Звонок был от Машки.

– Чтоб тебе… – Макс сунул телефон под подушку и перевернулся на другой бок.

В голове недовольно пронеслось: «И трех часов не прошло, как расстались!..»

Показалось, что через минуту его уже кто-то тряс за плечо.

Стояла Машка, свежая и, довольно улыбалась, размахивала какой-то газетой.

– Маньк! Ты часы видела? – Макс повернулся, глядя ей в лицо.

– Кто рано встает, тому Бог подает, – она резко села рядом.

– Что подает? То, что под руку ему попалось… или то, что мне надо? Мне бы пива… – Макс, нехотя, встал и пошел на кухню. – Ты куда смылась из клуба? – крикнул оттуда.

Вернувшись, он вздохнул, закрыл глаза, сел рядом, положив ей голову на плечо, сделал глоток из банки и протянул её Машке.

– Не имеет значения. Читай, – она хлопнула газетой по его колену, отодвинув руку.

– Давай своими словами. Ум болит, – Макс даже не шелохнулся.

– Через полчаса у тебя будут гости. Смысл в том, что… Иди ты, со своим умом…

…Одним словом, какому-то «мэну» нужен оператор для съемок. Платит хорошо. Я всё обсудила и назначила встречу здесь для…

Впрочем, тебе, балбесу, решать о чем будешь говорить.

– Что решать? – Макс открыл глаза.

– Что будешь мне говорить, если откажешься от предложенной им работы, – съязвила Машка, вскочила и ушла на кухню. – …И приведи себя в порядок. У тебя есть целых полчаса, – раздалось оттуда.

– Что тебя во мне не устраивает? – огрызнулся Макс.

– Все, что устраивает тебя.

И сбрей ты свою бороденку. Я вчера посмотрела на тебя в клубе… Ужас!.. Сбрей! Ужас! Серьги в ухе не хватает… А в носу… кольца…

Давай, шустри! А я успею до магазина сходить.

Сбрей! Сбрей! Не пугай обезьян. А?..

– Сбрею! Деньги-то есть?

– Есть.

– Купишь там…

– Куплю. Если приведешь себя в божеский вид. Смени джинсы, носки и надень рубашку. А лучше черный свитер… Тебе хорошо в нём.

– Сменю. Надену. Приведу. Иди уж…

…В дверь позвонили, когда Машка уже вернулась и возилась на кухне.

Макс, выбритый, в черном широком и длинном свитере, пошел открывать дверь.

На пороге стоял высокий молодой человек с правильными чертами лица, в дорогом костюме, с кожаным портфелем в руках.

– Здравствуйте! Вы, видимо, меня ждете? – спросил он, стоя неподвижно. – Я – Илья! Это я разговаривал с Марией. Хотелось бы её увидеть.

– Илья! Проходите в комнату. Я иду, – раздался её голос из кухни.

– Макс… Максим! – Макс, представившись, кивнул и отошел в сторону, пропуская гостя.

– Кофе?.. Пиво?.. – спросила Маша, вбежав в комнату.

– Спасибо.

Если можно, то давайте к делу, – гость сел в кресло. …– Я готов оплатить следующую работу: съемка за один дубль синхронно двумя одинаковыми профессиональными камерами с разных точек десяти-пятнадцатиминутного сюжета. Съёмка в горах. Доставка организуется и финансируется мной.

Требование: качество съемки – отличное на обеих камерах.

Оплата: месячная ставка оператора любого телеканала на ваш выбор.

Работа помощника оператора, если он будет, мной не оплачивается.

Затраты по организации съемки – мои.

Начало съемки – по вашей готовности.

В съемках не может принять участие никто, кроме нас двоих …или троих.

Илья замолчал, посмотрел на Машку и Максима, сидящих рядком на диване.

– Проблема! – Макс поднял руку. – Камеры. Где их взять? И надо день–два обкатать их в реальных условиях. И вопрос света… Надо как-то подготовиться. Мало ли что… И… на чем-то надо смотреть результат настроек… Как-то так…

Илья открыл портфель, достал две пачки денег и положил их на стол.

– Здесь достаточно для приобретения оборудования и опробования его в домашних или других, на ваше усмотрение, условиях.

Сдача – вам сверх оговоренной оплаты.

Макс смотрел на пачки, перетянутые широкими лентами с желтыми полосками по краям.

– После съемок оборудование переходит в вашу собственность, – добавил Илья, перехватив взгляды Максима и Марии.

– А… А… А камеры обязательно должны быть одинаковыми? – спросил Макс.

– А в чем проблема? – Илья посмотрел сначала на Максима, потом на Машу.

– Зачем мне две одинаковых камеры? – прищурился Макс.

– «Мне»? Я так понял: вас будет двое? – Илья бросил взгляд на Машу.

