Кок – мэн

Или Вполне реальная история

 

Беюкага взялся за ручку двери.

- Куда? – оторвавшись от телевизора, поинтересовалась жена.

- К Самеду, попросил зайти.

- И я пойду с тобой, у меня к Таире разговор есть, – на самом деле Зулейхе просто хотелось отвлечься от домашних дел. Быстренько переобувшись в светлые выходные босоножки, Зулейха накинула жакет и вышла вслед за мужем.

- А чем заниматься будете? – спросила она у него по дороге.

- Самед какие-то прививки хочет своим курам сделать, попросил, чтобы я подержал, пока он их колоть будет.

- А Таира, жена его, помочь не может?! Белоручка несчастная!

- Она же теперь певица, - Беюкага хитро подмигнул жене. – Интеллигенция, одним словом. Днем – репетиции, вечером – выступление в ресторане, куда ей до деревенских дел.

За воротами залаяла собака.

- Ну, конечно, деньги потекли рекой, добра прибавилось, впору волкодава заводить, - успела шепнуть Зулейха мужу перед тем как открылась дверь.

- Таира, родная, это мы! - женщины мило расцеловались. Таира была во всеоружии: яркий макияж и новый шелковый халат изумительного бирюзового цвета.

- Заходите, заходите! – хозяин спустился навстречу гостям. – Таира, готовь чай.

Вчетвером они недолго посидели в тени раскидистого тутовника, неторопливо беседуя о том, о сем и попивая душистый самоварный чай, слегка приправленный кардамоном.

Наконец Беюкага предложил перейти к делу.

Таира по приказу мужа принесла первую небольшую невзрачную несушку и передала ее Беюкага. Она несла курицу на вытянутых руках, брезгливо оттопырив в стороны наманикюренные мизинцы цвета переспелого граната.

- Так, - вколов затрепыхавшейся курице лекарство, Самед набрал в шприц очередную порцию.

- А того, красного «лоту» тоже будете колоть? – поинтересовалась Зулейха.

- Всех надо.

«Лоту» («блатной» - азерб.)) петуха прозвали за его задиристый, независимый характер. Он часто шастал по поселку в поисках зерна или новой симпатичной подросшей курочки. Его постоянные шашни с соседскими несушками не раз являлись поводом для драк с местными петухами.

Вскоре вся птица без особых хлопот была привита. Очередь дошла до красного петуха.

Но то ли куры на птичьем языке успели передать ему свои впечатления от процедуры, то ли он сам каким-то образом догадался, только петух начал очень нервничать и никак не давался в руки хозяину, шарахался от того в разные стороны.

Беюкага настороженно прислушивался к гулкому цокоту когтей на крупных петушиных лапах по асфальту и чувствовал как нервозность «пациента» начинает передаваться и ему.

В конце концов, Самеду удалось поймать и зажать петуха между колен.

- Беюкага, неси шприц! – Беюкага поспешил на помощь другу. – Коли!

- Нет, - видя, как петух зорко отслеживает каждое его движение, готовя сокрушительный удар мощным клювом, Беюкага вдруг передумал, - я не могу, ты сам!

- Тогда держи его! – Самед передал птицу товарищу, выхватил из рук Беюкага шприц и замахнулся. Петух был крупным бройлером и довольно сильным. Он изворачивался, больно клевался и возмущенно клекотал, до тех пор, пока Беюкага, изловчившись, не завладел, наконец, птичьей шеей. Сгоряча он сдавил горло птице так сильно, что бедный петух выкатил глаза и оказался совершенно обездвижен.

 

- Коли, пока молчит, – прошептал Беюкага.

Пока Самед прицеливался, петух, собравшись с духом, вдруг задергался еще сильней, пытаясь вырваться из рук своих мучителей.

- Держи! – завопил Самед.

- Коли!! – скомандовал Беюкага.

- А-а-а!!! – от раздавшегося нечеловеческого вопля обе женщины повскакивали со своих мест.

- Что случилось?! – Они недоуменно переводили округлившиеся от страха глаза с одного мужчины на другого.

- Ты что наделал? – прошептал Беюкага побелевшими губами.

