Душа однажды захотела перелететь в другое тело,

Имелось множество причин.

Другое пусть недорогое, не современного покроя,

Но непременно молодое – без седины и без морщин…

…И ей, представьте, повезло…

Лиля Исмагилова

 

…Не любят женщины стареть, не умеют.

В том смысле, что не принимают смиренно безжалостную неумолимость времени. В какие только тяжкие не бросаются: и кремы, и массажи, и йога, и пластика лица, и липосакция, и даже стволовые клетки.

Время хитрит, как бы уступает, попридержав свой ход, усыпляет бдительность, да как сиганет! А они (женщины) расслабляются, тешат себя иллюзиями, и когда совсем уж успокаиваются, ехидный соглядатай времени ласково так подзывает, шепчет подсказку: “Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи…”.

Правду?!!

Вражина!..

 

Да, многое отдали бы женщины, многим бы пожертвовали, дабы вернуть молодость или хотя бы сохранить, что имеют!

Но есть среди них такие, для кого борьба со временем становится целью жизни, способом существования…

Об одной из таких это повествование.

 

…Ранний звонок разбудил Алексея.

Звонил его давний приятель Олег, и в который уже раз приглашал к себе в деревню погостить хотя бы на выходные, где вдвоем с Таей они проводили лето. Тая же и вовсе жила там безвыездно…

Олега Алексей в последний раз видел пару лет назад, а Таю – забыл уж и когда.

По обыкновению искал повод отказаться, да на сей раз Олег лишил его такой возможности, “порадовав”, что его знакомые в пятницу на своей машине намерены ехать в Чернигов, а в воскресенье после полудня собираются вернуться, они прихватят его до их села, что на пути, и отвезут обратно. Затем добавил – к нему возможно присоединится Тина.

С этого бы начинал!

Алексей с Тиной длительное время встречались, а несколько лет назад разбежались по совершенно пустячному поводу. Она нашла ему замену, он же коротал одиночество…

 

И уже в ближайшую пятницу, отпросившись с работы, накупив еды и подарков, Алексей нетерпеливо ожидал в оговоренном месте. Подошла Тина, приветливо улыбнулась, словно и не было размолвки, их трехлетней разлуки. Она мало поменялась, лишь пополнела, отчего пуговицы на блузке уже не справлялись с распирающей полнотой груди. У Алексея ухнуло сердце, он и не пытался скрыть радости…

Подъехал “жигуленок”, на передних его сидениях сидела пожилая пара. Обменялись приветствиями, полагающимися любезностями. Его с Тиной посадили сзади. Преодолевая пробки, машина трудно вырвалась из города и весело покатила на север…

Тина была немногословна, не наседала с расспросами, да и о себе не распространялась – не хотела при посторонних. Затем задремала, склонив головку на плечо Алексея – это вселяло надежды.

Странное состояние овладело им – предчувствие удивительных, невероятных событий…

Задумчиво смотрел в окно на пробегавшие мимо леса и поля – последний месяц лета добавил уже к их зелени желтые тона, не заметил сам, как погрузился в воспоминания…

 

Сколько лет прошло – десять, пятнадцать?.. Это было в начале их встреч с Тиной, она пригласила его с Олегом на авторский вечер своей подруги.

Тая (автор и исполнитель) ни Алексею, ни Олегу не была известна. Изящная, хрупкая, и вдруг сильный низкий голос. Она исполняла песни на собственные стихи, стихи Лины Костенко, других поэтов. Алексею она очень понравилась, Олег же влюбился в нее сразу и навсегда.

Тая была замужем, ее муж Сергей присутствовал на концерте. В отличие от невысокого Олега это был рослый, представительный, красивый мужчина, да еще эрудит, интеллектуал, умница, душа компании, обладавший непревзойденным чувством юмора.

Так что у Олега было мало шансов, точнее никаких…

 

…Шло время.

Как-то Тина по большому секрету сообщила Алексею, что у Таи нашли опухоль в груди.

Обычно хирурги не панькаются, дай им только волю – отпанахают под корень, а тут сжалились над молодой женщиной – сработали на совесть. Хирургического вмешательства практически не было заметно.

Казалось бы, все обошлось. Но в порыве откровенности Тая призналась подруге, что после операции муж начисто перестал воспринимать ее как женщину. Как отрезало!