– Оно так… Но лучше бы, если бы камеры были разные, – сказал, потупившись, Макс.

– «Лучше»? Лучше если камеры будут одинаковыми! – Илья перевел взгляд на Макса и встал: – Когда вы будете готовы и какие ваши гарантии высокого качества съемки?

Мое пожелание: с вас неустойка, в сумме троекратно превышающая мои затраты в случае сбоев при записи либо в случае необходимости второго дубля.

Макс посмотрел на пачки, лежащие на столе: – Я согласен. День-два.

– Будете готовы – позвоните, – Илья положил на стол рядом с деньгами бумажку с номером телефона. – Вылет утром на следующий после вашего звонка день.

В дорогу возьмите, все, что вам может понадобиться в горах при температуре чуть ниже ноля.

Илья встал, оглядел комнату, Макса, Марию: – Советовал бы взять и спальники.

Проводите меня.

…– Ты где его нашла? – вернувшись, Макс, улыбаясь, схватил со стола деньги и сел рядом с Машкой.

Она, молча, кивнула на газету и поперхнулась.

– Объявление. «Требуется оператор…», – прокашлявшись, сказала она.

Два дня прошли в подготовке и освоении камер и оборудования.

– Всё готово. Давай, звони Илье, – Макс оглядел ворох снаряжения в углу комнаты.

– Звоню и спать, – Машка села рядом, взяв телефон, – Спать, спать, спать. ...Сказал, что завтра утром позвонит.

Она откинулась на диван.

… – Максим! Ну, ты чё?.. Что с тобой? Давай, открывай глаза. Делом надо заниматься, – Машка трясла Максима, пытаясь разбудить.

Максим сел, поглядел на угол: – Успею! Спать!

…Вылетели не утром, а поздно вечером и через четыре с половиной часа были в Горно-Алтайске.

Через полчаса, перетаскав кофры и рюкзаки в вертолет, стоящий здесь же: недалеко от полосы, взлетели.

Слева пробивался свет восходящего солнца. Горы были закрыты облаками, сквозь которые видны было лишь то тут, то там, возвышающиеся белые вершины, сливающиеся с облаками, и темные пятна тайги.

Вертолет сел на поляне, сплошь покрытой высоким ковром травы, с блестками росы на листьях и паутинках. Не выключая двигателя, дождался выгрузки пассажиров и тут же скрылся, уйдя крутым виражом вниз и влево.

Илья, проводил его взглядом и достал похожее на телефон с толстым отростком на месте антенны.

– Да! Следующая связь около восемнадцати, – сказал он кому-то и убрал телефон в карман небольшого рюкзака.

– Куда теперь? – спросил Макс Илью.

– Дождемся солнышка – пусть трава подсохнет и… тут недалеко. А пока давайте-ка чаю, – он достал термос и кружки.

Облака поднимались вверх, подгоняемые восходящим солнцем.

Пройдя немного по поляне, и, чуть спустившись вниз, остановились на кромке леса, под скальным обрывом вершины, уходящей вверх, у огромного камня в форме почти равносторонней трапеции с плоской поверхностью, толщиной не менее двух метров и высотой метра три.

– Съемка будет на фоне этого камня, – ткнув в него пальцем, сказал Илья, – Желательно, чтобы он весь был в кадре. Между камерами расстояние три метра на прямой, параллельной плоскости камня, на равном расстоянии от перпендикуляра к центру камня. Я буду стоять здесь, – он подошел к одной из его сторон.

Вы готовьтесь, а я скоро вернусь.

Илья набросил небольшой светло-зеленый рюкзак с красной яркой полосой на клапане и быстро пошел куда-то вниз.

– Красота, какая! – Машка, проводив его взглядом, присела у вороха снаряжения и прижалась спиной к кофру. – Красота!.. Макс… Макс… ты где? Ну, почему и зачем такая красота?..

– Здесь я.

Куда он ушел? Почему?.. Зачем?.. – он сел рядом и стал смотреть туда же, куда смотрела Маша: на, чуть видную внизу, то ли реку, то ли ручей, лентой, уходящую за склон горы. – Погода будет, вроде, хорошая. Чуть бы облачков, чтоб не бликовало…

Можем снять и сегодня. Солнце бы немного пониже и правее. Встань-ка к камню. Я посмотрю на тени.

– Давай не спешить. Я бы здесь осталась на день-два.

Как все странно… – Маша легла на спину и стала смотреть на облака. – Макс, а почему три метра?

– Похоже для будущей имитации объемного изображения. А может, чтобы подлинность записи зафиксировать?.. Кто его знает?.. Заказчик – барин!

Илья вернулся часа через два.

– Вы перекусили что-нибудь? – спросил он, мельком взглянув на камеры, стоящие на штативах напротив камня, прикрытые накидками, и сложенные зонты для съемки.

– Нет! Тебя ждали, – Максим продолжал сидеть.

