беду принес в эти края. Ослушаешься – тебя погибель ждет… – и медленно показала сухонькой рукой в сторону окна, словно указывая дорогу.

Николай вздрогнул от ее слов, как от удара и, рванувшись к двери, схватил рюкзак, выскочил на улицу и, не оглядываясь, побежал прочь от дома, закричав от страха, когда раздался позади тоскливый вой…

– Коля, проснись, – услышал он голос жены и от неожиданности дернулся в сторону, – что орешь, как оглашенный? Сейчас Толик позвонил. Сказал, что вы на поиски собрались ехать в какое-то Бердино. Поднимайся, он скоро за тобой прикатит.

– Ох, и сон приснился, – сказал Николай, и вытер крупные капли пота, – будто меня укусила змея, когда я хотел в костер хворост подбросить. Вот сюда…, – и замер, молча разглядывая два маленьких красноватых шрама, что были чуть выше кисти…