- Извини, брат, - глупо улыбаясь, промямлил Самед.

- Беюкага, что, что случилось? – заволновалась Зулейха, заметив, как ее муж, схватившись за ногу, захромал к стулу.

- Ты что… вколол ему эту гадость?! – срывающимся от волнения голосом спросила Зуля у Самеда.

- Случайно… - Самед виновато посмотрел на Зулейху. – Петух дернулся… ну, я и промахнулся.

Тем временем красный петух, благополучно избежавший насильственной вакцинации, оправив крылья и гордо вскинув клюв, не спеша ретировался с места схватки.

- Убийца! – Зуля в ужасе зажала рот рукой. – Убийца!… Люди!!! - заголосила она, - быстрее «скорую» вызовите кто-нибудь!

Таира, на ходу произнося слова молитвы, поспешила в дом.

- Не надо «скорую», – остановил их Беюкага, потирая ногу. – У них все равно кроме обезболивающего ничего нет. Только за приезд деньги сдерут и все. Позовите лучше Зию-ветеринара.

- Случай неординарный, - авторитетно заявил мигом примчавшийся молодой энергичный ветеринар. – Одно могу сказать наверняка, - от этой птичьей болезни ты привит до конца своих дней, – он довольно хмыкнул.

- Нашел время шутить! – прикрикнул на доктора Самед. – Скажи лучше, чем все это может обернуться?

- Бог знает, - пожал плечами Зия, - он все и решит. Зови, если что…

 

Слух о произошедшем инциденте мгновенно распространился по поселку.

- Я помню такой же случай, - сидя вечером с товарищами на уличной скамейке, сообщил самый молодой из них – девяностолетний Хикмет-даи. – Это было… дай Бог памяти… в каком году, - он сосредоточенно сдвинул брови. – Ветеринар вот также промахнулся и вместо быка хозяину укол сделал. А прививка, между прочим, от ящура была!

- И что стало?

- Умер несчастный, правда, не сразу, но совсем молодым – семидесяти не было…

Старики, одновременно вздохнув, помолчали.

- А вот и Беюкага, легок на помине, - Хикмет-даи указал рукой в сторону, откуда возникла легендарная фигура.

Старики дружно уставились на героя дня.

- Салам! – вежливо поприветствовал тот старцев и ускорил шаг, чтобы избежать лишних расспросов.

Чувствуя на себе пристальные взгляды, Беюкага вдруг споткнулся. Вскинув руки, с трудом, но удержал равновесие.

- Словно крыльями взмахнул! – вздохнув, тихо произнес Хикмет-даи.

- Да, да, - подтвердили старцы и уже хотели было переключить внимание на проходившую мимо очаровательную Сафию – ханум, красивая походка и игривые манеры которой очень благотворно влияли на натруженные философскими рассуждениями умонастроения аксакалов.

Но впереди перед Беюкага возникла новая преграда. Соседка, вымыв двор, выгнала излишек воды за пределы своих владений и вода грязным озерком застыла как раз на середине дороги. Беюкага на мгновение задержал шаг и затем, прицелившись, легко перескочил довольно-таки широкую лужу.

- Как птица перелетел! Я бы так не смог! – многозначительно прокомментировал действия Беюкага один из аксакалов. Остальные согласно покачали головами, задумчиво глядя вслед прелестной Сафии – ханум.

 

После того злополучного случая Беюкага оказался в центре всеобщего внимания. По поселку пронесся слух, что Беюкага изменил походку, и она стала походить на птичью. И разговаривал отныне, по мнению многих, как-то не так, слишком уж резко («по-птичьи»). И привычка какая-то новая у него появилась: подергивать плечами и шеей.

Ни у кого не возникло мысли, что нервничал и дергался Беюкага вполне обосновано: его мучила мысль, не станет ли роковой промашка друга? Так, в полнейшем неведении пережил он три долгих лня.

Вечером третьего дня неожиданно заявилась Таира. Она так торопилась, что не стала терять времени на переодевание, вернувшись с работы - на ней было длинное вечернее платье, туго обтягивающие ее мощные телеса. Обнаженные борцовские плечи прикрывал старый жакет ее дочери.