– Вот и хорошо! Значит, сейчас все вместе и перекусим. Чем Бог послал. Давайте, – Илья вытащил из рюкзака плащ-накидку и ловко расстелил её на траве. Достал из рюкзака газовую горелку, фляжку с водой, небольшой котелок, банки каких-то консервов и хлеб. – Давай! – он кивнул на банки, протянул Илье нож и стал устанавливать примус.

– До шести снять успеем, – сказал Максим, открывая банки.

– Почему «до шести»? – не поворачиваясь, спросил Илья.

– Я понял: в шесть сеанс связи, – Максим посмотрел на Машу.

– А… Ну, да… – Илья повернулся к «столу», взял кусок хлеба и несколько ломтиков колбасы. – Ну, да! – добавил немного погодя, глядя в сторону вершин, покрытых снегом.

– Так что? – спросил Максим.

– Как скажешь! – ответил Илья.

– Тогда, – Максим посмотрел на небо, – минут через двадцать начнем.

– Я готов. Через двадцать – значит, через двадцать, – прищурившись, глядя на облака, серьезно сказал Илья.

…– Ну, вроде, время, – сказал Макс, направляясь к камерам.

– Время – так время! – Илья поднялся, быстро уложив «стол» в рюкзак, направился к камню.

Встав у него, он наблюдал, как Макс, бегая от камеры к камере, что-то менял, регулировал, бросая взгляд то на Илью, то на небо.

– Встань сюда! – он ткнул пальцем в камеру, глядя на Машку, и отошел к другой. – Поднятая рука: – готовность десять секунд. На уровне груди – три секунды. Отмашка – пуск записи.

Илья! Смотри изредка на красные индикаторы, в нашу сторону на уровень наших глаз. Головой резко не крути. Что ты там хотел, начинай мысленно на счет «десять» после пуска. По окончании сделаешь паузу на счет «десять» и поднимешь руку – мы выключим камеры. Вопросы ко мне есть?

Маша! Огляди Илью и поправь ему одежду, чтоб не было больших складок.

Илья! Остановишь камеры – второй дубль за твой счет.

Готовность – минута.

Илья, прокашляйся и громко поговори. Стишок какой-нибудь с выражением расскажи нам. – Максим рассмеялся. – На «Оп!» все смотрим на меня. Маша уходит из кадра.

Маша придирчиво оглядела спокойно стоявшего у камня Илью, подошла, поправила на коленях штаны, поддернула вниз штормовку и расправила её на груди.

– Сделай так! – она приложила ладони к лицу и проделала ими круговые движения. – А теперь так – «Ав! Ав!», широко раскрыв рот, – она клацнула зубами.

– Оп! – Максим дал команду. Маша подошла к «своей» камере и встала, глядя на него.

– Оп! – он поднял руку, оглядев Машу и Илью. – Оп! – опустил руку на уровень груди и тут же – «Оп!» – бросил её вниз.

Маша включила камеру и стала с интересом смотреть на Илью.

Тот невозмутимо оглядел Макса и Машу и сказал, глядя в её камеру:

– Как видите, я очень похож на человека, хотя и не отношу себя к отряду приматов семейства гоминид, к которому вы относите себя.

Не хотелось бы сейчас поднимать тему о классификации млекопитающих, принятой в вашем обществе, и о том месте, которое там занимают некоторые представители этого самого общества.

Надо сказать, что зная историю и пути эволюции своего рода и некоторых других, я отношу себя к раневому классу млекопитающих: классу, который можно назвать инструментом экосистемы, предназначенному для обеспечения выживаемости её, к отряду людей, в котором на Земле сейчас несколько родов и видов.

… В том числе и, с вашей легкой руки, и приматы семейства гоминид.

Правда, очень скоро станет меньше… всех.

Илья сделал паузу и продолжил:

– Истории происхождения разных людей и разных приматов занятны, поучительны и отличаются друг от друга, но это не имеет значения ни для вас, ни для меня.

Правда, по разным причинам.

Удовлетворяя любопытство, могу сказать, что некоторые приматы, наблюдаемые вами и содержащиеся сегодня в клетках, – результат эволюции… точнее инволюции некоторых родов людей, попавших в условия, при которых их потребности свелись к примитивным: поесть, поспать и спариваться.

Но когда-то они были людьми… впрочем, речь не об этом…

Хотя… Для вас и об этом тоже…

Я же – человек!

Вряд ли кто-то сможет опротестовать это, исходя из ваших знаний о человеке, как биологической системе.

Другими словами: я, родившийся среди вас и проживший среди вас достаточно долго, считаю себя одним из людей.

Значит, имею право обратиться к вам, так же считающих себя таковыми, как и любой член общества имеет право обратиться ко всему обществу, независимо от принадлежности к тому или иному роду или семейству, а так же роду деятельности.

