«Школьные годы чудесные...» Дневниковые записи Страница 1 2013-05-27 Первый раз в первый класс! Хорошо помню мой первый день в школе. Это был сентябрь 1960года Это был праздник! Меня первый раз «за руку» повели в школу! Почему –то, первый день в школе ассоциируется у меня с запахом парт... Видимо, накануне, их выкрасили в черный цвет, они пачкали форму, запах стоял невыносимый... Что представляла собой «парта советская», некоторые, наверное, еще помнят. Вплоть до 1970 годов в школах можно было увидеть черные парты с откидной крышкой на петлях, выемкой для чернильницы и ложбинкой для ручки и карандаша Черный полированный верх, коричневые бока у парт напоминали школьную форму – коричневое платье и черный фартук... Казалось, «незримый ряд» школьников с нами, рядом... Нас много! Только белизна воротника и белые фартуки придавали форме торжественность и парадность момента. Нас, первоклассников, привели в просторный класс и усадили за пахнущие краской парты – каждую девочку с мальчиком. Учительница в строгом костюме, грозно поджимая губы, о чем –то рассказывала... Не помню... Помню только, что я всматривалась во все с особым волнением, страхом, приглядываясь к окружению, – как одеты дети, с кем посадят... Хотелось «оправдать» свою непритязательную, ношеную, с плеча старшей сестры, одежду. Ведь « новые» - только пенал, тетради и туфли! И от этого я чувствовала себя в определенном напряжении. Даже портфель сестрин... Меня посадили с хрупким, тщедушным мальчиком – с Вадиком Хрусталевым... «Стойкий оловянный» солдатик из сказки! Его фамилия напоминала мне хрустальную, мамину, очень дорогую вазу, стоящую «высоко» в буфете старинного шкафа, которую доставали только по случаю... Вадик был таким же – «хрустальным» - недосягаемым... У него - новый портфель, новая форма, новые ручки... После школы его встречали родители, и мне казалось, что родители очень любят его, раз так берегут... Он всегда все знал! И уже умел писать... Его длинные реснички мило хлопали, когда его спрашивали у доски... Он мало говорил, хорошо учился, не дрался, как все мальчишки, не дергал девчонок за косы! Мне это нравилось! Иногда, он пытался даже защищать нас, девчонок, но как-то несмело, с боязнью... И мы, девчонки чаще жалели его, потому что его всегда обижали наши мальчики. Мальчишки наши в классе - сильные, драчливые, задиристые... И Вадика они презирали, всячески придираясь к нему, что «водится» с девчонками... Все они - дети«савиновских»! Там, на «Савиновке», по нашему представлению, жили одни разбойники! Нас ими всегда пугали, когда разрешали идти на улицу... «Смотри, не связывайся с «савиновскими»! По воспоминаниям взрослых, я напоминала «утреннюю былинку»... Такой мелкой, маленькой девочкой я пошла в первый класс! Мне едва исполнилось семь лет. И я не умела читать, только еще узнавала буквы... Никто, собственно, в большой семье тогдашнего времени, никем особо не занимался... Все взрослые работали, а дети самостоятельно « учились» жить... И мы, глядя на братьев и сестер, учились - «чему –нибудь» и «как –нибудь»! Нас хоть и звали " малышней", но в школу мы ходили самостоятельно. И возвращались домой без помощи взрослых... «Переходили» самостоятельно широкую автомобильную трассу. Да и в роще, через которую пролегал путь в школу, ходить, казалось, небезопасно. В роще устраивались детские аттракционы, увеселительные заведения открывали двери для горожан допоздна... Встречались и праздно – пьющие, и гуляющие, которые, иногда приставали... Но Бог миловал! Никогда не забуду... Наша первая учительница Раиса Николаевна, – женщина строгая и гневная, очень сердилась на меня за то, что я не умела красиво выводить буквы... Она часто подходила ко мне, больно нажимала рукой, давя с силой на мой средний палец - ручка с пером выпадала из руки... Выписывая «каракули» новых букв, я «вылезала» из строки, буквы получались «корявые»... Ей было непонятно, как это может быть? В бессилии, она опускала свои натруженные руки и, громко возмущаясь, кричала, что наводило на меня особый страх! Глаза ее « метали молнии»! Я сразу стала ее бояться... При ее приближении к парте – я теряла сознание... И такое имело место быть... И, когда, однажды, Раиса Николаевна заболела, я очень обрадовалась и захлопала в ладоши... Последовало наказание! Меня поставили в угол! Казалось, свет померк! Все с укором смотрели на меня... Только Хрусталев подошел ко мне на переменке и тронул меня за руку, из сочувствия, и на уроке рисования дал мне свои карандаши. Порисовать! У меня никогда не было своих цветных карандашей! Я была счастлива! (продолжение следует) |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