Уже не знала, что и думать, всячески старалась угодить ему. Бедняжка дошла до того, что, наступив на горло собственной стеснительности, ублажала любимого мужчину откровенными ласками, что ранее даже в мыслях себе не позволяла. Он оставался безучастным…

Тая была в отчаянии, и как естественный результат – обзавелась комплексами, подолгу простаивая перед зеркалом в поисках изъянов. Незаметный шрам под грудью казался ей просто ужасным…

Стала следить за фигурой, изводя себя диетами. Массаж, фитнес, восточные танцы…

Не помогло, Сергей ушел…

И тогда настало время Олега…

Но лишь полтора года осады принесли ему результат – женщина уступила, точнее сказать отступила под натиском…

И полностью поменяла свою жизнь.

Бросила работу, перестала писать песни, уединилась в родной деревне, в городе почти не появлялась.

Олег разрывался на трех работах, выкраивая свободные время и деньги – обустраивал в деревне их гнездышко...

Когда в последний раз Алексей видел Таю? Лет десять назад или больше?..

 

– Приехали! – голос водителя вывел Алексея из воспоминаний, он и не заметил, как пролетели два часа.

Разбудил Тину. Вышли. На обочине под чахлым деревом стояла одинокая скамейка, над ней указатель: “Аистово”. Поблагодарили водителя, от денег он решительно отказался, пообещав, что приедет за ними в воскресенье в половине четвертого. Машина укатила дальше в Чернигов.

Позвонили Олегу, сообщив о прибытии.

Сели на скамейку в ожидании. Огляделись – асфальтированная улица уходила вглубь села. Напротив через дорогу стояло несколько разрушенных зданий, точно пережили бомбардировку. Судя по всему, в прошлом животноводческий комплекс. Небось обеспечивал молоком и мясом пол Чернигова, теперь развалины. Почему?..

 

Не прошло и десяти минут, как на дороге появился Олег в сопровождении двух женщин.

Олег заметно сдал, сгорбился, волосы поредели, свисая седыми космами. Его молодые спутницы, одна – стройная, изящная, другая – полнее и выше, были похожи на Таю, но ведь у той, насколько Алексею было известно, только одна дочь.

– А где Тая? – вместо приветствия спросил Алексей.

Женщины, вытаращились на него, переглянулись, словно он сморозил глупость.

Наконец, та, что постройнее заулыбалась:

– Алексей, ты не узнаешь меня?

Как было узнать? Выглядела она гораздо моложе той Таи, какую он знал. Особенно это бросалось в глаза рядом с Олегом, который теперь вполне мог сойти за ее престарелого отца.

Тая с трудом сдержала довольную улыбку – лучшего комплемента трудно себе и желать.

– Давайте подождем автобус, с минуты на минуту подойдет и заберет мое чадо в город. – попросила она.

Чадо?!! Ее дочь – рыхловато-полноватая женщина – выглядела гораздо старше матери.

Посадив “чадо” на подошедший вскоре автобус, потянулись по сельской дороге вглубь села.

Алексей никак не мог отойти от шока, бросая взгляды на идущих впереди женщин. Сравнение было не в пользу Тины, смотревшейся рядом с изящной Таей пожилой теткой, а ведь они ровесницы…

 

Он сто лет не был в деревне. Вертел головой – все было в диковинку.

Сразу бросилось в глаза большое количество гнезд аистов, отчего село, видимо, и получило свое название – все столбы, все засохшие деревья заняты.

И еще, каждая вторая хата в селе были отмечены или забитыми ставнями, или другими признаками отсутствия обитателей – как будто вернулись в послевоенные годы. Яблони, груши, сливы в садах в буквальном смысле ломились от обламывавших ветви плодов, деревья протягивали свои искалеченные руки, умоляя освободить их от тягаря изобилия, укрывая землю ковром оброненных фруктов, и это при том, что в ста километрах южнее в столице они стоили немалых денег…

 

Подошли к усадьбе.

Дом-теремок утопал в саду: яблони, груши, множество цветов – розы, гладиолусы, огромные чернобривцы, хризантемы...

– Полвека назад меня, новорожденную, принесли сюда, здесь я провела детство и отрочество, сюда вернулась к старости. – в голосе Таи слышалась грусть.

К старости?!! Кому говорить!..

Хозяева не могли не похвастать своим гнездышком. И на самом деле после ремонта дом выглядел как игрушка.

Вошли – гостиная с большим обеденным столом, накрытым по случаю приезда гостей, на столе парил электрический самовар. Одна из дверей гостиной вела в небольшую комнатку с тумбочкой, шкафом и широченной кроватью.