Правда… «есть ли на Земле единое общество» – очень спорный вопрос.

Но… я делаю заявление для всех, кто считает или относит себя к людям!

… Я покидаю Землю.

И до меня и после меня это делали и сделают многие. Люди!

Почему это происходит, и кто в итоге останется на ней?

Сегодняшнее человечество, которое гордо присвоило себе признак «разумности»… кстати, совершенно бездоказательно… это можно легко опровергнуть, приведя примеры поведения многих его представителей, вот-вот потеряет последний признак её – разумность.

В лучшем случае, сведет его уровень к равенству с «разумностью» кошек и дельфинов.

Формально это уже сделали сто лет назад Дарвин и Фрейд своими теориями.

Сегодня же время собирать плоды их, но никак не заблуждений, а вполне осознанной диверсии против людей, и признать это фактом.

Итак! Диверсии кого против кого?

Я считаю: приматов против людей.

Сегодня человечество, в целом, как правильно оно себя определило, – приматы семейства гоминид.

Хотя в нем есть и люди!

Илья задумался, опять поглядел на Машу: – …Личная причина моего покидания Земли?

…Прочитав в последней редакции Британской энциклопедии формулировку, что «европейцы – это жители Европы», усмехнувшись, понял, что написанное – не шутка. Вспомнил Париж, Лондон и их окраины, где нет «европейцев» в моем понимании, понял: сознание приматов помутилось настолько, что тенденции инволюции уже необратимы и будут происходить с устрашающей скоростью под дальнейшее развитие проповедуемых ими ценностей.

Я понял, что в обществе нет сил, способных остановить этот процесс, а я не хочу наблюдать последние дни человечества.

Несмотря на то, что за последнюю пару тысяч лет я привык к нему и жаль оставлять его в столь трудный для него час.

Но для меня проще закрыть глаза и вернуться сюда лет через пятьдесят, чтоб либо убедиться в агонии и конвульсиях той формы человеческого общества, наблюдаемого мной сегодня, либо удивиться возрождению человечества уже в другой форме и с другим содержанием.

Думаю, что многим будет интересно: «а что такое человечество Земли, для чего оно на ней и в чем отличие людей от приматов?»

Огорчу многих!

Земля – один из цехов по производству товара, а человечество в существующем виде – работники, сгруппированные в объединения, связанные производственными отношениями. И всё…

И больше ничего!

Как береза заселяет лес после пожарища, готовя территорию для собственной гибели и жизни других деревьев, так и человечество в этом виде – промежуточный этап развития сообщности людей.

Это близко к Марксу, который однажды приперся к Дарвину, желая высказать восторги по поводу его теории. Она была очень необходима и пришлась кстати Карлу, без нее «Капитал» – лишь стопка испорченной бумаги.

Человечество – общество, связанное производственными отношениями. И не больше!

Правда, Дарвин его не пустил даже на порог.

…Что за товар производит это самое человечество?

Их несколько. Они видимы и очевидны для всех.

Один из них – золото.

Да! Человечество занято добычей, обработкой, аккумулированием и сдачей золота заказчику. Попутно сдается ещё целый ряд металлов, добыча и обогащение которых отлажено на Земле. Кстати! На земле есть такие металлы, как уран и торий, которых нет нигде… Нигде во Вселенной!

Если вы считаете, что это не так, то попросите показать подвалы Форд Нокса или другие места хранения золота, чтоб убедиться, что его там нет.

За него заказчик расплатился с вами поставкой новых технологий, которые вы самостоятельно никогда бы не разработали и не освоили бы.

Видите, как просто: вы просто покупаете, платя золотом, право на жизнь и технологии, позволяющие вам организовать эту жизнь в соответствии с вашими запросами.

Повторюсь: все ваши внутриобщественные взаимоотношения – это лишь производственные отношения по классификации того же Карла Маркса. И не больше. Ваши государства – не больше, чем бригады по производству товара. И чем лучше работает бригада, тем большая оплата за её труд – тем лучше её членам.

Теперь стало понятнее, в чем смысл жизни каждого?

Как видите, просто – жить и работать.

А стимул к жизни – работа или смерть.

Производственные процессы и процессы в головах работников, естественно, контролируются заказчиком. Вы можете вспомнить про НЛО, религии или ещё что-нибудь, для вас непонятное и закрытое.

Думаю, что почему «закрытое» , – вам понятно.

Луна – не больше, чем пограничный патруль. Как все пограничники, чаще выполняет задачу «не выпущать», чем «не впущать».

Да и вся Солнечная система создана не в результате самоорганизации хаоса, а в соответствии с вполне обоснованным техническим заданием, если хотите – по чертежам, для вполне определенных задач, как и человек, впрочем…

Кстати, не так уж были далеки от истины те, кто центром Вселенной считал Землю.

