Роман полностью смотрите на моей страничке. Злую шутку сыграл с Володей кризис сорокалетних. Будучи женатым человеком, отцом двоих детей, он без памяти влюбился в красавицу Евгению – весьма экзальтированную особу. Но не слюбилось, не вышло, не сложилось. Владимир развёлся с женой, закрыл свою комнату на замок и остался совсем один в небольшом волжском городке, куда некогда забросила его судьба. Чтобы не сойти с ума от одиночества, он задался целью найти себе простую добрую женщину, способную пожалеть и принять его двенадцатилетнего сына, оставить которого на произвол судьбы Володя был не в силах. Ситуация усугублялась тем, что на дворе стояли лихие девяностые. Заводы перешли на трёхдневную рабочую неделю, мизерную зарплату платили раз в три месяца, и каждый выживал, как мог. 1. Немного придя в себя после решительного отказа «шебутной» Гали, не найдя подходящей женщины на холостяцких вечерах, Володя решил дать объявление в городскую газету. Недолго думая, он написал примерно следующее: "Одинокий мужчина (возраст, рост, вес) желает познакомиться с женщиной для серьёзных отношений". С этого момента ежедневные походы на главпочтамт стали для него нормой. Но писем не было, и радужные его надежды раз за разом обращались в прах, уступая место горькому разочарованию и апатии. В мучительном ожидании прошли две недели. И вот на его имя пришли, наконец, сразу два долгожданных письма. Первое было от тридцатилетней женщины, которая работала врачом в больнице. Для связи она дала номер своего телефона, и Володя тут же побежал звонить ей из автомата. Отозвавшаяся особа всё продумала заранее. Она сообщила, что официально не была замужем, однако хотела бы найти подходящего спутника жизни – симпатичного, непьющего и обязательно с высшим образованием. По двум параметрам Володя ей подходил, но вот симпатия – для этого нужна была личная встреча. Дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки, и уже следующим вечером наш соискатель дамского расположения, преодолевая весьма разнородные чувства, отправился на романтическое свидание. Около двадцати лет он прожил в браке, и ломать сложившиеся стереотипы поведения – это оказалось для него сродни подвигу. Со скромным букетиком астр в руках сорокалетний мужчина, будто стойкий оловянный солдатик, занял пост у входа в городской парк. Причём, пятнадцать минут, проведённые в состоянии неопределённости и ожидания, показались ему вечностью. Мимо проходили люди, и его буквально бросало то в жар, то в холод, если он замечал среди прохожих знакомые лица. Нашему герою-любовнику казалось, что любой и каждый готов жестоко осудить его только за то, что он назначил здесь свидание абсолютно незнакомой для него женщине. Ведь в советские времена случайные связи были непозволительны с точки зрения общепринятой морали. Но только теперь он, наконец, понял, как трудно изменить моральным принципам и установкам, с детства заложенным в непорочную человеческую душу. Всё в этом мире имеет свой конец и своё начало. Встреча состоялась, и двое незнакомых людей, кое-как опознав друг друга, не спеша пошли по улицам вечернего города – две разнородные сущности, столкнувшиеся в водовороте случайных событий и судеб. Он рассказывал ей о том, что остался совсем один, что ему тяжело, что не может жить без семьи, без детей, без любимой женщины, и потому решился дать объявление в газету. Она смотрела на него оценивающим внимательным взглядом и делала какие-то свои весьма своеобразные умозаключения. Наконец, получив достаточное количество информации, красавица заговорила мягким доходчивым голосом практикующего врача, привыкшего убеждать своих пациентов: – Думаю, у нас с вами ничего не получится. Я почему-то считала, что мужчины в вашем возрасте должны выглядеть моложе, жизнерадостнее, здоровее, что ли. Простите, но мне трудно представить себя рядом с вами. Нет уж, увольте! Тем более вы ещё не до конца