– Это гостевая, здесь вы будете спать. – порадовал Алексея Олег, Тина смутилась. Значит их ждет ночь примирения, не верилось, что хозяева не знали об их размолвке, решили помирить, не иначе.

Другая дверь вела в большую светлую спальню – два больших окна, минимум мебели, по центру лежал большой толстый ковер.

– Для занятий Таи. – пояснил Олег.

Две узких кровати стояли в противоположных концах комнаты. Алексей вопросительно глянул на Олега, тот, увидев недоумение в глазах друга, опустил голову, всем своим смущенным видом подтверждая – да, спим порознь…

 

Уселись за праздничный стол, ломившийся от яств. Здесь: и салаты, и жаренная рыба, и маринованные грибы, и окрошка, и жаркое. Привезенная Алексеем бутылка армянского коньяка венчала богатое застолье. На столе почему-то стояло лишь два бокала для коньяка.

– Мы не пьем. – упредил Олег вопрос Алексея.

Выпили за гостей. Гости пили коньяк, Олег – минералку, Тая подливала себе из кувшинчика напиток странного желтовато-зеленого цвета.

– Настой трав. – пояснила она.

Проголодавшиеся гости и Олег налегали на разносолы, у Таи был отдельный стол – мелко нарезанные сырые овощи и зелень.

– Вы такое есть не станете. – успокоила она гостей.

Алексей исподтишка бросал взгляды на хозяйку, увлеченно рассказывавшую о выращиваемых ею цветах, все пытался разобраться в произошедших с ней “волшебных переменах”, иначе не скажешь. На молодом красивом ее лице лежала печать самодостаточности и покоя, улыбка играла на губах. И с какой же любовью и нежностью смотрел на нее Олег!

Неожиданно, оборвав себя на полуслове, Тая вскочила, и буркнув извинения, ушла в спальню, плотно прикрыв за собой двери.

В ответ на недоумение гостей Олег пояснил:

– Не удивляйтесь, скоро вернется, у нее расписание… занятия…

Действительно, через двадцать минут она появилась, и с того места, на котором прервалась, продолжила свой рассказ…

В дверях появился старик. Тая представила вошедшего:

– Познакомьтесь, Василий Спиридонович – мой дядя. Единственная родня, что у меня осталась.

Тот принес корзинку с молоком, сметаной и творогом.

Тая усадила его за стол, поставив перед ним тарелку с закуской, налила полную стопку коньяка. Благоговейно, как святыню, поднял рюмку, опрокинул в рот, крякнул, закусывать не стал…

Выпив три стопки одну за другой, откланялся, закуска осталась не тронутой – не для того пьют, чтобы закусывать…

– Деду Василию семьдесят два года, год назад у него умерла жена, недавно женился, – пояснила хозяйка. Рядом с Таей он смотрелся дряхлым старцем…

 

– Хватит набивать желудки, пойдемте, покажем вам село, парк, сходим на Десну, у нас замечательные пляжи. – Олег решительно поднялся…

Пошли околицей села вдоль поймы старого русла Десны. В небольшом заливчике скопилось множество больших птиц, не цапли случайно?

– Это аисты. – пояснил Олег.

– Никогда не думал, что аисты собираются в стаи, и что они водоплавающие. – удивился Алексей, – Небось совещаются, распределяют между собой заказы на поставку новорожденных по всей округе, только почему они минуют ваше село?

Действительно, детских голосов в селе не было слышно, и это при таком количестве птиц, приносящих детей!

– Очевидно здесь место их отдыха, а не работы. – поддержал иронию друга Олег.

Он одет, как сельский житель – рубашка, брюки, туфли с носками, остальные – по городскому – футболки, шорты, босоножки.

Олег с Таей впереди. Они почти одного роста, он сутулится, походка старика, она – поразительный контраст – легкая, не идет – танцует.

Вдоль высокого берега Десны потянулась роща – местный парк. Словно в сказку попали. Сквозь деревья проглядывали красавцы терема, огороженные высокими заборами. За ними – постриженные лужайки, голубые ели, кипарисы.

– Дачи столичных жителей, кстати, вот эта ближайшая принадлежит бывшему министру иностранных дел. – похвастался Олег, – красивей места не сыщешь!

Действительно, вид великолепный, Десна делала крутой разворот, подмывая высокий берег – из-за горизонта несла свои быстрые воды, за горизонт уносила.

На берегу реки среди купающихся Алексей, наконец, увидел детей.