И держится она действительно на трех столпах: основах, которые стоят на платформе, плывущей по хаосу, который при любых формах самоорганизации всегда останется им…

Все так! Ну, это образно, конечно.

Может ли заказчик произвести товар сам методом трансмутаций?

Безусловно!

Но… Заказчику не нужен химический элемент. Например, золото, ему нужна та энергия, которую оно аккумулирует в процессе производства.

А это уже ещё один товар, производимый на Земле.

Таким образом, вы передаете заказчику «аккумулятор», уже заряженный вами целым рядом энергий, вам неизвестных, но наличие которых вами не оспаривается, поскольку вы постоянно с ними сталкиваетесь, не понимая ни природы, ни сути их.

Так воспринимает поступающую информацию компьютер, на котором отсутствуют соответствующие программы и драйверы.

И у человека установлены многие «программы», они есть в памяти ДНК, но вашему сознанию доступ к ним закрыт.

Мозг – компьютер потребляет около сорока процентов, всей и всех видов, потребленной человеком энергии и около ста процентов тратит её на обеспечение своей работы в сети, состоящей из таких же «компьютеров».

Пока неизвестна более мощная компьютерная сеть и трудно предположить наличие подобного где или когда-либо.

Так чем же отличаются приматы от людей?

Тем, что у людей в генетической памяти остались эти программы, а у приматов, в результате мутаций, исчезли.

Человек – не более, чем обычный компьютер, работающий в сети, оснащенный биологическими сервоприводами для самопроизводства и исполнения необходимых для самосохранения манипуляций над предметами окружающего его мира, правда, при его емкости около тысячи терабайт, что в пятнадцать раз больше всего архива Британии.

По сути, при постоянном обновлении клеток – частей его, он – бессмертен. И был бы таковым, если бы не искусственное ограничение на количество делений клеток, наложенное создателем его, необходимое для организации процесса эволюции или инволюции, самоорганизации и развития.

Естественно, при смерти носителя содержание не исчезает и остается в сети.

Самовоспроизводимое человечество – безотходное производство.

Человек, ведь, производит не только белковую массу, но и ряд энергий, которые окружают её, и из которых, кстати, состоят его двенадцать оболочек.

Но использовать мизерное количество энергии каждого индивида напрямую – сложно и трудоемко. Поэтому приходится аккумулировать его с помощью какой-то технологии. Эта технология – товарооборот – денежный оборот – оборот золота среди людей, оборот эмоций.

Если понятнее, то – трансмутированное золото не содержит энергий, как не содержит её и только что произведенный аккумулятор.

Его как-то и кто-то и чем-то должен «зарядить».

Вот люди это и делают. Производят энергию, концентрируют её и заряжают ею материальные объекты.

А где они сами её берут?

Получают из космоса и Земли, трансформируют в доступную для заказчика форму.

Путь: произвести вброс в общество трансмутированного золота – глупое занятие, которое приведет к коллапсу экономик, к снижению концентрации требуемой заказчику энергии на единицу материального объекта – человека, или примата.

Это тоже самое, что заменить на вашей автомашине аккумулятор на сотни мелких, и каждый заряжать отдельно.

Можно? Можно, но глупо и нетехнологично. Хотя… контрабандисты Вселенной идут на это.

Думаю, что ни для кого не секрет, что каждый год «исчезает» около двух миллионов людей. А это не только сто пятьдесят тысяч тонн органического продукта, но и то, что в нем находится и что ему сопутствует.

Впрочем, вам это понятно, поскольку вы сами, используя различные продукты в пищу, понимаете, что, тем самым, используете различные комбинации микроэлементов и других веществ в усвояемой и удобной для вас форме.

Грубо говоря – это обычная контрабанда, которую заказчик не в состоянии пресечь. А хотите – считайте, что это его рук… ну, это я условно… дело.

Как бы вы ни считали – поскольку вы эти процессы изменить не можете, – то это не имеет ни для кого из вас никакого значения.

Кроме людей! У них есть выбор, я свой сделал. Приматам же все проблемы безразличны.

Является ли Земля и фермой тоже? Безусловно!

Если вам так удобнее, то Земля – и ферма тоже.

В связи с тем, что огромное количество золота находится в океане, а Земля – это, прежде всего, Океан, то естественен вопрос: «Нужна ли такая популяция на суше приматов и людей, не способных и не желающих извлекать его оттуда?»

Что бы вы ответили, являясь заказчиком?.

…А нужно ли вообще такое количество особей, которые не участвуют в «производстве» товара? Думаю, что ответ тоже ясен.

Сегодняшнее общество культивирует внимание к больным и умственно отсталым, взяв их на содержание, пренебрежительно относясь к здоровым и умных.

Оно понятно: первых значительно больше.

Но для общества в целом – это все зачем?