- Беюкага, Беюкага, - с трудом переводя дух, запричитала она с порога. – Куры сдохли, все до одной. Один непривитый петух пока жив!

Зулейха с ужасом взглянула на вмиг позеленевшего мужа.

- Что ты на меня смотришь?! – разозлился на нее Беюкага. – Какое мне дело до ваших кур? Я пока еще человек! – он опять нервно вывел фальцетом, получилось, как назло очень уж по-птичьи. – Чтоб вы провалились с вашими курами! – в бессильной злобе махнув рукой, Беюкага скрылся в соседней комнате.

- Зуля, - понизив голос, сказала Таира, - страшно сказать, но может это они… от лекарства? Я прибежала предупредить…

- О, Аллах! За что нам такое наказание? – Не в силах больше сдерживаться, Зулейха напустилась на соседку. – Лучше бы ты дома сидела, да за своими курами присматривала, чтобы они по мусоркам не лазали и ниоткуда заразу не тащили! Чтобы им потом не надо было уколы делать!

- Наши куры по мусоркам не лазают! – тут же заняла оборону Таира. – Это ваши вечно как голодушники к моим прибегают поживиться хоть чем-нибудь.

- Что?! – женщины готовы были вцепиться друг другу в волосы. – Артистка! От одного твоего голоса, наверное, ваши куры передохли! – наконец Зуля получила возможность вставить соседке шпильку.

- А - а – а?!!! Тебе моя слава не дает покоя?! Завистница!

- Хватит вам! – выглянул из-за занавеса Беюкага.

Таира, развернувшись, с гордым видом покинула дом.

- Зулейха, - через некоторое время позвал жену из спальни Беюкага. Все еще тяжело дыша, Зуля подошла к мужу. Тот лежал на кровати, уставившись в потолок. – Зачем ты так с соседями? Никто не виноват в том, что произошло, а тем более, Таира… передай, что я ни на кого зла не держу…

- Самед два раза приходил, - виновато доложила жена, - я сказала, ты отдыхаешь.

- С соседями ссориться нельзя, ты ведь знаешь: близкий сосед дороже дальнего родственника, так говорят у нас.

- Ты думаешь, мне надо помириться с Таирой, с этой гусыней?

- Не злословь понапрасну, это грех! - На пути к Всевышнему Беюкага стремился привести свою душу в порядок, в соответствии с законами веры. – Храни свою чистоту, будь великодушной, требуй исполнения законов Всевышнего от детей наших…

- Я все сделаю так, как скажешь, дорогой мой муж. Только не уходи!!! – Глаза их встретились, и Зуля не удержалась от того, чтобы с рыданиями не упасть на грудь горячо любимого мужа. Никогда еще он не был ей настолько дорог как в эту трагическую минуту.

Беюкага и Зулейха за несколько тягостных мгновений прочувствовали всю глубину совместного горя и неотвратимости происходящего. Беюкага порывисто и крепко прижал голову жены к своей груди.

- Зуля, – простонал из последних сил Беюкага, крепко сжав веки, не в силах больше переживать эти ужасные мгновения расставания с женщиной, с которой прожил столько счастливых лет, - посмотри, у меня, кажется, температура…

Зулейха, вытирая слезы, положила ладонь на взмокший холодный лоб мужа.

- Беюкага, может, «скорую» вызвать? – на всякий случай предложила она.

- «Скорую» надо вызывать только в одном случае, - он громко сглотнул, и закончил свистящим шепотом, - когда надо покойника в мечеть везти…

- Что ты говоришь?! Тьфу-тьфу…

- Зуля, - голос Беюкага слабел с каждой минутой.– А если… ну, вдруг… что вы будете без меня делать?...

- Перестань, о чем ты? – жена зажала ему рот рукой.

- Я об одном жалею, - убрав ее руку, продолжил Беюкага дрогнувшим голосом, - что отказал соседу, когда тот присылал сватов для нашей дочери.

- Помилуй, ей же только исполнилось 16…

- Обручили бы, пока я… жив. А там, как раз, через год, два… Если внуков не суждено дождаться, хотя бы дочь благословил… - он отвернулся, чтобы спрятать слезы.