– Это приезжие, появляются на выходные, детей и молодежи в селе нет. – пояснил Олег.

 

Тая первая сбросила одежды. Головы на пляже, как по команде, повернулись к ней. Алексей, увидев ее в купальнике, уже не торопился последовать ее примеру – впервые стеснялся собственного тела, хотя был не так уж и плохо скроен, только не в сравнении с Таей!

Олег и вовсе не стал раздеваться – его сутулое тело и совершенство Таи были несовместимы, да и изобилие Тины рядом с Таей казалось неуместным…

Тая вошла в воду, не потревожив ее ни всплеском, ни волной. Стремительное течение реки как пушинку подхватило ее. Поплыла и Тина. Алексей следил за уносимыми течением головами женщин, вдруг его глаза вылезли из орбит – головка Таи застыла на месте, река каким-то невероятным образом обминала ее, легко унося Тину. Через минуту Тая уже выходила из воды почти в том же месте, где зашла, сверкая капельками в лучах заходящего солнца – богиня, рожденная из пены, глаза ее отсвечивали золото заката.

Оторопелый Алексей не в силах был оторвать от нее глаз. Вошел в воду, стремительной течение сорвало его с места, понесло, попытался побороться – куда там! Как это удалось Тае?..

Наладились уходить, предстоял неблизкий путь домой. Тая, Олег и Тина шли впереди, оживленно болтая, Алексей плелся сзади, не в состоянии переварить происходящее...

 

Ужин прошел в разговорах, гости восхищались красотами здешней природы…

Ровно в десять часов вечера, пожелав всем спокойной ночи, Тая покинула гостиную, вскоре ушла и Тина.

Мужчины остались вдвоем. Теперь Алексей мог свободно поговорить с другом. Интересовал его единственный вопрос – что произошло с Таей?

Ответ довелось вытягивать из Олега клещами, тот сначала нехотя, со временем все охотнее, стал рассказывать.

 

Последние двенадцать лет жизни Тая провела в уединении, посвятив себя себе, а именно изучению возможностей сознания, его управлением. Она собрала большую библиотеку по восточной философии, йоге, индуизму, Дао, Тантре, тибетской и другим гимнастикам. Долго искала свой собственный уникальный путь – способ воздействия концентрированной энергии сознания на заложенную в себе программу старения плоти. И, как видишь, не безрезультатно.

Затем Олег провел ликбез по эзотерике, пустившись в долгие объяснения о физическом теле, его оболочках, о чакрах, о карме, об исцеляющей энергии рейки – живительной энергии Вселенной – приводящей в равновесие все системы человека…

На вопрос Алексея: “Отчего сам не последовал примеру Таи?” – ответил, что попытался было, да не хватает времени – кому-то ведь надо зарабатывать, строить и поддерживать дом, сажать и убирать огород, сушить и консервировать фрукты…

И тогда Алексей задал последний интересующий его вопрос – почему он и Тая спят порознь.

Олег не смутился, отнюдь:

– Нам довелось отказаться от любви, что связано с занятиями Таи. Дело в том, что взаимопроникновение физических тел приводит к нарушению целостности их окружающих тонких тел, разрушению ауры, а также потере исцеляющих возможностей рейки.

И еще, отказ от любви высвобождает энергию второй чакры – сексуальной. Освободившаяся энергия переходит на более высокие уровни, обеспечивая воспроизводство созидательных энергий для самореализации и духовного развития...

Здесь Алексей перестал вообще что-либо понимать, и беспокоясь о собственной второй чакре, энергия которой, похоже, стремительно истощалась, поторопился пожелать приятелю спокойной ночи – его ждала женщина, а может уж и не ждала...

 

Тина, слава богу, не спала – читала, и когда Алексей улегся, потушила свет.

Они лежали в молчаливом ожидании.

Ночь укрыла их покрывалом, сотканным из тишины, кромешной тьмы и тайны. Мужчина не выдержал первый:

– Ты знала о Тае?

– Что?

– Не прикидывайся!

– Знала.

– А почему об этом не знал я?

– Она просила не распространяться, а потом мы с тобой ведь расстались, ты не забыл? Кстати, по твоей инициативе!

Началось!

– Ты же знаешь, что это не так, впрочем, какая теперь разница! И как ты ко всему этому относишься? Я имею в виду необъяснимые перемены, произошедшие с Таей.