Итак: перепроизводство низкого по качеству народонаселения, незанятого в производстве, – огромная нагрузка на землю. Ненужная нагрузка на неё. Зачем она ей и вам?

Ладно бы только это! В результате: очень низкое качество продукта, сдаваемого заказчику. Поэтому… Думаю понятно, что ожидает такую популяцию. В смысле, понятно, что делают с нерабочей лошадью.

Я же не хочу это наблюдать!

О причинах моего покидания Земли я, вроде, объяснил всё…

А… Еще раз напомню: «Ничего изменить нельзя! Человечество в том виде, в каком находится, перестает существовать».

Думаю, что ничего страшного?

Каждый год на Земле, благодаря вам, исчезает более двадцати пяти тысяч видов животных и растений. Три вида в час! И шесть миллионов гектаров леса. Вы съели практически всю рыбу не только в океане…

Разве не будет справедливым, если вас станет несколько меньше?

Большинство из вас, оставшись без компьютеров, чему смогут научить своих детей? Азбуке и арифметике в объеме шестого класса?

… Вот поэтому нет того, кого бы беспокоила ваша судьба, но есть тот, кто знает, сколько вас нужно для решения его задач.

А сколько вас нужно?

А говорите, что разумны!

А сами не знаете, сколько вас нужно.

С помощью какого инструмента вы уничтожите друг друга – потребителю безразлично и неинтересно.

Можно это сделать и вмешательством извне, как было ранее, но создатель дал вам в руки массу инструментов на выбор.

Начиная от неразборчивых: «массового поражения», ликвидации гендерных стандартов, до избирательных: инфекции и мутации, продукты с ГМО, и, наконец, пятой группы крови, которая не позволит иметь потомство с особями, носителями другой группы.

…Пока вас столько – войны будут всегда.

Не важно, в каком виде и под какой личиной.

Надо же чем-то занять народ. А тут: тысячи людей и приматов изготавливают в одном месте ракету, в другом – самолет. Оп! Нет ни ракеты ни самолета. Работай по новой! Опять все заняты «делом».

Но есть силы, которые не позволят полностью прекратить существование этого «цеха», как и не оставят его без работников. Есть!..

Такая ситуация уже была и не раз. Там были несколько иные особенности. В вашем случае ситуация интересна в познавательном плане. Хотя… Многое уже было… О многом вам известно.

На сегодня продукции от вас стало нужно не только значительно больше, но и она должна быть иного, более высокого, качества.

Заказчик был вынужден даже увеличить вам запасы нефти, и это при том, что у вас есть неиспользуемые альтернативные способы получения энергии, а вы их знаете. Но… если бы вы были разумны!..

Все ваши попытки познать мироздание – попытки муравьев-пчел познать устройство трактора…

Вы думаете: это недоработка вашего создателя? Ошибаетесь!

Вы созданы по вполне определённым требованиям для выполнения определённых, а я их вам перечислил, задач.

И пока справлялись с ними превосходно, периодически уничтожая сами тех, кто не участвует, в производстве, подобно тому, как пчелы уничтожают трутней. Разумеется, только после выполнения плановых заданий.

Для Вселенной, в целом, вы абсолютно не представляете никакого интереса.

Зачем вы нужны там, где уже другие достаточно хорошо делают свою работу? Что делать вам? Вы должны делать свою. Как до вас её делали на Марсе, как делают её другие популяции на других планетах в различных частях этой Вселенной.

Почему этой?

Потому, что их всего четыре.

Земля – живая.

И, как все живое, стремится к размножению. Вы как-то странно говорите о расширении видимой вами Вселенной, скрывая, или не зная, откуда берутся новые звезды, галактики. Странно, но вам ведь уже говорили, что целое всегда больше, чем сумма его составляющих… Зная, не опираться на знания… Это удивительная ваша отличительная черта. Но никак не разумность!

Удивительная, необъяснимая, парадоксальная, ведущая туда, куда уже привела популяции до вас и куда привела вас.

Вы, в своем стремлении идти следом за кем-то, отстали от этого кого-то навсегда. А своей дорогой так и не пошли, хотя уже шесть раз на ней стояли.

Единицы среди вас знают, что такое «масса», но все пользуетесь этим понятием… Как так?

Каждый школьник готов рассуждать о гравитации, но никому в голову не пришло, что в той формуле не «эр в квадрате», а «квадрат произведения скорости на время». За триста лет никому не пришло в голову, что этими силами можно управлять, меняя либо скорость распространения поля взаимодействия, либо время действия этого события.

…Но не сжигать же нефть при наличии иных бесконечных запасов энергии на Земле?!..

Илья замолк, о чем-то раздумывая.

– Кто-нибудь, дайте мне монетку.

Максим глянул на Машу. Та порылась в кармане, подошла и протянула Илье какую-то монету.

