С огромной благодарностью посвящаю моему брату,

священнику Андрею Филатову,

без которого не было бы сюжета рассказа.

П.Ф.

 

…Отцу Василию не спалось. Время было далеко заполночь, утром

предстояла служба с архиереем. Стоило, наверное, выкинуть из головы

заботы да уснуть. Но сон не шел, хотя после всенощной батюшка

спокойно поужинал в кругу семьи, прочитал обычные молитвы в своей

комнатке перед домашним иконостасом и лег пораньше. Все думы и

думы. Да еще со сменой осенней погоды взялись ныть старые раны.

…Осень отец Василий любил со времен далекой молодости. Захолустное

селение, где его отец служил дьяконом, всегда располагало к

уединению и философии. А осенью философствовать всегда легко, сидя

на берегу узкой речки в гуще дрожащих на легком сентябрьском ветру

осинок. И он, тогда еще просто Вася, предавался размышлениям,

согревающим сердце после каждой службы, за которой пел и читал

«Апостола». А потом он приходил домой, помогал отцу с матерью по

хозяйству, ужинал, читал молитвы и ложился спать под мерцание

лампадок перед домашним иконостасом.

…Годы семинарии и академии промелькнули быстро. Он, кандидат

богословия, женился, принял сан, был назначен священником в армию.

И не отказывался от этого жребия воли Божьей. Служилось хорошо и

радостно – хоть в храме, хоть в походной палатке. Начальство его

жаловало, церковные награды получал регулярно. Генералов

благословлял, с императором беседовал – все хорошо сложилось.

…Отец Василий с трудом перевернулся на другой бок. «Ох, ведь! А еще

не стар…Господи Боже, помилуй меня, грешного…».

…Под Мукденом отец Василий поднял в атаку солдат. Просто

батальонный командир был ранен, а не пойти в атаку значило погубить

много людей. «Тогда ведь я накинул фелонь прямо на рясу, прости меня,

Господи, взял крест, да крикнул солдатикам подняться из окопов».

Алешка, совсем молодой деревенский парень, попросил благословения

перед боем. И его отец Василий закрыл собой от шимозы во время

обстрела. Тогда-то и получил он ранения, от которых долго отходил в

госпитале. А затем уволен был от военной службы. Назначили после

этого батюшку на приход, дали дом. И зажил он непривычной жизнью

приходского священника.

…Отец Василий вновь очнулся от полудремы. С трудом встал, зажег

свечу и вышел из комнатки. Жена мирно спала, он с благодарностью

погладил ее по волосам. Прошел в комнату к детям. Они спали и сопели

на разные голоса. «Павлик скоро окончит училище, пойдет в

семинарию. Заменит моего дьякона – спивается совсем». Батюшка

благословил детей иерейским благословением. Вернулся в свою

комнату. Посидел на кровати. Перекрестился, лег и вскоре уснул без

сновидений.

…Литургия окончилась, и Владыка объявил час отдыха. Затем все – настоятель, благочинный, почетные селяне –

должны были придти в дом сельского старосты на архиерейский обед,

обязательно при параде. «Отец Василий, награды надень». Так

Владыка сказал, и матушка дома спешно достала из комода

Георгиевский крест I степени, который батюшка надел на рясу.

…Обед на веранде дома старосты шел своим чередом. Отец Василий

скромно кушал в конце стола. Он сразу почувствовал, как что-то

изменилось. Когда вдруг к столу подошел бледный молодой человек в

черной рубашке, вытащил револьвер и воскликнул: «Именем

революции», отец Василий был уже там, где предопределил ему быть

Бог. Когда юноша выстрелил во Владыку, отец Василий привычно

прикрыл архиерея собой. Пуля попала под сердце. Батюшка повернулся

к юноше, которого уже скрутили и отобрали пистолет. «Дурак ты набитый, Алешка». И к прихожанам обратился:

«Мир всем».

…Отец Василий, лежа на руках рыдающего Владыки, все думал и думал.

А рядом стоял Архангел. Он улыбался, представляя батюшку к небесному

ордену.