– Как и ты. Лет пять назад она предложила мне последовать ее примеру, дала книги, поделилась своим опытом, успехами. Я несколько месяцев прозанималась, да пришлось бросить – родилась внучка. Заботы, хлопоты. Занятия же требовали полной отдачи…

Тина замолкла, ей сейчас не очень хотелось говорить об этом, да и Алексей уже думал об ином…

Тишина черной паутиной опутала их. Она ожидала мужской инициативы, он – хоть какого-нибудь посыла от нее…

Не дождался, рука робко потянулась к ней.

– Постой, они еще не заснули, – прошептала она.

Он поразился ее тонкости, проницательности, такту. Ведь она могла оттолкнуть его, играя в непрощенную обиду, или напротив легко уступить.

Не сделала ни того, ни другого. Первое могло оттолкнуть его, второе напугать – долгое отсутствие женщин слабо располагает мужчину к резвости…

А вот легкое противоборство, ссылка на некие внешние, не зависящие от них обстоятельства…

И далее тончайшая игра – смесь слабого сопротивления и едва заметного поощрения. Только Тине такое дано…

И лишь доведя его нетерпение до неистовости, она как бы уступила, он же, забыв неуверенность и страхи всецело отдался во власть нижних чакр…

Наконец, они оторвались друг от друга. Алесей пребывал на вершине блаженства, был счастлив, и не столько тем, что получил, больше тем, что дал, вызвав благодарные стоны…

Вскоре Тина мерно задышала.

Алексею уснул не сразу, Размышлял о любви, о непостижимости женщин. Усталость все же взяла верх…

 

Проснулся на рассвете, вышел по нужде. Затем решил принять душ. Обогнул дом, вдыхая полной грудью утреннюю прохладу.

Солнце еще не поднялось. Как давно он не встречал восход солнца!..

Вдруг застыл пораженный – обнаженная женская фигура.

Тая?!!

Развернулся уйти, но не смог, застыл, завороженный невероятным зрелищем – женщина танцевала. Впрочем, нет, это не был танец, скорее ритуальное действо, что предвосхищало каждодневное чудо – рождение солнца. Может сейчас он приоткроет завесу ее тайны?..

Тая выделывала такие па, что неподготовленному исполнителю грозили бы тяжкими увечьями. Затем, раскинув руки, стала вращаться вокруг себя, ускоряясь, пока не превратилась в вихрь (смерч, торнадо), ввинчивающийся в небо…

Прекратила вращение, долго стояла неподвижная, как бы прислушиваясь…

Вот оно!

Появился золотой краешек выглянувшего солнца, она всем телом потянулась к нему, простирая руки. Изумительная в своей неповторимости картина – женщина славила рождение нового дня, купаясь в лучах поднимавшегося огненного шара – живая золотая статуэтка.

Алексей смотрел во все глаза. Вдруг – в это невозможно поверить! Ее тело стало прозрачным, а темный его контур обозначился золотым ореолом – протуберанцем. Раскинула руки, как птица, и, о чудо! Ее ноги оторвались от земли, она зависла в воздухе, нанизывая солнечные лучи, поддерживаемая невидимым их потоком.

В этот момент Алексею почудилось, что и его тело теряет вес, отрывается от земли – невообразимое состояние легкости. Вдруг небольшое облачко закрыло солнце. Женская фигурка опустилась на землю, стала подниматься, оборачиваясь лицом к нему.

Алексей поторопился спрятаться за угол, обогнул дом, вошел в гостевую, прилег, прильнув к теплой женской плоти, дрожа то ли от холода, то ли еще от чего. Тина, проснулась, прижала его к себе:

– Что с тобой, где ты был и почему такой ледяной?

Алексей молчал – не мог же он рассказать ей о том, чему стал невольным свидетелем, да она бы и не поверила…

 

Перед завтраком Олег предложил искупаться в недалеком заливе Десны, оставшемся от ее старого русла.

Алексей взял с собой фотоаппарат, решил все фиксировать.

Идти было недалеко. Вышли к берегу залива, заросшему камышом и тростником, на теснимый зарослями маленький пляж.

Не успели раздеться, как стали легкой добычей атакующих со всех сторон слепней, спрятаться от которых можно было разве что в воде.