развелись, можете вернуться к своей бывшей супруге, что случается сплошь и рядом, так что… – Могу вернуться? – перебил её возмущённый мужчина. – Нет, нет и ещё раз нет! Но дело не в этом, а в том, что я перенёс большую психологическую драму и несколько лет живу один, без женщины. А это, знаете, страшное, мучительное испытание, особенно для меня. Вы ведь врач и должны представлять себе физиологические особенности мужского организма... Поверьте, со временем я обязательно поправлюсь… – как бы извиняясь, уговаривал новую знакомую Володя. Но её мысли текли совсем в ином русле, и на его откровенность молодая женщина ответила в профессиональном ключе: – Я так поняла, что излишняя половая активность мешает вам жить? А ведь я как медик могла бы помочь этому несчастью. Существуют антидепрессанты, есть таблетки, сводящие сексуальную функцию до минимума, можно попробовать… Володя внешне спокойно выслушал её до конца. Но внутри у него всё кипело, а крамольные злые мысли рвались наружу: «Как можно мужчине на первом «романтическом» свидании предлагать нечто подобное, такие физиологические изыски?! Нет, эта дамочка не в себе. Немудрено, что в тридцать лет она осталась старой девой. Возможно, переучилась в институте? У девчонок нечто подобное бывает иногда. Врагу своему не пожелаешь такую невесту!» Голова его гудела от дикого перенапряжения, но логика её рассуждений оставалась для него недоступной. Так думать мог только автомат – глупая машина, работающая по примитивной однобокой программе, но не вполне себе взрослая барышня. Хотя… причудливы и многообразны проявления непостижимой женской логики. Несколько дней спустя Володя позвонил ей ещё раз. Попытался разбудить в этой железной непробиваемой леди человеческие чувства, но снова получил спокойный вежливый отказ. Да и то сказать: кому нужен одинокий мужчина без денег, с издёрганной психикой, закомплексованный, да к тому же ещё и обременённый алиментами? 2. Немного передохнув и собравшись с силами, Владимир начал «отрабатывать» второе письмо, полученное на главпочтамте. Женщину звали Люба. Он ужаснулся, когда увидел её в первый раз. Она принадлежала к хорошо знакомой ему группе сорокалетних неприкаянных. Но дело в том, что на лице, на руках, на ногах, на всех открытых частях её пышущего здоровьем тела тут и там были видны… нет, не родинки, а скорее какие-то наросты, пеньки, цветом не отличавшиеся от остальной её белоснежной кожи. Они напоминали небольшие грибы со срезанными головками. В довершение всех бед половину одной щеки несчастной уродливой женщины занимала огромная тёмно- бардовая родинка. Однако несмотря ни на что Люба оказалась человеком общительным, в меру жизнерадостным и даже, можно сказать, весёлым. Она сама взяла Володю под руку и повела его по тёмным аллеям парка, непринуждённо болтая, о чём придётся: – Да, да, я понимаю. Семья распалась, ничего не поделаешь. Но одному оставаться нельзя. Надо искать, надо как-то выходить из положения. Столько одиноких людей, столько разбитых судеб! Под лежачий камень вода не течёт, а ведь где-то ждёт тебя твоя вторая половинка. Ждёт и слёзы льёт, а годы идут. Но если не дай бог два разобщённых сердца, две неприкаянные души не найдут друг друга, то так и будут мучиться до конца своих дней… Володя слушал её увещевания и чувствовал, как пропадает, улетучивается до отказа заполнившая душу безнадёга, а где-то вдали, в конце тоннеля появляется едва различимый свет призрачной, но такой желанной надежды. Нет, он на верном пути. Надо бороться, надо искать, надо стремиться к своему счастью, и тогда оно придёт – светлое и невообразимо прекрасное! Они договорились о новом свидании, потом ещё и ещё. Но дальше романтических прогулок под луной дело не пошло. Встречаться им было негде. Люба работала медсестрой в поликлинике, а жила с матерью в соседней деревне. Почему-то она не могла пригласить к себе одинокого мужчину, и