Зулейха, не выдержав, опять начала всхлипывать.

- Ты же говорил, что этот Саттархан - бездельник…

- Времени выбирать нет…

В тот же вечер Зулейха слово в слово передала соседке – родственнице Саттархана разговор о последнем желании мужа.

 

На следующий день Беюкага на работу уже не вышел.

Новость об ухудшившемся самочувствии несчастного облетела поселок.

К полудню к ним в дом начал стекаться народ. Знакомые и родственники со скорбными лицами приходили справиться о состоянии здоровья Беюкага. Зулейха поставила самовар , накрыла во дворе стол, открыла банку розового варенья, припасенного для особо дорогих гостей.

Ближе к обеду в порядке очередности заявились работники газовой конторы, водопровода и канализации. Все как один почему-то требовали срочно погасить задолженность по оплате. Вслед за ними прибежал запыхавшийся парнишка в костюме и съехавшем на бок галстуке. Быстро распечатав квитанцию за электроэнергию, он сунул ее в руки Зулейхе и также быстро умчался прочь.

Наступил вечер. Беюкага, цепляясь за спинку кровати, поднялся и по стенке с большим трудом добрался до окна. От непривычного долгого лежания у него кружилась голова и в суставах ощущалась необычайная слабость.

Во дворе он увидел женщин в черном – постоянных посетительниц всякого рода траурных собраний: похорон, поминальных четвергов и годовщин. На свадьбах и других, более светлых праздниках они появлялись гораздо реже.

- Слетелись стервятники на падаль! – проворчал Беюкага, и от этой мысли ему поплохело окончательно.

- Беюкага, тебе лежать надо! – ласково посоветовала одна из гостей в черной шали, заметив хозяина в окне. Беюкага невольно поежился под ее изучающим пристальным взглядом патологоанатома.

- Да, тебе покой нужен… полный, - с мрачной улыбкой на губах поддержала ее подруга.

Беюкага вдруг решительно распахнул окно.

- Не дождетесь! – выкрикнул он им все тем же предательским фальцетом.

Женщины в черном раскрыли рты от удивления. Яркий румянец, от негодования разлившийся по лицу больного, можно было принять за вполне здоровый цвет лица. В глазах гостей читалось неподдельное разочарование, - значит, их советы по поводу меню и сервировки четвергов могут вовсе не пригодиться, как они считали, без пяти минут вдове?!

- Мы лучше пойдем, - с оскорбленным видом поднялись женщины. – Может, это заразно…

Зулейха от неожиданности даже забыла проводить гостей до калитки. Прижав руки к груди, словно не веря своему счастью, она с восторгом смотрела на воспрявшего духом мужа.

Скрипнули железные ворота и во двор скромно прошли еще две женщины. Зуля, с тревогой оглянувшись на мужа, поспешила им навстречу.

В одной из пришедших Беюкага узнал тетку бездельника Саттархана. На глазах снова выступили слезы. Он вспомнил вчерашний разговор с женой. Теперь придется спешить, а то может статься, что и благословить свое чадо не успеет…о том, на какие средства будут жить его внуки, он старался даже не думать. Ничего, перед тем как… он успеет поручить сыновьям заботу о старшей дочери. Беюкага вздохнул и, вытерев мокрые глаза, начал натягивать брюки.

 

В ворота опять постучали. Пришел новый сосед, недавно купивший дом рядом с ними. Он так разошелся, что его строениям очень скоро стало тесно на двадцати сотках. Сосед как-то раз попытался завести разговор с Беюкага о продаже ему части огорода. И тогда же получил категорический отказ. Зачем он пожаловал на этот раз?

Жена в белых босоножках, оставаясь на приличном расстоянии, на вопрос о здоровье хозяина дома скромно опустила глаза «Спасибо, ничего…». Сосед не замечая, что за ними внимательно наблюдает Беюкага, сразу перешел к делу.

- Он не передумал по поводу продажи огорода, не знаете? – с самым невинным выражением лица поинтересовался пузатый нувориш. – Извините, но вам теперь, возможно, понадобятся деньги…

Тут Беюкага не стерпел.