Тая и здесь не могла не удивить. Первое, что поразило – оводы не допекали ее, как остальных. Опередив всех, ступила в воду, не замутив ее, не всколыхнув, пройдя же несколько шагов, остановилась, вода доходила ей до бедер, и вновь странность. Рябь гуляла по всему заливу, а подле нее – гладь. Алексей не мог не заснять эту замечательную картину – изящная женская фигурка на фоне водной глади, но на дисплее фотоаппарата силуэт Таи почему-то был размыт. Нажал все же на спуск. Просмотрев заснятое, Таи на снимке не обнаружил – похоже, дрогнула рука…

За подругой, спасаясь от слепней, ринулась Тина, подняв со дна муть от ила. Олег с Алексеем входили уже в замутненную воду по щиколотки погружаясь в ил, осталась загадкой прозрачность воды после вошедшей Таи.

Купаться в мелком заиленном заливе – слабое удовольствие, Алексей поторопился выйти, с неудовольствием разглядывая покрытые серым налетом ноги, и сразу же замахал руками, отбиваясь от слепней. За ним вышла Тая без следов ила на ногах, не обращая внимания на кружащих вокруг нее оводов.

Неожиданный свист крыльев – несколько аистов, пролетев над ними, сели неподалеку в зарослях камыша. Тая по тропе через камыши поспешила к ним. Алексей последовал за ней. Жестом руки остановила его. Сделал вид что послушался, вернулся за фотоаппаратом, чуть подождал, затем двинулся по ее следу, осторожно ступая. То, что он увидел, заставило его челюсть отвиснуть от изумления. Тая раскинув руки кружилась в танце, четыре аиста хороводили с ней. Птицы почуяли Алексея, насторожились. Увидела его и Тая, взмахнула руками, птицы взмыли вверх, она вместе с ними. Алексей тряхнул головой, не веря собственным глазам, не успел заснять!

– Померещилось. – решил Алексей.

Действительно, Тая уже шла к нему, в глазах – негодование. Обездвиженный Алексей виновато смотрел на нее. Сменила все же гнев на милость. Подошла к нему уже без упрека в глазах, улыбнулась. Что за женщина! А может, не женщина? То, что сделал Алексей, поразило даже его самого, не говоря о Тае – протянул к ней руку, коснулся, проверяя. Обычная женская плоть – реальная, живая, разве что несколько прохладная. Тая не смогла сдержать снисходительной усмешки…

С залива возвращались оживленные, лишь Алексей был молчалив, ему было о чем молчать…

 

Позавтракали творогом со сметаной и медом. Гости вспомнили, наконец, настоящий вкус деревенского творога. После завтрака направились в лесопосадку за грибами. Тая не пошла, больше чем на два часа она не оставляла дом – занятия…

Идти пришлось через шоссе, мимо разрушенных зданий фермы – почему у брошенных зданий в окнах всегда выбиты стекла?..

Грибов было немного – маслята, большей частью червивые. Приходилось продираться сквозь густую посадку, хвоя сыпалась за шиворот, прилипая к потному телу – ни снять рубашку, ни остаться в ней. Алексей предложил прекратить этот мазохизм, но не найдя поддержки, отпросился домой, мечтая о прохладной струе воды под душем, но более всего надеясь разузнать еще что-нибудь о Тае, подсмотреть…

 

Сразу направился в душевую. После душа обтерся полотенцем, повязав его вокруг бедер, вошел в дом. Дверь в спальню была приоткрыта. Не удержался от соблазна, заглянул в просвет – на ковре спиной к нему в позе лотоса сидела недвижная Тая, из одежды на ней была лишь повязка на бедрах. Она раскачивалась, распевным голосом повторяя непонятные слова.

Почувствовала его. Не изменив позы, развернулась в воздухе лицом к нему. Находясь еще во власти погружения в транс, невидящими глазами буравила Алексея.

Вдруг двери сами по себе отворились, приглашая войти. Алексей послушно ступил за порог, смущенно отводя взгляд от обнаженной груди. Взгляд Таи, наконец, сфокусировались на вошедшем. Долго в упор смотрела, точно гипнотизировала, глаза ее вспыхнули, загорелись огоньками – это был взгляд женщины, долгое время лишенной мужского внимания. Нет, не так, он излучал нечто иное – обволакивающее, лишавшее воли, будоражащее плоть. Алексей попятился к выходу, не тут-то было – двери за его спиной сами по себе прикрылись, отрезав путь к отступлению. Немым укором замаячили перед ним лица Олега, Тины, закачались в воздухе… растаяли.

Глаза соблазнительницы стекали вдоль его тела – ниже, ниже… Осталась последняя преграда, укрывавшая торс.