Тот взял её, положил на плоскую поверхность камня, поднял с земли небольшой округлый, повертел его в руках.

– Мария, отойди шага на два!

Та отошла.

Илья приложил камень к монете, и стало видно, как он медленно стал погружаться в плиту.

«Вдавив» его наполовину, Илья повернулся к камере и постучал по камню, выпирающему из плоской стены: – Вот! Как-то так! Здесь внутри монета с отчеканенным на ней годом выпуска.

Машка подошла, ударила по нему ладошкой, улыбнулась в камеру и вернулась на место.

– …Вот за этим камнем дверь, – Илья облокотился на него. – Дверь в Шамбалу. Так вы называете то место, где вас нет.

Там много представителей вашей цивилизации предыдущих поколений.

Но не все! А где все остальные?..

А где все коровы, свиньи, овцы, убитые вами? Что, собственно, отличает вас от них? Их кормит Земля – они вас – вы…

Ничего не напоминает такой круговорот?

Вот туда я и уйду. Скучно тут у вас. И грустно!

Илья посмотрел вслед Машке, уперся в камень, и стало видно, как тот плавно приподнявшись, стал сдвигаться в сторону.

Отодвинув его, Илья молча указал на открывшийся проем, в котором хорошо были видны звезды.

– Можете снять более детально, подойдя сюда, – обратился он к Максу. – Возможно, когда-нибудь, кому-нибудь и удастся определить по карте «неба», с какой точки сделан снимок.

Илья отошел в сторону, дав возможность Максу подойти с работающей камерой к самому проему.

– Назови хоть какую-нибудь звезду, – повернулся к Илье.

– Нет смысла! Они не имеют земных имен, – Илья показал рукой на штатив. – Хватит. Хватит. Ставь камеру на место.

Макс вернулся.

– К чему все это? – Илья огляделся по сторонам и развел руки. – Там, – он посмотрел на восток, – далеко, в Ергаках, уже есть забытый и затерянный каменный город, когда-то сохранивший жизнь на планете.

Горы!.. Они спасали человечество.

Нет! Люди спасли человечество!

Поймет ли оно, что не человечеству надо выживать, а людям?

Как?..

А как?.. Наверное, человечество – само по себе, а люди – сами по себе.

Есть ли другой выход?

…Ему решать.

…Им решать!

Илья обошел камень и сдвинул его на прежнее место.

– Думаю: увидимся! – он махнул рукой Максиму и Маше и протиснулся в узкую щель за камнем.

Камень медленно подвинулся и встал на место.

Маша и Максим какое-то время стояли, переглядываясь, и изредка бросая взгляды на него.

–… Маш! Ты что-нибудь поняла? – Макс с удивлением развел руки, подошел и сел рядом с ней.

– Поняла!

Поняла, что и было хреново, а стало ещё хуже.

«Избави боги нас от знания правды», – она кого-то процитировала и, закрыв глаза, села и откинулась на спину. – Что он хотел сказать, когда сказал: «Который раз даем вам знаний яблоко». А?

– Когда? Он этого не говорил, – Макс повернулся к ней.

– Я дура?! Он, как только начал говорить – я диктофон включила, – Мария подняла руку и показала Максу диктофон, от которого в рукав шел провод микрофона.

– Вон что! А я не понял, что он там сказал, что Адама сотворили только для того, чтоб было из чего сотворить Еву, от которой разные люди могли бы получить потомство, чтоб заселить Землю. И что… – начал было говорить Макс.

– Не говорил он этого! – Машка села и стала смотреть на Макса, не мигая.

– А я чё, дурак? – хмыкнув, Макс показал ей точно такой же диктофон. – Я подумал, что он заберет запись тут же… Думал: хоть звук продублирую… для себя.

– И куда это теперь? – Машка кивнула на камеры.

– Может, вернется?

– А если нет? Выставим в Интернет?

– Не думаю, что это будет «гут».

…Продадим! – Макс встал и пошел к камню.

– Убьют…

Чую: кому надо, запись купят, спрячут, а нас и убьют, – сказала Маша.

– Почему? – Макс, выключил камеры, вернулся и сел рядом.

Вдруг вскочил и пошел к рюкзакам и кофрам. Открыв рюкзак Ильи, достал телефон и стал стараться его включить.

– По кочану!.. Дай сюда, – Мария протянула руку, взяла телефон, потыкала в кнопки, сдвинула заднюю крышку. – Аккумулятора нет. Что там ещё у него в рюкзаке? Может, с камер аккумулятор как-то приладим? Или с наших телефонов? А?

– Может, и «приладим». Приладятся ли? – Макс поглядел по сторонам. – А мы, вообще-то где?

…До «убить» нам еще добраться надо!

Он вернулся к рюкзаку Ильи и поднес его к Марии. Вытряхнув его содержимое, он сел рядом, разглядывая пачки разноцветных денег.