приходилось им бродить по вечерним улицам, болтая обо всём на свете, но не решаясь заговорить о главном. Может быть, поэтому с каждым днём в их отношениях появлялось всё больше недомолвок и тягостной гнетущей неопределённости. Рядом с новой знакомой Володя чувствовал себя легко и спокойно, а потому старался не форсировать события, наслаждаясь вновь обретённой уверенностью в завтрашнем дне. К тому же, за долгие годы брака он попросту разучился ухаживать за женщинами, а теперь с большим трудом, с невероятным скрипом вспоминал, как это делается. – Скажи, а зачем ты написал такое странное объявление в газету? – как-то спросила его Любаша. – Почему странное? – Потому! Мало указать свои физические данные. Женщина должна знать, чем ты живёшь, что у тебя на душе, и лишь тогда она откликнется на твой зов. Ты вот встречаешься со мной, значит понимаешь, что главное в человеке – это не красота телесная, а нечто иное – может быть душа. – Нет, физические данные тоже имеют значение, – улыбнулся Володя, – но ты правильно заметила, что любят не за набор каких-то качеств – физических или духовных, а просто потому, что есть такой человек на белом свете. И объяснить это почти невозможно. – Но согласись, что объявление ты написал, не подумав. Именно поэтому мало кто на него откликнулся. – Согласен, – думая о чём-то своём, ответил Владимир. 3. Однажды Любаша по непонятной причине вдруг не пришла на свидание. На следующий день её опять не было, и наш герой- любовник забеспокоился не на шутку. За несколько недель общения он привык к этой простой неунывающей женщине и считал встречи с ней чем-то обычным, само собой разумеющимся, неотъемлемой частью своей жизни. Мы порой не замечаем исправно работающее сердце или, к примеру, печень. Но если вдруг какой-нибудь орган нестерпимой болью напомнит о своём существовании – вот тогда в душе человека появляется страх и горькое сожаление о том, что он раньше не берёг то, что долгие годы служило ему верой и правдой. Так и Володя, лишившись возможности общения со своей новой подругой, почувствовал вдруг, что ему стало больно и тоскливо, что вернулось то гнетущее депрессивное состояние, которое мучило его после развода с женой. Он узнал от сослуживцев пропавшей женщины, что она срочно взяла отпуск за свой счёт и уехала в неизвестном направлении. Но почему ничего не сказала, не написала, не сообщила? Неужто не заслужил? В жестоких мучениях, в страшных догадках и беспочвенных подозрениях потянулись дни и недели. Работа, дом, телевизор, книги – всё это немного отвлекало, но не могло развеять тоску, которая, казалось, навечно поселилась в измученной грешной душе несчастного одинокого мужчины. Бывшая супруга, заметив, что Владимир вечерами сидит дома, сменила гнев на милость и заговорила с ним тоном ласковым и даже слегка заискивающим. За два десятка лет, проведённые рядом с ней, Володя научился без слов угадывать её мысли и намерения: она хотела мириться. Но после вселенских скандалов, после развода, раздела имущества, назначения алиментов… после всех этих бед её поползновения представлялись ему неприемлемыми и даже дикими, а примирение казалось абсолютно невозможным. Ко всему привыкает человек, а к своей семье – тем более. Непреодолимая сила влечёт разведённых супругов друг к другу независимо от того, насколько каждый из них в процессе расторжения брака оплевал, втоптал в грязь, изуродовал душу и честь своего бывшего партнёра. Ведь близкий человек лучше других знает, как больнее уколоть, унизить того, кого он любил когда-то. Совместно прожитые годы понуждают большую часть мужчин после скандалов, размолвок и даже официального развода возвращаться к своим бывшим половинкам. Особенно это относится к алкоголикам, которые без зазрения совести регулярно пропивают всю свою зарплату. С такими женщины обычно оформляют развод лишь только для того, чтобы получать алименты. Но Володя почти не пил. Может