Полотенце само по себе развязалось, сползая с бедер вместе с ее взглядом, повисло на последней естественной помехе возбужденного мужчины и обреченно пало к его ногам. Нет нелепее зрелища, чем обнаженный мужчина, стоящий перед разглядывающей его с лукавой усмешкой женщиной…

Вдруг Тая отрицающе двинула головой – возбуждение Алексея пало, как не было...

В течение всего этого времени между ними не было сказано ни единого слова…

Повинуясь посылу, исходящему от женщины, приблизился к ней, сел на ковер лицом к ней, почти касаясь, в той же позе, что и она. В нормальном состоянии это закончилось бы для Алексея травмой – он никогда не отличался гибкостью тела.

Глаза в глаза…

Провалился в них, полетел, как в пропасть – черный туннель! Вдруг яркий свет ослепил глаза – они с Таей, держась за руки, парили в небесной голубизне, легко обгоняя птиц.

Неповторимое чувство полета! Далеко внизу ужом извивалась Десна. Какая красота! Небольшой островок – райский уголок – зеленая лужайка. Стали снижаться. Приземлились, не отпуская рук, побежали к воде, со смехом упали в ее теплую ласковость. Гибкое ее тело забилось в его руках, извиваясь – дразнящее, дерзкое, ненасытное. Сплелись, не разнять!..

Что было дальше не подлежит описанию. Яркая вспышка озарила все вокруг! В Алексея вонзились мириады стрел, напитанных сладчайшим чувственным ядом. Всплеск наслаждения, миг блаженства, восторг утоленной страсти? Какое! Это было нечто во сто крат более мощное – взрыв вселенной, разнесший мир на части!.. Набат вселенского колокола рассыпался перезвоном небесных колокольцев!..

 

Алексей трудно приходил в себя.

Тряхнул головой – они сидели в тех же позах друг напротив друга. В глазах сидевшей перед ним женщины вспыхивали всполохи, как зарницы после только что прошедшей грозы... Гримаса невероятного наслаждения, уродовала ее лицо, кривя губы… Недолго, неземное блаженство вернуло ему красоту, лицо разгладилось, очи засияли благодарностью и довольством…

Послышались голоса – пришли грибники. Алексей едва успел схватить полотенце, рванул в свою комнату, бросился на кровать, прикрывшись полотенцем, раскрыл журнал, уставившись в него. Вошла Тина, недоуменно воззрившись – журнал был перевернут вверх ногами.

– С тобой все в порядке?

Он кивнул головой, поскольку говорить не мог, пребывая еще в райских кущах.

Вдруг невероятная усталость навалилась на него, выпотрошенный, лишенный сил, он провалился в сон…

 

– Ужин готов! – разбудила его Тина.

Вспомнил произошедшее, может все это ему приснилось?..

Обед решили совместить с ужином, разместились на улице у мангала – шашлыки, грибы с картошкой, овощи, домашнее вино. И если бы не обстрел их стола падающими с дерева грушами, да отлучки Таи, все было бы просто замечательно…

Тине очень хотелось послушать Таю. Поддержали ее Алексей и Олег. Тая вначале отнекивалась, мол, давно не брала в руки гитару, затем сдалась.

Вначале исполнила несколько песен Лиины Костенко. Тина попросила:

– Спой твою!

Тая долго не начинала, как бы собираясь с силами, наконец, запела…

Это была песенная баллада об утраченной любви, о покинутой женщине, о женской гордости, бросившей вызов мужской неверности, и… о женском всепрощении.

Природа притихла, завороженная, ветер унялся, деревья перестали ронять плоды…

“О боже, ну что же ты делаешь с нами!” – завершила она реквием о любви горьким упреком к создателю.

Когда Тая умолкла, в глазах ее стояли слезы – это была история ее любви…

И тотчас зашумел ветер, груши дождем аплодисментов посыпались с дерева…

Тая ушла, в этот вечер она больше не появлялась…

 

Рано легли спать…

Тина с Алексеем лежали в темноте, находясь под впечатлением песен Таи.

– А ты знаешь? – нарушила молчание Тина, – ведь Тая совсем недавно встретила того, кому посвятила эту свою песню-реквием. Произошло это в одну из ее редких поездок в город, в их любимом кафе, куда зашла выпить сок. Вот ее рассказ.

Она увидела входящего Сергея, с трудом узнала – располнел, обрюзг. Некогда роскошная густая вьющаяся шевелюра давно не знала ножниц, поредела, покрылась серебром. Трехдневная щетина, мятый пиджак, нечищеные туфли, пузыри на коленях брюк. Где тот лоск, куда подевалась его холеность?

