В небольшом таежном поселке, окруженном со всех сторон

водами трех рек, произошло настоящее происшествие, даже

переполох.

В конце декабря на далеком Севере наступила вдруг оттепель,

температура поднялась до «плюс» двух градусов и держалась так почти

полторы недели. Реки вскрылись, вода вышла из берегов и подтопила

медвежьи берлоги. Стали поговаривать, что медведи, неизвестно каким

образом, из Красноярской тайги пришли аж в Тюменскую. Многие

сидели дома, боялись ходить на охоту, т.к. медведи-шатуны очень

опасны.

Приближался Новый год. Один из охотников «со стажем», Агапыч,

оставался в такой большой праздник совершенно один. Жена ушла в

ночное дежурство на звероводческую ферму. Идти куда-то в гости

совсем не хотелось, да и праздник-то домашний.

Поселок, где они жили с женой, был похож на остров.

Окруженный со всех сторон реками и тайгой, он казался диким и

заброшенным. Добраться до него было можно только летом, на

теплоходе, когда реки еще не замерзали или зимой – вертолетом.

Даже по зимнику, проложенному в суровое, морозное время было

опасно проходить, т.к. машина или трактор могли провалиться в болото

или реку.

Агапыч сидел в своей избе, построенной еще им в молодые годы.

Его дом казался ему крепостью. Он был заядлым охотником. Часто

ходил охотиться на лис, белок, глухарей, бывало, что встречался и с

хозяином тайги – медведем. Многое он повидал на своем веку, но

такого, что с ним случилось в этот злополучный вечер, он не мог даже

представить себе в самом страшном сне.

Выставив на стол закуску – грибы, ягоды, соленые огурчики,

строганину из рыбы и мяса, сгущенку, вяленую рыбу, тушенку, соленое

мясо и др., Агапыч, распаренный после жаркой баньки, которую очень

любил, решил как следует встретить Новый год.

В тот момент, когда часы стали бить «двенадцать», в окно, возле

которого стоял накрытый стол, кто-то постучал, вернее, поскребся.

Хозяин подумал, что это вернулась жена, и уже хотел идти открывать

дверь. Свет в поселке отключали рано, поэтому на столе у него помимо

закуски и будильника, стояла зажженная свеча. Из-за ее слабого

отблеска невозможно было увидеть, кто пришел.

Пока Агапыч, не разбирая дороги в потемках шел к двери,

раздался звон битого стекла. Оглянувшись, он увидел, как в окно

просунулась огромная лапа и раздался громкий рык. Лапа схватила

будильник и исчезла. Рычание не смолкало ни на минуту.

Ничего не понимая, Агапыч подбежал к окну и нос к носу

столкнулся с медведем, который, сжимая в лапах звонивший будильник,

пытался его съесть.

Сломав будильник, косолапый на этом не остановился, а просунув

морду в разбитое окно, стал доедать все, что оставалось у Агапыча на

столе.

Наконец, опомнившись от страха, «охотник» побежал искать

ружье и, не найдя его в темноте, бросился бежать что было силы, в чем

был одет (после бани) по сорокаградусному морозу, который грянул

внезапно.

Пока часы били двенадцать, Агапыч успел прибежать к своей жене

на ферму, на другой конец поселка. Новый год они все-таки встречали

вместе. С тех пор он никогда не остается на праздники один дома. А

медведь, видимо, не наевшись, еще долго шатался по поселку, разорив

несколько хозяйственных построек. И самое удивительное, что за все

время, пока «чужестранец» знакомился с поселением, ни одна собака

не вышла на улицу и не залаяла. Видимо они соблюдали негласный

договор с медведем о взаимном уважении.