- Слушай, ты зачем опять пришел?! – Больной высунулся из окна почти наполовину, - мы не продаем огород! И деньги нам твои не понадобятся!

- Беюкага, ну что, тебе жалко?! Хоть кусочек! – упрашивал тем временем настырный сосед - толстый человечек лет тридцати на коротеньких ножках с мобильником последней модели в руке. Он привык добиваться того, чего хотел, любыми путями и всегда был готов к борьбе во имя собственных интересов.– У тебя огород большой, ты ж ничего не сажаешь, зачем тебе столько?

- Не строил бы такой дворец и у тебя огород был бы!

- Мне огород не нужен, мне осталось бильярдную построить. Сауна есть, гараж, бассейн, а на бильярдную земли не хватает.

- А ты что, в бильярд играешь?

- И в бильярд, и в гольф! Я же с иностранцами работаю. Вот приедут англичане ко мне в гости и спросят: «А где ваш бильярд?» Я скажу: «Нету!» А они: «Какой же вы отсталый народ! Ни гольфа у вас, ни даже бильярда нет!» И все из-за тебя будет!

- Научи лучше своих иностранцев в нарды играть, а гольфы пускай они для своей Англии приберегут! Теперь из принципа не продам тебе участок! Я – патриот!

- Ничего, ты меня плохо знаешь…я подожду… недолго осталось! – угрожающе прошипел сосед и скрылся за калиткой. Беюкага с трудом удержался от напутственных речей.

Отвлекшись на миг от навязчивых тревожных мыслей о своем здоровье, он внезапно ощутил, что чувствует себя достаточно бодро. Перебранка с соседом, как он заметил, подействовала вполне оздоровляюще. Расправив плечи и напевая себе под нос, мужчина с самым уверенным видом спустился во двор. С удовольствием полной грудью вдохнул прохладный воздух, перемешанный с до боли знакомыми запахами луговых трав, зрелых плодов и свежераскинутого огородного навоза.

В поле его зрения попали застывшие от удивления женщины, пришедшие договариваться насчет ускоренного сватовства дочери. Сама дочь сидела под яблоней с самым несчастным видом. Перспектива данного варианта замужества ей никак не улыбалась.

 

- А вот и отец, - растеряно улыбаясь, сообщила женщинам Зулейха. Те на миг привстали со своих мест в знак уважения.

- Знаете что,… - Беюкага посмотрел в сторону дочери, - вы меня, конечно, извините, но я передумал отдавать дочь за вашего Саттархана…Я остаюсь при своем мнении – ваш сын бездельник!… Причем патологический! – его уверенность крепла с каждой последующей фразой.

- Вы что, издеваетесь?! – тетка Саттархана всплеснула руками. – Кто патологический? – Она готова была заплакать от такого оскорбления.

Зато вторая, по формам чем-то напоминавшая рыболовецкую баржу, крякнув, начала почему-то угрожающе заворачивать рукава.

- Вы что, хотите, чтобы над нами смеялся весь поселок? – с угрозой произнесла она, воткнув руки в боки. - Второй отказ?! Что про нашего мальчика говорить станут?! Кто за него свою дочь после этого отдаст? Вы же сами хотели…

- Извините, так получилось… обстоятельства…

- Ты эти обстоятельства знаешь, куда себе засунь… - все-таки «баржа», как оказалось, завернула рукава не просто так, а с конкретной целью, - она вдруг со всего маху толкнула Беюкага в грудь. Да так, что, не ожидавший внезапной атаки, хозяин отлетел далеко вглубь двора.

Из-за забора мгновенно высунулись головы соседских мальчишек – первых разносчиков поселковых новостей. Зулейха прикрикнула на них, и головы также быстро исчезли.

- Ах, вот как?! – пошла на обидчицу мужа Зулейха, но руки распускать не стала – все- таки гости. - И вы хотели, чтобы моя дочь попала в руки к этой садистке, к такой свекрови?! – толстуха, двинувшая Беюкага, оказалась матерью Саттархана. - Слава Аллаху, что он открыл нам глаза!