быть, поэтому он не мог выбросить из памяти тонны лжи и лицемерия, мелкие и крупные обманы, коими грешила его благоверная на протяжении десятилетий. Не в его характере было прощать её звериную ненависть после окончательного разрыва. Глухой болью отдавался в душе тот бесспорный факт, что она настроила детей против родного отца! Он стал для них злейшим врагом, которого было предписано презирать, ненавидеть и изводить всеми возможными способами. Неужели всё это можно забыть, простить и вернуться к прежней жизни? Нет, нет и ещё раз нет! Страшная боль терзала душу Владимира. Он годами изо дня в день растил своих детей, заботился о них с пелёнок, а теперь… Во веки веков не будет прощения женщине, которая, будто глупых щенков, натравила своих отпрысков на родного отца! Грех это, страшный грех перед совестью, перед людьми и перед Богом! Ни словом, ни жестом не отвечая на поползновения бывшей, Володя повернулся, ушёл в свою комнату и запер дверь на ключ. Но не тут-то было! Одержимая жаждой мести, злобная мегера изобрела пусть и не новый, но весьма изощрённый способ травли своего главного врага. Замечу, что двенадцатилетний сын по наущению матери старался не встречаться с отцом вообще. А если и приходилось ему случайно столкнуться с родителем, то отвечал на вопросы односложно, лишь бы оставили его в покое. Восемнадцатилетняя дочь – студентка вуза – естественно, тоже ненавидела Владимира. Ненавидела… и поэтому через пару дней после описанных событий она решительно вошла в комнату отца и предъявила ему ультиматум. Потребовала, чтобы нелюбимый папаша вернул ей коврик, который висел над его кроватью. Тоном базарной торговки вздорная девка заявила, указывая на стену: – Этот ковёр мама мне подарила, я его забираю! – Потом возьмёшь, а пока пусть висит, – спокойно ответил Володя. – Ещё чего? – одарила отца ненавидящим взглядом непокорная дочь. Как ни в чём не бывало она стала снимать со стены свою собственность, которая в то время, действительно, стоила немалых денег. – Так, ну ладно, – начал «заводиться» бывший глава семейства. – Коврик хочешь? А я, значит, тебе кем прихожусь? Пустое место… под ковриком?! Я отец твой! Понимаешь, отец! Неужели эта пёстрая тряпка на стене тебе дороже твоего родного папки?! Упрямая дочь молча продолжала своё чёрное дело. – Хорошо, значит, я тебе больше не нужен? – едва сдерживаясь, процедил сквозь зубы Володя. – Нет, не нужен. Ты злой, и всех нас обижаешь! – ответила красавица. – Превосходно! Ну что же, у тебя есть выбор! Или я, или этот коврик?! Выбирай!!! – вне себя зарычал на неё Володя. Дочь молча повернулась и пошла к двери, унося то, что для неё имело цену большую, нежели родной отец. – Забирайте! Всё забирайте, мне ничего от вас не надо! – вне себя кричал ей в спину отец. – Но помни, ты сама выбрала! А у меня… нет у меня больше дочери! Будь проклята ты и всё, что от тебя родится!!!.. Похоже, лишь только это последнее средство – отцовское проклятие – сумело растопить хамскую невозмутимость раззадоренной девки. – Пусть твои слова к тебе же и вернутся! – полуобернувшись, прорычала она в ответ. Дверь захлопнулась, Володя остался один. Голая стена над кроватью напоминала об очередной невыносимой душевной травме, которую нанесла ему… нет, не та, что приходила за ковриком, но та, совместно с которой он вырастил это чудовище. А ужасные слова теперь уже бывшей дочери всё ещё звучали в его ушах непередаваемым свистящим фальцетом. 