– Деньги… Баксы, ясно. А это что за персонаж? – он показал пачку Маше.

– Юани. Китай.

– А… – Макс прошелся веером фиолетовой пачки по пальцу, – десять тысяч – это много?

– Не знаю, – в раздумье сказала Машка, посмотрела на горы и добавила, – Не знаю, сколько сегодня. Но могу предположить – сколько будет завтра.

…Вряд ли вертолет пересек границу. Значит, мы дома.

Она встала и подошла к Максу: – Вставай! Здесь вряд ли когда ещё окажемся. Хотя… Кто его знает!

Давай-ка установим камеры, снимем панораму, закат. Переночуем. Утро вечера мудренее. Утром снимем восход.

Заодно посмотрим, – она посмотрела на небо, – есть ли нам куда возвращаться. Если выйдем – по съемке потом определимся, где были. Запад там. Юг там, – она протянула руку в сторону снежных вершин.

– В смысле? Как это «куда»? – Макс перебил её.

– Если что-то у них там творится, то я думаю, что как-то и здесь отзовется.

Она опять посмотрела на небо.

– …Потом – вниз к реке. Пойдем по течению. Выйдем к людям. А там посмотрим, что и как? Надо ли людям… блин, всем… показывать, то, что в них? – она повернулась к камерам.

– Ты о чем?

– Если все так, как говорит Илья, то теперь каждый за себя.

Каждый за себя, Максим! Каждый! За! Себя!

Хаос мне не нужен. Ни потопы, ни эпидемии, ни пепел и пыль в небе, ни астероиды эти, ни… Как там… Содомы, Гоморры…

И Шамбала мне не нужна! Мне нужен муж и дети.

Ева я. Понял?

– Кто?

– Ева!

Ева я! …Понял?

…Давай, «Адам»… Давай! Давай, ставь камеры!..

Мария стала шутливо трясти его за плечо.

Максима охватила такая слабость, что не было сил даже сидеть.

– Маш! Я секунду… – он лёг, широко раскинув руки.

– Максим! Ну, ты чё?.. Что с тобой? Давай, открывай глаза. Делом надо заниматься.

Машка трясла Максима, пытаясь разбудить.

Максим повернулся, сел, глядя ей в лицо.

Она стояла, красивая, свежая и довольно улыбалась.

Он сел.

…Перед ним была его комната.

Поглядел на угол, затряс головой: – Ничего не понимаю!

– Что не понимаешь? Вставай! Илья будет звонить!

Подошел к вороху снаряжения и стал внимательно смотреть на него.

– Это что? Что тут? – он вытащил небольшой светло-зеленый рюкзак с красной яркой полосой на клапане.

– Не знаю! Я его не видела, – Маша села на диван.

Максим подошел, расстегнул рюкзак и вытряхнул его содержимое рядом.

– Что это? – Машка взяла фиолетовую пачку денег.

– Юани.

– Откуда они у тебя? – она, не поворачиваясь, разглядывала содержимое.

– Илья оставил!

…Мы сняли панораму или нет?

– Какую панораму? Максим, не пугай меня!

Он резко повернулся и стал раскрывать кофр с камерами. Оглядев их, взял одну и сел за компьютер.

На экране показалась скала с плоским камнем в форме трапеции. На плоской поверхности его отчетливо выделялся выступающий пузырем круглый серый камень.

По экрану побежали полосы, а потом появился этот же камень, только слева от него стоял спокойный Илья и «пузыря» на камне не было.

– Как видите, я очень похож на человека… – сказал он.

Максим прервал воспроизведение.

– Это ты когда его снимал? – спросила Маша.

Максим, не отвечая, сел на диван и закрыл глаза.

Маша тихо присела рядом, положила руку ему на плечо и кивнула на монитор: – Что происходит?

– Маша! Не трогай меня! Сиди тихо и молчи!

Не знаю!

Сиди и молчи! Я скоро приду. Ничего не трогай. Ничего не трогай! Сиди и жди меня. Я скоро приду. Ничего не трогай.

– Макс! Ты куда? Илья будет звонить! Мы, что: никуда не едем? – Маша встала, с удивлением глядя на одевающего куртку Максима, на то, как он взял со стола бумажку с номером телефона.

Максим остановился в дверях. Посмотрел на камеру, лежащую около компьютера. Помолчал, разглядывая Машу.

– Я с тобой! – Маша схватила и набросила на себя куртку.

Он обхватил её и прижал к себе: – Конечно, со мной! А я, с тобой!Поедем!

Сиди, жди! Я скоро приду!

Маш!.. Тебе очень хорошо в этой куртке!

…Он не позвонит… Ева, – сказал и открыл дверь.

… Кутаясь в куртку, Маша смотрела в окно – Максим, подняв воротник, шел быстро, почти бегом, не оглядываясь.