- Слава Аллаху, что моим внукам не передадутся по наследству ваши куриные мозги! Вам, наверное, всем прививки сделали!

- Что?!…Ты сама курица!

- Ты курица!…

Плачущая дочь помогла отцу подняться на ноги.

Наградив друг друга не только отборными ругательствами, но и традиционными нешуточными проклятиями, женщины, наконец, разошлись.

 

Вдруг в приоткрытые ворота боком, хитро кося одним глазом на Беюкага, пролез красноголовый петух Самеда. Скорее всего, он направлялся в гости к чужим несушкам, - теперь ведь он официально числился вдовцом.

При виде наглой птицы Беюкага просто лишился дара речи. Петух тоже застыл на месте. Некоторое время они молча изучали друг друга.

- И ты пришел меня проведать?! – первым пошевелился Беюкага.- Подлая тварь! Ну, я не я буду, если не отправлю тебя вслед за твоим чертовым гаремом! – Беюкага вдруг почувствовал такой мощный прилив сил, словно не его душа еще час назад шепталась с Всевышним.

Петух, почуяв неладное, дернул шеей и, недолго думая, выскочил за ворота. Беюкага услышал его быстро удаляющийся недовольный клекот.

 

- Стой! – вслед за петухом выскочил на улицу Беюкага, ища глазами булыжник поувесистей. – Стой! Убью!

Тут его и перехватил ветеринар Зия.

- Ну, Беюкага, поздравляю, кризис, вижу, миновал, – с трудом удерживая рвущегося Беюкага за руку, радостно сообщил он. – Чего ты так нервничаешь, все давно рассосалось! Все, успокойся!

- Я убью этого наглеца! – Беюкага рванулся было вслед за петухом, но молодой врач удержал его.

- Кого убьешь? – подозрительно поинтересовался Зия, вцепившись в Беюкага уже обеими руками.

- Этого лоту проклятого, этого бородатого павлина! - при этих словах Зия облегченно вздохнул и ослабил хватку.

- Красноголового лоту?! Птица-то тут при чем? – заступился за петуха звериный доктор.

- Сколько я пережил из-за этого подлеца, сколько врагов нажил! Нет, я убью этого бандита!

- Не торопись, Беюкага, - услышали они внезапно за спиной голос Самеда. – Птица ни при чем. Это я виноват. Извини еще раз. – Самед протянул Беюкага руку в знак примирения.

- А ты точно знаешь, что все рассосалось? – до Беюкага дошел, наконец, смысл сказанных доктором слов.

- Точно, точно! Д и что за дозировка?! Курица в двадцать раз меньше тебя! Вот если бы тебе лошадиную дозу ввели!…

Беюкага некоторое время рассеянно тряс руку Самеду.

- Ладно, забыли, - наконец миролюбиво сказал он и улыбнулся, впервые за последнюю неделю. Его ощущения были близки к эйфорическим, - у него, оказывается, есть будущее!

- Пошли ко мне, - радостно предложил он, сходу позабыв обо всех своих злоключениях, - Зулейха соютму приготовила. Посидим хорошо, потом чай из самовара попьем, после в нарды сыграем. Я сто лет не играл!

- Нет, нет, - тут же запротестовал его друг, - это я приглашаю. Уже все для кябаба готово! Я для тебя лично хан-кябаб сделаю! - воскликнул Самед и похлопал друга по плечу. Зия с улыбкой наблюдал счастливую сцену примирения. - Тебя тоже приглашаю, - кивнул Самед ветеринару.

- Спасибо, конечно. Но я не могу, на роды опаздываю. Корова у Хикмета-даи вот-вот отелиться должна.

- Закончишь, приходи! Хикмету-даи передай наше почтение.

Впереди промелькнуло что-то яркое.

Красноголовый петух Самеда уносил ноги из поселка. Развив почти страусинную скорость, он мчался во весь опор вдоль заборов под истеричные крики возмущенных петухов - своих извечных соперников, громкое призывное кудахтанье кур – верных подруг, бешеный лай рвущихся с цепей собак и жалкое блеяние испуганных баранов.

Гнал его, по-видимому, внутренний голос, уже однажды спасший своего хозяина от верной гибели.