4. Там, где работал Владимир, было много незамужних женщин, и появление нового кандидата в супруги вызвало у них ажиотаж, значительные волнения и переживания. Володя стал замечать на себе заинтересованные взгляды, но не придавал этому особого значения, потому что в замкнутом коллективе все друг друга знают, и если за долгие годы совместного труда не случилось никакой привязанности или симпатии – значит не судьба. Одна игривая очаровательная молодка в первых рядах бросилась выказывать Владимиру своё расположение и всевозможные знаки внимания. Но слушая её прелестное щебетание, он чувствовал себя древним старцем, понять мысли и чувства которого ей было не дано. С другой подругой новоявленный жених давно поддерживал приятельские отношения. Однако её баскетбольный рост не выдерживал никакой критики. Володя не мог представить себя рядом с этой верстой коломенской ни в загсе, ни на вечерней прогулке, ни даже в постели. Тем более, не хотелось ему стать поводом для саркастических улыбок сослуживцев, выслушивать их язвительные замечания. Нет, надо искать своё счастье, свою единственную и неповторимую, как не раз говорила ему Люба, и тогда всё наладится, всё будет хорошо. Запомнился нашему донжуану разговор с одной сорокалетней женщиной – бывшей разведёнкой – которая несмотря ни на что сумела создать новую семью: – В нашем возрасте не так просто сойтись с малознакомым посторонним человеком, – говорила она, всем своим видом излучая флюиды радости и неподдельного счастья. – Лишь в молодости мы относительно легко меняем свои взгляды и привычки, а к сорока годам что-либо поправить здесь намного сложнее. И путь в этом случае может быть только один – уступать друг другу, думать и заботиться о своём партнёре, чтобы он ни в коем случае не чувствовал себя одиноким. Эти мудрые мысли надолго врезались в память Владимира, сослужив ему в дальнейшем очень хорошую службу. 5. Но вот подошло к концу время Любашиного отпуска, и она как ни в чём не бывало позвонила Володе на работу и назначила очередное свидание. Он пришёл и потребовал объяснений. Под его жёстким напором женщина призналась, что писала письма какому-то зеку. Тот отвечал ей, и вот однажды этот сиделец добился у администрации колонии свидания со своей, так скажем, невестой. А она, узнав об этом, бросила все дела и сломя голову помчалась в далёкий город к тому, кого знала исключительно по переписке да по маленькой фотографии, которую сей «жених» прислал ей несколько месяцев назад. Однако после первой же встречи арестант не захотел иметь с Любашей ничего общего. Скорее всего, потому что испугался многочисленных уродств на её лице и теле. Ведь она его фактически надула, отправив по почте своё фото, где страшная багровая родинка на щеке была искусно закамуфлирована. Единожды солгавший, кто тебе поверит? Несчастная женщина долго вымаливала прощение. Носила милому дружку передачи, писала записки. Но зеки – народ суровый и решений своих, как правило, не меняют. Так и вернулась она домой – несолоно хлебавши. Осознала ли свою ошибку? Дошло ли до неё, что ни в коем случае нельзя обманывать близкого человека? Поняла ли, что недопустимо делать то, что противно нашему естеству, нашей недремлющей совести? Искренне в этом сомневаюсь! Но даже получив эту оплеуху, Любаша и не собиралась впадать в уныние. Напротив, решила форсировать отношения с Володей и вывести их из безнадёжно затянувшегося конфетно-букетного периода на финишную прямую. Все подробности этой истории наш герой-любовник узнал значительно позже, а в тот день Люба просто сообщила ему, что был у неё почтовый роман, который завершился неудачей. Это признание вывело Владимира из себя. Сначала он хотел расстаться с неверной подругой навсегда, но вдруг почувствовал, понял, как сильно привязался к этой несчастной сорокалетней женщине. Может быть потому, что рядом с ней как-то сами собой забывались все его беды и неудачи. 