Он не узнал ее с короткой стрижкой в солнцезащитных очках, в облегающем платье – раньше носила брюки и длинные волосы. Подсел к столику, стал охмурять.

Все, как тогда – ничего не изменилось. Те же стихи (Пастернак, Мандельштам), те же взгляды-стрелы из-под бровей, тот же искрометный юмор, от которого теперь хотелось выть, те же экспромты, заготовленные загодя, еще тогда. Ей бы принять игру, включить чувство юмора, ведь она с точностью до пауз знала, что за чем последует, как посмотрит, что скажет, как театрально станет на колено, протянет цветок, взятый из вазы на соседнем столике, пригубит руку…

А у нее ком в горле – ни вдохнуть, ни выдохнуть, лишь смотрит во все глаза сквозь пелену слез. Бедняга подумал, что девушка онемела от его красноречия.

Больше выдержать не могла.

Неожиданно (даже для самой себя) взорвалась хохотом, гомерическим смехом, иначе не скажешь. Господи, как она хохотала – до слез, до истерики. Ком боли прорвался вскрывшимся нарывом, рыдания сотрясли тело. Сергей перестал что-либо понимать. Сняла очки, утирая слезы. Узнал ее:

– Тая?!! Ты? – сел на пол, сраженный.

Это была та самая Тая, какую он встретил двадцать лет назад в этом же кафе, очень долго и трудно завоевывал, с которой немало прожил, легко затем бросив…

Она встала, пошла прочь, пошатываясь, держась за стены.

Господи, зачем! Сколько лет она ждала этого момента, мечтала, представляя – как он будет удивлен, как станет вымаливать прощение, как все же будет прощен, не сразу, разумеется, погодя…

Случившееся превзошло все ее ожидания, но ни радости, ни удовлетворения! Лишь горечь разочарования!

Десять лет жизни! Все эти годы она была одержима единственной мыслью – доказать ему!

Все впустую, бессмысленно и глупо!..

Тина умолкла, завершив свой рассказ, Алексей молчал. Единственно, что он чувствовал – бесконечную зависть. Его так никто никогда не любил! Не удержался от вопроса:

– Какой теперь смысл Тае продолжать все это? Ведь она добилась своего!

– Скорее всего, она уже не в состоянии остановиться, это сильней ее. А возможно, нечто высшее ей неподвластное управляет ею…

 

Долго лежали в молчании. Он вновь и вновь переживал невероятные события прошедшего дня. Она ожидала повторения вчерашней ночи. Не дождалась, обиженно отвернулась.

Алексей не мог думать сейчас ни о ком, кроме Таи. Она напрочь разрушила его привычный мир. Неимоверная, непостижимая женщина! С какой легкостью подчинила своей воле – зачем это ей? Не оттого ли так сдал Олег?..

Может, она подобна не подвластному времени Дориану Грею, и где-то в тайниках спрятана картина, на которой отражено ее истинное лицо?..

 

Восход солнца Алексей проспал. А жаль, он так хотел заснять на камеру солнечный ритуал Таи.

Зато утренними изысканными ласками вернул благосклонность Тины .

За завтраком Тая была тиха и задумчива, глаз не поднимала, виновато склонив головку, быстро ушла к себе.

Олег занялся хозяйством, Алексей с Тиной отправились осматривать местные достопримечательности...

 

Провожал их Олег. Алексей зашел к Тае проститься, поблагодарил, поднес ее руку к губам. Вдруг почувствовал, как стремительно теряет вес, еще минута и взлетят – Тая не могла не поиграть напоследок. Испуганно выдернул руку, она подняла глаза. Лучше бы она этого не делала! Сколько в них горечи, насмешки и укора – коль не можешь подняться над собой, не скорби о несбывшемся! С трудом выкарабкался из ее очей, спасаясь…

 

Они сидели в машине, возвращались домой. Алексей держал в своей руке руку Тины, доверчиво склонившей головку на его плечо, перебирал ее пальцы…

Минуло два дня, а сколько всего произошло!

Ему было жаль Олега, его удел – до конца дней любить не любящую его Таю.

Печальные прекрасные ее глаза стояли перед ним, В них – так и неразгаданная тайна. Удивительная женщина, ей удалось возобладать над жизнью и смертью.

Он восхищался ею, но не завидовал, нет, не завидовал.

Она обречена на долгую жизнь.

Да вот счастливую ли?..