6. Разлука сближает человеческие души. Вот и герои нашего повествования после всего пережитого поняли, что жизнь жестокая штука, а потому им лучше держаться вместе. Теперь во время прогулок Любаша брала своего верного товарища за руку, слегка сжимая или поглаживая своими тонкими пальцами его крепкую кисть. Он ей отвечал взаимностью, и это стало для них – как откровение, будто приглашение к разговору, к дальнейшим действиям. Однако уединиться влюблённым было негде, и это обстоятельство стало непреодолимым барьером, переступить который они пока что не могли. Снять номер в гостинице было нереально без штампа в паспорте. С советских времён сохранилось правило, согласно которому жить вместе могли исключительно только супруги. Но дело было даже не в этом, а в том, что у Володи не было денег. Работать-то он работал, но мизерную зарплату выдавали от случая к случаю, а тут ещё алименты… И тогда Любаша взяла инициативу в свои руки. В поликлинике, где она трудилась, был небольшой кабинет, на скорую руку переоборудованный под склад. Вот в этом самом помещении, договорившись со сторожем, она и назначила встречу своему милому дружку. Коробка конфет, бутылка вина, букет скромных цветов, приглушённое освещение – такая обстановка весьма располагала к интиму. Разлив вино по каким-то медицинским мензуркам, друзья выпили, закусили, поболтали о том, о сём, а затем, выключив свет, с радостью и вожделением занялись запретными, но сладостными утехами, кои со времён Адама и Евы стали весьма популярны у потомков наших грешных прародителей. К тому времени Володя настолько привык к своей подруге, что его совсем не пугали родинки и пеньки на её теле. К тому же она оказалась весьма темпераментной и любвеобильной особой. Но когда, насытившись, любовники наконец оторвались друг от друга и включили свет, внимание нашего донжуана привлекло какое-то огромное тёмное пятно на обнажённой груди Любаши. Он провёл по нему пальцами, но тут же с чувством гадливости и омерзения отдёрнул руку. Это были волосы - не волосы, но какая-то грубая взъерошенная шерсть – своеобразная борода, которая росла там, где её не должно быть, где у большинства женщин всё гладко и выпукло. «Обезьяна», – промелькнула неприятная мысль. Любаша весело смеялась, пытаясь увлечь милого дружка новыми любовными игрищами. Бесполезно! Он просто физически не мог к ней больше прикоснуться. Почему? Видимо, где-то в глубинах его сознания волосатая женская грудь ассоциировалась с диким лохматым животным, которое в принципе не могло вызвать у мужчины нежных эротических чувств. То есть, абсолютно никаких – ни вожделения, ни желания – полный ноль. Дикий атавизм на груди у Любаши скорее пугал Володю, нежели забавлял его. Так бывает иногда. Где-то внутри вдруг перещёлкнется таинственный тумблер, и мир вокруг тебя меняется кардинально, становится совсем другим. Всё было кончено. Он физически не мог терпеть это открывшееся вдруг очередное уродство Любаши. Ему хотелось уйти от неё подальше, замкнуться в себе. Часто после любовного акта мужчина испытывает некоторое охлаждение, но здесь случилось нечто иное. Володя чувствовал страх и омерзение к ставшему вдруг неприятно-отталкивающим телу партнёрши. И родинки вкупе с «бородой» составили тот барьер неприятия, преодолеть который ему было не дано. Ничего не изменилось ни через день, ни через два, ни через неделю. Раньше, когда Люба брала его за руку, это вызывало у Владимира радость и умиление. Теперь же подобные попытки стали отдаваться в его мозгу желанием вырвать руку и отстраниться. Только большим усилием воли, понимая состояние подруги, он заставлял себя не делать этого. Встречаться они стали реже. И в какой-то момент наступил, наконец, долгожданный вполне предсказуемый разрыв. Будто сочный вызревший арбуз дал вдруг трещину и под острым кухонным ножом разделился надвое. Но оставшись один, Володя, будто в кошмарном сне снова потерял с таким трудом обретённое душевное равновесие. 7. И опять в который раз надо было начинать всё сначала. Но теперь благодаря приобретённому горькому опыту он точно знал, что и как ему надлежит сделать. Зайдя в редакцию газеты, он взял бланк объявлений и, не жалея эпитетов, написал ровными крупными буквами: «Одинокий мужчина такого-то роста, веса, возраста имеет желание познакомиться с красивой, доброй, ласковой женщиной для серьёзных отношений». |